Фото: Мобильный репортер / АГН «Москва»
Парадоксально, но факт: аристократия как синоним праздности и разврата – выдумка, сочинённая толковыми пиарщиками, революционерами-буржуа.
До взятия Бастилии король, королевский двор, армия, духовенство и поместное дворянство были частью системы управления, «администрацией на местах» – чем-то, совершенно необходимым в быту. Как и все профессиональные занятия того времени (дратьё зубов, ковка мечей, прядение гобеленов, регистрация актов гражданского состояния), навыки государственного управления передавались по наследству.
Главным отличием одного от другого было не «как», а «почему»: мастеровой продавал своё искусство и тем обеспечивал себе кусок хлеба; аристократ боролся с хаосом и анархией и тем гарантировал себе место при дворе. Средневековая аристократия воспринимала себя утилитарно, исправно выполняя возложенные на неё Провидением обязанности, мало чем отличавшиеся от трудов кузнеца в деревенской кузнице. И только хроники и легенды, повествования о крестовых походах и победах над неверными, куртуазные романы и опусы велеречивых мейстерзингеров перетолковывали образ рыцаря как благородного борца за правду.
Но, как сказал однажды Стивен Кинг, «всё хорошее когда-нибудь да кончается. Даже цирк с удивительными уродцами, смешными клоунами, дрессированными животными – и тот покидает город». Холодным январским утром 1649 года сказке отрубили голову. Точнее, её отрубили королю Карлу Первому, но сути это не меняет: аристократию обезглавила буржуазия, разглядевшая в ней своего главного врага. Власть от Бога должна была уступить место власти от кошелька, моральное право – праву собственности, на историю прежде всего. Буржуазия занялась «чёрным пиаром», представив дворянство как погрязшую в лени и роскоши компанию бездельников на шее трудового народа. В 1793 году история повторилась – и опять как трагедия: Людовик XVI гильотинирован под одобрительные крики толпы; в том же году обезглавлена Мария-Антуанетта. Сто двадцать лет спустя расстреляна царская семья. Это убийство стало прологом жесточайшего большевистского террора, уничтожившего вместе с одной третью населения России последние признаки аристократизма.
Картина "Казнь Марии-Антуанетты в 1793 году на площади Революции". Фото: Carnavalet MuseumКажется, обмен власти на брань и заушения – чистый убыток. Так оно, безусловно, и было бы, будь на месте наших предков лионские или франкфуртские торгаши. Но всё оказалось совсем наоборот: под пером романистов аристократия воскресла как литературный жанр, средство от бессонницы и неврастении, без которого европейский обыватель не может прожить и дня.
Князья и бароны правили миром воображения тем лучше, чем хуже справлялись со своими обязанностями парламенты и президенты, председатели советов директоров и воротилы Уолл-стрит. Ни буржуазный вуайеризм, ни поколения гедонистов и снобов не смогли вытеснить очарования аристократической рефлексии, никогда, впрочем, не опускающейся до банального самокопания, никогда не достигающей глубин психоза.
Аристократия – это «лёгкая музыка», водевиль, пародия на саму себя, симулякр, фантом, призрак. Вместо обладания властью – претензия, вместо благородства – поза. За дурачествами лорда Грэнтама в аббатстве Даунтон или купанием влюблённых мальчиков в фонтане поместья Брайтсхед наблюдают миллионы телезрителей, осчастливленные причастностью к великосветским чудачествам – столь же милым, сколь и бессмысленным. Фильм, главным героем которого становится король, страдающий от заикания (The King's Speech, «Король говорит»), привлекает больше внимания, чем репортажи о гибели солдат в Афганистане. Роль логопедов в истории английской монархии, до того недооценённая, получила наконец заслуженное признание.
«Помните “Идиота” Достоевского? Хоть и князь, Мышкин был беден, как мышь церковная, но мог фору дать любому при дворе. Я поняла его только тогда, когда мы потеряли всё – страну, имения, многих и многих наших родственников. Потерять всё, но оставаться самим собой и даже спасать других – это и есть настоящий аристократизм», – говорила матушка Елисавета, урождённая светлейшая герцогиня Лейхтенбергская. Монастырь Бюсси-ан-От стал для неё родным ещё в 60-е годы.
Иллюстрация Ильи Глазунова к роману Ф.М. Достоевского "Идиот". Фото: ГБУК г. Москвы "Галерея Ильи Глазунова"Для Мышкина не было доли горше, «как быть, например, богатым, порядочной фамилии, приличной наружности, недурно образованным, не глупым, даже добрым, и в то же время не иметь никакого таланта, никакой особенности, никакого даже чудачества, ни одной своей собственной идеи, быть решительно “как и все”». Князь боится не бедности, а скудости – души, ума, сердца. Страх потерять власть над собой, превратиться в ничто, в заполненную сточными водами канаву общих мест сильнее страха нищеты.
В мире, где всё продаётся и покупается, аристократ – отвергнутый строителями камень, не нужный никому, кроме самого себя. Он – чудак, способный увидеть красоту там, где другие видят лишь убытки и проблемы. Эксцентрик, готовый отдать состояние за луковицу тюльпана или отправиться в кругосветное путешествие на воздушном шаре, презрев все прелести земные.
Хотите быть аристократом? Будьте им. Купите поместье: сотни полуразрушенных, ждущих хозяйской руки усадеб стоят пустыми по всей России. Закажите герб у художника-геральдиста. Настоящий, созданный специально для вас. Не только вы, но и ваши потомки смогут им пользоваться. Напишите историю своей семьи без утайки и прикрас. Создайте благотворительный фонд имени деда, не вернувшегося с войны. Оформите подписку на The Country Life – даже без знания английского он этого стоит.
Но есть и более дешёвый способ – просто быть, без оглядки на всё вышеперечисленное. Станьте аристократом на день, на выходные, на неделю. Наденьте жёлтые носки, возьмите в руку трость, на голову наденьте панаму. Пройдитесь по главному проспекту с гордо поднятой головой. Подайте нищему на перекрёстке, купите фиалки у старушки и подарите их консьержке, даме бальзаковского возраста. Забудьте о дневной суете. Вспомните бессмертное: «Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо – это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица»… Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!
