Все мы знаем заезженную фразу: «История человечества есть история войн». Но это не более, чем громкие слова – антропология наглядно доказывает, что люди далеко не всегда целенаправленно и с одинаковым энтузиазмом убивали друг друга. Периоды бешеной внутривидовой агрессии всегда сменяются эпохой относительного гуманизма, а потом, увы, наоборот.
Таким образом, сегодня и археологические находки, и исследования, которые открывают новые страницы в истории «войны и мира», интересны не только с исторической точки зрения, но крайне важны для будущего. Человечество должно понимать, что эпохи процветания могут закончиться упадком и даже полным исчезновением цивилизации. Стоит только раскопать топор войны.
Один из самых новых поучительных примеров «потерянного рая» проходит в научном мире под названием «Безголовые скелеты». Самая волнующая антропологическая тайна последних лет уводит в неизвестные до конца страницы истории первых европейских земледельцев.
Оргия насилия
В 2017 году археологи, проводившие раскопки посреди пшеничного поля в Словакии, обнаружили четыре безголовых скелета. Учёные определили, что этим захоронениям в рву на краю поселения более 7000 лет, и принадлежат они одной из первых земледельческих общин Европы. С тех пор каждый год исследователи находят всё больше безголовых скелетов на окраине Врабле, небольшой деревни в ста километрах к востоку от Братиславы. Летом 2022 года Катарина Фукс, антрополог из Кильского университета, и её коллеги обнаружили останки тридцати четырёх человек, сложенных друг на друга в два-три слоя. Все без головы.
Учёные поняли, что безголовые тела Врабла – это больше, чем просто жуткая диковинка. Это страшное открытие должно помочь найти ответ на вопрос, которым наука занимается многие десятилетия: что же случилось с первыми земледельцами Центральной Европы? Почему процветающая более 400 лет цивилизация резко пришла в упадок и пропала? Что привело к исчезновению целой культуры, которая в археологии получила название «культура линейно-ленточной керамики» (ЛЛК). Сегодня учёные попробовали проанализировать находки и попытались ответить на вопрос: есть ли отправная точка у человеческого насилия?
Массовое захоронение на окраине Врабле. Фото: ©Prof. Dr. Martin Furholt, Institute for Pre- and Protohistoric Archaeology / Kiel UniversityПервые европейские земледельцы были прямыми потомками людей, которые начали одомашнивать растения и животных в горах Анатолии около 9000 года до н. э. К 5500 г. до н. э. они достигли территории современной Венгрии, затем распространились на запад, вглубь Европы. Этим удачливым земледельцам в конечном итоге удалось занять 1500-километровый пояс плодородных земель, простирающийся на запад до Парижского бассейна.
Люди жили на небольших семейных фермах без социальной иерархии и накопления богатств, а, следовательно, без неравенства и борьбы за ресурсы. Они использовали каменные топоры исключительно для расчистки лесов, а деревянные или костяные орудия – для вспашки полей. Первое орудие убийства – меч – был изобретён лишь через 2000 лет. Долгое время эпоха линейно-ленточной керамики считалась своего рода Эдемом.
Идиллические представления о ранних земледельческих обществах начали рушиться ещё в 1980-х годах, когда археологи на юге Германии раскопали могилу с 34 скелетами, большинство из которых были детьми. Проломы черепов жертв свидетельствовали о том, что бедняги были убиты ударами по голове. Могила, известная теперь как «Тальхаймская яма смерти», была датирована 5000 годом до н. э., что совпадает с самым концом периода линейно-ленточной керамики и представляет собой одно из самых ранних свидетельств организованного насилия.
За последующие десятилетия археологи обнаружили по всей Европе ещё множество массовых захоронений, датируемых примерно одним и тем же временем. Многие из них, как Тальхейм и Врабле, на первый взгляд казались результатом набегов или локальных конфликтов, но по мере того, как появлялись новые открытия, эти простые объяснения теряли актуальность. Эти страшные находки поставили под сомнение представление о том, что доисторическая эпоха была более или менее мирной, с отдельными случаями межличностного насилия, но без крупномасштабных конфликтов или войн.
Череп 50-летней женщины (верхнее фото) и массовое захоронение – «Тальхаймская яма смерти» (нижнее фото). Фото: Wolfgang Sauber / Wikipedia, Meyer et al., 2015Бытие определяет сознание. И наборот
Естественно, что размышления о природе насилия занимали человечество на протяжении всей своей истории. В христианской антропологии насилие – следствие отпадения человека от Бога, когда человек, потеряв связь с Творцом, сам стал частью природного мира и вынужден идти на поводу слепых стихийных процессов. Естественная наука всегда основывалась в своих выводах на данных археологических находок. И на сравнении поведения человека с другими видами. Существует, например, расхожее мнение о том, что человек – единственное животное, которое убивает себе подобного. На самом деле, во внутривидовых войнах люди, как представители мира природы, далеко не чемпионы. Лидерами по злобности по отношению к своим сородичам вообще выступают милейшие сурикаты, у которых царствует суровый военный матриархат, и на 100 смертей приходится 18 убийств сурикатов сурикатами.
Приматы, особенно с развитой социальностью и интеллектом, тоже не без греха: например, у павианов главная причина смертности самцов – убийство со стороны других павианов.
У наших самых близких генетических родственников – шимпанзе – целенаправленное убийство считается делом довольно обычным: банды молодых самцов частенько собираются на разборки «район на район», фланируют по границе территорий, ловят и избивают случайно забредших одиноких шимпанзе. А иногда ещё и съедают жертву.
Но, что интересно, и на них, как и на других интеллектуально развитых животных, действует марксистский принцип «бытие определяет сознание».
Шимпанзе. Фото: Mithunms06 / WikipediaНапример, среди бонобо, карликовых шимпанзе, случаев насилия между своими зафиксировано за 60 лет наблюдения буквально одно. А отличаются они от обычных только более изящным видом и тем, что живут на другой стороне реки, где еды побольше, условия покомфортнее и нет по соседству огромных чёрных горилл. Так что агрессия, с одной стороны, вроде бы как не противоречит биологической природе человека, но и не является необходимым условием для выживания.
Российский антрополог Станислав Дробышевский поднимает тему антропогенеза насилия в цикле «Человек разумный». По мнению учёного, ведущая тенденция в эволюции человека – развитие социальности, то есть наши предки все время становились добрее и общительнее. Это видно даже визуально – клыки или надбровные дуги у современного человека стали гораздо меньше, что говорит о постепенном уменьшении внутривидовой агрессии. Но этот тренд растянулся на миллионы лет и шёл нелинейно, то есть с переменным успехом и периодическими вспышками зверства. И один из важных этапов в этом процессе – начало массового изготовления каменных орудий.
«У австралопитеков орудий не было, поэтому по их костям невозможно определить, была ли это насильственная смерть или нет, а вот по «хомо хабилис», то есть «человеку умелому» уже видно, что они периодически дубасили этими орудиями друг друга по голове».
Первое доказанное убийство произошло около 2,5 миллионов лет назад – череп из Стеркфонтейна, пещеры в ЮАР, принадлежал женщине и имеет характерные насечки, сделанные каменным орудием. Но все-таки это были ещё единичные случаи, а вот «хомо эректус» – «человек прямоходящий», то есть наш непосредственный предок, который жил от 1,5 до полмиллиона лет назад, разошёлся вовсю. В это время люди научились изготавливать каменные рубила из кремня приличного размера. Как только увеличивается вооружённость, тут же катастрофически растёт агрессия и количество находок с пробоинами в головах. Классический пример – несколько черепов с травмами, обнаруженные в китайском Чжоукоудянь, в «Горе Костей Дракона». Или «Человек из Бодо» в Эфиопии – большой массивный мужчина возраста 600 тысяч лет с многочисленными травмами головы. Мало того, что его убили, так ещё сняли скальп и кожу с лица. Не исключено, что это первая жертва маньяка-потрошителя.
Череп «xеловека из Бодо» . Фото: Ryan Somma / WikipediaЗлобность сказалась и на внешности «людей прямоходящих» – у них увеличивается толщина костей свода черепа, развиваются надбровья, то есть идёт классический естественный отбор: когнитивные свойства у «хомо эректус» не очень развиты, речь ещё в зачаточном состоянии, то есть договориться они ещё не способны, а вот булыжники уже кидать умеют отлично. Выживает тот, чья голова лучше защищена от ударов.
В это время начинается борьба за ресурсы – люди становятся крупнее, едят больше и расселяются за пределы Африки, в более бедные дичью районы. Казалось бы, должен победить сильнейший. Но тут эволюция начинает обратный процесс. «Оказывается, что агрессивные коллективы, которые конфликтуют внутри, проигрывают более договороспособным соседям. У тех все получается чуть-чуть лучше: передавать опыт, координироваться на охоте, меньше скандалить и, как следствие, лучше выживать», – поясняет антрополог Дробышевский.
Основательный слом в пользу дружелюбия и гуманизма случился во времена «людей гейдельбергских», в период от полумиллиона лет назад до 150 тыс. лет назад. Это один из ключевых моментов эволюции, в том числе, в плане агрессии. Именно на это время приходится минимальное количество травм от других индивидов, а точно обозначенный пример убийства вообще известен только один – череп с двумя дырками на лобной кости, найденный в пещере в Испании.
«Резкое снижение агрессии говорит о том, что люди стали гораздо более коммуникабельными, – считает Дробышевский. – В этот период увеличивается размер мозга: если у питекантропа он весит в среднем один килограмм, то у человека гейдельбергского уже 1300 грамм, то есть на треть больше. Структура тоже изменилась, в частности, развились теменная и лобная доля, то есть то, что отвечает за мышление и общение. В это время сформировался полный морфологический комплекс речевого аппарата – люди научились нормально передавать свои мысли. Теперь они могли не просто треснуть по лбу булыжником, а сначала сказать: «Вася, ты неправ!». А у Васи при этом уже сформировался слуховой аппарат, который воспринимает речь, и тоже есть лобная доля, поэтому он, может быть, и прислушается к коллективу, и задумается о своём поведении».
Если до этого социум был примитивным «первобытным стадом», то теперь появляется коллектив, сплочённость, человечность в современном смысле этого слова.
Но, увы, и этот прогресс тоже сменился резким откатом. Так в Европе потомками гейдельберцев стали, как известно, неандертальцы, среди которых насильственной смертью умирал каждый второй. Можно, конечно, объяснить их кровожадность объективными обстоятельствами: ресурсов стало меньше, климат – суровее, ведь это время, когда на Землю обрушилась череда ледниковых периодов. Но кроме того, несмотря на интеллектуальный прогресс (мозг неандертальца весил 1500 грамм, больше, чем у современного человека) очевидна и ментальная деградация. Считается, что неандертальцы были существа необщительные (даже развитие речи затормозилось), закрытые для всего нового (это были бирюки-домоседы, которые соседей любили только как блюдо на столе и все чужое считали вражеским) и не слишком культурные – быт у них примитивный, даже использование огня в этот период сокращается. Тогда как сапиенсы, которые появились 40 тысяч лет назад примерно в тех же условиях, наоборот, умели договариваться, активно налаживали экономические и матримониальные связи с соседями, были открыты новому и любопытны. И вот результат – сегодня мы изучаем неандертальцев, а не они нас.
Музей неандертальцев Тонгерена Галло-Ромейна. Фото: Paul Hermans / WikipediaВпрочем, спокойное, мирное развитие человечества сменилось очередным всплеском насилия – произошло это примерно 10 тысяч лет назад, когда ледниковый период завершился и потепление привело к опустыниванию. Ресурсов опять становится меньше, при этом возникает территориальность – то есть людям уже есть, что делить. И вот антропологи уже находят погребения с сотнями убитых, замученных и даже с отрезанными головами. Насилие выходит на новый уровень и достигает своего апогея в период неолита, когда на смену укладу охотников-собирателей приходит производящее хозяйство. Появляются ямы, где хранится зерно, а, значит, соблазн чужое имущество отобрать.
Этот печальный регресс очень наглядно прослеживается по организации поселений. Например, так называемые «свайные» или «озерные» поселения в Швейцарии (от 5 тыс. н.э). В раннем неолите хижины строили в комфортном отдалении от воды. В среднем неолите дома перебираются прямо на берег, где уже стоят наготове лодки-долблёнки, чтобы при нападении тут же уплыть. А в позднем неолите это поселение уже стоит посреди озера, на сваях – чтобы отбивать врага ещё на воде.
Аналогичные тревожные изменения в образе жизни показали и новые раскопки в Словакии. В то же время, около 5100 года до н. э., более чем через два столетия после основания Врабла вокруг одного из трёх районов был вырыт глубокий V-образный ров, укреплённый земляной насыпью. Второй, внутренний ров завершал конструкцию. С инструментами, которые были в то время, это требовало колоссальных усилий.
Учёные считают, что этот ров может быть признаком того, что социальные отношения внутри деревни распадались. В стене было пять ворот, которые отрезали входы в другие районы. И это, очевидно, был довольно враждебный акт по отношению к соседям. И очень скоро богатой и процветающей цивилизации пришёл конец, «культура линейно-ленточной керамики» осталась в виде артефактов и, возможно, как некий мемориал в назидание человечеству. «То, что мы видим, эта оргия насилия – признак конечной фазы цивилизации, – предостерегает археолог Детлеф Гроненборн из Центра археологии имени Лейбница. – Это потом обязательно прекращается, но бывает, что уже слишком поздно».