Так появилось комсомольское Рождество, а Новый год признали главным зимним праздником. Естественно, рождественскую ёлку с Вифлеемской звездой и ангелами отменили, а когда она вернулась в 1930-х годах, вместе с ней появился и каноничный ныне образ дедушки Мороза Ивановича.
Рождение комсомольца
На пропагандистских плакатах большевики писали, что «1922 раза Мария рождала Иисуса, на 1923-й родила комсомольца». Конечно, не было какого-то особенного партийца, чье рождение отмечали в ночь на 7 января. Была поставлена цель – бороться с религиозными праздниками. А на войне, как известно, все средства хороши. Вот в ход и пошли демонстрации, карнавалы и фейерверки. Тем более что за свою историю праздник несколько раз был репрессирован, потом снова реабилитирован. Но так хорошо прижился в стране, что «выбивать» этот клин пришлось другим клином.
В книге «Комсомольское Рождество» под редакцией М. Лисовского говорится, что прежде люди ходили в храмы на этот праздник только потому, что больше пойти было некуда. Соответственно, члены партии на местах должны были организовывать концерты, торжественные шествия, спектакли и прочее в клубах, на центральных улицах и площадях – комсомольское рождество, настоящий праздник для народа, так сказать. Этот метод быстро взяли на вооружение в центральных органах власти и разработали глобальный план проведения антирелигиозных праздничных мероприятий.
Обложка книги «Комсомольское Рождество» под редакцией М. Лисовского. Фото: государственное издательство "Ленинград"«Комсомольское Рождество – совсем не праздничное увеселение для самих комсомольцев и совсем не спектакль для партийных товарищей, переполняющих в эту ночь свои разукрашенные клубы. Целевая установка комсомольского рождественского спектакля должна быть направлена на того же самого зрителя, который заполняет в эту ночь и церкви. Он должен быть совершенно доступным, лучше всего бесплатным. Ведь церкви впускают всех и каждого даром и в предельном количестве», – говорится в книге Лисовского.
Большевистская власть пыталась поставить в строй «работников культуры», выступала с призывами организовывать качественные продуманные театральные постановки – короче говоря, пропагандировала «новую жизнь» как могла.
«В канун Рождества в Клубе Володарского была силами Комсомола поставлена пьеса “Рождество попа Сергея”, на которой присутствовали Члены Союза, партийные, а также беспартийная молодёжь. Спектакль прошел удачно, одним комсомольцем было зачтено стихотворение, написанное здесь же, посвящённое Комсомольскому Рождеству. С первого же дня Рождества началась подготовка к карнавалу, который и был устроен под Новый год по старому стилю», – писал «Трудовой Дон» в 1923 году.
Однако мало кто из простого народа понимал, почему и каким образом Рождество становится комсомольским. В своих воспоминаниях служащий пароходства Никита Окунев писал: «Впервые попробовано противопоставить церковным торжествам уличные антирелигиозные демонстрации. Поручено такое безбожное дело подрастающей России, так называемым комсомольцам… На улицах этого нового явления не изучал, а что касается самих храмов, то могу свидетельствовать, что они были необычно переполнены молящимися».
Его слова подтверждают дневники других современников. Например, сестра большевика Бориса Бессарабова Ольга Бессарабова в январе 1923 года писала: «Если бы мне пришлось подробно рассказать о прошедших праздниках, я смогла бы лучше всего повторить некоторые песнопения и слова из утренних и вечерних церковных служб, и заново пришёл бы ко мне праздник Рождества. Несмотря на гостей из Москвы и суету, на прогулки, стихи, разговоры, заботы и великие события и мелочи дней, я не пропускала, кажется, ни одной службы, и у меня первый раз в жизни получилось полное, ни с чем не сравнимое ощущение праздничного цикла церковных служб, как одного целого, художественно целого (но только больше). И чем чаще и дольше бываю в церкви, тем нужнее и радостнее быть там».
А вот советская пресса была совсем другого мнения. Газетные заголовки пестрили информацией об опустении церквей и успехах комсомольского Рождества. Журналисты громогласно объявляли, что организаторам праздничных акций на местах удалось перетянуть на свою сторону тысячи верующих. Писали, что после молитв, а иногда и вместо них многие присоединялись к рядам демонстрантов и пели антирелигиозные частушки.
Например, в номере газеты «Правда» от 10 января 1923 года вышла статья под заголовком «Комсомольское Рождество в провинции». Журналисты сообщают, что первый опыт такого формата демонстраций впечатляет результатами, поскольку они пришлись по сердцу всей Советской России. «В Симбирске в карнавале приняло участие несколько тысяч человек, в Рыбинске – 8 тыс. чел., в Казани – 5 тыс. чел., в Кизеле – 1 тыс. чел. и даже в маленькой Вязьме – 300 чел.», – приводилась статистика. Авторы отмечали, что верующие не просто присоединялись к демонстрациям, но и участвовали в церемониях сожжения богов после шествий.
Электронная копия статьи «Комсомольское Рождество в провинции». Фото: Редакция газеты «Правда» / ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА ИСТОРИЧЕСКИХ ДОКУМЕНТОВНовая власть – новый главный праздник
Несмотря на громогласные заявления в прессе, проведение маскарадов и демонстраций в Рождественский сочельник было мерой малоэффективной. Большевики это понимали, поэтому объявили Новый год главным зимним праздником.
«Дело в том, что праздник за два столетия успел обрасти большим набором суеверий, обрядов, которые сочетали в себе языческие славянские и христианские традиции. В начале XX века возникла новая цель – сделать зимние праздники менее религиозными, зато ориентированными на партийность и общественность. Поэтому было принято решение вывести на первый план Новый год, а Рождество превратить из религиозного в комсомольское», – написано коммунистическое обоснование такого подхода в книге Лисовского.
После революции в квартиры советских людей пришла новая жизнь с новыми правилами. Изменились не только даты праздников, но даже ёлки. Доктор химических наук Елена Караулова в мемуарах объясняет, что ёлочки стали специально выращивать к Новому году. Поэтому раньше Рождественский символ был пышнее, выше, а его запах был гораздо насыщеннее. Уже сто лет назад ёлки приходилось «сбрызгивать ёлочной эссенцией для создания подобия ёлочного запаха. Тогда (в царской России), как только вносили ёлку в дом, он заполнялся запахом леса и смолы», – пишет Караулова.
Стали другими и ёлочные игрушки. Верхушку символа праздника увенчивала не пятиконечная, а шестиконечная звезда. Одно деление украшение потеряет чуть позже – по инициативе Советов. Также на рождественской ёлке, судя по воспоминаниям жительницы Ленинграда, красовались корзиночки, бонбоньерки, которые примерно за два месяца до наступления Рождества мастерили из разноцветной бумаги. В качестве игрушек также использовали конфеты, пастилу, крошечные яблоки и даже грецкие орехи в обертках. С приходом советской власти на зеленых лапах появились игрушечные трактора, шары с изображениями членов Политбюро, Ленина. А после смерти вождя революции и вовсе исчезли. Исчезли и ёлки как религиозный пережиток.
Профессор Высшей школы экономики, доктор филологических наук Андрей Мороз отмечает, что именно с приходом Советской власти в газетах появились карикатуры, посвященные всем зимним праздникам.
«Например, со страниц пролетарской прессы звучал такой лозунг: “Долой буржуазную ёлку! Не тратьтесь без толку на рождественскую ёлку, – Коньки и лыжи. Куда нам ближе!” То есть старались заменить привычные ритуалы новой идеей здорового образа жизни. К слову, большевики даже в праздничной теме использовали стандартные инструменты. Так, вместо крестин появились октябрины, вместо Рождества – Советский Новый год», – говорит Мороз.
Плакат с лозунгом “Долой буржуазную ёлку! Не тратьтесь без толку на рождественскую ёлку, – Коньки и лыжи. Куда нам ближе!”. Фото: общественное достояние
Интересно, что в царской России, как и в европейских странах, ёлка была символом неравенства. Установить в доме зелёную красавицу, да ещё нарядить её могли только состоятельные люди. Интересно, что дарили не только подарки под ёлкой, но и сами ёлки. Об этом пишет в своём дневнике выпускник Ленинградской консерватории, преподаватель музыкального училища Герман Гауфлер. В 1923 году ему было 15 лет.
«У нас есть ёлка, мне её подарили наши знакомые за дней десять до Рождества, но теперь она не такая ярко-зелёная. На сочельник была у нас Антонина Ивановна Вещицкая, было очень хорошо… Ёлка зажжена не была, мы не успели купить свечей заранее, а потом они кончились, церковных же мама не хотела», – вспоминает Гауфлер.
Читая эти воспоминания, понимаешь одно: предновогодний ажиотаж существовал уже сто лет назад. Культурологи объясняют, что в 1923 году были и ярмарки, и балы – правда, теперь не рождественские, а новогодние. В одной из провинциальных газет перед новогодней ночью вышло объявление об открытии нового ресторана, бывшего «Брози». «Имеются помещения для отдельных групп. Запись на столики и помещения в день открытия с четырёх часов дня», – говорилось в сообщении.
Вероятно, чтобы избежать нареканий со стороны цензуры, рождественские базары и ярмарки стали именовать просто «праздничными». А открывали их прямо перед Рождеством, правда, по-старому стилю: «С 24 декабря по 15 января Общедоступный праздничный базар со скидкой 10% с цен прейскуранта. Имеется большой выбор готовых изделий собственного производства».
Судьбоносное решение столетней давности
Вместе с рождественскими традициями советская власть решила на две недели сместить даты: в 1918 году введён в употребление григорианский календарь. Однако церковь такую реформу не приняла. Поэтому до сих пор, пока большинство стран мира празднуют Рождение Христа в Вифлееме 25 декабря, приверженцы православных традиций в России – 7 января. Однако мнение, что до Нового года Рождество отмечают только католики, а после – православные – ошибочно, говорит профессор Андрей Мороз. В доказательство своих слов он приводит в пример Греческую православную церковь, которая перешла на григорианский календарь, а также Польскую, которая вовсе не регламентировала использование системы летоисчисления. Таким образом, некоторые храмы в Польше живут по юлианскому календарю, другие – по григорианскому.
Интересно, что ровно 100 лет назад на совещании Православных церквей было принято решение исправить юлианский календарь. Патриарх Тихон издал указ о переходе на так называемый «Новоюлианский» календарь, который, кстати, ничем не отличался от григорианского. Обращение Святейшего было опубликовано в «Известиях» в 1923 году. Однако решение патриарха вызвало яростные споры и разногласия среди верующих, постановление пришлось упразднить.
Патриарх Тихон. Фото: Ярославская духовная семинарияС тех пор в России прижились два календаря: григорианский – среди светского мира, юлианский – среди мира церковного. Хотя при единой системе летоисчисления (не важно какой), Новый год должен следовать после Рождества. На то есть несколько причин.
«Это важно для христиан, потому что Рождеству предшествует пост, который предполагает ограничения, в том числе и на развлечения. По старому календарю Новый год делил святки на неделю после Рождества и неделю до Крещения. В христианской традиционной культуре было три праздника: Рождество и канун Рождества, когда ходили ряженные и колядовали, канун Нового года и Крещения. Интересно, что два из этих сочельника (Рождественский и Крещенский), были постными, соответственно и колядующим подавали постное. Другое дело было в Новогоднюю ночь, поэтому само колядование называли щедрованием. В Украине, Белоруссии и Западной России сочельник именовали по названию блюда – «кутья». Новогодний сочельник называли «богатая кутья», потому что помимо кутьи ели и скромное, а рождественский сочельник – «голодная кутья», так как в этот день постились», – объясняет Андрей Мороз.
Сегодня, по всей вероятности, Старый Новый год завершает «псевдосвятки» – двухнедельный праздничный период от «Нового» Нового года до Старого. Вероятно, именно поэтому несмотря на то, что после принятия европейского календаря прошло более сотни лет, праздник до сих пор жив среди народа.
Так мы и живём: два Рождества, два Новых года, всё это называется новогодними праздниками, но что отмечает страна – сказать сложно. То ли день обновление надежд, то ли похороны старых горестей. Только в Свете того, Кто однажды и единожды родился для спасения нас от собственного безумия, видится, что пора бы нам определиться.
