«Так случилось, что я одним из первых в лагере узнал о трагедии, случившейся в столице, – написал в своём блоге молодой ливанец Басиль Аль Уд. – Мне позвонили из Бейрута и сказали про взрыв. Как хорошо, сказал мне мой товарищ по партии (Прогрессивно-демократической партии Ливана), что вы все не оказались там... Вскоре к нам в дверь постучала куратор иностранных делегатов Ида, которая сказала собраться всем в зале заседаний. Она сообщила, что сотрудник полиции настоятельно запросил катер у организаторов, чтобы прибыть на остров и подробно рассказать о том, что случилось в Осло, и дать инструкции, как всем действовать дальше...»
Это и был переодевшийся в форму полицейского Андерс Брейвик. На берегу его уже ждал катер, которым управляла работница кухни – обычно она ездила за хлебом в магазин на берегу.
Поддельное полицейское удостоверение Андерса Брейвика. Фото: Wolfmann / WikimediaМежду берегом и островом – 600 метров. Женщина с катера не успела привязать судно к причалу, как была убита. Вторая жертва – единственный охранник лагеря, который вышел встречать гостей.
Басиль Аль Уд писал:
«Послышались первые хлопки... Парень по имени Халед из Сомали, давно живший в Норвегии, стал кричать, что это выстрелы и что всем надо быстрее бежать. Большинство двинулось к воде в надежде уплыть или найти лодку...»
На берегу напротив острова был кемпинг. Увидев плывущих людей, слыша выстрелы, отдыхавшие бросились к лодкам. Брали на борт по несколько человек, рискуя перевернуться.
Но Басиль остался на берегу.
«Я не двигался с места. Я подошёл к окну и увидел, что человек, одетый в полицейскую форму, идет совсем близко, буквально в пяти метрах от меня. Через окно я видел, как он методично, спокойно расстреливал людей. Я ничего не понимал. Наблюдая эту бойню в нескольких метрах от нас, мы сначала подумали, что это всего лишь игра. И только когда навстречу мнимому полицейскому выбежала девушка и он сразил её выстрелом в голову, после чего у неё проступила кровь, и она упала, я смог оценить опасность всего происходящего. Человек в форме продолжал одной рукой, держа автомат с короткой рукояткой, методично, спокойно расстреливать людей. Он был спокоен и хладнокровен.
Он шёл за каждым и прицельными выстрелами настигал свои жертвы.
В здании были и другие помещения: кухня, подсобки, кладовки для продуктов. Многие бросились туда и заперлись в этих кладовках. Я понял, что ни в коем случае нельзя оставаться в закрытом помещении. Что-то подсказало мне, что если мы там останемся, то навсегда. Так и случилось с теми, кто решил остаться внутри... Я скомандовал людям, что были рядом, пригнуться и пробираться к выходу. Выбежав босиком наружу, мы оказались у самой большой палатки, усеянной внутри трупами. Раненые истекали кровью. Почему мы были босиком? Незадолго до этого прошёл дождь, и все входившие в здание снимали обувь. Спустя некоторое время мы оказались неподалёку от берега. Весь остров можно обойти за 10 минут. Оказавшись на так называемой Аллее влюблённых, побежали по ней к берегу. Спуск там не очень крутой, где-то два, местами три-четыре метра от воды, не больше. Ниже каменистый берег. Нас было примерно 15 человек. Рядом со мной оказались депутат норвежского парламента Стина, фамилии её не помню, и девушка лет 16-ти. Когда мы полезли в ледяную воду, она начала плакать: у неё был порок сердца, и холодная вода для неё опасна...
Я предложил плыть, но бывавшие здесь раньше норвежцы стали отговаривать нас, они говорили, что долго находиться в такой ледяной воде очень опасно.
В это время мы увидели корабль, торопившийся уйти от острова как можно дальше. Мы полагали, что убийц было несколько и они покинули остров, но через какое-то время опять услыхали выстрелы. Одна из девушек по телефону вызвала полицию. Все теперь знают, как долго нам пришлось ждать помощи.
Убийца настиг группу из четырёх человек так близко от нас, что я подумал: «Он нас заметил». Брейвик начал кричать кому-то в пустоту, мол, поднимайтесь, опасность миновала, прибыла полиция и всех спасёт, и ещё что-то в этом духе. Я не знаю норвежского языка, поэтому спросил у находившейся рядом девушки, о чём он говорит? А она заплакала от радости и восторженно перевела мне, что он сейчас выкрикивал сверху. Я сообразил, что к чему, и шёпотом предупредил, чтобы никто не смел даже дёрнуться с места и что это он обстреливает людей... Ему удалось уговорить подняться группу примерно из двадцати человек. Когда они вышли, пятерых из них он убил мгновенно. Я поплыл на спине и краем глаза видел, как он добивал группу из двадцати человек, половина из которых уже не могла сопротивляться, так как большинство из них были парализованы от ужаса. Ещё двое поплыли за мной, дальше от этого проклятого берега, хотя нас ни на секунду не покидала мысль, что в любой момент пули могли настичь нас.
Мне показалось галлюцинацией появление лодки, в которой находился человек, разглядывавший нас в чёрный бинокль. Я подумал, что это идёт подмога убийце, и нам конец. Мы начали переговариваться, как будто прощаясь, но к счастью, это подоспела долгожданная помощь...»
* * *
Ингела Хейе, активист лагеря Рабочей Молодёжной Лиги AUF:
Когда раздались выстрелы, мы с друзьями бросились бежать на Аллею Влюбленных. Внезапно я увидела полицейского с автоматом, который говорил: «Не бойтесь, мы ликвидировали террористов, можете выходить». Но как только мы вышли, этот полицейский открыл по нам огонь. Я просто присела между деревьями, обняв руками голову для защиты. И один из первых выстрелов попал мне между плечом и локтем. Было очень больно. Но я сказала себе: «Так, спокойно! Я могу жить без руки, я справлюсь. Если я сейчас притворюсь мёртвой, он может пройти мимо». Но этот полицейский не спешил уходить.
Он встал надо мной, прицелился в лицо и выстрелил. Я услышала грохот выстрела, затем свист, потом всё потемнело. Уже в больнице я узнала, что пуля попала мне в лицо, раздробив кости носа и верхнюю челюсть.
После всех операций я потеряла обоняние. В 18 лет, когда у тебя впереди вся жизнь, это довольно глупо. Если бы мне было пятьдесят, всё могло бы быть не так уж плохо. Тогда не осталось бы так много лет.
Каждый раз, когда приближается к 22 июля, со мною что-то происходит. Сосредоточиться становится всё труднее, мой мозг словно напрягается и снова оказывается в состоянии чрезвычайной ситуации. Мне очень жаль, что так много людей было убито, что у многих семей каждый день есть пустые стулья за обеденным столом.
В этом году многие вновь испугались этой ненависти. Facebook не только напоминает нам о том, что произошло десять лет назад. В социальных сетях вновь ведется дискуссия о мигрантах, которая сопровождается подстрекательством, сообщениями ненависти и словами о том, что, к сожалению, Брейвик не ударил лучше. Печально то, что опыт событий на Утойе нам не принёс ничего.
* * *
Хамшаджини «Камзи» Гунаратнам:
Я не очень отчетливо помню, с чего всё началось. Помню только, что он застрелил девушку рядом со мной, в спину. Она прошептала мне: «Пожалуйста, скажите родителям, что я люблю их, потому что я умираю...»
После этого я побежала к берегу, понимая, что лучше всего уплыть с этого острова. Не было никакой информации о том, что произошло, я думала, что Норвегия находится в состоянии войны, что на остров высадились вражеские десантники... Конечно же, русские десантники...
Некоторое время я пряталась за камнем, а когда, наконец, он ушел с пляжа, я решилась переплыть на тот берег. Вода была очень холодной, но я сказала себе: «Моя мама не для того сбежала от войны в Шри-Ланке, чтобы тебя расстреляли в Норвегии».
Первых выживших собрали на заправочной станции в Сундволлене. Здесь нас атаковали назойливые журналисты. Одна журналистка никак не хотела отстать от нас со своими вопросами, и мне пришлось её отругать в конце концов. Это было очень неприятно, потому что мы ничего не знали о ситуации. Многие, особенно самые молодые, чувствовали необходимость поговорить с журналистами, сказала она во время семинара.
Каждый год 22 июля всегда проходит абсолютно ужасно, и у меня бывают иррациональные всплески.
Я не хочу сочувствия или сердечности в почтовом ящике Facebook. Я даже не хочу обниматься. Я хочу знать, что вы делаете, чтобы подобная атака никогда не повторилась@.
После Утойи Гунаратнам вернулась в политику от Рабочей Молодёжной Лиги. Она написала книгу «Ваша борьба – это моя борьба» и была избрана заместителем лидера Лейбористской партии Осло.
* * *
Ина Рангёнес Либак:
Я мыла посуду на кухне, когда впервые услышала выстрелы. Я услышала, как люди начали бегать по коридору, поэтому вышла посмотреть, что произошло.
Все стояли в коридоре и пытались успокоить друг друга. Вдруг мы услышали много выстрелов рядом с нами. Мы бросились прятаться за пианино.
Затем в комнату вошёл убийца и начал стрелять по нам сквозь пианино. Я помню все выстрелы, которые попали в меня... Сначала прострелили руки. Тогда я подумала, что смогу пережить это. Потом мне прострелили грудь. Я не очень хорошо помню, что случилось потом, но в полицейских отчетах говорится, что я бросилась бежать. Помню только, что я бегу, но не полностью контролирую себя и начинаю падать. Повсюду была кровь, я не могла остановить кровь, так как у меня прострелили руки. Это было не так просто, потому что руки не работали... И когда я упала, я подумала: всё, теперь я умираю.
С тех пор меня часто мучают ночные кошмары о том, что случилось на острове.
