Большинство наших сограждан наверняка уверены, что разница между понятиями «русский» и «россиянин» очень проста: одно означает национальность, другое – гражданство, но так ли это на самом деле, почему русские нередко стесняются своей русскости, боясь упреков в национализме и прячась за политкорректным «россиянин»: на эти и другие неловкие вопросы взялись размышлять философ, писатель, эколог, священник и представитель древнего русского дворянского рода в рамках ежегодной сессии Русского университета. «Можно ли себя считать русским и не прослыть шовинистом? С одной стороны, – да, конечно. С другой стороны, – нет, нельзя, потому что все зависит от того, в каких кругах», – размышляет философ, научный руководитель Центра исследований русской мысли Института гуманитарных наук Балтийского федерального университета им. Иммануила Канта Андрей Тесля. «Но вопрос не надуманный», – подчеркивает он, – хотя бы потому, что с конца XIX века у самой темы русскости и русского национализма возникли преимущественно негативные коннотации».
На преодоление того, что русскость не должна вызывать автоматически негативную реакцию в своё время потратил усилия русский общественный и политический деятель, историк, социолог Петр Струве, напомнил Тесля. «Слово "россиянин" первоначально возникает как слово высокого языка, высокого штиля в ломоносовском разделении, где слово "русский" работает как средний литературный штиль, а в возвышенной речи это слово заменяется на "россиян". И суть разговора о том, как правильно: "русский" или "россиянин" – Карамзину, например, была бы непонятна; и тем более было бы непонятно, что это два разных субъекта, это звучало бы очень странно. Речь бы шла именно о разных литературных стилях», – подчеркнул Тесля.
«Сегодня есть, конечно, момент связанный с правовым статусом, связанным с гражданством России и не отнесением себя к русскости – это один момент. А другой момент, это утверждение того, что, например, история России и история русских людей – не вполне тождественные понятия. То есть для русских история России и будет их собственной историей, в то время как для других участвующих в этом – это какой-то эпизод их истории. Это принципиально важно», – отметил эксперт.
«Никакой России!»
«Понятие национальности в Российской империи было выведено в бытовую сферу и никогда не было официальным, посмотрите послужные списки офицеров, чиновников – там нет графы национальность, есть графа вероисповедание», – напомнил предводитель Российского Дворянского Собрания, член-корреспондент Международной академии генеалогии Олег Щербачёв. В советское время, к слову, графа о национальности в паспортах как раз присутствовала.
Паспорт подданного Российской империи, 1914 год. Фото: Валерий Сергеевич / etoretro.ru«Русские немцы, которые жили в Эстляндии, Лифляндии и Курляндии, были бесконечными патриотами Российской империи, кто они – русские или нет? Барон фон Эссен (Николай Оттович фон Эссен – адмирал, командующий русским флотом Балтийского моря – прим. ред.) – кто он, русский адмирал или немецкий балтийский адмирал? Конечно же, этот вопрос нужно не просто изучать, нужно не бояться о нём дискутировать, выводить такие темы из зоны “табу”. В Российской империи, где русская нация была государствообразующей, национальный вопрос никогда не выходил на первый план, но о нём и не стеснялись говорить», – подчеркнул Щербачев. «Можно ли себя считать русским и не прослыть шовинистом — вопрос, конечно, немного риторический, я бы сказал, что нужно, чтобы так было. Но не всё от нас зависит: всегда найдутся люди, для которых человек, ценящий русскую традицию, будет эквивалентен шовинисту», – сказал он.
«Российская империя в отношении русского народа как русского народа вела себя совсем не безупречно, начиная с того, что все славянофилы были всю жизнь под негласным надзором полиции», – продолжил дискуссию священник Георгий Кочетков, добавив, что ошибки надо тоже уметь обсуждать и учитывать, в том числе в отношении такого непростого вопроса. При этом он подчеркнул, что «есть большая степень неопределенности во всех понятиях, чувствуешь, что подразумеваются немного разные смыслы в одних и тех же словах, начиная с самого понятия русский». «Народ русский, конечно, был всегда... Русьский, как говорил отец Виталий Боровой, не русский, а русьский, куда входят великоруссы, малороссы, белорусы, как бы мы их ни называли (они в разные эпохи назывались по-разному), и сейчас это довольно эклектические общности, между которыми нет полного единства. И на Украине, и в Белоруссии, и в Российской Федерации. При этом русские как политическая нация, скорее всего, не сложились. Но мы не можем на нацию смотреть только как на политическую нацию», – сказал священник.
При этом он подчеркнул, что «ни в коем случае нельзя путать русскую и советскую политическую нацию». Он также рассказал о том, что «слово "русский" было совершенно запрещено в советские времена». «Я это очень хорошо знаю по практике советского времени, в том числе по всем законам распределения материальных благ, всех видов ресурсов в советской стране», – сказал священник. По его словам, даже выражение «русский патриот нам самим режет слух, потому что нас с детства предупреждали: не используй этих понятий». «В начале 70-х годов был замечательный, весёлый случай: я по лености в одном из отчетов в научно-исследовательском экономическом институте написал вместо РСФСР просто Россия. Какой последовал взрыв! "Какая Россия? Никакой России, пожалуйста!", – говорили мне», – поделился отец Георгий, добавив, что были и есть люди, для которых «само определение "русский" уже опасно и поэтому они мгновенно говорят о национализме, шовинизме». Священник заметил при этом, что понятие «национализм» в России и, например, Европе отличается. В Европе «быть патриотом и быть националистом – это одно и то же, у нас это не так, у нас националист – это некая крайность, ты как бы сепаратно себя мыслишь, и существуешь».
«Национализм в России русским я бы рекомендовать не стал. Национализм – это узость, закрытость, однобокость. В наше время – это плохо, это некоторый недостаток. Может, и не грех, но не лучшая характеристика человека», – сказал отец Георгий. «С националистами можно и нужно общаться, мало ли у кого какие есть недостатки… Но если этот недостаток переходит в шовинизм — его уже можно считать грехом, в котором надо всерьез каяться», – добавил он. «Шовинизм – это крайний национализм, это вещь совсем недостойная. Это когда ты живешь за счёт других, эксплуатируешь других и на этом строишь своё благополучие», – подчеркнул священник.
Участники акции "Русский марш" в Москве. Фото: Владимир Вяткин / РИА НовостиЧто касается понятия «россиянин», по его словам, «сейчас никто точно не знает, кто это, потому что все потеряли своё лицо». «У всех веселая ассоциация с Ельциным – как он произносил это слово, и дальше этих аналогий редко идёт дело», – добавил священник. «Есть много людей, которые осознают себя русскими, но при этом они не связаны друг с другом», – сказал отец Георгий, подчеркнув опасность такой ситуации, поскольку «центробежные силы огромные». Он сравнил русских людей с песчинками, которые в случае отсутствия единства могут оказаться рассеянными, а если обретут единство, тогда «получится цемент, который может что-то сцементировать, соединить и войти в современную историю». «Здесь, конечно, очень важен этнический, культурный, религиозный фактор. Как было при славянофилах, так и сейчас, никуда от этого мы не денемся. Всем видно, когда люди теряют веру. Чем больше люди теряют веру, тем они больше теряют и свою русскость. И это очень опасно», – полагает он.
«Точка сборки»
«Национальное действительно никогда не живет автономно. Национальное всегда связано с массой других вопросов, начиная с сугубо политических, которые здесь, кстати, не самые важные, и заканчивая культурными, социальными и так далее. То, что описывается через "мы", через сообщество, вписывается в какой-то культурный, экономический контекст и так далее и обретает внятную связку – собственно, тут как раз и начинается история про солидарность. А история про то, чтобы призывать к солидарности только на том основании, что мы – русские и здесь ставить точку, – путь в никуда. Это действие сразу оказывается бесплодным. Нужен поиск "живого бьющегося нерва", – полагает Тесля, отвечая на вопрос о том, что для русских могло бы стать своего рода «точкой сборки». «Собирание русского народа происходит при определённой критической ситуации. Понятно, что оно произойдет и в дальнейшем, база для этого есть. Только при определённых экстремальных ситуациях, которые надо будет решать. Вот так просто взять и сказать: "Давайте мы завтра начнем выявлять 'ядро народа', давайте мы определим, кто – русский, а кто – нет? – невозможно. Это сразу же конфликт на всю Россию-матушку», – полагает писатель и эколог Алексей Климов. «Советский народ, если и был собран, то во многом благодаря победе в Великой отечественной войне.
Недаром сегодня, когда происходит реабилитация советского периода, этому событию уделяется такое внимание. Ничего другого не остается: гражданская “религия” 1917 года на людей уже не так действует, она потерпела фиаско, а вот Победа 1945 года действует», – полагает Щербачёв. По его словам, «делать одно событие тысячелетней истории страны "точкой сборки" означает в общем-то перечеркнуть всю историю России, которая была до этого». «Да, это важное событие, но это выхваченная прожектором веха нашей истории». Строить патриотизм на одной такой вехе, по его словам, «неправильно и опасно». «Я это пытаюсь донести, ни в коем случае не бросая тень на тех людей, которые погибли в этой войне. Патриотизм как раз заключался бы в оплакивании этих жертв и в воздаянии, безусловно, почестей тем людям, которые, несмотря на все ужасы сталинизма, вышли защищать родную землю. Это, конечно, безусловный подвиг народа, а не политической верхушки», – подчеркнул Щербачёв.
«“Точка сборки” – сложный вопрос. Совершенно справедливо, что здесь не может быть “технологического” подхода: стоит ориентироваться только на живое движение сердца. Всё-таки не случайно в России рождается идея соборности, которая получила всемирное признание, снова во всем мире интересуются Хомяковым – это удивительно. Я имею в виду соборность настоящую, которая выражается в жизни общин и братств, которая очень традиционна и для нашего народа как народа, и для нашего народа как части церкви», – подчеркнул священник Георгий Кочетков. «Сейчас люди стали уже больше друг другу доверять, хотя я считаю, что недоверие – одна из проблем нашей современной жизни. Оправдать, понять это очень легко, но с этим нельзя мириться. Если мы хотим, чтобы выросло что-то целостное, единое, сильное, живое и настоящее, то надо преодолевать это недоверие. Так же как индивидуализм, страхи, и так далее: люди должны перестать унывать. Может быть, это и окажется нашей “точкой сборки”», – сказал священник.
