Ничего, как водится, не предвещало, но вдруг заговорили о раздельном обучении мальчиков и девочек. Вернуть такой формат предложил председатель патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства иерей Фёдор Лукьянов. Инициативу тут же принялись комментировать. Кто – за, кто – против. Тема оказалась удивительно животрепещущей. Но почему эта идея вообще возникла? И к чему может привести её реализация?
Тема, впрочем, не новая. Дискуссия о необходимости раздельного обучения то вспыхивает, то затухает – как ответвление более масштабных споров. Начнут, например, в обществе спорить об образовании вообще, договорятся, что с ним беда, и станут головы ломать, а почему. Кто виноват? Что делать? В общем, классика. И сразу куча идей, как водится. А кто-то непременно воскликнет: «А вот раньше! А не вернуть ли?». Вернуть предлагается разное: то оценки за поведение, то изучение Закона Божия, то розги (случается и такое), то вот раздельное обучение. Ссылаются то на науку – дескать, у мальчиков и девочек слишком по-разному устроены мозги и взрослеют они неравномерно – значит, нужен разный подход, то объясняют, что в смешанных классах подросткам труднее сосредоточиться на учёбе, очень уж много соблазнов, отвлекаются ребята на игру гормонов.
Фёдор Лукьянов обращается сразу к нескольким аргументам. Он говорит и о разности психического развития, которую нельзя игнорировать, и вспоминает славное прошлое, уверяя, что, когда мальчики учились отдельно, из них вырастали настоящие мужчины, герои, отцы семейств – не то что нынешнее племя. Идею Лукьянова в целом поддержал Виталий Милонов. Правда, с оговоркой, что раздельное обучение имеет право на существование, но не стоит делать его обязательным, безальтернативным. Резко отрицательно высказался Анатолий Вассерман, увидев в раздельном обучении риски для формирования какой-нибудь неправильной половой ориентации, и тогда какие уж тут традиционные семейные ценности. Ещё один депутат Госдумы – Александр Якубовский – отметил, что проблема вообще надумана и нечего её обсуждать. А Татьяна Буцкая напомнила, что вообще-то эксперимент по раздельному обучению уже проходит в некоторых школах, но на отдельных уроках – в рамках курса «Моя семья».
В общем, как-то так вышло, что в этот раз основной акцент в полемике поставлен на разном духовно-нравственном, о психологии и педагогике только начали говорить и тут же забыли. А я бы хотела к этому вернуться. Тем более что тезис, что мальчики и девочки по-разному воспринимают информацию, с разной скоростью развиваются, справедлив. Но вот в чём дело: разность эта, кажется, не так велика и критична, чтобы разделять учащихся по полу. В плане успеваемости эффект от такого разделения может быть незначительным или вообще отсутствовать. Это подтвердилось множеством научных экспериментов, проведённых в разное время в разных странах.
А если пользы мало или её нет вовсе, тогда зачем всё? В XIX столетии, когда общество было устроено иначе, юноши и девушки обучались не только в разных учебных заведениях, но и по разными программам: одни овладевали искусством фехтования, другие – рукодельничали. Это понятная история. Но сейчас она невозможна. Сегодня выпускник, обладающий ограниченным гендерным набором компетенций, просто не выдержит конкуренции ни в карьере, ни в жизни.
Фото: Анатолий Жданов/КоммерсантъИтак, преимуществ раздельного обучении нет или они незначительны. А что насчёт вреда? Не могу претендовать на объективность, но, по моим педагогическим наблюдениям, риски есть. И совсем не те, о которых говорит Вассерман, пугая общество содомским грехом (хотя я эту тему не изучала ни в каком виде). Я скажу о другом. По моим ощущениям, в однополых коллективах гораздо чаще возникают проблемы с дисциплиной, причём такие, которые серьёзно влияют на успеваемость. И это при том что многие ждут от раздельного обучения как раз улучшения поведения всех учащихся.
У меня был непродолжительный опыт преподавания в юношеских спортивных классах. Такие классы – генераторы хаоса. Укротить этот хаос может человек особых талантов и железной воли. Я не могла. И многие мои коллеги не могли. Можно возразить, что, наверное, дело вовсе не в том, что коллектив состоял из одних парней, а в том, что это были спортсмены – горячая кровь и всё такое. Но ведь от спортсменов, наоборот, ждёшь собранности и дисциплины. И вот ещё что интересно: некоторые спортсмены из тех же клубов по разным причинам учились в обычных, то есть смешанных классах – и часто они были лучшими учениками и в плане поведения, и в плане учебных достижений.
И знаете, я подумала вот что. Может быть, детям, как минимум подросткам, нужен противоположный пол как раз для сдерживания своей метущейся души. Мальчики хотят понравится девочкам, и это не только отвлекает от учёбы, но и даёт повод в ней отличиться, покрасоваться перед объектом симпатии своими успехами. Так же и у девочек. Другой пол – это немножко другой мир. И когда представитель этого мира за тобой пусть и не специально, пусть совсем немножечко наблюдает, ударить в грязь лицом всё же не хочется.
Увы, в однополых закрытых коллективах подростки часто становятся жестокими по отношению друг к другу. И это проблема не только нашего времени. Я бы не стала идеализировать прошлое. Мало что ли мы знаем из литературы и мемуаров примеров того, как порой обстояли дела в самых престижных учебных заведениях минувших столетий.
