Нефтяной кризис стал неожиданностью не только для сотен миллионов американцев и европейцев, которые до ноября 1973 года вообще не задумывались, откуда берётся дешёвый бензин в бензоколонках, но и для бизнеса, властей и мировой дипломатии. И разведывательные организации, и дипломатия, где главным игроком был советник президента Никсона по национальной безопасности Генри Киссинджер, считали, что никакая экономическая война невозможна, потому что она бессмысленна. Западный мир первым начинать её не собирался, а инициатива со стороны арабов оценивалась как иррациональная, потому что им прогнозировалось неминуемое поражение.
Но вышло всё иначе.
Буквально за неделю во всём западном мире труба с дешёвым бензином внезапно пересохла.
К заправкам стали выстраиваться многочасовые очереди, а цена топлива, даже если оно и появлялось на АЗС, стремительно выросла на десятки процентов. Конечно, нам, привыкшим к колебаниям нефтяных цен от 100 до 20 долларов за бочку, было не впервой, но для тогдашних американцев это был настоящий шок – послевоенное поколение американцев, привыкшие к изобилию, впервые в жизни столкнулось с дефицитом и ростом цен буквально на всё.
* * *
7 ноября 1973 года президент Никсон обратился к нации с посланием. Он призвал американцев ограничиться использованием одного автомобиля на семью и добровольно понизить температуру в помещениях. Также на автострадах США максимальная скорость была понижена до 55 миль в час (этот лимит был отменён только при Клинтоне в 1995-м).
Коллапс ударил по всем сферам жизни. Популярные автогонки 24 Hours of Daytona были полностью отменены, а пилот «Формулы-1» Ронни Петерсон, демонстрируя своё отношение к ситуации с ценами на бензин, приехал на открытие гонок на велосипеде.
Были отменено и мировое турне The Rolling Stones 1974 года – даже такой супер-популярной группе стало не под силу содержать собственный самолёт.
С ещё большими проблемами столкнулась и в Европе. Уже осенью 1973 года австрийское правительство ввело запрет на использование автомобилей в определённые дни недели. Такое же решение приняло и правительство ФРГ: воскресенье было объявлено «безавтомобильным днём». Тот, кто нарушал запрет, должен был платить штраф в размере 800 марок – сумму, сопоставимую с хорошей месячной зарплатой. В Голландии и вовсе ввели тюремное заключение за превышение отведённого лимита на потребление электроэнергии. Также голландцам и бельгийцам запретили летать, ездить на машине и плавать на катере по выходным дням. А вот британский премьер Тед Хит предложил англичанам отказаться от отопления дома зимой или в самом крайнем случае отапливать зимой лишь одну комнату.
Причиной кризиса, как всегда, была политика.
* * *
Если в начале XX века главным «очагом международной напряжённости» был Балканский полуостров – «пороховой погреб Европы», то после Второй мировой центр противостояния сверхдержав сместился на Ближний Восток – главную нефтяную «кладовую» планеты.
И это не случайно: промышленный бум 50–60-х вызвал рост потребления нефти. Если в 1960 году условный «западный мир» во главе с США потреблял 19 млн баррелей в день, то к 1972-му эта цифра выросла до 44 млн баррелей.
Долгое время все поставки нефти из развивающихся стран находились под контролем крупных мегаконцернов, прозванных «Семью сёстрами». В состав группы входили британская Royal Dutch Shell, американская Gulf Oil и будущие British Petroleum, Chevron, Texaco, Exxon и Mobil. Эти компании в начале 1960-х владели 85 % мировых запасов нефти, в первую очередь осуществляя свою деятельность на территории стран третьего мира.
Но такая позиция не устраивала ряд стран, где находились богатые нефтяные запасы. Начавшаяся холодная война и деколонизация в странах Ближнего Востока и Африке дала возможность создать в 1960 году новую организацию по контролю нефтедобычи – ОПЕК.
Сыграло свою роль и образование в 1948 году государства Израиль, что привело к целой серии военных конфликтов с соседними арабскими странами. И главным врагом еврейского государства в те годы считался Египет, возглавляемый крайне воинственным и амбициозным президентом-социалистом Гамалем Насером, который мечтал создать некий пан-арабский социалистический союз.
Израильские танки наступают на Голанские высоты, 1967 год. Фото: Assaf Kutin/wikimedia.orgЛетом 1967 года всеобщие призывы «сбросить евреев в море» закончились «Шестидневной войной», когда армия обороны Израиля всего за шесть суток разгромила превосходившие её армии египтян и сирийцев, захватив заодно Синайский полуостров, стратегически важные Голанские высоты, Сектор Газа, Западный берег реки Иордан и Восточный Иерусалим.
* * *
Это было сокрушительное по своим масштабам унижение, и арабы долгих шесть лет готовили месть. За это время в Египте даже успел смениться президент: вместо скоропостижно скончавшегося Насера к власти пришёл Анвар Садат, который и задумал новое нападение на Израиль.
И вот в 2 часа ночи 6 октября 1973 года – в день самого важного для евреев праздника Йом-Киппур («Судный день») – более 200 египетских самолётов нанесли удар по израильским позициям на Синайском полуострове и восточном берегу Суэцкого канала. За воздушным ударом последовал и артиллерийский. Одновременно военные действия начались и на израильско-сирийской границе.
Так началась уже четвёртая по счёту арабо-израильская война – «война «Судного дня», которая стремительно пошатнула позиции Тель-Авива. Лишь после начала американцами операции Nickel Grass по поставке Израилю воздушным транспортом танков, артиллерии и боеприпасов израильской армии удалось переломить ход войны и в конечном счёте вновь завершить её в свою пользу.
Победа Израиля вызвала недовольств у стран – участниц ОПЕК. Представители ОПЕК и Ирана собрались сначала в Вене, где расположена штаб-квартира организации, а затем и в Эль-Кувейте. На этих встречах были выдвинуты требования вывода израильских войск с захваченных территорий, а в качестве «кнута» для израильтян и американцев арабы предложили использовать «нефтяное оружие», то есть объявить нефтяное эмбарго для стран, поддерживающих Израиль. В первую очередь это касалось США, но затем под полный запрет на экспорт нефти попали Нидерланды, Канада, Япония, Португалия и ЮАР.
Также лидеры ОПЕК, решившие твёрдо показать альянсу «Семи сестёр», кто теперь лидер на рынке энергоресурсов, договорились о резком повышении цен на нефть для всех остальных стран. В частности, к весне 1974 года цена на баррель нефти выросла в 4 раза – с 3 до 12 долларов.
– Это момент, которого я долго ждал! – воскликнул на заседании министр нефти Саудовской Аравии Заки Ямани. – Теперь он наступил. Мы полные хозяева нашей собственности!
* * *
Поговорка «Кому война, кому мать родна» весьма точно и полно описывает ситуацию, в которой оказался СССР в связи с мировым нефтяным кризисом 1973–1974 годов. Ведь после объявления эмбарго на поставки ближневосточной нефти западным странам Советский Союз стал практически монопольным поставщиком энергоресурсов в Европу.
Впрочем, советские руководители не сразу оценили перспективы нефтяного экспорта. К примеру, в 30-е годы большевики вообще отказывались торговать нефтью – в стране шла индустриализация, немыслимая без значительных объемов нефтепродуктов. Ещё больше горюче-смазочные материалы были необходимы армии: развивалась авиация, танковые соединения. Поэтому страна практически перестала поставлять бакинскую нефть на экспорт – всё шло на внутреннее потребление.
После завершения Второй мировой войны Советский Союз буквально заставили экспортировать нефть и нефтепродукты – всё-таки страна взяла на себя обязательства по снабжению нефтью стран Восточной Европы, вошедших в соцлагерь и лишённых собственных источников «чёрного золота». В рамках «взаимовыгодного сотрудничества и братской помощи» в 1959–1964 годах был построен нефтепровод с символическим названием «Дружба», по которому нефть Урало-Поволжья транспортировалась в Венгрию, Чехословакию, Польшу и ГДР. Кстати, благодаря этому нефтепроводу произошла принципиальная перестройка структуры советского нефтяного экспорта. Дело в том, что до 1960 года СССР практически не торговал сырой нефтью, поставляя на рынок продукты её переработки – керосин и моторное топливо. Но в странах соцлагеря решили самим заработать на нефтепереработке, и по нефтепроводу стали гнать нефть на восточно-европейские нефтеперерабатывающие заводы.
Строительство нефтепровода Дружба, 1972 год. Фото: Urban Tamas/wikimedia.orgВо время энергетического кризиса 1973 года в СССР шла IX пятилетка, и партия прямо на ходу поменяла все планы. Программа возрождения «Нечерноземья» – так в советские времена партийные идеологи стыдливо называли традиционные русские губернии, ядро исторической России, фактически разграбленной большевиками ради развития национальных окраин – была позабыта. Началось освоение Сибири, в первую очередь нефтяных месторождений (Самотлорское, Фёдоровское, Мамонтовское месторождения, по природному газу – Уренгойское, Медвежье, Заполярное)
Добыча тюменской нефти выросла в 4,5 раза: с 28 млн тонн в 1970 году до более 141 млн тонн в 1975-м.
Из Западной Сибири на Запад в IX пятилетке начали строиться магистральные газопроводы, крупнейшим из которых стал «Уренгой–Помары–Ужгород».
Началось проектирование Тобольского нефтехимического комбината для глубокой комплексной переработки углеводородного сырья.
Объёмы валютных поступлений СССР от нефтяного экспорта были поразительными. Если в 1970 году выручка СССР составляла 1,05 млрд долларов, то в 1975 году уже 3,72 млрд долларов, а к 1980 году возросла до 15,74 млрд долларов. Почти в 15 раз!
Правда, жителям России досталась лишь малая толика этих денег – всё изобилие, как всегда, пошло на рост благосостояния жителей советских республик, в первую очередь Кавказа, Украины и Прибалтики. Наверное, именно поэтому представители этих союзных республик считают конец семидесятых годов «золотым временем» Советского Союза. А вот в России тех лет появилась загадка о продуктовой электричке из Москвы: длинное, зелёное, пахнет колбасой.
* * *
Нефтедоллары вскружили голову руководству страны и стали важнейшим фактором экономического развития страны. Недавно рассекреченные рабочие записи заседаний Политбюро ЦК КПСС содержат интересные свидетельства того, как высшее руководство страны использовало эти «дармовые» деньги.
Так, например, председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин, имевший непосредственные контакты с начальником Главтюменнефтегаза В.И. Муравленко, лично обращался к нему примерно с такими просьбами:
– С хлебушком плохо – дай 3 млн тонн сверх плана!
И нехватку хлеба тут же решали, добывая нефть.
Так 1970-е годы для Советского Союза стали временем упущенных возможностей. Зачем мучительные и сомнительные с идеологической точки зрения преобразования, когда в наличии такие финансовые ресурсы? Плохо работает промышленность, не хватает товаров для населения? Не беда! Купим их за валюту! Всё хуже дела в сельском хозяйстве, колхозы и совхозы не справляются? Тоже не страшно! Привезём продовольствие из-за границы!
Самое страшное, что, закупая за валюту продовольствие и товары народного потребления, советское руководство практически не использовало нефтегазовые доходы для широкомасштабной технологической модернизации.
* * *
«Нефтяная война» закончилась в мире почти так же стремительно, как и началась: за две недели эмбарго США остались практически без запасов нефти, и американцы согласились начать переговоры.
Арабы праздновали победу.
Но недолго, потому что западные страны активно искали способ сократить свою зависимость от поставок нефти из столь неспокойного региона. И каждая страна выбрала свой путь.
Великобритания сделала ставку на освоение собственных газа и нефти в Северном море. Плюс шло развитие атомной энергетики, что позволило стране самостоятельно обеспечить более 80 % своих энергетических потребностей.
В пользу атомной энергетики сделала выбор и Франция. В стране приняли План Мессмера, по которому 100 % электроэнергии должно производиться на атомных электростанциях (сейчас доля атомной энергии во Франции составляет 75,2 %).
АЭС Каттеном во Франции. Фото: Stefan Kühn/wikimedia.orgВ Германии провели диверсификацию источников энергии за счёт поставок природного газа из СССР и Норвегии. Создавались масштабные программы энергосбережения в промышленности и коммунальном хозяйстве.
В США был уничтожен старый американский автопром – огромные автомобили-«дредноуты» типа «Бьюика» и «Крайслера», пожиравшие галлоны бензина, теперь были никому не нужны, в моду вошли недорогие и экономичные малолитражки.
Но самое главное, что энергетический кризис привёл к росту неоконсерватизма и неолиберализма в США и Великобритании – именно на почве зависимости Запада от СССР и Ближнего Востока сделали себе карьеру такие политики, как Маргарет Тэтчер в Бретани и Рональд Рейган в США.
* * *
Насколько похож сегодняшний энергетический кризис с тем, что происходило в 1973 году?
С одной стороны, параллели очевидны, хотя сегодня за дефицитом газа в Европе нет никакой политики: причины кризиса – в оживлении мировой экономики после пандемии и беспечности европейцев, отказавшихся наполнять собственные газохранилища.
С другой стороны, как никогда велик риск того, что российское руководство, испытав головокружение от побед на энергетическом рынке Европы, повторит все ошибки советских предшественников.
Так что сегодня полезно вновь и вновь вспоминать слова иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, который после событий 1973 года сказал американскому послу:
– Вам придётся понять, что эра замечательного прогресса и даже ещё более замечательных доходов и богатства, основанных на дешёвой нефти, закончилась. Вам придётся искать новые источники энергии и в конечном счёте затянуть пояса. В конце концов всем этим детям богатых семейств, которые едят досыта за завтраком, обедом и ужином, имеют свои машины и ведут себя почти как террористы, бросая бомбы там и сям, придётся пересмотреть стороны жизни передового индустриального мира. И им придётся усердно работать. Вашим юношам и девушкам, которые получают баснословные деньги от своих отцов, придётся подумать и о том, что они должны как-то зарабатывать себе на жизнь.
Но теперь, 40 лет спустя, стало понятно, что эти слова можно адресовать и сегодняшним поколениям нефтяных принцев и нуворишей.
