Даниил Крапчунов. Фото: vk.com/krapchunovВысказывать экспертные суждения о Масленице сложно: во-первых, это явление существовало в русской культуре как минимум тысячу лет и за тысячу лет менялось вместе с русским народом. Во-вторых, оно не является исключительно русским – важно учитывать то, как Масленица праздновалась у других народов. Ну и в-третьих, мы сталкиваемся с дефицитом источников: большинство из них не глубже начала XVIII века. Есть лингвистические источники, которые значительно более древние, но я не лингвист и буду обращаться к ним крайне аккуратно.
Наконец, важно сделать ещё один «дисклеймер»: та Масленица, которую мы знаем сегодня, – «возрождена» во многом в советское время. И всё наше знание о русских традициях существует в очень сложном контексте того, что с этим знанием и с этими традициями целенаправленно делали советские экспериментаторы.
И вот, сообщив всё это, перейдём к сути. Что можно сказать о традиционной русской Масленице? Осталось множество визуальных источников, которые проливают на этот праздник некоторый свет. С конца XVIII века я обнаружил порядка 120 работ – литографий, лубков, рисунков и картин, изображающих масленичные гуляния в Москве, Санкт-Петербурге и других городах. Скажем, Кустодиев в период с 1903-го по 1923 год рисовал Масленицу каждый год, а иногда по два-три раза за сезон. Немногим меньше любил этот праздник Серов. Очень важно, что все визуальные источники не противоречивы: они показывают общие традиции празднования. Ещё есть менее двух десятков дореволюционных фотографий Масленицы и, наконец, большой архив фольклорных масленичных песен, в этнографическом собирании которых я сам принимал участие.
Языческая или христианская?
Если непредвзято посмотреть на перечисленные источники, станет ясно, что многие современные стереотипы о Масленице, мягко говоря, безосновательны. Например, сегодня широко распространено убеждение, что Масленица – древний языческий праздник и церковные власти просто попытались его «экспроприировать», исказив культуру древних славян. Кто-то, конечно, замечает, что обычай отмечать Масленицу появляется у славянских племён вместе с обращением к христианству, но продолжает настаивать, что праздник языческий. Противоречий тут, словом, много.
Что такое Масленица? Сегодня все уверены, что это проводы зимы и встреча весны. Но такая интерпретация – результат советского «возрождения» праздника в 1958 году, основанного, в свою очередь, на очень спорных рассуждениях двух исследователей конца XIX века: Афанасьева и Миллера. Почему спорных? Дело в том, что весна для представителей традиционной культуры – не время возрождения и новых сил, а время очень плохое; весну не встречали, весны боялись. Это переходное время («весна на возочке, а лето в карете»), когда нарушается граница между мирами, пробуждаются демоны, от которых лучше понадёжнее спрятаться. Умиление перед пробуждающейся природой не было характерно для крестьянина, потому что на весну приходилось абсолютное большинство голодных смертей ещё во времена Александра Невского: припасы кончились, а новых долго не предвидится. Наконец, анализ масленичных песен показывает, что слово «весна» в них вообще не упоминается. Не упоминаются и особые названия для каждого из масленичных дней («заигрыш» и проч.). Единственный источник, о них сообщающий, – это произведения этнографа XIX века Ивана Сахарова, не подтверждённые последующими экспедициями.
Площадка фестиваля «Московская масленица 2023» в Парке Горького. Фото: Тихонова Пелагия / АГН "Москва"Хорошо, скажут сторонники «языческой» Масленицы: если её связь с языческими культами не так очевидна, то ведь очевидно, что она не имеет отношения и к христианству. Давайте остановимся на этом тезисе подольше. Все масленичные пословицы указывают на соотношение Масленицы и Великого поста – это факт. А мысль о том, что в христианском месяцеслове отсутствует упоминание этого праздника, вызвана скорее недоразумением. Дело в том, что в церковно-славянском языке различаются два слова: седмица и неделя. То, что мы сегодня называем неделей, – это как раз седмица. А «неделя» (то есть тот день, когда ничего не делают) – воскресенье. Мясопуст, или мясопустная неделя, встречается в русских летописях с XI века: и в «Повести временных лет», и в «Житии Феодосия Печерского». Сахаров, Афанасьев, а потом и Терещенко объясняли слово «мясопуст» следующим образом: что это время, когда мяса нет («пусто», мало его). И говорили, что как раз мясопустом церковь стремилась заменить традиционную Масленицу. Но здесь допущена ошибка: дело в том, что «мясопуст» – это аналог греческого названия периода перед Масленицей. Мясопустная неделя – это седмица и само воскресенье перед Масленицей, когда прощаются с мясом, то есть мясо ещё можно есть, но скоро будет нельзя: мясо пускают, допускают, отпускают. В латинском языке для этого же есть прекрасное название – «карнавал»: буквально – прощание с плотью (мясом). А вот за мясопустом следует сыропуст, или сырная седмица – то, что из себя представляет Масленица. Синонимом к сыропусту выступают названия маслопуст и масляная седмица – они встречаются в русских текстах и летописях начиная с XI века. И если мы откроем «Полный церковнославянский словарь» под редакцией прот. Григория Дьяченко, увидим, что слово «Масленица» (или «Масляница») там есть. Причём в древнерусском этих слов нет, а в церковнославянском – есть.
Наконец, русская Масленица имеет аналоги в культуре многих других христианских народов. Карнавалы в латинской традиции, апокрисы (те же мясопусты) в греческой длятся даже дольше, чем в России. Франция, Великобритания, Польша, Скандинавия, Сербия – все знают способы «отпустить» мясо и молочные продукты перед постом. У косовских сербов есть замечательное название праздника «Прочка» (от слова «прочь»), где ходят, как наши «машкарадники» – «мачкаре» (то есть ряжение – обязательный элемент), а в конце – просят прощение. Сами сербы считают, что их название Масленицы – «Прочка» – происходит от её главного содержания: просить прощения друг у друга. Самая разнообразная и богатая традиция празднования «апокриса» замечена в Греции, где буквально у каждого города есть свой вариант гуляний, маскарадов и т.д. Заметим: маловероятно, чтобы греки почерпнули эти идеи масленичных гуляний у древних славян.
Празднование Масленицы на ВДНХ. Фото: Киселев Сергей / АГН "Москва"Советская Масленица
Все ранние изображения Масленицы, которые мы знаем, – и датских, и немецких, и русских художников – показывают нам одно и то же: на первом плане – катальные горы, устроенные особым образом: две горки, залитые льдом, напротив друг друга. Где-то рядом санки, конные и т.д. С какого-то периода горки начинают украшать ёлками, а уже в середине XIX века мы видим, что масленичные гуляния сопровождаются каруселями, качелями, аттракционами. Наконец, на более поздних дореволюционных изображениях на первый план выходят «катания»: в основном на тройках и на конях в составе так называемого «масленичного поезда», то есть с шумом, гамом и гармошками. Тема пути и катание как её мотив становятся важнейшими. На Масленицу также устраивались кулачные бои, забавы вроде взятия снежной крепости, городка и т.д.
Какой-то границы между изображениями Масленицы дореволюционного периода и 1917–1958 годов мы не найдём, с тем только уточнением, что с середины 1920-х годов художники вовсе перестают писать Масленицу. Тут стоит сообщить важное: советская власть с самого 1917 года стала запрещать Масленицу наряду с Рождеством и Пасхой, то есть воспринимала её как сугубо религиозный и церковный праздник. Издавались агитационные рисунки против Масленицы, журнал «Безбожник» изобличал её как забаву буржуазии и попов, а в народе прижилась поговорка: «Пришёл Маленков – поели блинков». О чём эта поговорка? О том, что Масленица под запретом, все живут бедно, даже такая простая еда, как блины, недоступна людям. При этом с первых же дней советской власти мы видим попытки отпраздновать Масленицу по-советски. Журнал «Огонёк» в 1920-е годы сообщал, что советская Масленица – это 8 Марта: приличные заводы отпустили женщин с производства на два часа раньше мужчин, и те могут поплясать во дворе под гармошку… Вот и все гуляния.
Традиционный праздник «Бакшевская масляница» в Подмосковье. Фото: Зыков Кирилл / АГН "Москва"Что происходит в 1958 году? Советский Союз изобретает новый праздник под названием «Русская зима», который – внимание! – празднуется ровно неделю, включает в себя такие элементы, как катание на тройках, поедание блинов и т.п. Выпускаются методические указания, содержащие сценарий для всех учреждений культуры СССР, как и что делать в эти дни – словом, всё происходит так, как было за двадцать лет до того с Рождеством: его заменили Новым годом, а Масленицу – «Русской зимой». Потом это название сменили на «Проводы зимы», наконец, на «Проводы русской зимы». Традиционное название «Масленица» тогда не употреблялось, потому что ещё живы были те, кто мог сказать, как и почему на самом деле праздновали Масленицу до революции. В Масленицу привносятся элементы новогоднего праздника: возникает Снегурочка, с ней – мотивы костра и сжигания чучела, в то же время исчезает икра (как слишком дорогая) и появляется шашлык как деликатес, доступный лишь в большой праздник, когда следует потратиться тем, кто обычно себе такого не позволяет.
Постсоветская Масленица не рефлексирует над своим прошлым и подменой традиции. Бум изображений масленичных гуляний, пришедшийся на 2000-е годы, сохраняет за ними все атрибуты, предписанные методичками времён СССР. На них всегда блины, чучело, столбы, на которые залезают, чтобы забрать какой-то приз, и т.д. Отдельные картины даже не брезгуют «обнажёнкой»: якобы на Масленицу купались в проруби (смешивая одну традицию с другой – крещенских купаний). Строго говоря, на Масленицу могли искупать в проруби, но определённого человека – победителя в битве за снежную крепость (или символически всю его команду «купали» в снегу). Наконец, на постсоветских картинах гуляний массово появляются медведи.
Без блинов и чучела
Давайте разберёмся с самыми яркими атрибутами советской Масленицы.
Празднование масленицы в Суздале. Фото: Зыков Кирилл / АГН "Москва"Во-первых, повсеместное внедрение солярных языческих мотивов. Если мы проанализируем корпус масленичных песен, обнаружим, что там встречаются самые разные мотивы: горы как места действия (этнографы подтверждают, что Масленицу устраивали на горе – чтобы было видно из соседних деревень), противостояния посту, величания молодожёнов, корения неженатых, мотив пути, дороги, прощения и т.д. Но там, как я уже говорил, вообще не упоминается весна и отсутствует солнце – не только как сквозной мотив, объект поклонения, но и как объект интереса. Я обнаружил лишь одно его упоминание в одной же песне, и оно связано просто с указанием на время суток («ещё до солнышка пошли/встали» и т.д.). Неудивительно, что изображения Масленицы до 1958 года никак не раскрывают «солнечную» тему.
Во-вторых, чучело. Впервые мы видим его на картине Васнецова 1920 года, что само по себе интересно: до этого мы не найдём изображения горящего чучела на Масленицу. Более того, Васнецов пишет свою картину не с натуры, а располагая её в некоем гипотетическом древнерусском пространстве: то ли у стен древнего Новгорода, то ли ещё где. Заметим, что в Новгородской области, согласно этнографическим исследованиям, чучел на Масленице не было вовсе, их не делали, не сжигали и т.д. Когда мы стали картографировать, где исторические свидетельства о чучелах также отсутствуют, выяснилось, что легче отметить регионы, где они есть – столь их мало. Но даже если где-то оно встречалось, то выглядело совсем не так, как сейчас: информанты подчёркивали его ветхость, скабрезный вид, грязное одеяние. Чучело было олицетворением «ветхого человека», который подлежал уничтожению. Но в абсолютном большинстве случаев, чтобы сжечь «ветхое», не требовалось делать чучела: в Новгородской губернии, например, пучок соломы на шесте и есть Масленица, которую жгут. Часто Масленицей называли просто груду мусора: детям отдавали старые веники-голяки, лапти – они сваливали это в кучу, а в прощёный день всё сжигалось. Иногда делались маленькие чучела-куклы для домашнего хранения до следующего года. Стоит ли считать эту традицию языческой, тоже неочевидно. Скажем, в Греции делают куколку, удивительно похожую на нашу масленичную, которая носит название «Госпожа Пост», и хранят её до конца поста.
Наконец, блины. Традиционная русская Масленица предполагала употребление блинов из гречневой муки: скажем, известный публицист и издатель XVIII века Новиков посылает своим домашним гречневую муку с соответствующей припиской как раз к празднику. Такие блины, во-первых, имеют сероватый цвет, во-вторых, не жарились, а пеклись в русской печи, так как они толстые и небольшие, как лепешки: их невозможно переворачивать. Разумеется, гречневые блины совсем не похожи на солнце (и вся символика блин–солнце–Масленица в связи с вышесказанным не выдерживает критики). Наконец, даже гречневые блины не были самым важным угощением на Масленицу. Дело в том, что блины в XIX веке – это русский фаст-фуд, фигуры блинщиков встречаются на масленичных гуляниях ничуть не чаще, чем на любой ярмарке. Символом Масленицы были такие позабытые сегодня угощения, как сдобные орешки, сдобная пряженая выпечка (наподобие «хвороста»), перепечи и тому подобное. Неудивительно, что ни Домострой, ни «Книга яств во весь год в стол подаваемых» не упоминают блины в качестве традиционного масленичного кушанья, зато те же орешки, хворост и творожная смесь там перечислены.
Масленица в Измайловском Кремле. Фото: Ведяшкин Сергей / АГН "Москва"Как вышло, что блин стал традиционным масленичным угощением, можно предположить. Его легче готовить, что в советское время имело решающее значение. Кроме того, он хорошо вписывался в общую «солярную» идею. Её открытие принадлежит не советам, а тому же Афанасьеву, который вдруг сообщает, что блин на Руси – символ солнца (без ссылок, заметим). Потом Куприн в своем популярном романе «Юнкера», опубликованном в 1933 году, пишет о «солнечном» значении блина. И вот уже академик Рыбаков провозглашает: «Давно уже известно, что блин – символ солнца». При этом на картинке рядом изображаются светлые пшеничные немецкие блины. Русские же блины – всегда тёмные. И если уж с чем-то их и связывать, то нельзя не отметить, что появляются они в первую очередь как поминальная еда в первую Вселенскую родительскую субботу как раз накануне Масленицы.
Наконец, последнее. Народы, которые приняли христианство от русских, – те же карелы, вепсы, сету, – заимствовали вместе с ним и Масленицу в череде других церковных празднеств. При этом они сохраняли родной язык при совершении религиозных обрядов и служб, а вот название «Масленица» заимствовали без перевода из русского. И что же они говорят о масленичных кострах этнографам? – «У сето не принято жечь костры, а у русских жгли, так они своих грехи сжигали…» Жечь было принято, кстати, не только костры и горы мусора, но и самый древний атрибут (из известных по картинкам) масленичных гуляний – катальные горы. И жгли их вовсе не для того, чтобы открыть дорогу «весёлой беспечной весне», как может показаться, исходя из идеологии праздника образца 1958 года. Логика была совсем обратная: горка – признак безделья, отсутствия работы. Накануне Масленицы хозяйки день и ночь трудились, чтобы потом кататься и веселиться, не принимаясь за труды до первого дня поста. И горки разрушались, сжигались как раз в последний день Масленицы, в Прощёное воскресенье, чтобы показать: время безделья прошло, пора приступать к посту – времени особого христианского сосредоточения и усиленного труда.
Противоположность двух мотивов «сжигания» предметов – на русскую и советскую Масленицу – красноречиво говорит и о колоссальной разнице между двумя традициями. В которой из них жить, для современных русских – открытый выбор.
