Исследовательский центр Res Publica Европейского университета в Санкт-Петербурге провёл научную конференцию «Декабризм как республиканский проект: прошлое и будущее». Там было поднято много интересных вопросов, касающихся российской эпохи просвещения. А спикеры подавали темы через образы. Например, Наталья Потапова (ЕУСПб) рассказала об изменяющейся роли женщины в воспитании детей, использовав портреты художника Жана-Лорана Монье.
Голос женщины
Несколько слов о художнике Монье, чьи работы использовала Наталья Дмитриевна в качестве иллюстраций меняющейся эпохи. Он родился в Париже в 1743 году. Построил блестящую карьеру, став придворным художником короля Людовика XVI. Несмотря на то что работал Монье в разных направлениях, наибольшую славу снискал как портретист. И сейчас он по праву считается одним из ярчайших мастеров эпохи классицизма.
Но всё же жизнь нанесла художнику сильный удар. Когда грянула Великая французская революция, Монье вынужден был покинуть родину. Сначала он жил в Англии, затем перебрался в Германию, после – в Россию. Смена обстановки повлекла за собой и смену подхода к работе. Мир стремительно менялся, поэтому Жан-Лоран соответствовал. В конце XVIII столетия произошёл перелом в сознании людей – медленно, но верно, роль женщины стала меняться.
Жан-Лоран Монье. Фото: Миннеаполисский институт искусстваЕсли раньше Монье следовал чётким правилам – показывал статус женщин через дорогие ткани, музыкальные инструменты и прочие атрибуты роскоши, где обязательно присутствует мужчина, то революция изменила правила «игры». Глава семьи как некое божество стал отходить на второй план. Голос женщин как полноправных хозяек дома и полноправных участниц воспитания сыновей стал доноситься всё громче. У них появилась свобода жестов на портретах – настоящая роскошь, о которой раньше можно было только мечтать. Женщины вдруг перестали восприниматься как красивый атрибут мужчин. Оказалось, что они могут принимать участие даже в политике. Нет, не прямую, не пришло ещё время, а через воспитание достойных сыновей.
Сила Екатерины Фёдоровны
В 1802 году Жан-Лоран Монье закончил портрет Екатерины Фёдоровны Муравьёвой и её сына Никиты. И эта работа полностью соответствовала европейским тенденциям. Во-первых, на портрете отсутствовал глава семьи – Михаил Никитич Муравьёв. Во-вторых, Екатерина Фёдоровна и Никита, по воле художника, сломали все устои. Женщина изображена так, как будто она только что сняла парик, оставив лишь, сдвинутую со лба ленту. Более того, она подпёрла голову рукой. Если не знать исторической подоплёки, то можно подумать, что так и должно быть. Но то, как непринуждённо Монье изобразил Екатерину Фёдоровну, – жест революционный. Не видно, кстати, и корсета. Добавляет новаторства и Никита. Мальчик опирается на колени матери, откинувшись назад. Тут и знаки доверия, и привязанности – всё то, что ещё недавно было под запретом. Да и дотрагиваться до лица на картинах, то есть публично, – дурной тон. Но Монье сознательно пошёл на такой шаг. Мир менялся, условности манер оставались в прошлом.
И этот рушащий устои портрет идеально подходит под характер Екатерины Фёдоровны. Жена просветителя Михаила Никитича соответствовала мужу, которого не стало в 1807 году. После смерти поэта по её инициативе на его могиле был установлен памятник с эпитафиями, написанными на русском и латинском языках. А сам монумент выглядел так, будто там похоронен знатный римлянин.
Картина Жана-Лорана Монье «Портрет Е.Ф. Муравьевой с сыном Никитой». Фото: ГМИИ имени А. С. ПушкинаОвдовев, Екатерина Фёдоровна полностью взяла на себя ответственность за быт и воспитание сыновей. Она превратилась в полноценного управляющего, который отвечал и за жизнь прислуги, и за управление финансами. Не было такого дела, в которое бы не вникала Муравьёва. А её дом превратился в центр притяжения интеллигенции. Там жил Батюшков, останавливался Лунин, гостили Тургеневы, Вяземские, Трубецкие, Волконские, Пестели. Особой популярностью пользовалась библиотека Муравьёвых. Екатерина Фёдоровна прекрасно в ней ориентировалась. Она не просто знала, где находится та или иная книга, женщина с лёгкостью могла открыть издание на нужной странице, поскольку сама всё это читала. И это, безусловно, вызывало восхищение.
Когда сыновья выросли, связь с матерью не оборвалась. Они переписывались, обменивались мыслями по разным вопросам, обсуждали прочитанные книги. Никита и Александр благодаря матери получили прекрасное образование. Однако привычная и размеренная жизнь оборвалась в декабре 1825 года. Восстание на Сенатской площади превратило её сыновей в «государственных преступников». Но Екатерина Фёдоровна не склонила покорно голову. Она писала Николаю I просьбы помиловать Никиту и Александра, всячески им помогала. А когда сыновей всё-таки отправили в ссылку – оставила у себя внуков и вновь развила бурную деятельность. Помогала всеми правдами и неправдами, причём не только своим родственникам, но и жёнам других декабристов. Сильная женщина была верна своим принципам даже в самый тяжёлый момент жизни. И не изменила себе. Такой Екатерина Фёдоровна, умершая в 1848 году, осталась в памяти людей: великодушной, способной на поступок, не боящейся брать на себя ответственность. Женщиной, переставшей быть украшением мужчины, голос которой услышало общество.
Смелость Анны Семёновны
Второй пример – это Анна Семёновна Муравьёва-Апостол. Какое-то время она вместе с супругом Иваном Матвеевичем жила в Санкт-Петербурге, но потом произошёл переезд в Гамбург. К тому времени Анна Семёновна, получившая достойное домашнее образование, занималась переводом книг с французского языка на русский. При этом она воспитывала детей и вела домашние дела. Именно в Гамбурге, ставшем центром французской эмиграции после революции, Муравьёвы и познакомились с Жаном-Лораном Монье. А в 1799 году он написал портрет Анны Семёновны с сыном Матвеем и дочерью Екатериной. Женщина представлена не просто в качестве домохозяйки, а как библиотекарь и хозяйка салона. Рядом с ней книга – важный символ эпохи. Художник подчеркнул интеллектуальные способности Муравьёвой-Апостол. Это подтверждает и её переписка с Екатериной Фёдоровной. В посланиях женщины обмениваются мнением о том, как правильно растить сыновей. Исходя из своих убеждений, Анна Семёновна решает остаться в Европе после того, как её супруг вынужден вернуться в Россию. И своего мнения не меняет, несмотря на то что против этого выступает даже Екатерина Фёдоровна. У Муравьёвой-Апостол было своё чёткое представление о том, что нужно её детям. Муж тоже хотел видеть жену рядом, но она просто поставила его перед фактом: мы будем жить в Париже.
Она столкнулась с большим количеством трудностей. Но Анна Семёновна, как и Екатерина Фёдоровна, была уже женщиной иной эпохи. Она не боялась. Во Франции уже царили антироссийские настроения, и Муравьёва-Апостол получила личное разрешение от Наполеона на проживание в Париже. Она сама подобрала квартиру, выбрала пансион для детей, определилась с учителями. Деньги ей из России присылал супруг, но Анна Фёдоровна не спрашивала у него совета, как ими распоряжаться, а принялась скрупулёзно налаживать жизнь на чужбине. Её в некотором роде упрямство и смелость вызывали вопросы у родственников и знакомых. Анна Фёдоровна писала Ивану Матвеевичу: «Дорогой друг… Катерина Фёдоровна Муравьёва упрекает меня за то, что остаюсь за границей, и пишет, что в Москве учителя не хуже, чем в Париже, и что скоро все поверят, будто ты сам не хочешь нашего возвращения, и таким образом я невольно поврежу твоей репутации. Однако разве не ясно, что я здесь не по своей воле? Меня связывают большие долги, обучение детей, пансион, больные ноги Матвея…».
