«Образцовый советский офицер» – так в начале 90-х писала о Дудаеве практичски вся российская пресса. На самом деле, конечно, ничего образцового в Дудаеве не было. Из мемуаров его вдовы Аллы Дудаевой перед читателем предстает целеустремленный карьерист, жестокий, самовлюблённый и падкий на лесть человек – а уж лести в жизни Дудаева было предостаточно. Дом его старшего брата Басхана в Грозном во время визитов «единственного чеченского генерала» был набит посетителями и просителями до отказа, и каждый из них славословил генерала как мог.
Ещё у Дудаева была жгучая обида на советскую власть – за депортацию, за гибель отца в холодных степях Северного Казахстана, за то, что его старший брат Халмурз стал криминальным авторитетом и умер в тюрьме, за то, что при поступлении в военное училище пришлось назваться осетином, а потом всячески скрывать свою национальность. В 1987 году генерал Дудаев был переведён из Полтавы (с должности начштаба 13-й гвардейской тяжёлой бомбардировочной авиадивизии) в эстонский Тарту, где он стал командиром стратегической 326-й Тернопольской тяжёлой бомбардировочной дивизии 46-й воздушной армии стратегического назначения. За участие в боевых действиях в Афганистане (ходили слухи, что генерал Дудаев отрабатывал на лагерях моджахедов методики коврового бомбометания) ему, как писала Алла Дудаева, пообещали новый чин и новую должность – уже в Генштабе в Москве.
Но потом документы на самом верху застопорились. То ли в Москве узнали о контактах генерала Дудаева с оппозиционными силам в Чечне, то ли сыграли свою роль контакты с эстонскими националистами (в одном из интервью в тартуской газете «Вперёд» генерал Дудаев даже заявил, что прикажет солдатам остановить советские войска, если Москва направит их в Таллин для подавления демократии). Словом, Дудаева в Москву не взяли и приказали готовить дивизию к перебазированию в городок Сольцы – это райцентр в Новгородской области.
Дудаев был в ярости: мало он помотался по забытым Богом военным городкам, чтобы из европейского Тарту возвращаться в нищую российскую деревню!
Как раз в это время в Тарту и приехал Зелимхан Яндарбиев, который решил призвать генерала вернуться в Грозный и взять власть в свои руки.
– Джохар Мусаевич, только вы – прирожденный вождь всех вайнахов – сможете объединить все чеченские тейпы в единый народ, – втолковывал он генералу. – Я вам обещаю, как только вы приедете в Грозный, этот позорный шакал Завгаев со своей сворой тут же сбежит, поджав хвост, как шакалы всегда убегают при виде настоящего волка!
– А если не сбежит?
– Сбежит! Вы поймите, Джохар Мусаевич, сейчас история даёт вайнахскому народу редчайший шанс – единственный за всю историю! – получить своё государство. Это знак от самого Аллаха, что вы родились на чеченской земле в это удивительное время!
Лесть поэта Яндарбиева легла на хорошо подготовленную почву униженного самолюбия Дудаева, который решил громко хлопнуть дверью перед носом московских генералов.
* * *
В марте 1991 года Джохар Дудаев вышел в отставку, дав напоследок ещё одно знаковое интервью оппозиционной тартуской газете «Вперёд»:
«На пути к самостоятельности народ, конечно, столкнётся с противодействием старого аппарата – КГБ, МВД, – заявил член бюро Тартуского горкома партии. – Я думаю, они уже начали действовать, не случайно в республике обострились межнациональные отношения... Тем не менее декларацию о суверенитете в составе парламента приняло абсолютное большинство представителей некоренной национальности. Безусловно, сыграло свою роль то, что у нас очень гостеприимный народ, некоренное население не чувствует себя ущемлённым...»
Оцените перемену в настроениях «убеждённого коммуниста». Вайнахи были объявлены хозяевами республики, созданной большевиками из земель Терской казачьей области, Ставропольской и Терской губерний, где кроме вайнахов издревле проживали также кабардинцы, осетины, балкарцы, ногайцы, кумыки, русские казаки, греки, евреи и многие другие народы и народности, которые в представлении чеченских националистов стали «гостями» на своей земле. А всех гостей, сами понимаете, рано или поздно просят вернуться домой, на то они и гости. Ответственность же за всевозможные эксцессы в процессе выдавливания «гостей» генерал Дудаев уже заранее возложил на Москву.
* * *
Прибыв в Грозный в мае 1991 года, Дудаев сразу же дал понять, что не собирается выступать в роли «конструктивной оппозиции» при существующей власти. И уже на первом митинге он потребовал роспуска Верховного Совета ЧИР как выполнившего принятием Декларации о суверенитете свою политическую задачу и не соответствующего статусу парламента нового суверенного государства. Также было объявлено, что на переходный период после роспуска Верховного Совета власть в республике берёт в свои руки исполком ЧНС.
Уже 8 июня 1991 года по инициативе Джохара Дудаева в Грозном снова собрался Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН), на котором была провозглашена суверенная Чеченская Республика «Нохчи-Чо», не желающая входить более ни в Россию, ни в СССР, ни в состав нового «горбачёвского» союза.
Дело в том, что тогда в стране шла шумная дискуссия по поводу принятого Верховным Советом РСФСР в апреле 1991 года Закона «О реабилитации репрессированных народов». Откровенно популистский закон гарантировал всем реабилитированным народам возврат всего конфискованного имущества, что дало богатую почву для споров и конфликтов. В ответ вышло даже специальное Постановление секретариата ЦК КПСС «О некоторых проблемах, связанных с реабилитацией репрессированных народов», в котором была предпринята попытка дезавуировать ряд положений российского закона. Постановление ЦК КПСС вызвало бурю в Чечне. Даже Завгаевский реском партии принял постановление, в котором положения и выводы секретариата ЦК КПСС были признаны необоснованными, а оценка состояния межнациональных отношений в ЧИР – ошибочной.
А вот разъяренный Дудаев и вовсе отказался с этих пор подчиняться советским и российским законам:
– Нам не нужны подачки от них! – гремел его генеральский голос на митингах в Грозном. – Сами всех выгоним и сами всё возьмём!
Завгаев приказал взять генерала и его заговорщиков под арест, но тут-то и выяснилось, что за генералом стоит внушительная сила – невесть откуда взявшиеся отряды «чеченского ополчения».
Журналист Ильяс Ахметов вспоминает:
– Что способствовало успеху Дудаева в политике? Конечно, он был известными генералом, но были и другие факторы. Уже лет тридцать, со времени возвращения чеченцев и ингушей из ссылки, острейшей проблемой здесь стала высокая скрытая безработица. В Грозном на промышленные предприятия чеченцев без образования не брали, поэтому многие вайнахи предпочитали заниматься отхожим промыслом, то есть работать на «шабашке» – на «северах». С наступлением весны бригады «шабашников» разъезжались по России, по Сибири и строили по деревням коровники и всё, что надо. Но в конце 80-х в СССР на агропром стали выделять всё меньше и меньше денег, бюджет сельского строительства «сдулся», и десятки тысяч чеченских «шабашников» остались без работы. Они в итоге сидели в Грозном, перебивались случайными заработками и, когда Дудаев объявил набор в ряды ополчения – будущей «национальной гвардии», «шабашники» бригадами прошли туда записываться, став в итоге главной действующей силой надвигающейся революции.
* * *
Политика «выгнать всех гостей» сразу же вызвала череду конфликтов. И прежде всего с возрождающимся Терским казачеством, которое также относилось к репрессированным народам и претендовало на земли бывшей Терской области – в частности, бывшей Сунженской казачьей области.
Всё началось со станицы Троицкой (ныне станица находится на территории Ингушетии в 27 километрах от аэропорта Магас). 23 марта 1991 года в станице Троицкой группой ингушей из 7 человек был убит старшеклассник Виктор Типайлов, пытавшийся защитить от насилия двух девушек.
Президент РСФСР Борис Ельцин. Фото: kremlin.ru/wikimedia.org– Через несколько дней после этого жестокого убийства в станицу приехал Ельцин, который шёл тогда на выборы, – вспоминали станичники. – Разумеется он ничего не знал об убийстве. Мы хотели рассказать ему, что произошло, хотели добиться от него наведения порядка и наказания преступников. На площади собралось много народу, в станице жило пять тысяч русских, да ещё из соседних сёл приехали. Ельцин обвёл толпу осоловелыми глазами и сказал: «Вы – чеченцы? Ингуши? Берите суверенитета сколько хотите!». Вокруг Ельцина стояли чиновники из Грозного. Конечно, они знали об убийстве и не дали нам даже протиснуться к нему...
А вскоре против казаков произошло новое кровавое преступление. 7 апреля – в день праздника Пасхи – после утреннего богослужения в церкви станицы Карабулакской (что в паре километров от Троицкой) был жестоко убит атаман Сунженского отдела Терского войска Александр Подколзин. И опять власти предпочли спустить всё дело «на тормозах». Более того, в станицы к казакам из Грозного прибыла специальная следственная группа, которая стала изымать – для «проверки» – легально приобретённые охотничьи ружья. Якобы для предотвращения беспорядков. Но на деле негласное покровительство бандам со стороны правоохранительных органов только подстегнуло насилие.
26 апреля в станице Троицкой группой ингушей, которые приходились родственниками главе администрации села, была спровоцирована драка на казачьей свадьбе.
Дальнейшие события описаны в местной газете «На страже Родины»:
«До вечера из ингушских семей в Троицкой были вывезены женщины и дети. А мужчин оставили наводчиками для вооружённого нападения на дома казаков. Пренебрегая увещеваниями стариков, первая волна нападавших, захвативших грузовики и автобусы на заводе нерудных стройматериалов, двинулась после 17 часов к дому И. Кирпиченко (именно в его доме играли свадьбу. – Авт.).
Погромщики были вооружены автоматами (!), винтовками, ружьями, пистолетами и даже зажигательными бутылками. Проезжая по улице Шоссейной, вели огонь по окнам казачьих домов. Не щадили никого из русских, попадавшихся на пути. Так, случайной жертвой стал приехавший погостить в станицу В. Куравин – его зарубили на улице топором. Остановив на пути с фермы машину-молоковозку, погромщики после зверских издевательств застрелили шофёра И. Чеботарёва и рабочего А. Ульянова, затем сбросили их трупы в волны реки Сунжи.
Вторая волна погрома бесновалась почти до полуночи. К тому времени число собравшихся боевиков перевалило за 700. Кто-то из них заколол ножом слесаря колхозного гаража А. Жежелева. Завладев двумя тракторами, погромщики стали крушить ими ворота и дворовые постройки на усадьбах казаков. Выбегающих из домов хозяев подвергали жестокому избиению. Уже десятки раненых поступили в больницу, но и там они оказались в опасности. С намерением добить их, туда устремилась разъярённая толпа. Выстрелом в голову был убит пытавшийся не допустить расправы сторож больницы В. Сасин. От рук экстремистов погиб, разнимая драку, и сотрудник МВД республики чеченец Километов.
Самая разрушительная третья волна захлестнула станицу в предрассветные часы. Погромщики пустили в ход зажигательные бутылки. В результате сгорели дома И. Кирпиченко и ещё трёх казачьих семей, а также несколько автомобилей. Другие подожжённые строения жителям удалось быстро потушить.
В течение 10 часов станица Троицкая подвергалась с трёх сторон атакам распоясавшихся экстремистов, хотя в Сунженский РОВД первое сообщение о нападении поступило ещё с вечера. Казаки вынуждены были отбиваться сами, и от их рук погибли два ингуша. Но силы были слишком неравными – отдельные охотничьи ружья против массированного автоматного огня!..
Погромщики отступили лишь в четвёртом часу утра 28 апреля. Организованно отошли по сигналу ракеты со стороны села Яндырки, когда к станице двинулись подразделения внутренних войск. Словом, и этот сигнал, и ещё ряд фактов свидетельствуют, что акция была заранее тщательно спланирована экстремистами. Обстановка в Сунженском районе остаётся напряжённой. Ингушские боевики обстреливают и задерживают машины на дорогах, производят обыски. Отсутствие гарантий безопасности и неспособность правительства республики навести там порядок вынуждает казачье население покидать свои родные места».
Жертвами погромов стали 5 человек, 53 жителя села были ранены. Со стороны нападавших тоже были потери – 3 убитых.
Вскоре был образован «Комитет по спасению сунженских казаков», выдвинуты требования о восстановлении Сунженского автономного округа, ликвидированного большевистской властью. Поскольку все требования казаков были проигнорированы властями республики (более того, именно казаков и стали обвинять в нагнетании межнациональной обстановки), то казачий сход постановил покинуть станицу. Только за месяц Троицкую покинули 144 казачьих семьи, до конца года – ещё 4 тысячи.
* * *
Переломным моментом в истории Чечни стал неудавшийся в августе 1991 года путч ГКЧП – Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.
Председатель Верховного Совета республики Доку Завгаев в это время пребывал в Москве, где собирался 20 августа 1991 года подписать новый союзный договор о преобразовании Советского Союза в СССР (Союз Советских Суверенных Республик), в котором Чечено-Ингушская Республика должна была стать равноправной союзной республикой. К утру 21 августа возвратившийся из Москвы Доку Завгаев по настоянию группы демократических депутатов собрал расширенное заседание Президиума Верховного Совета Чечено-Ингушетии, на котором он публично заявил о поддержке ГКЧП.
Генерал Дудаев и Исполком Общенационального конгресса чеченского народа (ОКЧН), наоборот, выступил против ГКЧП и потребовал отставки правительства республики и выхода из состава СССР и РСФСР.
В это время на площади Ленина в Грозном уже шёл бессрочный стихийный митинг против хунты, который только усилился после получения известий из Москвы о победе Ельцина. Именно сейчас, решили в ОКЧН, и настал самый удобный момент, чтобы добиться независимости Чечни. Правда, далеко не все чеченцы, даже сторонники Дудаева, были согласны именно сейчас ссориться с Россией и с новыми демократическими властями, которые, кажется, ничуть не были против независимости своих бывших автономий. Ведь недаром же Ельцин, побывав в Грозном, произнёс свою крылатую фразу «Берите суверенитета столько, сколько можете унести!».
Так постепенно митинг на площади Ленина из антисоветского превратился в митинг протеста против местных властей.
«Российская газета» писала: «Вскоре появились и лозунги, прозвучавшие ультиматумом: “Свобода или смерть!”, “Выполним указ Ельцина о государственных преступниках!”, “Долой советских князей! Долой чечено-ингушскую партийную мафию!”, “Сбросим с себя Верховный Совет!». Бойцы Исполнительного комитета ОКЧН, назвавшие себя гвардейцами, начали возводить баррикады на перекрёстках улиц, ведущих к митингу. Молодой мулла из села Автуры, руководитель Исламской партии возрождения на Северном Кавказе, призвал молодёжь к газавату. На головах гвардейцев появились белые и зелёные повязки смертников, готовых отдать и тело, и душу нарождающейся новой власти».
Житель Грозного держит газету с биографией генерала Джохара Дудаева, 1991 год. Фото: Штейнбок/РИА Новости30 августа вечером к митингующим обратился Джохар Дудаев, призвав людей к отражению вероятного штурма баррикад ночью. В Национальную гвардию ОКЧН массово пошли новобранцы. В зданиях Совмина республики и бывшего горкома партии параллельно шли соответственно сессия Верховного Совета ЧИР и чрезвычайное заседание исполкома ОКЧН. И там, и там решали, что делать.
* * *
1 сентября в кинотеатре «Юбилейный» начался Чрезвычайный съезд чеченского народа. На открытии зачитали телеграмму от Бориса Ельцина, в которой он предлагает разрешить конфликт между Верховным Советом и ОКЧН мирным путём. С этой целью в Грозном должен собраться Верховный Совет Республики в своём полном составе и провести переговоры.
Но генерал Дудаев решил форсировать события. В ночь на 4 сентября отряд дудаевцев захватил республиканский телецентр и Дом радио. Наутро Джохар Дудаев зачитал обращение, в котором назвал руководство республики «преступниками, взяточниками, казнокрадами», а также объявил, что с «5 сентября до проведения демократических выборов власть в республике переходит в руки исполкома и других общедемократических организаций».
В свою очередь, Верховный Совет ЧИР объявил с 00 часов 5 сентября чрезвычайное положение в Грозном.
* * *
Специальный корреспондент «Российской газеты» Павел Анохин позже вспоминал: «Сполна затарив толстый ежедневник “народным недовольством”, решил взять интервью у Доку Завгаева. За этим нелёгкая и принесла меня в Дом политпросвещения, куда перебрались заседать депутаты. Команда “Работникам милиции срочно на выход!” прозвучала резко и неожиданно. Словно её эхо, завыли женщины, сбившись в кучу. Ничего не поняв, смотрю в окно, и замираю – к зданию стремительно, словно горная лавина, несётся бесконечный многотысячный поток что-то кричащих людей. В руках обрезы, автоматы, палки, кинжалы.
– Надо же так глупо, – ловлю себя на мысли. – Чёрт дёрнул зайти сюда именно сейчас.
Женский вой застал у стойки с пирожками. Ещё секунду назад за ними выстраивалась беспечная очередь. Умиротворённость с лиц сдувает как ветром: кто-то спешит на второй этаж, кто-то хватает тарный ящик, кто-то начинает баррикадироваться, вставляя ножку стула в ручку входной двери. Поток людей выбивает своим напором двери, окна, стремительно врывается в помещение.
Штурмующие неудержимо заполняют первый этаж, бегут на второй, третий. Лица возбуждённые, глаза горят… Из окна вылетает бюст Ленина, наглядная агитация, звучит “Ура-а!”.
Минут через десять-пятнадцать всё как-то само собой успокаивается, и тут до меня доходит: я стою посреди толпы, которая даже не замечает меня.
– Как дела? – задаю идиотский вопрос стоящему рядом парню лет тридцати.
– Председатель Грозненского горсовета Виталий Куценко испугался и выпрыгнул из окна, – сообщает он, – но зацепился пиджаком за раму окна и упал вниз головой.
Его тут же поправляют: Куценко выбросили.
В остальном – без жертв. Ну, побили лидера “Народного фронта” Бисултанова да ранили “полковника КГБ” брата Доку Завгаева.
– А ты кто? – спрашивают, как бы спохватившись.
– Журналист из “Российской газеты”...
– О, это наша газета, она Хасбулатова поддерживает.
И тут меня осеняет: я своими глазами вижу живую историю – народное восстание, надо скорее сообщить в редакцию. В возбужденно-революционном настроении звоню в Москву, дежурному редактору. Трубку берёт Елена Токарева, в то время член редколлегии “Российской газеты”. “Лена, в Грозном восстание”, – говорю. “Паша, ты, что там – напился?» – смеется она. “Мы будем первой газетой, которая сообщит об этом”, – нервно настаиваю. “Попробую что-нибудь для тебя сделать”, – отвечает дежурный редактор.
Мне казалось, информация о “вайнахском восстании” должна стать главной новостью первой полосы, но в газете на следующий день вышла маленькая заметка “В Грозном беспорядки”. И в этом видится лишнее свидетельство того, как в Москве не понимали, недооценивали того, что происходило в Чечено-Ингушетии...»
* * *
Руслан Хасбулатов, исполняющий обязанности председателя Верховного Совета России, штурм дудаевцами Дома политпросвещения назвал «народным восстанием против партийно-бюрократической диктатуры». И прислал в Грозный приветственную телеграмму: «Дорогие земляки, с удовлетворением узнал об отставке председателя ВС республики. Возникла наконец благоприятная политическая ситуация, когда демократические процессы, происходящие в республике, освобождаются от явных и тайных пут уходящей со сцены партийной бюрократии…»
Более того, он пресёк все попытки членов делегации из Чечено-Ингушетии, находящейся в Москве, встретиться с Президентом России:
– Чтоб я вас здесь больше не видел! – приказал он землякам. – Езжайте назад, складывайте полномочия!
Тем временем исполком ОКЧН начинает обрабатывать русскоязычных жителей Грозного с просьбой поддержать чеченских националистов.
«Дорогие братья и сёстры! В эти дни демократические силы Чечено-Ингушетии вступили в решительный бой с местной хунтой, – говорилось в обращении генерала Дудаева, которое было расклеено на каждом столбе. – Однако Завгаев и его окружение пытаются стравить народы, вызвать кровавые межнациональные столкновения. За эти дни они неоднократно призывали русскоязычное население Грозного к авантюрным действиям против митингов демократических сил… Русскоязычное население всё больше переходит на сторону борцов за свободу. Десятки русскоязычных трудовых коллективов уже заявили о своей полной поддержке линии исполкома Чеченского конгресса. Земляки! Давайте объединять и дальше свои силы.… Не верьте лжи и клевете, что вайнахи против русских! Братство и дружба всех жителей республики – вот наша цель!».
Что ж, не пройдёт и года, как русские жители Грозного узнают, что такое «братство» и «дружба» в Чечне.
* * *
10 сентября по поручению президента России Бориса Ельцина в Грозный прибыла миротворческая делегация, в состав которой входили Госсекретарь Геннадий Бурбулис и министр печати и информации Михаил Полторанин. Как потом выяснилось, с целью «тихой» смены лидеров республики.
Председатель Верховного Совета республики Доку Завгаев. Фото: Тутов/РИА НовостиВ принципе, Доку Завгаев мог рассчитывать на благосклонное отношение Ельцина – именно стараниями Завгаева в республике вообще прошли выборы президента РСФСР, ведь оппозиционеры из ОКЧН вообще настаивали проигнорировать голосование. Дескать, граждане суверенной республики Нохчи-Чо не должны принимать участие в выборах другого государства!
Но после августа 1991 года для Ельцина все политики разделились на два лагеря: те, кто поддержал ГКЧП, и те, кто выступил против. Завгаев поддержал ГКЧП. И его участь была решена.
Под нажимом московских посланников Верховный Совет принял окончательное решение об отставке Доку Завгаева с поста Председателя Верховного Совета и самороспуске парламента республики. Власть на переходный период до новых выборов, назначенных на 17 ноября 1991 года, была передана Временному Высшему Совету ЧИР из 32 депутатов, кандидатуры которых были согласованы с Исполкомом ОКЧН.
Не пройдёт и месяца, как 6 октября сторонники Дудаева совершат новый переворот. Распустив Временный Высший Совет «за подрывную и провокационную деятельность», Исполком ОКЧН принял на себя всю полноту власти.
И, пока Москва неторопливо решала, что делать с мятежным генералом, Джохар Дудаев объявил себя «законно избранным» президентом Чечни. Москва эти выборы не признала, но решила не вмешиваться в ситуацию. Дескать, рано или поздно, но генерал Дудаев «одумается».
– В газете «Грозненский рабочий» объявили конкурс на самое удачное название, – вспоминает Ильяс Ахметов. – Предлагали много вариантов. Но победила «Ичкерия» – так во времена Кавказских войн и имама Шамиля называли горную часть Чечни, жители которой отличались от равнинных чеченцев вспыльчивым и воинственным характером. Генерал Дудаев стал для народа воплощением такого безумного ичкерийца...
Геннадий Бурбулис позже – уже после начала Первой Чеченской войны – покается:
– Я считаю, что моя грубейшая ошибка заключалась в том, что я более доверял Дудаеву, чем он того заслуживал. И никогда от этой ошибки политической и человеческой не буду отказываться.
Но исправить уже ничего было нельзя.
Продолжение следует
