Общественность всколыхнула новость о том, что страховая компания потребовала от матери ребёнка, погибшего под поездом, 400 000 рублей в счёт возмещения вреда, причинённого поезду. Во избежание судебных споров эта сумма была выплачена страховой компании матерью подростка. Впоследствии, после возникновения резонанса, денежные средства были возвращены пострадавшей со словами, что «автоматизация процесса регрессного взыскания <…> может не учитывать социальную составляющую и последствия для конкретного человека».
Эта ситуация ставит большой вопрос о том, имеет ли какую-то «социальную составляющую» право в целом, и в частности – допускает ли законодательство России взыскание с родителей погибшего под поездом ребёнка ущерба, причинённого поезду?
Несмотря на то что этот сюжет больше похож на сценарий из фантастических книг или фильмов и удивляет своей антисоциальностью, в законодательстве действительно можно найти повод для обоснования требований страховой.
Так, по общему правилу, страховая компания, выплатившая деньги за ремонт застрахованного имущества, имеет право потребовать возмещения вреда с лица, его причинившего. При этом необходимо доказать, что ответчик обязан возместить причинённый вред в соответствии с правилами Гражданского кодекса.
Но обязывает ли Гражданский кодекс человека, которого сбил поезд, возместить вред, причинённый поезду в результате столкновения?
Для ответа на этот вопрос необходимо проанализировать четыре условия, которые Гражданский кодекс называет основанием для возмещения вреда: противоправность, вина, вред, причинно-следственная связь между возникшим вредом и противоправным поведением причинителя вреда.
Самым простым в этой ситуации является вопрос о причинно-следственной связи.
Кто кому причинил вред: это мальчик сбил поезд или поезд сбил мальчика?
Очевидно, что мальчик по своим физическим характеристикам не может сбить поезд (если только он не движется с огромной скоростью). Следовательно, настоящая причина аварии – опасные свойства поезда, а не действия мальчика.
Статья 1079 Гражданского кодекса устанавливает, что вред, причинённый источником повышенной опасности, должен возмещать его владелец – независимо от своей вины.
То есть причинитель вреда – железнодорожная компания, а не мальчик. Неосторожность мальчика может учитываться как вина потерпевшего, но не как основание для взыскания с него вреда, причинённого поезду.
Чтобы вина потерпевшего превратилась в вину причинителя вреда, нужно, чтобы пострадавший сделал что-то настолько экстраординарное, что выходит за пределы обычного поведения человека.
Например, если человек выбегает на дорогу в тёмное время суток в неположенном месте под колёса автомобиля, который движется с разрешённой скоростью, действительно можно поставить вопрос о том, что это не машина сбила человека, а человек причинил вред машине. На это указывает Конституционный суд в ряде своих дел.
Но совершил ли погибший мальчик подобные экстраординарные действия? Для этого нужно проанализировать его вину.
Страховая компания ставит мальчику в вину, что он переходил железнодорожный переезд хотя и по переходу, но в наушниках, из-за чего не услышал звука приближающегося поезда.
Но может ли повредиться чужое имущество в результате того, что кто-то слушает музыку? Очевидно, нет, если только повреждённое имущество не движется с огромной скоростью и не представляет собой источник повышенной опасности.
Это подтверждает вывод, что невнимательность мальчика не является основной причиной столкновения, а может учитываться лишь как побочная причина, то есть как вина потерпевшего, но не причинителя вреда.
Третьим условием ответственности является противоправность. В судебной практике она толкуется как нарушение правил поведения, установленных законом. Вряд ли какой-то закон прямо устанавливает запрет на то, чтобы слушать музыку. Даже если это так, можно учитывать нюансы.
В Германии, например, для анализа противоправности требуется выяснить, на защиту каких интересов направлена нарушенная норма. И классическим примером отсутствия защищаемого интереса является как раз ситуация со столкновением поезда и человека.
Нормы безопасности установлены для защиты жизни и здоровья людей, а не имущественных интересов транспортной или страховой компаний.
Поэтому даже если будет установлено нарушение правил безопасности, это не является основанием для предъявления иска к потерпевшему о возмещении имущественного вреда. Этот пример рассматривается в большинстве немецких учебников по деликтному праву как очевидный, и эти доводы кажутся убедительными для любого правопорядка.
В нашем праве тоже можно проследить похожую идею. Например, закон об ОСАГО не позволяет страховой компании предъявлять требование о возмещении вреда к пешеходу в случае причинения вреда его здоровью или к его родственникам в случае его смерти. Эта поправка была принята в 2019 году и олицетворяет общую идею приоритета здоровья и жизни граждан перед имущественными интересами страховой компании.
Уже на этом этапе можно сделать вывод о том, что страховая компания не имеет права требовать от матери погибшего ребёнка возмещения ущерба, причинённого поезду.
Заслуживает внимания и ещё один нюанс, а именно – возраст мальчика.
Судя по открытым источникам, на момент происшествия мальчику было 15 лет. Гражданский кодекс устанавливает, что с 14 лет дети уже сами несут ответственность за причинение вреда. К родителям можно обратиться с иском лишь при недостаточности имущества ребёнка и только при наличии их вины.
Можно ли усмотреть в данном случае вину родителей? Конечно, нет. Поэтому даже если бы ребёнок действительно считался причинителем вреда поезду (что само по себе не так), на родителей не могла быть возложена обязанность по его возмещению.
Какие выводы можно сделать из сложившейся ситуации?
Думаю, главный вывод в том, что право – это не набор произвольных условий, применение которых может привести в том числе к аморальному результату. Настоящее право – это система норм и принципов, направленных на справедливое разрешение конфликта между сталкивающимися интересами.
Если при механическом применении норм закона получается «антисоциальный» результат (как в рассматриваемом случае), это означает только то, что нормы права применены неправильно и при более глубоком погружении суд всегда сможет найти справедливое решение.
