В конце XIX столетия изобретение русского учёного потрясло мир. О нём говорили в Европе, Америке и Азии. А «свечи Яблочкова» осветили крупнейшие города. Тогда ещё никто не думал, что триумф Яблочкова окажется скоротечным, а самого учёного ждут тяжёлые испытания.
«Россия – родина электричества»
1878 год, Марсово поле, Париж. Здесь развернулась грандиознейшая Всемирная выставка. Тысячи людей со всего света прибыли в столицу Франции, чтобы своими глазами увидеть последние технические достижения. А главным «экспонатом» выставки являлся павильон электросвета. Народная молва быстро разнесла весть, что там горят «свечи Яблочкова», которые осветили не только сам павильон, но ещё несколько парижских бульваров и площадь Оперы. Среди технических новинок и разношёрстной толпы выделялся высокий мужчина с копной тёмных волос и окладистой бородой. Он напоминал грозного медведя, который чувствовал себя настоящим хозяином леса.
Это и был гениальный изобретатель Павел Николаевич Яблочков, родившийся в Саратовской губернии и получивший военное образование. Но тяга к конструированию перевесила карьерные перспективы. Его волновала тема электричества, но этот энтузиазм военные не разделяли, считая эксперименты тратой времени и средств. Но Павел Николаевич, как и подобает учёному-первопроходцу, был слишком упрям, поэтому ушёл в отставку. Он перебрался в Москву, где вместе с единомышленником Николаем Глуховым открыл мастерскую. Расчёт был прост как две копейки: Яблочков и Глухов думали, что смогут зарабатывать на жизнь коммерческими заказами на изготовление электрических приборов. Финансовая сторона не интересовала Павла Николаевича, он занимался экспериментами. Но дело не пошло, мастерская обанкротилась. Яблочков отнёсся к неудаче по-философски, он верил в себя и в свои изобретения. Придавало сил и знакомство с электротехником Владимиром Чиколевым, с которым они вместе проводили эксперименты. К тому же, за плечами Яблочкова было изобретение электромагнита особой конструкции, прожектора для поезда на основе дуговой лампы. Помнил Павел Николаевич и неудачу с этим прожектором. Ему довелось сопровождать государя на поезде, который отправился в Ливадию. Яблочков отвечал за работу своего изобретения и в пути выяснил, что оно оказалось слишком громоздким и сложным, а значит, бесперспективным для дальнейшего использования.
12 (по старому стилю) декабря 1875 года Яблочков собрал свою первую «свечу». Она стала логичным финалом его опытов с электрическим освещением, где важную роль сыграла угольная лампа – изобретение другого русского самородка Александра Николаевича Лодыгина. Павел Николаевич помещал между двух проводников тонкие угольки, обмотанные волокнами горного льна. Учёный стремился добиться того, чтобы уголь не сгорал, а накаливал лён. Эксперименты оказались неудачными, но натолкнули Яблочкова на мысль, что нужно использовать глину и некие подобные материалы. В конце концов, Павел Николаевич сумел собрать рабочий вариант электрической дуговой лампы: при подключении её к источнику тока сгорала предохранительная проволока, которая, в свою очередь, поджигала дугу. А яркое пламя испаряло изоляцию и сжигало угли, освещая помещение ярким светом. В производстве такая свеча стоила дёшево и являлась перспективной.
Электрическая свеча Яблочкова. Фото: общественное достояниеОднако в России к изобретению Яблочкова отнеслись скептически. В те времена города освещались при помощи газа и отказываться от него не хотели. Поэтому Яблочков уехал в Париж, устроившись в мастерские физических приборов Антуана Бреге. В 1876 году Павел Николаевич запатентовал свою свечу и представил на выставке в Париже. Его изобретение ошеломило публику. Газеты соревновались друг с другом в заголовках: «Россия – родина электричества», «Свет приходит к нам с Севера – из России», «Русский свет – чудо нашего времени».
…С того момента прошло почти два года. Павел Николаевич ещё раз впечатлил зрителей, теперь уже в Париже. Два параллельных угольных стержня, связанных тонкой металлической ниткой, между которыми находился каолиновый изолятор, испарявшийся по мере выгорания электродов, ток от динамо-машины и полуторачасовое яркое голубоватое свечение магически действовали на публику.
Возвращение в Россию
Французы, ставшие компаньонами Яблочкова, быстро наладили производство свечей. В пересчёте на русские деньги они стоили двадцать копеек, что позволило изобретению за короткий срок стать массовым. Предприятия производили около 8 тысяч свечей ежедневно. Ими были освещены улицы Парижа, Лондона, Берлина, Вены. Они добрались до США, Бразилии, Мексики, Индии, Бирмы, Камбоджи. Газетчики писали, что свет свечей Яблочкова распространяется быстрее всего в мире.
Свою привычку отгораживаться от финансовой стороны вопроса Яблочков не оставил, поэтому колоссальные продажи не сделали его богатым человеком. Павел Николаевич был уверен, что проблемы с деньгами в прошлом. И поэтому думал об усовершенствовании своего изобретения, желая превратить ручную замену свечей в автоматическую.
Но была у Яблочкова и ещё одна мечта – вернуться в Россию. На Родине его изобретение знали, свечи освещали улицы Санкт-Петербурга, Москвы и других городов, но на них стояло иностранное торговое клеймо, что вызывало у Павла Николаевича сильное раздражение. И вот – произошло то, чего так хотел Яблочков, его позвали в Россию. По одной из версий, на Парижской выставке к нему подошёл великий князь Константин Николаевич и попросил вернуться, пообещав покровительство и помощь на самом высоком уровне. Но покинуть Францию было не так просто, поскольку Яблочкова связывали жёсткие условия контракта. Поразмыслив, Павел Николаевич продал свою долю в компании на миллион франков и выкупил лицензию на самостоятельную работу. Он понимал, что сильно рисковал, но верил, что патенты на генератор переменного тока, способы «дробления света» при помощи лейденских банок и другие задумки помогут ему справиться с трудностями.
Павел Николаевич вернулся в Россию, не зная, что коварную подножку его изобретению подставил технический прогресс, который стремглав помчался вперёд. И далеко не последнюю роль в этом сыграла как раз «свеча Яблочкова».
Авеню де л'Опера и площадь Оперы освещенны электрическим освещением с использованием ламп Яблочкова, 1894 год. Фото: A. RingelКрах надежд
Реальность больно ударила Павла Николаевича. Лампочка накаливания, придуманная Александром Лодыгиным, оказалась более эффективной, нежели свеча Яблочкова. А когда к продвижению лампочки подключился американец Томас Эдисон, всё стало окончательно понятно, с ним никто тягаться не мог. Лампочка накаливания светила тусклее, но дольше и выделяла меньше тепла, что делало её пригодной для использования даже в небольших помещениях. «Свет с Севера» потух так же стремительно, как и зажёгся.
Яблочков не сдавался. Более того, к себе в мастерскую он взял Лодыгина, позволив тому и дальше работать над лампочками накаливания. Сам же Павел Николаевич трудился над свечой, пытаясь выжать из этой придумки максимум. Но она уже была никому не нужна. Заказы упрямо стремились к нулю, а вчерашние покровители, обещавшие разнообразные блага, просто избегали его.
В 1889 году а Париже вновь состоялась Всемирная выставка. Там зажгли «свечи Яблочкова», но уже в последний раз, да и то, в качестве исторического наследия. И это стало началом конца. Деньги у Яблочкова таяли с неимоверной быстрой – они уходили на новые эксперименты. Теперь он работал над генераторами и трансформаторами, мечтательно говоря: «Электрический ток будет подаваться в дома, как газ или вода». Во время очередного эксперимента с хлором Павел Николаевич сжёг слизистую оболочку лёгких, потом чуть не сгорел. Здоровье с каждым месяцем становилось всё хуже, зато патентов прибавлялось. Но ни один из них не приносил денег.
Люди любуются электрическими огнями на Викторианских доках в Лондоне, 1887 год. Фото: El Museo PopularК тому времени Яблочков похоронил супругу и двух дочерей, но женился во второй раз. В семье родился сын. Поскольку денег катастрофически не хватало, Павел Николаевич принял решение вернуться в Саратовскую губернию и продолжить работу. Однако жизнь в глухом селе тяготила учёного, не привыкшего быть оторванным от мира. Поэтому он перебрался в Саратов, сняв маленький номер в самой дешёвой гостинице, где и проводил эксперименты.
В марте 1894 года эксперименты завершились навсегда – Павла Николаевича не стало. Похоронили его в семейном склепе на окраине села Сапожок. Как учёный он не просто оставил след в истории. Яблочков первый «вывел электрическое освещение из лаборатории физика на улицу», показав миллионам людей, каким будет будущее.
Павла Николаевича не забыли. Его имя носят улицы в Москве, Санкт-Петербурге, Саратове, Рязани и других городах. Также в его честь назван один из кратеров на обратной стороне Луны.
Газета «Известия Парижской академии наук» в 1879 году писала: «Свеча Яблочкова вызвала в Париже, как, впрочем, и в других местах, целое движение в пользу электрического освещения… Ей, безусловно, мы обязаны тем, что электрическое освещение стало обычным способом».