Несколько дней в разных регионах России люди, совершая привычные звонки по WatsApp и Telegram, жаловались на качество связи: слова прерывались, в телефоне раздавалось невнятное кваканье. А 13 августа 2025 года было объявлено уже официально: «Роскомнадзор» частично ограничил телефонные звонки в Telegram и WhatsApp (принадлежит корпорации Meta, признанной экстремистской и запрещённой в РФ).
Перед этим весь июль в разных регионах России периодически переставал работать мобильный интернет. Региональные отделения МЧС рассылали рекомендации тем, кто едет в ближайшие к Москве области на выходные, «брать наличные деньги и бумажные карты». Было невозможно вызвать яндекс-такси, заказать доставку еды, часто было нельзя расплатиться карточкой. Но люди это как-то перетерпели. «Всё ж ради безопасности, БПЛА летят», – так оправдывали они происходящее.
Теперь официальный предлог причиняемых нам неудобств – то, что посредством мессенджеров совершаются телефонные мошенничества. Неофициальная версия: причиной отключения является отказ сервисов взаимодействовать с российскими правоохранителями. Мессенджеры могут разблокировать, если мессенджеры «приземлятся в России», прямо заявил первый зампред IT-комитета Госдумы Антон Горелкин в своём telegram-канале.
Ещё более неофициальная, но очевидная версия: государство действует в интересах больших операторов связи.
Только за первый день «частичного ограничения» звонков в мессенджерах трафик у операторов сотовой связи вырос в среднем на четверть. Россиянам советуют пополнять счёт сотовых телефонов и включать «международный роуминг» (забытое словосочетание!), отправляясь путешествовать.
Очень неприятное ощущение от сочетания ограничения свободы общения с лоббированием интересов крупных корпораций. Впрочем, не удивлюсь, если большинство россиян по-прежнему не в курсе произошедшего и только удивляются: «Почему до бабушки в другой области не дозвониться, не заболела ли она?».
За несколько лет возможность звонков по интернет-мессенджерам создало другую реальность. И прежде всего эту реальность оценили люди небогатые, одинокие, социально незащищённые. Платишь только за интернет и говоришь с кем угодно в любой точке мира – это ли не счастье?
Я сама предпочитаю по старинке звонить по сотовой связи людям, с которыми нужно связаться по журналистской надобности: мне кажется, что это больше соответствует деловой этике. Болтать целый день я тоже не могу себе позволить, и поэтому достоинства мессенджеров на полную катушку мною не оценены.
У меня и так слишком много общения. В отличие от моей знакомой, лишившейся из-за диабета обеих ног и жившей на 5-м этаже хрущёвской пятиэтажки без лифта. Для неё возможность видеозвонков по мессенджерам была единственной связью с миром. Последний её звонок мне – тоже в августе несколько лет назад – был с целью просто поговорить с живым человеком. Обсуждали всё, в том числе рецепты консервирования сезонных овощей, помидоров и кабачков. Через несколько дней этой женщины не стало, и я с болью осознаю, что могла бы уделить ей больше внимания, поговорить подольше.
Сиделка моей бабушки целыми днями разговаривала со своим сыном, оставшимся в Молдове: ей это помогало коротать дни у постели парализованной старушки. Признаться, меня это раздражало: ну как можно контролировать каждый шаг взрослого парня, живущего за несколько тысяч километров! «Сынок, ты поел? А что ты ел? Помидоры? А почём у вас помидоры? А почему так дорого?» И так далее.
Гуля, уборщица из Киргизии, убирает офисы, не расставаясь с телефонной трубкой. Она болтает с сестрой в Бишкеке. На киргизском, поэтому я не понимаю содержание разговора, но, скорее всего, его и нет. Вероятно, про те же самые помидоры.
У моей подруги дочь – в Канаде, а мама – во Владимирской области. И каждое утро в условленное время у неё сеансы связи с ними обеими. Когда в Канаде наступает утро, подруга включает видеосвязь и беседует с дочерью, пока та собирается на работу: какую она сделает прическу, какое наденет платье, что собирается есть на завтрак. С мамой обсуждается прошедший день – благо, один временной пояс: какое сегодня у мамы давление, какой пульс, приняла ли мама лекарства и, опять же, почём у них помидоры.
Фото: Joshua Hoehne/Unsplash«По данным социологической службы ФСБ, 99,9% телефонных разговоров – пустой трёп», – гласит ещё один анекдот в тему. Согласно так называемому «Закону Яровой», с 2018 года сотовые компании и интернет-провайдеры должны полгода хранить весь пользовательский трафик – переписку и аудиозаписи звонков, а данные о том, кому и когда звонил пользователь, хранятся до 3 лет. Принятие этого закона заставило операторов связи создавать огромные дата-центры, в которых и хранятся все эти бесконечные пустые разговоры про помидоры. Кого-то, безусловно, «слушают» в ручном режиме, человеческими ушами. А кого-то (ту же уборщицу Гулю) даже нейросеть устанет анализировать – слишком много абсолютно бессодержательного контента.
Но это общение помогает людям, разделённым расстояниями. Или вообще вычеркнутым из обычной повседневной жизни болезнью – как той моей безногой знакомой. Надо понимать, что релоканты и люди политически и экономически активные найдут, как им решить проблему связи. А вот эти бедолаги привыкли к определённым сервисам, и им будет сложно перестроиться.
Кстати, ещё одна из неофициальных версий происходящего с мобильным интернетом и мессенджерами – то, что это «рекламная кампания» государственного российского мессенджера MAX. Мол, таким образом всех заставляют на него переходить. И действительно, в последние несколько дней это приложение лидирует по количеству скачиваний. Сестра уборщицы Гули в Бишкеке тоже, наверное, в состоянии скачать этот самый MAX. Другое дело, что предыдущий опыт работы с российскими сервисами, уничтожающими конкурентов руками государственных органов, показывает, что они не могут обеспечить привычное качество.
Хотя пока идёт речь лишь об «ограничении звонков», понятно, что это только начало. Сейчас, суда по всему, добровольно-принудительно в MAX будут переноситься школьные чаты. Что будет с развитыми и многочисленными приходскими, соседскими, районными чатами? Предсказать невозможно, но если ими будет пользоваться технически сложно, в них останутся самые упорные – как в запрещённых ныне на территории РФ соцсетях.
Хотя, рассуждая философски, может, идёт какой-то процесс выравнивания перекосов? Ну с какой такой радости Гуля и ее сестра должны за тысячи километров друг от друга целый день обсуждать свои малозначимые дела, используя достижения цивилизации?
Мы с Гулей – ровесницы, и во времена нашей юности самым быстрым средством связи был не Telegram, а телеграф. Телеграммы посылались с середины XIX столетия и до начала 2000-х годов по примерно одинаковой технологии. На дом их приносил почтальон.
На первом курсе мне кто-то до сих пор неизвестный прислал загадочную телеграмму: «Почему не заходишь?». За зимние каникулы я зашла абсолютно ко всем, к кому могла зайти, и никто не признался. Шутка удалась.
Домашние телефоны (такие с дисковыми циферблатами – помните?) были далеко не у всех. Я ходила звонить своему другу в город Кимры Тверской области на переговорный пункт на почте, а там, в Кимрах, был коммутатор, надо было продиктовать телефонистке кимрский номер. Мои родители смогли получить домашний телефон только к концу 1990-х – когда уже подступала эра сотовых телефонов.
А сотовая связь, поначалу стоившая 50 центов США (!) за минуту разговора? А пейджеры, на которые можно было через оператора надиктовать пару фраз?
Цивилизация пошла по пути совершенствами коммуникаций и средств работы с информацией. Фантасты 1950-х представляли себе человекообразных роботов, которых мы будем отправлять друг ко другу с записками. Ну, может быть и такой вариант развития. Роботизированных почтовых голубей в свете новых реалий сложно представить – их будет сбивать ПВО.
