Что такое «самость» и почему страдание её пробуждает
Кьеркегор вводит понятие selv. Это и не совсем «я», и не совсем «самость», не то, чем мы «являемся», а то, кем мы можем стать. И здесь думается, что selv можно перевести как «собой». Это не «роль», не образ, навязанный обществом или культурой, не те «я», под которые мы маскируемся ради комфорта, успеха, принятия. «Собой» – это то ядро личности, которое живёт в ожидании ответа: выбора, отношения, ответственности.
Каждый из нас живёт как будто на автомате: семья, работа, обязанности, развлечение – всё это важно, мы плывём по течению. Привычки, ритуалы, общественные ожидания удерживают нас на поверхности. Но стоит случиться утрате – и привычное перестаёт быть опорой для нас. Работа, которая претендовала на то, чтобы быть смыслом, вдруг кажется просто рутиной. Отношения, где «всё как у людей», холодны и чужды. Мы чувствуем пустоту, отвергнутость, разрыв.
И вот тут, согласно Кьеркегору, появляется шанс. Страдание не обязательно зло, хотя и приносит боль. Оно – дверь, через которую мы можем пройти к подлинной личности. В её преддверии нет инструкций, готовых решений: есть только свобода, ответственность и страх. Но если человек делает шаг, пусть ещё робкий и неуверенный, он уже не «как все».
Датский философ Сёрен Кьеркегор. Фото: The Royal Library, National Collections Department / FlickrСтрадание и свобода: два лица истины
Кьеркегор проводит чёткую линию: без страдания нет свободы. Часто мы думаем, что свобода – это иметь возможность выбирать, распоряжаться собой. Но если всё наше «я» зависит от внешнего – от мнения, успеха, признания, – то даже когда кажется, что это «мы сами» решаем, на деле мы находимся в рабстве ожиданий. Страдание – это тот момент, когда опоры рушатся: признания нет, успех не приходит, привычки не спасают.
В этой расплате с иллюзиями обнаруживается свобода: не свобода выбора между внешними вариантами, а свобода внутреннего отношения к… Мы можем смотреть на утрату как на угрозу или как на пробуждение. Мы можем кричать: «Почему это случилось со мной?». Или мы можем тихо сказать: «Вот она – возможность дышать собственной жизнью».
Это не деталь, не эстетическая прихоть. Это вопрос: на какой я стороне – той, где спасаются страхом, или той, где смиряются с невозможностью быть другим и всё же выбирают жить от первого лица?
От утраты к благодарности
«Ничего не имеем, но всем обладаем» – парадокс, который Кьеркегор не понаслышке ощущал. Когда всё рушится, то оказывается, что многое из того, что нам представлялось «нашим», было чужим – ролью, ожиданием, образом, которые мы хотели или боялись подтвердить. Страдание ослабляет хватку этих чуждых элементов.
И здесь Кьеркегор даёт нам ключ: важно благодарить не за страдание как таковое, а за то, что оно открывает глаза. За то, что стало видно, где мы скрывались – за комфортом, за безопасностью, за иллюзией контроля. Благодарность – это осознанный выбор признать боль, не дать ей стереть себя, но позволить ей преобразить нас.
Фото: Chandler Cruttenden / UnsplashРазумеется, благодарность за страдание – это не мазохизм. Нет и не может быть никакого удовольствия в страдании, но есть способность видеть в нём отправную точку, где мы можем начать вновь, но иначе. Яркий пример тут – образ блудного сына, когда тот в своей жизни дошёл до необходимости есть плоды рожкового дерева.
Страдание как задача: не избежать, но пройти
Кьеркегор не предлагает схоластических рецептов или лайфхаков «как страдать правильно». Просто потому, что нет уверенности, что страдание само по себе приводит к росту. Многое зависит от того, как мы реагируем: остаёмся ли мы в жалости к себе, в обвинениях всех и вся, в желании вернуть прошлое любой ценой или принимаем ответственность, задаём вопросы, слушаем.
Процесс может быть долгим и мучительным. В нём нет гарантии «хэппи энда». И всё же именно этот процесс – единственное, что делает нас не просто существующими, но живущими в полноте призвания людьми.
Вера, надежда и путь домой
Если обратиться к Кьеркегору в контексте христианской традиции, то страдание – не просто испытание врачеванием духа, а путь «домой» – к Богу, к Тому, Кто есть Истина. Но даже если человек не называет себя верующим, многое из того, что Кьеркегор говорит, становится частью общей человеческой памяти: о вере, что в боли есть смысл, о надежде, что утраты – это не конец, о призвании быть честным с собой.
Мы живём в мире ускорений, шума, публичности, где «быть собой» часто означает «быть в тренде», «быть заметным». Но замечать может только тот, кто сначала перестал смотреть вокруг себя, остановился и обратил внимание внутрь. Внимание – это дверь, которую открывает боль. Если её закрыть, повторится всё по новой: всё те же шум, бег, иллюзии. Если открыть – возможно увидеть, где сердце, где «я», и начать жить оттуда.
Фото: matteo pilleri / UnsplashЧто мы можем взять из Кьеркегора сегодня
Не бегать от страдания – это не значит, что надо лезть на рожон, но хорошо бы помнить, что этот побег часто стоит дороже: теряется возможность быть собой, теряется цельность.
Позволять себе страдать – не сразу исправлять, не сразу маскировать. Дать место горю, утрате, страху не как слабости, а как этапам на пути осознания, – но при этом владеть собой, держать себя в руках.
Не закрываться перед страхом, когда рушится то, что думалось «моим», может быть искушение замкнуться, замолчать, притвориться, что всё в порядке. Но именно диалог со своей болью, со своей глубокою тишиной часто приносит наибольший рост.
Благодарить не за облегчение, а за прояснение – за то, что стало видно; за то, что ещё есть возможность выбора; за то, что страдание не стерло меня, а указало на то, где меня нет.
Жить «от первого лица» – отвечать за свою жизнь, даже если выбор болезненный; воспринимать себя не как объект чужих ожиданий, а как субъект с правом на своё слово и свою тишину и ответственностью за них.
Заключение: когда страдание становится домом
Страдания можно бояться, можно заглушать его шумом, но, быть может, стоит попробовать подойти поближе. Стоять в разрыве между тем, кем я был, и тем, кем я мог бы быть. Не в иллюзии «счастливой жизни», а в своей жизни – порой раненой, порой немощной, но честной.
Именно в этой честной жизни – возможно – дом, куда возвращается наше бытование собой. И – да – бытование с тобой, с ним – с другим, который тебе послан. Это дом для тебя и для пришедшего, дом, где не надо быть сильнее, умнее, круче другого, чтобы быть ценным. Дом, где даже боль – не враг, а указатель пути. И тогда страдание не будет итогом, но будет началом.
Материал подготовлен по материалам лекции Алексея Лызлова «Благодарность Богу и страдание: совместимо ли одно и другое? Размышляем с Кьеркегором», прошедшей в культурном центре «Боголюбский».
