Главный редактор тверской газеты «Караван» Мария Орлова. Фото: karavantver.ru– Как калязинские жители отреагировали на такой стихийное переименование улиц?
– Я не знаю, как калязинская общественность восприняла обновление топонимики, но знаю, как это происходит в областном центре – в Твери. Люди просто не понимают, зачем им это нужно. Они привыкли жить на улицах с бессмысленными или варварскими названиями вроде 50 лет Октября или Володарского, Урицкого, Войкова и прочих. Они не вдумываются в эти имена, не интересуются жизнью и «подвигами» этих товарищей, поэтому, когда улицу Володарского у нас переименовывают в улицу поэта Андрея Дементьева, это вызывает недоумение. Хотя это и поэт, который жил именно на этой улице.
Тут проблема в том, что у жителей возникает масса временных и материальных затрат. Знакомые, которые проживают сейчас на улице Андрея Дементьева, сказали, что им переоформление встало примерно в восемь тысяч рублей. Хотя говорят, что до смены паспорта можно оставлять старый адрес, и всё бесплатно, но сейчас везде электронный документооборот. На тех же Госуслугах алгоритм не позволяет хранить два адреса:сервис просто не даёт ничего оформить при «неправильной» прописке. И начинается бег по кругу с заменой паспорта, доверенностей, завещаний и всего прочего с уплатой госпошлин.
Поэтому выходит, что в общегуманитарном плане давно надо улицам вернуть их старые красивые осмысленные имена, но сейчас получается, что этому процессу люди не рады.
Это ведь ужас! Такие улицы, одинаковые по своей архитектуре и по своим названиям, есть почти в каждом городе нашей страны. Есть даже такой фотопроект, где фотограф ездил по разным городам и снимал там одну и ту же улицу Урицкого. При этом автор спрашивал местных жителей, что они знают о Моисее Соломоновиче, чьим именем названа улица. Почти всегда никто ничего не мог на это вразумительно ответить, а ведь, по сути, это чудовищный персонаж.
– Крупная серия переименований была в начале 90-х. Тогда государство брало издержки на себя, и среди населения этот процесс вызывал больший энтузиазм. А сейчас в Твери это происходит исключительно по политической воле главы региона.
– Наш губернатор – волюнтарист. Он захотел переименовать площадь в честь Михаила Тверского и сделал это. Причём сперва она была просто в честь Михаила, но потом, когда стали путать с нашим убитым музыкантом Михаилом Кругом, пришлось переименовать ещё раз и добавить «святого благоверного князя…». И тогда это прошло нормально, так как в основном на площади расположены административные здания. А на улице 50 лет Октября, которую переименовали в улицу Корыткова (в советское время Николай Корытков был главой региона. – «С»), живут одни пролетарии. Они понятия не имеют, что это за человек, да и фамилия у него не самая благозвучная. Говорят, что скоро местные будут говорить: «Я живу на корыте».
– А почему до губернатора Рудени не было такой топонимической активности, а при нём так кустится?
– Просто власть стала меньше слушать и разговаривать с народом. Хотя у меня была дискуссия с бывшим главой Твери Юрием Тимофеевым, который просто сказал: «Если мы будем слушать людей, мы не сделаем ничего».
– А лично Игорю Михайловичу Рудене зачем эта игра в имена?
– Трудно сказать. Похоже, это какие-то внутренние убеждения. Кажется, он полагает, что это такое служение Богу и людям.
– Тверь – областной город, тут это ещё заметно. А Калязин – это депрессивный регион. Там и символ район – это одинокая колокольня посреди затопленной когда-то деревни. Там для чего всё делается?
– Там тоже очень православный глава Константин Ильин. Ходили слухи, что он даже принял тайный монашеский постриг. Ныне же он входит в попечительский совет Троице-Сергиевой лавры. И в этом смысле они оказались на одной православной волне с губернатором. Поначалу Ильин был одним из неплохих глав, но он уже больше двадцати лет сидит на своём месте и бронзовеет.
Так что вроде бы это дело благое, но я переживаю, что люди устали от навязывания духовных скреп, раздражаются, что им приходится платить за чужую прихоть и что с ними никто об этом не разговаривает, не обсуждает процедуру и не старается помочь.
– А в самом Волжском крестном ходе вам приходилось участвовать?
– Раньше я регулярно ездила к его началу на исток Волги. Но в последние несколько лет не удавалось, а в этом году просто не было сил. Изначально его задумывали как крестный ход до Астрахани, но, кажется, туда смогли добраться только один раз. Изначально эти ходы были многолюдные, не меньше, чем первомайские демонстрации, там носили великие святыни вроде Феодоровской иконы Божьей Матери.
– А есть какая-то динамика в общественном внимании к крестному ходу?
– Есть, конечно. В этом году в Кашине и Калязине было много народу, а в Твери, например, всё меньше и меньше людей приходят. Пропал эффект новизны и вместе с ним интерес к этому действию.
* * *
А что думают о переименовании сами калязинцы? 
– Я об этом не слышал. Мне без разницы. Один раз переименовали, теперь второй. Московская, наверное, лучше, она раньше на Москву вела, исторически это оправдано. Меня больше волнует, что с 80-х годов шпиль на главной достопримечательности – Никольской колокольне – кривой. Мастера города Кашина там наделали делов: кирпич силикатный клали вместо белого, поставили леса бревенчатые, привязали проволокой к шпилю и оставили почти на год, а когда леса сняли – все увидели, что шпиль кривой. Люди стали писать, жаловаться. А нам ответили, что денег на новую реставрацию нет.
– Мы как-то уже привыкли к улице Карла Маркса, я всю жизнь её такой знала, и жители наверняка будут называть её по-старому. Не думаю, что новое название приживётся. В моём кругу это не обсуждают, не до этого. Конечно, взгляды у жителей города могут быть разные, но я нейтральна в этом вопросе.
– Официально уже переименовали? А как же нам теперь быть с документами? Я живу на этой улице. Спокойно жили… Какая разница, как называется улица. Сейчас нам идти по кабинетам, менять документы. В принципе, название «Московская» мне нравится, это действительно когда-то была дорога на Москву, да и звучит красиво. Но коммунистическое прошлое – тоже наша история, была-была – и спрятали? Вообще мне и моим соседям хотелось бы, чтобы наш дом на Карла Маркса, 11/13 отремонтировали. Дом построен по старинным технологиям на камнях, без фундамента, жители сами залили бетонный фундамент. Мы ежемесячно платим квартплату, в которую включено содержание дома, но ремонта у нас не было с 80-х годов.
– Моё отношение такое – пусть будет две надписи. Кто-то всю жизнь знает эту улицу как Карла Маркса, привыкать к новому не хочется. Мне привычнее имя Карла Маркса. Я к нашему прошлому отношусь с уважением. Советское время – это время моей молодости. Я расстаюсь с ним, но это тяжело. У нас и фильмы были глубокие, и песни душевные, а сейчас три слова – вся песня.
– Я от вас первый раз слышу, что улицы переименовывают. Я нейтрально к этому отношусь. Мне 20 лет, среди моих сверстников этот вопрос не поднимается, и я не считаю это важным. У нас сейчас другое время и другие мысли.
– Не задумывался о названиях улиц, честное слово. С одной стороны, советское прошлое вспоминается по-хорошему – была какая-то стабильность. Но есть и плохие воспоминания: мой дед был репрессирован, попал на Соловки. Там он и завёл семью, кстати. Воспоминания о нашей истории, какой бы она ни была, необходимо сохранять, тогда хоть какая-то часть правды дойдёт до потомков.
– Уже переименовали? Я даже не в курсе. Я знаю, что когда-то эта улица называлась Московской, но я того времени не застал, родился при СССР. Парень я деревенский, коров доил вот этими руками, советское время вспоминаю с ностальгией – жизнь тогда была проще. Переименование улиц – вещь бесполезная. Сейчас я безработный, шабашками подрабатываю, в Москву езжу. Найти работу тут невозможно. У меня есть 6 гектаров земли, и я не знаю, что с ней делать. Пришёл в банк – хотел сельским хозяйством заняться, так мне кредит не дают. В городе главную дорогу только в этом году отремонтировали, остальное просто всё заброшено.
