Нежданно-негаданно
Как и многие новые советские города, Припять был построен ради функционирования большого промышленного предприятия, в данном случае – Чернобыльской атомной электростанции имени В.И. Ленина. В городе жили в основном сотрудники предприятия и их семьи. В тёплую ночь с 25 на 26 апреля на ЧАЭС, которая была прекрасно видна из многих окон домов, произошёл сильнейший взрыв. Как и любое чрезвычайное происшествие, для жителей города, для партийных чиновников Украинской ССР, а потом и для всей советской номенклатуры этот взрыв стал громом среди ясного неба – нежданным и страшным. Однако по прошествии 39 лет мы можем уверенно сказать, что, в отличие от многих чрезвычайных происшествий, таких как теракты, автомобильные аварии или авиакатастрофы, авария на ЧАЭС была вполне логичным итогом развития советской атомной промышленности в предыдущие два десятилетия.
Кому война – кому мать родна
Вначале была атомная бомба. Её разработал Игорь Курчатов под руководством Лаврентия Берии. При Сталине она должна была применяться по назначению. После его смерти назначение перестало быть актуальным, а пользу из военной разработки надо было извлечь. Как известно, советская плановая экономика развивалась пятилетками. Поскольку к войне готовились всегда, развивали в первую очередь тяжёлую промышленность. Тяжёлая промышленность требует много электричества, а всю Волгу электростанциями не застроишь даже при желании.
Значит, атомная бомба теперь должна производить электроэнергию. То, что должно было превращать города в прах, будет их освещать. «Мирный атом – в каждый дом!»
Крушение идолов
Советское общество десятилетиями учили жить верой в победу коммунизма. Коммунизм – значит благоденствие, полная обеспеченность материальными благами, равенство, справедливость. «Искушение хлебом» дурило голову как интеллигенции эпохи Александра II, так и советским номенклатурщикам брежневского розлива. Что может быть искусительнее для такого общества, чем вера в то, что найден ключ к достижению желанной цели? Супероружие, которое позволит по щелчку пальцев преобразить всё советское производство. Дешёвый и простой, безотказный и неиссякаемый источник энергии.
Как это часто бывало в Советском Союзе, слепая вера в идол стала, с одной стороны, причиной быстрого развития нового чудо-изобретения: первая атомная электростанция в мире была построена в СССР в Обнинске в 1954 году. Её успел открыть ещё сам Курчатов, название было дано соответствующее: «АМ» – «Атом Мирный». Развитие мирного атома шло невероятными темпами, а СССР навсегда застолбил за собой звание первой в мире страны, построившей атомную электростанцию.
Игорь Курчатов. Фото: mipt-museum.ruС другой стороны, вера в идол стала причиной, по которой всё вышеупомянутое развитие неумолимо должно было закончиться катастрофой. На разных этапах развития атомной энергетики советские чиновники выбирали лёгкий, но опасный путь.
«Всё под контролем»
Учёными в СССР было разработано два вида атомных реакторов: ВВЭР (водо-водяной энергетический реактор) и РБМК (реактор большой мощности канальный). Оба были придуманы для военных нужд (как почти всё в советской атомной промышленности), но сделаны были по-разному. Если очень упростить, ВВЭР был усовершенствованным реактором подводных лодок, а РБМК – доработанным реактором, за счёт которого изначально вырабатывали плутоний для атомных бомб.
Реактор ВВЭР был стабилен, безопасен и прост в управлении. Он был маленького размера, поэтому над ним можно было построить гигантскую защитную оболочку. Будет взрыв? Пожалуйста, саркофаг для реактора уже готов, вся радиация останется внутри. Да и взрыва в силу особенностей конструкции быть не могло. В чём же был главный недостаток ВВЭР? Правильно: он был дорогим и его было сложнее строить. Требуемое качество деталей к реактору при существующем в СССР проценте брака на производствах было важнейшим негативным фактором. А какие-то детали Советский Союз производить ещё и не умел (технологическое отставание от Запада, незаметное в начале 50-х годов, стало гигантской пропастью в конце 60-х). У Запада детали не купишь: эмбарго. А во всём мире, кстати сказать, именно реакторы ВВЭР и строились.
Второй реактор, РБМК, был нестабилен, небезопасен и очень сложен в эксплуатации. Управление им требовало от большинства сотрудников совершать больше десяти действий в минуту. По сложности это несравнимо даже с пилотированием самолёта. Требовался опыт, но откуда его взять в условиях «социалистического соревнования». Да и сама атомная наука была новой – что такое для науки несколько десятилетий! Все учёные в этой сфере были пионерами в своём деле. И всё же опыт помог бы... Но старшим инженером управления четвёртым реактором Чернобыльской АЭС в ночь катастрофы был 26-летний Леонид Топтунов. Тем не менее даже самый опытный оператор зачастую не понимал, какие процессы происходят внутри реактора, и действовал по интуиции. Сложно поверить? Это правда: действовать «по интуиции» в некоторых случаях требовала инструкция. Оператор реактора даже в теории не мог знать все тонкости его работы, и это было ещё одним слабым местом РБМК: все реакторы проектировало, испытывало и производило Министерство средней промышленности СССР, а собирало, подключало и обслуживало их куда более скромное, экономящее на всём Министерство энергетики. Словом, всё было по-советски – безответственно и некачественно. Главных секретов работы реактора Министерству энергетики никто рассказывать не собирался: это была военная тайна. Оператор реактора знал о реакторе на самом деле не больше, чем среднестатистический автомобилист о своей машине.
В помещении блочного щита управления энергоблока Чернобыльской атомной электростанции в городе Припять. Фото: РИА НовостиА ещё реактор РБМК, в отличие от ВВЭР, мог взорваться. Вероятность была мала, и тем не менее она была: при совершении череды ошибок контролируемая атомная реакция внутри реактора (по сути, контролируемый взрыв) становилась неконтролируемой. На научном языке эта черта реактора называлась «положительная реактивность». Конечно, плюсы у реактора были: он был мощнее и собирался он на месте как конструктор Lego. Специалистов пугал его огромный размер, не позволяющий построить защитный саркофаг, чтобы защитить людей от маловероятного взрыва… Да не будет никакого взрыва, трусы и маловеры!
Надо сказать, что первое время в Советском Союзе строили реакторы ВВЭР. Потом у Госплана закончились деньги.
«Спасительная» кнопка
К 1986 году реакторы РБМК окончательно «победили» в конкуренции с ВВЭР и строились в Стране Советов рекордными темпами. Тем не менее критиков проекта советского реактора (который во всём остальном мире не производился) не находилось. Отчасти это было связано с тем, что в Советском Союзе система власти была столь замечательна, что качество изделий Министерства средней промышленности СССР должно было контролировать… Министерство средней промышленности СССР. А его цель, разумеется, была одна: угодить аппаратчикам в Кремле. И всё-таки не дураками были эти люди. Ведь была у них уверенность в том, что пронесёт и катастрофы не случится. Была? Безусловно. Дело в том, что все реакторы РБМК были оборудованы системой аварийной остановки ядерной реакции, если она выйдет из-под контроля, – кнопкой АЗ-5. Эта кнопка и поныне существует на всех атомных электростанциях мира.
Так вот, в 1975 году, после инцидента на Ленинградской АЭС, выяснилось, что кнопка АЗ-5, сделанная с одной только целью – выключить реактор в критический момент, – именно в этот момент не выключает его, а наоборот, разгоняет вышедшую из-под контроля ядерную реакцию во много раз. В реактор для остановки реакции опускались стержни. В РБМК эти же стержни использовались не только для аварийной остановки реакции, но и для контроля реакции в целом. Посему на протяжении всей своей длины они состояли из разных материалов, которые выполняли разные задачи. Чтобы контролировать реакцию, нужно было использовать только нижнюю половину стержня, которая опускалась в активную зону. А чтобы экстренно остановить реакцию, стержни нужно было опустить до конца. Беда была в том, что перед тем, как стержень опускался в активную зону до конца, целиком туда входила сначала его нижняя часть, которая реакцию разгоняла во много раз. Представьте себе, что у вас в стакане пенится кока-кола. Вы отпиваете из стакана, чтобы пена не убежала за края, но у вас во рту лежит таблетка «Ментоса». Итог очевиден: вы спасёте скатерть, но у вас во рту кока-кола превратится в фонтан. Или, к примеру, вы едете на машине и пытаетесь затормозить перед препятствием, но выжатая педаль тормоза, наоборот, резко разгоняет автомобиль. Кнопка АЗ-5 влияла на реактор таким ужасным образом не всегда, а только в те моменты, когда он выходил из-под контроля. Драматичность ситуации состоит в том, что только для выключения вышедшего из-под контроля реактора она и была нужна. И вот вместо выключения она превращала нестабильный реактор в атомную бомбу.
Стержень поглотитель (1 – лента, 2 – внутр.полость стержня, 3 – поглотитель, 4 – алюминиевая оболочка, 5 – вытеснитель). Фото: wdcb.ruИнцидент 1975 года на Ленинградской АЭС, в ходе которого операторы реактора нажали несчастную АЗ-5, закончился хорошо. Ну как хорошо... Он не закончился взрывом, после которого Чернобылем стал бы Ленинград. Однако после инцидента некоторым конструкторам реактора (в первую очередь Владимиру Волкову) стала очевидна фатальная ошибка в его строении, но их замечания руководство Средмаша закинуло под ковёр. В первую очередь об этом прекрасно свидетельствуют открытые с 2019 года архивы КГБ Украины по теме. Разумеется, производитель реактора не был заинтересован в том, чтобы высшая номенклатура узнала о главном троянском коне всей конструкции. Ну а сторонних комиссий в СССР, которые могли проконтролировать происходящее, как уже было сказано, не существовало.
Пятилетка за миллисекунду
Во главе Чернобыльской атомной электростанции стояли три человека: директор Виктор Брюханов, главный инженер Николай Фомин, заместитель главного инженера Анатолий Дятлов. Первые двое были поставлены руководить крупнейшей электростанцией из-за своих административных способностей. Они не знали физику, но умели выполнять план. Третий, Анатолий Дятлов, физиком был, но никогда до того не работал с реакторами типа РБМК. В конце апреля 1986 года все трое выполняли главную и единственную задачу – максимально снабжать электричеством заводы, которые стремятся достигнуть спущенных сверху рекордных показателей производства к Первомаю. Одновременно «сверху» им спустили задание – провести испытания четвёртого реактора.
Подсудимые по делу об аварии на Чернобыльской атомной электростанции (слева направо): Виктор Брюханов, Анатолий Дятлов, Николай Фомин во время судебного процесса. Фото: Игорь Костин / РИА НовостиВ ходе реакции любой реактор должен всё время охлаждаться. Для этого нужно электричество, а оно идёт из самого реактора. Реактор охлаждает сам себя. Так же как автомобиль заряжает свой же аккумулятор за счёт ремня генератора. Нужно было выяснить, сколько времени реактор сможет охлаждать сам себя при условии, что он перестанет генерировать электроэнергию. К этому испытанию реактор подвели в критическом состоянии – ему давно нужно было дать отдых, а не эксплуатировать в экстренных условиях.
В ходе испытания в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года реактор вышел из-под контроля. Кнопка АЗ-5, которая должна была экстренно его выключить, была нажата оператором в самый критический момент и взорвала четвёртый блок атомной электростанции. Если бы у реактора не было такой системы безопасности, взрыва на ЧАЭС не случилось бы.
***
Несколько лет назад на экраны вышел ставший теперь знаменитым мини-сериал «Чернобыль», произведённый каналом HBO. Можно предположить, что после его выхода всякая статья о ликвидации последствий катастрофы во многом потеряла свою актуальность.
Кадр из мини-сериала «Чернобыль». Фото: HBOДействительно, Чернобыль стал в следующие два года местом массового героизма советского народа. Он поменял и страну: как ни сопротивлялся КГБ огласке катастрофы, позволяя людям выйти спустя 5 дней после взрыва на первомайские демонстрации в Киеве (личное решение М.С. Горбачёва), к концу лета 1986 года ликвидация аварии стала общенародным делом. Вместе с этим общество, которое по привычке держалось спецслужбами под страхом и контролем, стало смелым, открытым и научилось объединяться (страшный сон для КГБ). Вся страна жертвовала пострадавшим средства, а в ликвидации последствий была задействована армия, по размеру намного большая, чем контингент в Афганистане. В конечном счёте именно Чернобыль сделал невозможной отмену начавшейся перестройки.
Создателей сериала нужно благодарить в первую очередь за то, что, рассказывая о катастрофе, они сумели отделить русского человека от бесчеловечной советской системы. Они рассказали о героизме людей, которые отдавали свои жизни в борьбе с радиацией. Именно такими людьми в сериале предстают и глава комиссии по расследованию причин катастрофы Борис Щербина, потерявший в Чернобыле здоровье, однако спустя два года возглавивший ликвидацию последствий землетрясения в Армении. И, конечно же, академик Валерий Легасов, этот праведник среди нечестивцев, который, возглавив ликвидацию последствий аварии, два года после случившегося боролся за публикацию правды о причинах аварии. Как известно, он оставил важнейшие кассеты с воспоминаниями (их легко найти в интернете), покончив жизнь самоубийством спустя ровно два года после катастрофы. И тем не менее посреди моря лжи его правда победила и мир узнал о подлинных причинах аварии. В наше время Россия благодаря Легасову не имеет конкурентов в умении строить атомные электростанции во всём мире.
Главная мысль сериала, которую можно только повторить в заключение статьи, такова: если бы в Советском Союзе человек умел жить «не по лжи» – катастрофы никогда бы не случилось. И советская система этот экзамен провалила, тогда как русский человек ценой многих жертв и героизма победил.
