Но о том, как отразятся новые правила на деятельности экскурсоводов, работе лекториев, кружков, точно ничего сказать пока невозможно – неизвестно самое важное: как и кем просветительская деятельность будет контролироваться, какие документы куда нести, какие бумажки собирать и сколько за это придётся заплатить. Всё это будет опубликовано в подзаконных актах.
Адвокат Михаил Сергиевич считает, что пока не появились эти акты, говорить о чём-либо рано: «Мне пока нечего сказать. Понятно только одно – собственно образовательной деятельности эти изменения не коснутся. Всех остальных, кто проводит просветительские мероприятия в разных формах, – да. Как именно – станет понятно после разработки порядка получения разрешений. Больше никто ничего не знает».
В образовательной же среде многие считают, что в любом случае эти поправки нанесут огромный урон: просветительские проекты, основанные в первую очередь на энтузиазме их участников, могут оказаться под угрозой исчезновения из-за появления многочисленных бюрократических требований, необходимости лицензирования, согласования содержания каждой лекции и так далее. И пока этот закон не утверждён в Совете Федераций и не подписан президентом, нужно бороться за его отмену.
Астрофизик Сергей Попов создал петицию против поправок о просветительской деятельности, которая собрала уже триста тысяч подписей. Среди комментариев к ней есть в том числе мнение популяризатора космонавтики, конструктор Александра Хохлова:«За второе десятилетие XXI века просветительство в России сделало большой шаг. Появилось множество лекториев, фестивалей науки, музейных просветительских проектов, научно-популярные подкасты, паблики в социальных сетях и youtube-каналы. Учёные, инженеры и учителя, часто самостоятельно, освоили для себя дополнительную профессию или хобби – популяризацию науки и техники, заполнив тот вакуум, что не был интересен государству и коммерческим организациям.
Астрофизик Сергей Попов. Фото: ПостНаука/youtube.comЭто был сложный и большой путь, но теперь государство очнулось и решило зарегулировать и эту делянку, не понимая того, как долго и мучительно наполнялась она всходами без должной питательной поддержки. Конечно, государственные гранты частично поддержали инициативы снизу, но необходимо отметить, что это была лишь небольшая доля финансирования. И теперь, если законопроект будет принят, у организаторов мероприятий и, возможно, у популяризаторов появятся обязанности перед государством, которые могут оказаться неподъёмными как по ресурсам, так и по этическим моментам. Сейчас мы не знаем, что это будет, но депутаты, которые вроде бы являются нашими представителями, развяжут руки правительству поступать так, как им заблагорассудится.
Тем, кто говорит, что это поправки во благо, я хочу привести три примера. Все знают, как много сделал Дмитрий Зимин для науки, образования и просветительства: судьбы реальных учёных, образовательных лагерей, научно-популярных книг – фонд „Династияˮ стал локомотивом многих привычных нам вещей. За это Министерство науки наградило Дмитрия Зимина, признав его вклад в настоящее и будущее России. Но в это время депутаты приняли закон об иностранных агентах. И фонд „Династияˮ был признан Министерством юстиции иностранным агентом, ведь Дмитрий Борисович – как человек умный – хранил свои средства в надёжных банках вне России и переводил деньги в фонд из-за рубежа. Деньги на стипендии российским учёным и студентам, чтобы они не уезжали из России, на издание научно-популярных книг, которые подтягивали нас до международного уровня, на организацию различных научных и образовательных мероприятий. Организаторы были в восторге! Отчётность за деньги фонда „Династияˮ была в разы меньше, чем за деньги, например, Президентского фонда.
Дмитрий Зимин. Фото: wikimedia.orgИ вот, получив заслуженную награду от государства, Зимин оказался иностранным агентом (точнее, его фонд). Такой удар был неприемлем, фонд закрыли, финансирование большинства проектов прекратилось.
Некоторое время назад Политехнический музей оказался в сложном положении, когда его просветительские детские кружки решили приравнять к образовательным, то есть с бумажной волокитой, лицензией, педагогическим образованием просветителей. Тогда удалось отбиться, но это пример того, что ждёт нас после принятия законопроекта о просветительской деятельности.
В законопроект вписали борьбу с экстремистской деятельностью на научно-популярных лекциях, хотя для этого есть отдельный закон. Чем это грозит? Пока непонятно. Но в конце 2020 года, ещё до принятия законопроекта в первом чтении, на совершенно небольшом рядовом фестивале науки в Петербурге на одной из лекций по космонавтике сидели три (!) сотрудника Центра „Эˮ ГУ МВД России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области».
Против поправок выступила даже Счётная палата:«Реализация законопроекта приведёт к ограничениям деятельности организаций гражданского общества, в том числе социальных некоммерческих организаций, дискуссионных площадок, клубов по интересам, культурных центров, сообществ, созданных по интересам,и прочее»,– говорится в отчёте о работе департамента аудита образования, науки и инноваций Счётной палаты РФ в 2020 году.
А российские учёные выпустили декларацию, в которой заявили:«Мы продолжим заниматься просветительской деятельностью, не признавая правомочности тех ограничительных мер, которые могут быть введены на основе этого закона.
Мы не будем обращаться за каким-либо видом лицензии, если таковая будет введена законом или подзаконными актами.
Мы не будем предоставлять предварительные тексты выступлений или презентаций для согласования с государственными органами».
Рядовые же российские просветители поделились со «Столом» своими ожиданиями.
Роман Попов, основатель проекта «ЭкскурсоВед», отличительной чертой которого заявлен «критический подход к развитию города, страны и цивилизации»: «Закон о просветительской деятельности, конечно, отразится на работе экскурсоводов, и, говоря об этом, нужно вспомнить и новый закон „О гидахˮ, назовём его так, он тоже появился совершенно внезапно, буквально в ковидные времена. И сначала казалось, что это касается больше гидов, которые работают с иностранными группами. Всё-таки экскурсии –это совсем другое, это скорее вид досуга, а не туризм. Теперь же смешались все виды деятельности, которые, по мнению законодателей, наполнены некой идеологической составляющей. Но мне бы хотелось не просто брюзжать о содержании этих законов, а поговорить об их исполнении. Как это будет на практике? Видимо, будут созданы некие учебные центры либо реанимированы уже существующие, и они будут на регулярной основе, например, каждые пять лет, получать от экскурсоводов деньги и выдавать какие-то разрешения, аккредитацию и т.п. Наверняка предусмотрены какие-то организации, которые уже заранее будут иметь право на ведение просветительской деятельности, – и часть экскурсоводов быстро обзаведутся этими корочками и будут просто исправно отдавать мзду за их пользование. Очевидно, произойдёт какой-то передел рынка.
Но главный вопрос: а кто будет заниматься контролем? Росгвардия? Или создадут некое образовательно-экскурсоводчески-просветительское подразделение полиции? То есть у нас всё остальное хорошо, кроме этих злобных экскурсоводов, которые якобы работают на зарубежных заказчиков? Мы, кстати, с коллегами до сих пор так и не знаем, где находится та касса, в которой мы должны получать свои серебренники от антироссийских сил, но если нам законодатели расскажут, будем туда ходить.
Но главное, простите:а кто будет проверять содержание экскурсий? Я, например, полгода занимался только Булгаковым, мой труд может оценить и поправить если только Мариэтта Омаровна Чудакова, пожалуй, и ещёдесяток специалистов. И так каждый из нас ведёт свою тему, и он в той теме не бог, но царь, он должен рассказывать так, чтобы люди ахнули и привели потом своих знакомых.
Я давно живу, многое видел, Советский Союз хорошо помню, поэтому я уверен, что мы так или иначе адаптируемся: станем работать более формально, будемкаждые пять лет проходить какие-то курсы, но не утратим ни навыков, ни интереса к этой жизни. Это будет серьёзное препятствие, но мы приспособимся. В конце концов, если станет совсем невыносимо, назовём нашу просветительскую деятельность, например, театром – в конце концов, экскурсия сродни спектаклю, только идёт он не в зале, а, скажем, на Тверском бульваре, а его автор и исполнитель – экскурсовод».
Экскурсия по Москве. Фото: mos.ruЮлия Володина, автор образовательного проекта «Школа профессий», профориентационных программ для детей, в том числе с ОВЗ, развивающих походов и путешествий: «Неизвестность пугает. В новом законе я вижу две проблемы для нас: ещё большая бюрократизация и ещё одна лазейка для коррупции. Конечно, мы преодолеем всё это, но чего нам это будет стоить?
Организовывать мероприятия для детей всегда было непросто. Нужно соблюдать санитарные нормы, учитывать физиологические особенности детей, их расписание. Лично я всегда стараюсь всё сделать по правилам, но опираюсь прежде всего на простые общечеловеческие принципы: ребёнок в нашей работе – это первично. Можно подписать массу договоров и собрать тонны бумаг, но всё это не является залогом безопасности. Когда родители доверяют мне ребёнка, я несу за него полную ответственность, я отвечаю за него по совести, а не по документам. Потому что дети, их благополучие, контакт с ними – это самое важное, я сама –многодетная мама, в конце концов.
За всё время нашей работы был всего один отзыв на сайте, даже не негативный, а неоднозначный – он до сих пор у меня перед глазами. Конечно, контроль за качеством образовательных услуг должен быть, но сейчас мы находимся в таком прозрачном состоянии, что любая твоя ошибка тут же становится достоянием соцсетей. Мы зависим от людей, которые к нам приходят, от мнения детей, родителей. Нам надо уметь договариваться, выстраивать границы, чувствовать аудиторию. Это и отличает частные образовательные проекты от государственных учреждений, для которых важнее соблюсти формальности. Для нас сарафанное радио – самое жёсткое лицензирование.
Если по новому закону понадобится получить ещё один документ или сертификат, я найду пути его получить. Мне не хочется отказываться от того, чем я занимаюсь, я буду искать возможности преодолевать эти сложности. Если это будет вообще невозможно – связано с запретами, штрафами или тюрьмой, я буду соизмерять свои силы, думать, насколько меня хватит, и приму решение на новом этапе. Возможно, войду в какое-то объединение, сообщество, где эти лицензии на просветительскую деятельность уже есть. Но останавливаться не хочется, надо продолжать работать».
