За несколько лет Николай Михайлович и его спутники преодолели свыше 14 тысяч километров, побывав в Монголии и Северном Тибете. Во время путешествия Пржевальский вёл дневник, который лёг в основу книги «Монголия и страна тангутов». Эта работа была переведена на несколько европейский языков и принесла учёному мировую известность.
Мечты о путешествиях
Николай Михайлович родился 12 апреля 1839 года в селе Кимборово, что в Смоленской губернии. Он являлся потомственным дворянином и получил хорошее образование. Пржевальский отучился в Смоленской гражданской гимназии, а затем начал военную службу, оказавшись в 1855 году в сводном запасном Рязанском полку. Через шесть лет он был зачислен в Николаевскую академию Генерального штаба. И здесь Николай начал изучать восточные земли Российской империи. Точкой отсчёта стала статья «Военно-статическое обозрение Приамурского края», которую Николай написал по заданию. Он тщательно изучил самые разные источники, что позволило ему сформулировать смелую мысль: «Чтобы вполне воспользоваться выгодами, представляемыми бассейном Амура, нам необходимо владеть и важнейшим его притоком Сунгари, орошающим лучшую часть этого бассейна, и, кроме того, в своих верховьях близко подходящим к северным провинциям Китая. Заняв всю Маньчжурию, мы сделаемся ближайшим соседом этого государства и, уже не говоря о наших торговых сношениях, можем прочно утвердить здесь наше политическое влияние».
И уже тогда он начал грезить путешествиями. Причём его с одинаковой силой манили все стороны света. Николай понимал, что под налётом романтики скрыта суровая реальность с испытаниями и лишениями. Но не боялся. Пржевальский был человеком сложным, неразговорчивым и мрачным. Его тяготили города и многочисленные правила. Говорили, что у него склонность к бродяжничеству. А сам Пржевальский писал в дневнике: «В сущности, путешественником надо родиться».
Но реализовать мечту получалось лишь теоретически, в качестве преподавателя истории и географии в Варшавском пехотном юнкерском училище. В 1864 году мечта Пржевальского стала чуть ближе. Став действительным членом Императорского Русского географического общества, он начал уже читать публичные лекции по истории и географии. Николай понимал, что путешествие «за тридевять земель» – лишь вопрос времени.
Особое место в его сердце занимала Африка. В то время как раз началось активное изучение этого континента. И Пржевальский наносил на карту маршруты своих предполагаемых исследований. Однако путешествие в Африку было нереальным по двум причинам. Во-первых, вставал финансовый вопрос. Никто бы не выделил огромные деньги ради сомнительной затеи. Во-вторых, Африка не являлась стратегически интересным регионом для Российской империи. Осознав, что «час напряжённой работы даёт больше, чем годы грёз», Пржевальский разработал маршрут экспедиции по Центральной Азии, представив его руководству географического общества. Однако там этот проект не оценили.
Но Пржевальский всё равно отправился в экспедицию. Он побывал в Уссурийском крае, где занимался переписью населения, изучал пути сообщения с Маньчжурией и Кореей, вносил корректировки на карты. Николай Михайлович писал в дневнике: «Охотничья собака отыскивает вам медведя или соболя, но тут же рядом можно встретить тигра, не уступающего в величине и силе обитателю джунглей Бенгалии». Экспедиция продлилась почти два года и по её результатам Пржевальский написал книгу «Путешествие в Уссурийском крае».
Успех экспедиции показал, что Николаю Михайловичу можно доверить и более серьёзные задания. Да и сам он начал «обрабатывать» Русское географическое общество, рассказывая о геополитической важности экспедиции в Китай, Монголию и Тибет. В конце концов, учёный и военный получил одобрение проекта.
Монгольская экспедиция
29 ноября 1870 года Николай Михайлович вместе с Михаилом Александровичем Пыльцовым отправились на Восток. Несмотря на то, что в экспедиции были заинтересованы не только географы, но ещё и военные, Пржевальский получил небольшую сумму, которая не могла покрыть все предполагаемые расходы. Но путешественника это не смутило.
Штабс-капитан Н. М. Пржевальский, поручик Н. Я. Ягунов, подпоручик М. А. Пыльцов. Фото: общественное достояниеВ январе 1871 года Пржевальский, Пыльцов и два казака добрались до Пекина. Там их предупредили, что выбранный для путешествия маршрут опасен, поскольку проходит по землям, охваченным восстанием дунган. Кроме этого, там полным-полном бандитов, которые совершают налёты на караванные пути. Но Николая Михайловича не смутил и этот факт. Он закупил оружие и боеприпасы, а потом, оставил запись в дневнике: «Словом, мы снаряжены так, как, вероятно, не был вооружён сам Ермак Тимофеевич, отправляясь на покорение Сибири».
Скромный отряд, получив необходимые бумаги от китайских чиновников, покинул Пекин в середине мая 1871 года. Идти, что называется, приходилось «на ощупь». Бюрократы с подозрением отнеслись к европейцам, поэтому предупредили местных – не помогать, свести контакты к минимуму. Путешественникам приходилось самостоятельно искать дорогу и источники воды.
Несмотря на все трудности, в середине лета путешественники добрались до равнины Ордоса и продолжили путь по пескам Кузупчи. Пржевальский писал: «Тяжело становится человеку в этом, в полном смысле, песчаном море, лишённом всякой жизни: не слышно здесь никаких звуков, ни даже трещания кузнечика, кругом тишина могильная…»
В начале осени отряд уже двигался по пескам другой пустыни – Алашань. В дневнике Николая Михайловича появилась новая запись: «Беда заблудиться, гибель тогда путнику верная, в особенности летом, когда пустыня накаляется, словно печь». И к концу сентября они добрались до гор Алашань. До озера Кукунор, которые Пржевальский определил как главную цель путешествия, оставалось ещё свыше шестисот километров. Но преодолеть это расстояние оказалось невозможным, поскольку денег практически не осталось. И отряд повернул обратно.
Теперь им пришлось столкнуться с суровой зимой. Если раньше они страдали от жары, теперь мучались от морозов и метелей. Пржевальский написал в дневнике: «Кусок вареного мяса почти совсем застывал во время еды, а руки и губы покрывались слоем жира, который потом приходилось соскабливать ножом». Но в самом начале 1872 года путешественники всё же сумели добраться до китайского города Калган, где и остановились до весны.
Как только немного потеплело, путешественники взяли курс на озеро Кукунор. Им пришлось пройти по землям, разорённым дунганским восстанием. Пржевальский и его спутники с ужасом выяснили, что почти все колодцы, расположенные вдоль караванной дороги, были отравлены. Николай Михайлович писал: «У меня до сих пор мутит на сердце, когда я вспомню, как однажды, напившись чаю из подобного колодца, мы стали поить верблюдов и, вычерпав воду, увидели на дне гнилой труп человека».
Чем дальше уходили путешественники от цивилизованных земель, тем больше слухов о них распространялось. Четверо бесстрашных русских вызывали у местного населения восторг. Поговаривали, что Пржевальский мог вызвать на помощь невидимую армию, которая помогала ему отбивать атаки бандитов. Жители других деревень считали, что Николай Михайлович умел управлять стихиями, вызывать мор и предсказывать будущее.
В конце октября 1872 года отряд всё-таки добрался до озера Кукунор. Пржевальский оставил такую запись в дневнике: «Мечта моей жизни исполнилась! Заветная цель экспедиции была достигнута! То, о чём недавно ещё только мечталось, теперь превратилось уже в осуществленный факт! Правда, такой успех был куплен ценою многих тяжких испытаний, но теперь все пережитые невзгоды были забыты, и в полном восторге стояли мы с товарищем на берегу великого озера, любуясь на его чудные тёмно-голубые волны».
Спутниковое фото озера Кукунор. Фото: NASAОтряд решил на какое-то время разбить лагерь у озера. Нужно было и провести исследования, и разведку, и просто немного отдохнуть. Вскоре выяснилось, что они здесь не одни. К лагерю пришёл посол от далай-ламы в сопровождении охраны. Оказалось что-то он отправился из Лхасы, столицы Тибета, в Пекин, но началось восстание, поэтому ему пришлось остановиться. И несколько лет посол с многочисленной охраной и слугами жил возле озера, боясь двинуться дальше. Он был потрясён, когда узнал, что всего четверо русских смогли добраться до озера всего за несколько месяцев.
Обратно отряд двинулся Тибетским нагорьем. И опять им предстояло вынести суровую зиму. Пржевальский писал в дневнике: «Ещё ни разу в жизни не приходилось мне встречать Новый год в такой абсолютной пустыне, как та, в которой мы ныне находимся. И как бы в гармонию ко всей обстановке у нас не осталось решительно никаких запасов, кроме поганой дзамбы и небольшого количества муки. Лишения страшные, но их необходимо переносить во имя великой цели экспедиции».
1 сентября 1873 года путешественники прибыли в Кяхту. Николай Михайлович написал: «Путешествие наше окончилось. Его успех превзошел даже те надежды, которые мы имели, переступая первый раз границу Монголии».
Итоги путешествия
В Санкт-Петербург Николай Михайлович прибыл в январе 1874 года. Он выступил с докладом в Русском географическом обществе и ему аплодировал весь зал, газеты наперебой рассказывали о путешествии. Проникся и сам Александр II, который лично встретился с путешественниками. Он осмотрел коллекции, собранные Пржевальским, и распорядился приобрести их для Академии наук. Сам Николай Михайлович удостоился звания подполковника, а также получил от Русского географического общества Большую Константиновскую медаль.
Пржевальский первым из европейцев побывал на озере Лобнор, открыл хребет Алтындаг и определил границу Тибетского нагорья. Кроме этого, он нанёс на карту ещё и несколько ранее неизвестных хребтов. Все эти открытия подняли большую шумиху в научном сообществе, а Николай Михайлович стал известен во всём мире. Закрепил он популярность двухтомником «Монголия и стана тангутов», который был переведён на несколько иностранных языков.
Довольными результатами экспедиции были и военные. Генеральный штаб на протяжении длительного времени мог отталкиваться от результатов «пассивной» разведки – сведений от купцов, дипломатов и различных чиновников, которых судьба забрасывала в отдалённые земли. И ту информацию было крайне сложно считать достоверной. А теперь военные получили более или менее актуальные сведения от человека не случайного, а своего, знавшего, как нужно проводить разведку. Например, Пржевальский отчитался о географии региона и состоянии путей сообщения. Это было важно, поскольку давало понятие о том, как предполагаемый противник будет использовать пешие и конные войска, а также решать проблемы с поставками различных грузов.
А Николай Михайлович не собирался ставить точку. Он начал работу над проектом новой экспедиции, а заодно запасся блокнотами. Однажды сказал Пржевальский, объясняя свою тягу к записям, он сказал: «У путешественника нет памяти». Зато теперь есть память о нём.