Император Павел так и остался в истории сумасбродом и деспотом, едва ли не сумасшедшим, которого пришлось свергнуть. Однако всё это – явное преувеличение пропаганды, сопровождающей любой переворот. «Стол» решил вспомнить некоторые факты из жизни государя Павла Петровича.
* * *
Павел родился в семье наследника престола Петра III в то время, когда императрицей была ещё Елизавета Петровна – дочь Петра и бабка Павла.
Мать – будущая императрица Екатерина Великая – откровенно не любила ребёнка, отец отказался признавать его своим сыном, будучи уверенным, что Екатерина зачала младенца от кого-то из своих любовников. Впрочем, родители видели своего сына нечасто: вскоре после родов младенец был отнят у матери и воспитывался под надзором бабки.
Но уход за наследником престола не осуществлялся должным образом и штатом нянь и мамок. Достаточно одного примера: однажды Павел выпал из колыбели, и никто не заметил этого; только утром увидели, что наследник престола лежит на полу.
Вследствие отсутствия родительской любви нервы мальчика были расстроены до того, что он от испуга трясся всем телом, когда в его покои входила императрица в сопровождении слуг.
* * *
Павлу было 7 лет, когда его отец государь Пётр III объявил о желании развестись с нелюбимой и неверной супругой. При этом судьба юного Павла была предрешена: тюрьма до конца дней. В ответ воспитатель цесаревича – опытный русский дипломат Никита Панин – организовал заговор по смещению государя, который был убит.
Екатерина обманула Панина, пообещав передать трон сыну, имевшему полное право и в столь юном возрасте занять престол при наличии совершеннолетнего регента, которым, скорее всего, стала бы мать. Престол он так и не получил.
Впрочем, ходили упорные слухи, что Екатерина дала графу Панину гарантии того, что передаст трон сыну по достижении им совершеннолетия. Однако когда Павел вырос, она передумала и уничтожила все письменные экземпляры своих обещаний.
Тогда Панин организовал ещё один заговор против Екатерины. Душою заговора была первая супруга Павла великая княгиня Наталья Алексеевна, урождённая Вильгельмина Гессен-Дармштадтская, которая тогда ждала ребёнка и всерьёз опасалась того, что у неё точно так же отберут сына.
Заговорщиков выдал секретарь графа Панина – Бакунин, написавший донос императрице. Она позвала к себе сына и пригрозила казнить всех заговорщиков. Павел испугался и принёс матери список участников мятежа. В итоге Панина отправили в ссылку, ему запретили видеться с наследником.
За заговор ответила великая княгиня Наталья, которая умерла вскоре после неудачных родов: ходили слухи, что она была отравлена по приказу императрицы.
Павла вторично женили на Вюртембергской принцессе Софии (Марии Фёдоровне), а двух родившихся наследников – Александра и Константина – Екатерина действительно отобрала у родителей.
Впрочем, вскоре у Павла Петровича и Марии Фёдоровны появились и другие дети – сыновья Николай и Михаил – и шесть дочерей – Александра, Елена, Мария, Екатерина, Ольга, Анна, – которых родители воспитывали сами.
Так что второй брак Павла можно назвать очень удачным.
* * *
Отношение к Павлу при дворе было весьма прохладным. В столице ходили слухи, что Екатерина Великая готовит указ о передаче власти через голову Павла – сразу своему внуку Александру. Поэтому при дворе даже не праздновали дни рождения цесаревича. Фавориты императрицы и даже простые придворные выказывала Павлу не только равнодушие, но и явное пренебрежение, стараясь в присутствии императрицы всячески оскорблять наследника.
Однажды на обеде в Зимнем дворце, на котором присутствовал цесаревич с семейством, зашёл общий оживлённый разговор. Цесаревич не принимал в нём никакого участия. Императрица, желая приобщить Павла к беседе, спросила его, с чьим мнением он согласен по вопросу, составлявшему предмет разговора.
– С мнением князя Платона Александровича Зубова, – отвечал цесаревич.
– Разве я сказал какую-нибудь глупость? – нагло рассмеялся фаворит.
* * *
В конце концов Павел переместился вместе со своим окружением в ссылку – в Гатчину, которая стала его резиденцией. По примеру Петра I Павел завёл свои «потешные» войска – Гатчинскую гвардию, которая должна была воспрепятствовать его смещению с престола в случае смерти матери. А такая возможность была более чем реальна.
«Гатчинцы» были очень преданы Павлу. Дело в том, что офицеры из дворян очень редко поступали на службу к наследнику, поскольку при живой Екатерине это означало бы поставить крест на всей дальнейшей карьере. А вот для разночинцев, ставших офицерами гатчинской гвардии, служба цесаревичу была единственной возможностью сделать успешную карьеру.
Но Павел действительно любил армию. Ещё будучи цесаревичем, Павел добился создания первого в России дома инвалидов для старых солдат, которые в силу увечий или болезней не могли вести нормальный образ жизни. Также Павел утвердил Устав Военного флота, в котором впервые в истории было чётко сказано, то офицеры отвечают перед государем за жизнь и здоровье подчинённых солдат.
Кроме того, он создал систему гарнизонных школ для солдатских детей: «В сии школы отдавать и принимать, начиная с семилетнего возраста, а не имеющих никакого содержания с пяти лет; но ниже сих лет, как к обучению еще неспособных, не принимать, а оставлять у родителей или родственников их, которые однако ж, ежели случатся так бедны, что и такового малолетнего прокормить не в состоянии или же малолетний тот будет сирота, то комендантам, принимая таковых в свое ведомство, отдавать до семилетнего возраста на воспитание надежному из служащих в гарнизоне женатому и производить на него провиант… и ротному командиру о порядочном его содержании иметь надзирание, а когда семь лет минет, отдавать в школу».
К 1797 году в стране насчитывалось уже 63 гарнизонные школы, а за право получить в свои ряды их выпускников конкурировали даже гвардейские полки. А офицеры лейб-гвардии Егерского батальона тогда гордились тем, что благодаря протекции императора Павла Петровича имеют лучший из элитных частей состав нижних чинов – не более двух-трёх процентов пришедших по рекрутскому набору, а остальные – солдатские дети.
Стоит вспомнить и о распущенном рекрутском наборе 1795 года, половина которого была украдена офицерами для своих имений; о поголовной ревизии ведомства снабжения армии, выявившей колоссальные воровство и злоупотребления; о последовавшем сокращении военного бюджета; о том, что бесконечные парады и манёвры положили начало регулярным учениям русской армии, до этого сидевшей на зимних квартирах в отсутствие войны.
* * *
Сделавшись императором, Павел Петрович отомстил придворным. Прежде всего он подписал указ о перезахоронении его отца императора Петра Фёдоровича. Газеты писали: «1796 года ноября 19-го числа, повелением... государя... Павла Петровича, вынуто тело в Невском монастыре погребенного покойного благочестивого государя императора Петра Федоровича и в новый сделанный великолепный гроб, обитый золотым глазетом, с гербами императорскими, с старым гробом, тело его положено». Во время похорон государь короновал прах Петра III, а затем возложил корону на себя, показывая, что он воспринял власть только от своего отца. Правление Екатерины было официально вычеркнуто из русской истории.
Фрагмент рисунка неизвестного художника "Траурная процессия перезахоронения праха Петра III", 1796 год. Фото: wikimedia.orgДалее тело было перенесено из Невского монастыря в Зимний дворец. За гробом пешком шёл убийца покойного граф Алексей Орлов-Чесменский, который нёс императорскую корону.
* * *
В числе прочих реформ Павел принял закон, предписывавший всем едущим в карете при встрече с особами императорской фамилии останавливаться и выходить из кареты. Частенько дамы из высшего общества были вынуждены ступать прямо в грязные лужи и терпеливо стоять по колено в навозе. Ослушаться же указа императора было никак невозможно – в случае неисполнения ослушников ждала тюрьма и каторга, а всё имущество отбирали в казну.
* * *
О времени правления Павла Петровича, сделавшегося в истории страны символом абсолютной автократии и самодурства, любили рассказывать анекдоты.
Вот один из них. Изгоняя роскошь и желая приучить подданных своих к умеренности, император Павел назначил число кушаний по сословиям, а у служащих – по чинам. Майору определено было иметь за столом три кушанья. Яков Петрович Кульнев, впоследствии генерал и славный партизан, служил тогда майором в Сумском гусарском полку и не имел почти никакого состояния. Павел, увидев его где-то, спросил:
– Господин майор, сколько у вас за обедом подают кушаний?
– Три, ваше императорское величество.
– А позвольте узнать, господин майор, какие?
– Курица плашмя, курица ребром и курица боком, ваше величество!
* * *
Ещё один анекдот. Паж Копьев бился об заклад с товарищами, что за обедом дёрнет государя за косичку, которую после воцарения Павла приказано было носить всем военным. Однажды, будучи при императоре дежурным за столом, Копьев схватил государеву косу и дёрнул её так сильно, что государь почувствовал боль и гневно спросил, кто это сделал. Все были в испуге, один Копьев не смутился и спокойно отвечал:
– Коса вашего величества криво лежала, противно уставу. Я позволил себе выпрямить её.
Император, строго взыскивавший со всех за малейшее отклонение от правил ношения формы, сказал на это:
– Ты хорошо сделал, но всё же мог бы быть осторожнее.
Тем всё и кончилось.
* * *
В среднем император Павел подписывал 42 законопроекта в месяц – в три раза больше, чем главный российский новатор Пётр I.
Один из мемуаристов императора писал: «Невольно удивляешься огромному числу указов, узаконений, распоряжений в короткое царствование Павла; но это была ломка всего екатерининского, порывистые проявления безумия и своеволия – работа страшная и непрестанная!».
Большая часть указов была посвящена борьбе со свободомыслием. Например, императором было запрещено танцевать вальс. Отдельным указом дамы лишились права «носить через плечо разноцветные ленты наподобие кавалерских», а всем поголовно было запрещено носить бакенбарды, а уже через месяц в запретный список отправились и большие широкие букли.
Также Павел I приказал, «чтоб кучера и форейторы, ехавши, не кричали», и в тот же день по одному ему известным причинам издал запрет на ношение «синих женских сюртуков с кроеным воротником и белой юбкой».
18 апреля 1800 года Павел Петрович подписал указ о полной информационной изоляции России: «Так как чрез вывезенные из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданских законов и благонравия, то отныне впредь до указа повелеваем запретить впуск из-за границы всякого рода книг, на каком бы языке оные ни были, в государство наше».
* * *
Впрочем, образ сумасбродного деспота и тирана, склонного к мелочной регламентации жизни и быта подданных, в действительности сильно преувеличен. Даже если случались какие-то эксцессы с налётом абсурда, это далеко не всегда было виной императора, скорее излишним усердием подчинённых.
Биографы государя вспоминали почти анекдотическую историю: «Генерал-губернатор Архаров, думая приготовить государю приятный сюрприз, приказал всем без исключения обывателям Петербурга окрасить ворота своих домов и даже садовых заборов полосами чёрной, оранжевой и белой красок, на манер казённых шлагбаумов. Это смешное приказание надо было выполнить немедленно, и оно повлекло за собою огромные расходы, так как маляры воспользовались удобным случаем и запрашивали сколько вздумается.
Со всех сторон раздались крики негодования. Императрица, поспешившая навстречу своему августейшему супругу, была сильно поражена этим приказанием, о котором ничего ей не было сказано. Она ли обратила внимание государя или сам Павел поражён был комическим однообразием казённых и частных построек, – но он при въезде своём спросил, что означает эта странная фантазия? Ему отвечали, что полиция принудила обывателей безотлагательно исполнить волю их монарха.
– Так что ж я – дураком, что ли, стал, – гневно воскликнул Павел, – чтобы отдавать такие повеления!
Этот случай повлёк за собою падение Архарова.
* * *
Огромная роль в дискредитации Павла принадлежит чиновникам. Например, Павел I решил установить с подданными прямую связь и лично рассматривал все прошения на высочайшее имя, приходившие по почте и доставляемые лично просителями. По его повелению возле окна его кабинета в Зимнем дворце был повешен жёлтый железный ящик, куда каждый желающий мог положить прошение на имя государя или жалобу на высокопоставленных чиновников. Царь собственноручно доставал оттуда письма и, прочитав их, налагал резолюции.
Но ящик провисел не больше года. Говорили, что ящик был просто засыпан спамом, причём большую часть анонимных писем писали сами чиновники. Против спама не помогали никакие угрозы. Так, сначала был издан указ, запрещающий поданным беспокоить государя «всякими недельными (в смысле – пустыми) просьбами», затем были подписан указ о каторге для отправителей «спама», после чего ящик заполнили карикатуры на царя. После этого ящик и вовсе убрали с глаз долой.
Тем не менее подобные нестандартные методы помогли царю справиться с коррупцией – взятки в Петербурге при Павле действительно брать перестали.
* * *
Смущало подданных и то, что государь ставил законы выше сословных интересов. В 1799 году тайный советник И.В. Страхов писал графу Воронцову об изумившем всех решении императора Павла по делу княгини Щербатовой: «Не очень давно в Петербурге случилось странное происшествие с княгинею Щербатовою, дочерью графа Валентина Платоновича. Она ехала из спектакля и задавила до смерти малолетнюю дочь одного нижнего придворного служителя. Как скоро донесено было о сем несчастии Государю Императору, то и повелено было выслать ее тотчас же из Санкт-Петербурга с объявлением, чтоб она никогда не жила в Петербурге и ни в Москве, а людей ее наказать по законам; а всего примечательнее то, что в указе сказано, что сие наказание с нею чинится за смертоубийство».
До этого никто и никогда в России не наказывал высшее сословие за смерть простолюдинов.
* * *
Серьёзно были ограничены права помещиков. Павел Петрович первым объяснил дворянам, что именно крестьяне – основной источник государственного дохода, и потому государь никому не позволит их разорять. Вышел знаменитый указ-манифест «о трёхдневной барщине», текст которого, в частности, гласил: «Закон Божий, в Десятословии нам преподанный, научает нас седьмой день посвящать Богу; почему в день настоящий, торжеством веры прославленный и в который мы удостоились воспринять священное миропомазание и царское на прародительском престоле нашем венчание, почитаем долгом нашим пред Творцом всех благ Подателем подтвердить во всей империи нашей о точном и непременном сего закона исполнении, повелевая всем и каждому наблюдать, дабы никто и ни под каким видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работам…»
Впервые крепостные крестьяне стали приносить императору личную присягу, тогда как раньше за них это делал помещик.
* * *
Павел I первым из русских царей утвердил обширный список мероприятий по развитию виноградарства в Российской империи. Еще в начале 1798 года экспедиция государственного хозяйства, по поручению императора изучавшая состояние виноделия в стране, представила обширный доклад, где внимание монарха обращалось на то, что в Астрахани и в казачьих областях производится в общей сложности 200 тысяч вёдер (без малого 2,5 млн литров) вина в год. Причём при правильном уходе за виноградниками и умелой постановке виноделия эта цифра могла бы увеличиться в несколько раз. К этому добавлялось завоевание Крыма, где условия для выращивания винограда местами были не хуже, чем в Италии. А к концу того же года император получил заключение Медицинской коллегии: «Весьма б было нужно позволить всюду невозбранное производство во всякое время года, как оптовой, так и мелочной продажи старого и нововыдавленного вина, по той причине, что оные вообще много содержат в себе твердого воздуха, и следственно одаренные превосходным, гнилости противоборствующим качеством, не токмо весьма способствовать могут к сохранению здравия жителей, но и нарочито предупреждать их от различных, свойственных по тому краю болезней».
Но осуществить свой план государь так и не успел.
* * *
В действительности западник Павел пытался проводить опередившие своё время реформы, которые большинство поданных не понимало и не принимало. И глухо ненавидело за это государя – как крепостные крестьяне ненавидели наивных помещиков-доброхотов, пытавшихся изменить жизнь крестьянской общины на западный манер. Павел был этаким Дон Кихотом, но Дон Кихотом у власти, странности которого вызывали у поданных одно раздражение.
Типичный пример – история с переездом Мальтийского ордена в Россию.
Контакты России с Мальтийским орденом начались ещё во времена Петра I: тогда Россия была заинтересована в обучении военно-морскому искусству. Кроме того, флот ордена принимал участие в военных альянсах, нацеленных против Османской империи.
При Екатерине II на Мальту отправляли учиться военно-морскому делу русских офицеров, также императрица звала мальтийских кавалеров на службу, рассчитывая сделать рыцарский остров опорным пунктом для действий российского флота в Средиземноморье.
Но если отношения Екатерины с орденом носили чисто прагматический характер, то её сына, судя по всему, вдохновляла романтика рыцарского братства, его воинский и христианский дух. Мальтийский орден он рассматривал прежде всего в качестве союзника в сплочении монархической Европы против якобинской революции. И уже на второй день после прихода к власти, 7 ноября 1796 года, он сообщил представителю ордена в России графу Джулио Литте, что готов решить спорный вопрос об Острожском майорате – владениях рыцарей в Польше, приносивших большой доход.
Орден в то время находился в глубочайшем кризисе, после Французской революции его обширные владения во Франции, Италии и ряде других европейских стран были реквизированы. К тому же летом 1798 года французские войска высадились на Мальте, приказав жившим в Валетте трёмстам рыцарям убираться с острова куда душе угодно. Поэтому рыцари ухватились за предложение Павла как за спасительную соломинку.
В итоге рыцари провозгласили Павла великим магистром ордена, хотя на самом деле это решение всегда было прерогативой римского понтифика.
На обеспечение признания Ватиканом российского императора в качестве великого магистра рыцарского ордена – задачи крайне сложной, поскольку Павел был православным и дважды женатым (а все рыцари брали на себя обет целибата) – были брошены лучшие силы российской дипломатии. Но задачу удалось быстро решить. Ведь и в католической церкви дела шли не лучшим образом. Папа Пий VI умер в изгнании – Наполеон Бонапарт выгнал его из Рима, предписав поселиться в монастыре возле Флоренции. Его преемник – папа Пий VII – сам нуждался в деньгах и поддержке. Он дал согласие на завершение переговоров о признании Ватиканом избрания Павла I великим магистром Мальтийского ордена. Также в секретной депеше папа Пий VII просил передать Павлу, что идея объединения католической и православной церквей встречает у него абсолютную поддержку. Папа был готов приехать в Петербург в любое удобное для Павла время и завершить переговоры об объединении.
Однако император так и не узнал этого. Пока депеша добиралась до Петербурга через оккупированную Наполеоном часть Италии, Павел Петрович был убит заговорщиками в Михайловском замке.
* * *
Защита веры не была основной мотивацией для участия в заговоре против Павла.
К тому же наследник Александр I, став императором, поначалу принял звание протектора ордена, но довольно быстро стало понятно, что российская глава истории ордена окончена. В 1810 году казна ордена и его резиденция были конфискованы. Характерно, что многие орденские ценности, поднесённые в своё время Павлу I как великому магистру, российский царствующий дом, по существу, присвоил себе. Среди них оказались и три главных орденских святыни: частица креста Христова, рука Иоанна Крестителя и икона Филермской Богоматери. До революции они хранились в Зимнем дворце, потом были вывезены из России и в конце концов оказались в захолустном черногорском монастыре.
* * *
Павла невзлюбили как армейские, так и гвардейские офицеры. Армейские – из-за того, что офицерская служба стала труднее: за плохую подготовку солдат и плохое с ними обращение любой из них в мгновение ока мог оказаться на гауптвахте. Офицер мог получить несколько суток гауптвахты за любую провинность или оплошность.
Гвардейцы не любили Павла из-за того, что он включил в состав гвардии гатчинские войска и таким образом уравнял родовитейших дворян с «мужиками». Стоит вспомнить и то, что на смотр 1797 года был вызван весь личный офицерский состав гвардейских полков, что положило конец лёгкой службе в имениях и записи в полковые списки неродившихся младенцев – вроде пушкинского Гринёва.
Торговые круги невзлюбили его за эмбарго на торговлю с Англией, которая с давних пор являлась главным торговым партнёром России.
Словом, все самые влиятельные круги страны были объединены враждой к императору, и заговор был лишь делом времени.
* * *
Непосредственным толчком к убийству государя стал арест наследников Александра и Константина.
За восемь дней до убийства Павла I великая княгиня Анна, жена Константина Павловича, разрешилась мёртвым младенцем, виной чему было непотребное поведение цесаревичей. Например, однажды в приступе ревности к брату Александру он посадил беременную Анну в одну из огромных ваз в Мраморном дворце и начал по ним стрелять из пистолета.
Поскольку у Александра в браке рождались только девочки, у Павла Петровича были огромные надежды на появление наследника престола от Константина. Но выкидыш привёл императора в бешенство. Он посадил своих старших сыновей под арест, объявив, что они выйдут лишь тогда, когда поправится великая княгиня. Поскольку у государя было ещё двое сыновей – Николай и Михаил, которых Павел Петрович любил куда больше, чем Александра и Константина (отобранных у него Екатериной II), то у братьев возникли опасения, что государь вычеркнет их из списка наследников престола.
И тогда Александр дал согласие заговорщикам (во главе заговора стояли проворовавшийся петербургский губернатор Пётр Пален и представители опального клана Зубовых).
* * *
Ночью 24 марта 1801 года выпившие для храбрости заговорщики проникли в Михайловский замок. Охранявшие его гвардейцы были предусмотрительно переведены в другое место участвовавшими в заговоре командирами полков. Пробившись через часовых, заговорщики ворвались в спальню императора.
Павел наотрез отказался подписывать отречение и оказал сопротивление напавшим на него 12 заговорщикам. Итогом драки стал удар в висок табакеркой, после чего – для верности – уже находившегося без сознания императора задушили. Император был сильно избит, и его пришлось очень долго гримировать, чтобы скрыть следы побоев, прежде чем показать его тело для подтверждения смерти. Утром войскам объявили о смерти императора от апоплексического удара, то есть от инсульта, и привели к присяге новому императору.
Вплоть до ХХ века официальной причиной гибели императора был апоплексический удар, хотя для образованных слоёв населения реальная судьба Павла никогда не была секретом.
* * *
Наполеон был уверен, что за убийством императора Павла I стояли англичане, защитившие руками русских заговорщиков свои интересы в Европе и в Индии.
Когда в апреле 1801 года было объявлено об убийстве русского императора, проводившего дружественную по отношению к Франции политику, Бонапарт поместил в газете «Монитор» такую заметку: «В ночь с 24 на 25 марта умер Павел I. 31 марта английская эскадра миновала Сунд (пролив, отделяющий Швецию от острова Зеланд, то есть британский флот прорвал блокаду. – В.Т.). История нам покажет, какая связь могла существовать между этими двумя событиями».
