Картуз, жилет, канотье…
Можно вернуть к жизни старый цилиндр, принадлежавший некогда основателю Петербургского электротехнического института, можно спасти ветхий картуз с редким клеймом, можно привести в порядок моднейший в начале прошлого столетия шёлковый мужской жилет. Лишь бы понимать, почему это важно. Никита понимает и спасает. Он разыскивает старые вещи – на Авито, в семьях, в магазинах, торгующих «полуантиквариатом». Отдаёт в бережные руки реставраторов, хранит, а затем каталогизирует все данные вместе с фотографиями и описаниями на сайте и в Инстаграме.
Никита Оводков. Фото: Станислава Новгородцева«Одежда – это ведь исторический источник, точно такой же, как, к примеру, архитектура, живопись, документ, мебель и так далее, – говорит Никита Оводков. – Очень важно знать, как одевались люди, из каких элементов состояла одежда, из каких тканей создавалась, какого цвета была – подлинные сохранившиеся вещи дают нам возможность увидеть, как выглядели люди, то есть позволяют намного глубже, нагляднее погрузиться в историю повседневности». Вещи способны на века пережить своих хозяев, чьи судьбы иногда возможно лишь домыслить. Одна из ярчайших вещей в коллекции Никиты – модный в 1910-х годах мужской шёлковый жилет с вышитым орнаментом. Когда Никита нашёл эту вещь, причем не в Петербурге, а в Твери, жилет более напоминал старую тряпку: грязен, измят, бесформен, окантовка полочек, лацканов и карманов посеклась и деформировалась. Тот человек, у которого жилет хранился, смог немногое рассказать: вещь принадлежала в своё время его дальнему родственнику, петербуржцу Ивану Капранскому. После революции тот пытался каким-то образом переправить свою семью за рубеж. И близкие Капранского покинули Россию, а вот он сам остался и сгинул бесследно: ничего, никаких зацепок в истории его судьбы. Только вот этот жилет.
Жилет. Реставратор — Н. Н. Шаронова. Фото: Никита ОводковА вот о том, кому мог принадлежать синий повседневный картуз без цветного околыша, найденный Никитой по объявлению в одном из магазинчиков в Гостином дворе на улице Марата в Петербурге, казалось, мы никогда доподлинно не узнаем. Картуз тоже надо было срочно отдавать в руки реставраторов – помятый, изъеденный молью, со сломанным козырьком. Но у этого картуза в полной сохранности была редкая и важная деталь – красная атласная подкладка, на которой вытеснено: «Фуражная мастерская и магазин шляп Шлиома Бумштейна» (В ЦГИА СПб есть фонд № 223 – « Петроградская ремесленная управа (1799–1917)», так вот там можно найти Бумштейнов – Шлиома и его сына Моисея, занимавшихся «шапочным ремеслом» – прим. авт.). Недавно Никита созвонился с краеведом из поселка Саблино под Петербургом, спрашивал о доме, в котором нашли картуз. Выяснилось, что тот старый дом 1914 года постройки в 20-х годах минувшего века принадлежал режиссеру саблинского театра Алексею Николаевичу Кузнецову…
Картуз. Реставратор (в процессе) - Е.В. Таран. Фото: Никита ОводковЕщё один шедевр коллекции Оводкова – светлый цилиндр из фетра с шёлковой лентой, он принадлежал профессору Павлу Дмитриевичу Войнаровскому – организатору электротехнического образования в России, ректору Петербургского электротехнического института (нынешнего ЛЭТИ) с 1906 по 1912 год. Цилиндр Никита получил от потомков Войнаровского, которые до сих пор живут на Аптекарском острове в Петербурге. Изготовлен цилиндр был, скорее всего, в Германии. Хранился он долгое время на антресолях, оказался в итоге абсолютно смят и нуждался в серьёзной реставрации. А теперь выглядит неплохо. Кстати, после революции и цилиндр, и котелок как прерогатива одежды «бывших» ушли из обихода в России, хотя, к примеру, в Германии цилиндры и котелки носили и в 30-е годы минувшего столетия.
Цилиндр. Реставратор - Т. В. Маслова. Фото: Никита ОводковОчень трудно, как рассказывает Никита, найти мужские брюки и женские юбки начала прошлого века. Их, видимо, изнашивали дотла и перелицовывали из поколения в поколение во времена советского тотального дефицита. Судьба каждой вещи занимает коллекционера настолько, что почти во всех случаях он пытается провести мини-расследование, стараясь узнать что-то о владельцах. Иногда детали складываются в цельный рассказ, как, например, про шляпу-канотье: «Мужская соломенная шляпа-канотье с типичной шёлковой лентой с бантом сбоку принадлежала петербургскому купцу Владимиру Михайловичу Третникову, – рассказывает Никита Оводков. – Он с братом Герасимом владел магазинами посуды, что на Гагаринской 17 и 30, а также на Пантелеймоновском рынке. А жили братья, как сообщают дореволюционные справочники, на Моховой, 20. Канотье приехало в мою коллекцию из Ярославля, где живут потомки одной из ветвей этой семьи, причём они не знали о том, как звали братьев Третниковых, это я уже выяснил самостоятельно. У потомков сохранилась печать магазина со штампом “Магазин посуды П.Г.Третниковой”. Я выяснил, что это мать братьев – Павла Георгиевна Третникова, купчиха, 1852 года рождения. Она основала дело, которое потом унаследовали сыновья. А мужское соломенное канотье было куплено Владимиром Третниковым на Невском, 52, где располагался магазин Исаака Семеновича Арановича. Он владел шляпными магазинами еще и на Садовой, 52 и 44, на Ново-Александровском рынке и в Пассаже. На этом канотье сохранились металлические инициалы – на кожаном ободке шляпы изнутри буковки “В.Т.”. Шляпы помечали обязательно, потому что люди оставляли одинаковые шляпы в передних, когда приходили, к примеру, в гости, или в присутственных местах. И потом надо было найти свою шляпу».
Фомины. Наследие одной семьи
До сих пор в семьях на антресолях, в кладовых, в залежах на дачах можно разыскать вещи начала минувшего века, которые сохранились, несмотря на суровость ушедшего столетия. Вещи лежат тихо, пока потомки их владельцев не начинают избавляться от старья. И получается так, что можно сразу приобрести целый пул одежды, аксессуаров, фотографий, некогда принадлежавших одной семье. У Никиты Оводкова в коллекции так собрались вещи конца XIX – начала XX столетия примерно из десяти российских семей. Чтобы показать лицо эпохи, мы расскажем об одной.
Никита Оводков. Фото: Станислава Новгородцева
Архивные фотографии семьи Фоминых. Фото: Станислава Новгородцева
Иван Фомин с коллегами на II съезде оториноларингологов в Москве 26-30 апреля 1927 года. Фото: Станислава Новгородцева
Антонина и Иван Фомины в советское время. Фото: Станислава Новгородцева
Никита Оводков разбирает архивные фотографии семьи Фоминых. Фото: Станислава НовгородцеваСо сделанной в Москве в фотоателье Павлова фотографии 1906 года на нас смотрит молодая пара – Антонина и Иван Фомины, акушерка и молодой лор-врач. Именно их одежда, фотографии, личные вещи вплоть до докторского чемоданчика, нарукавных повязок с красным крестом, незаполненных бланков врача частной практики теперь находятся в коллекции Оводкова и составляют единый комплекс.
Фотография И.В. и А.И. Фоминых, фотоателье П.П. Павлова, г. Москва, Российская империя, начало ХХ в. (до 1914 г.). Фото: Станислава НовгородцеваКорсеты, кружевное белье и вечерний пояс «кушак» к платью Антонины, галстуки и зеленая с бантиком манишка (несколько напоминает «гаврилку» – пристегивающуюся манишку, которую носили рабочие) – все эти вещи сохранились очень хорошо: было ясно, что их берегли
Никита Оводков в своём хранилище коллекции текстиля. Фото: Станислава Новгородцева
Мужской летний жилет "фрачного" типа; хлопчатобумажное полотно с фактурным переплетением "пике", начало ХХ в., Российская империя (?); без пуговиц, полочки жилета крепились гарнитуром запонок. Фото: Станислава Новгородцева
Домашняя блуза/матине, хлопковый тюль с фестончатым краем, начало ХХ в.; предположительно создавалась Антониной в домашних условиях. На фото - "Кабинетный" портрет Антонины; ателье "Шерер и Набгольц", г. Москва, Российская империя, начало ХХ в.. Фото: Станислава Новгородцева
Женский пояс "кушак" к вечернему платью, 1915-1916 гг., принадлежал А.И. Фоминой; шёлк, шнур, кисти Фото: Станислава Новгородцева
Чепец дамский, Западная Европа, начало ХХ в.; вышитый хлопковый тюль. Фото: Станислава Новгородцева
Корсетные подвязки для чулок с металлическими "машинками", 1910-е гг., Германия. Фото: Станислава Новгородцева
Блуза-безрукавка, начало ХХ в.; кружево в технике ришелье, изготовлено вручную на швейной машинкекружевные вставки в виде медальонов. Фото: Станислава Новгородцева
Заготовка из чёрной сетки с гофрированными краями для накидки, начало ХХ в.; пелерина из тонкого батиста, начало ХХ в.; пелерина гимназистки, предположительно, принадлежавшая Антонине Харитоновой, в бытность её учебы в Московской женской гимназии З.Д. Перепёлкиной, в нижней части широкий фестончатый край в технике ришелье, вставка из узкого, мерного, машинного кружева. Фото: Станислава Новгородцева
Фирменная нашивка на внутренней части фартука, торговый дом "Мюр и Мерилиз", г. Москва, Российская империя, начало ХХ в.; торговый дом "Мюр и Мерилиз" (ныне ЦУМ), основанный двумя англичанами, Эндрю Муром и Арчибальдом Мерилизом стал своеобразным символом зарождения в Российской империи универсальных магазинов, объединивших под своей крышей множество товаров, люди получили возможность приобрести всё и сразу. Фото: Станислава Новгородцева
Мужская манишка, комбинированная с галстуком-бантом; шёлк, металл, начало ХХ века, торговая марка "Best Made", Великобритания. Фото: Станислава Новгородцева
Блуза дамская, из хлопка, воротник в виде ажурного полотна, собранного вручную из мерного машинного кружева двух видов: одного в технике ришелье, другое имитация коклюшечного, начало ХХ в.; стоит отметить, что блуза не завершена, на одном из рукавов кружевные оборки есть, на другом их нет; блузу, вероятнее всего, создавала сама Антонина у себя дома. Вид сзади. Фото: Станислава Новгородцева
Кружево, демонтированное в процессе реставрации с верхней части корсета, помещено на специальный полупрозрачный материал для разглаживания; мерное кружево с фестончатым краем украшено шёлковой лентой. Фото: Станислава Новгородцева
Фрагменты декора фартука, универмаг "Мюр и Мерилиз", г. Москва, Российская империя, начало ХХ в.. Фото: Станислава НовгородцеваАнтонина явно увлекалась шитьем, что было вполне в стиле и в моде того времени и для дворянок, и для интеллигентных разночинок. Швейная машинка становилась важным атрибутом быта. Антонина шила, придумывала фасоны, вышивала. И удивительно, что так много сохранилось. Никита рассказал, что приобрел вещи у москвички Лидии Николаевны Н.: все эти предметы достались ей по завещанию от подруги. Наследников у Фоминых не осталось. Лидия Николаевна бережно хранила всё, что досталось ей от рано умершей сокурсницы по МАРХИ (Московскому архитектурному институту) Татьяны Даниловны Колобовой – внучки Ивана и Антонины Фоминых.
Лидия Николаевна Н. в своей квартире. Фото: Станислава НовгородцеваЛидия, приехавшая поступать в МАРХИ из Великих Лук, и москвичка Татьяна познакомились ещё на подготовительных курсах в институт. Учились, дружили, причём, как вспоминает Лидия Николаевна, «Таня училась от всей души, мне было главное – сдать экзамен, а ей – понять». Татьяна потом работала в Центральном научно-исследовательском институте комплексного проектирования жилых и общественных зданий. (Татьяна Колобова в 1987 году – в год своей смерти всего в 36 лет – вступила в Союз архитекторов СССР – прим авт.). Лидия Николаевна – в издательстве «Правда». Мама Татьяны – тоже Татьяна, дочь Ивана и Антонины, была архитектором, но работала в художественном комбинате, создавала плакаты. Лидия Николаевна рассказала историю любви молодой Татьяны Фоминой и художника Даниила Колобова, автора целого ряда эскизов официально утвержденных военных знамен РККА. О Данииле Колобове можно прочесть в книге Петра Гончарова «Знаменное производство советской эпохи. 1918–1991». Он был женат, бездетен, намного старше Тани. Татьяна Фомина так и не вышла замуж ни за кого другого, родила дочку Таню, которая до 16-ти лет была Фоминой, отец не сразу дал ей свою фамилию… Даниил Леонидович Колобов умер в 1963-м, ему был 71 год, похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве, его могила сохранилась.
Татьяна Данииловна Колобова - внучка Ивана и Антонины Фоминых в детстве. Фото: Станислава Новгородцева
Татьяна Данииловна Колобова - внучка Ивана и Антонины Фоминых в окружении друзей. На фото стоит крайняя справа. Фото: Станислава Новгородцева
Подруги Лидия Николаевна Н. и Татьяна Колобова едут в электричке в Загорск на пасхальную службу. Фото: Станислава НовгородцеваЛидия Николаевна вспоминает и Татьяну-старшую, и Татьяну-младшую. Помнит один из рассказов Татьяны Ивановны Фоминой о родителях: «Это было очень похоже на “Собачье сердце” Михаила Булгакова. Фомины жили в Воротниковском переулке, 8. И после революции Иван Васильевич жил в отдельной квартире, у него там же был кабинет, где доктор принимал пациентов, причём весьма известных – он ведь был лор-врач, к нему обращались и артисты, когда возникали проблемы с голосом. И вот однажды пришли в квартиру Фоминых из домового комитета и потребовали уплотниться…» Татьяна Ивановна Фомина умерла в 1999 году, пережив дочь более чем на 10 лет. Так Лидия Николаевна Н. осталась хранительницей всего архива семьи. Никита Оводков на основании документов из этого архива составил биографические справки об Антонине и Иване Фоминых, потому что теперь он – хранитель, и эта цепь не должна прерваться.
Иван Васильевич Фомин (1882 – 11.XII. 1952)
Фотография "И.В. Фомина", начало ХХ в.. Фото: Станислава НовгородцеваРодился 11 октября 1882 года в семье коллежского секретаря, запасного Лейб-гвардии Семёновского полка старшего унтер-офицера Василия Алексеевича Фомина и его жены Евдокии Максимовой. 27 января 1906 года, будучи студентом университета, женился на крестьянской девице Тамбовской губернии Шацкого уезда Ямбирнской волости А.И. Харитоновой. Венчались молодые в Иоакимоаннинской церкви (ул. Большая Якиманка, д. 13). В 1909 году окончил Медицинский факультет Московского Университета, будучи удостоенным степени лекаря (диплом № 39577 от 22 ноября 1910 г.). С октября (или 24 января) 1910 по август 1914 года служил в чине коллежского асессора, в должности младшего врача (в т.ч. зубного врача) в 11-м гренадёрском полку (Фанагорийском), который в эти годы дислоцировался в Москве. Параллельно с исполнением обязанностей полкового врача Иван Фомин содержал (с 1911 г.) частную практику по лечению зубов в Москве, в том числе занимался изготовлением зубных протезов. В это время он квартировался по нескольким адресам: в 1911 г. – врач, Мамоновский д.6 кв. 6. тел. 211-20, в 1912 г. – врач, Тверская, 66, дом Коровина тел. 211-20. В 1913–14 гг. лечил по тем же адресам. С началом Первой мировой войны не остался в стороне – звал долг службы. С августа 1914 по октябрь 1915 года служил в должности главного врача 427 полевого подвижного госпиталя (данные не до конца точны – в 1916 г. ещё будучи врачом 427 ппг заболел в дер. Бадени Минской обл.) С октября 1915 года по декабрь 1917 года служил в должности главного врача 511 полевого подвижного госпиталя.
Складная вешалка, магазин готового платья фирмы "М. и И. Мандль", г. Москва, Российская империя, начало ХХ в.; пластмасса, металл; примечательно, что конструкция позволяла не только полностью сложить вешалку, но и поменять положение крючка; австрийская компания "М. и И. Мандль" стояла у истоков индустрии готового платья в Российской империи, начав свою путь в нашей стране в 1880-е годы, а к рубежу веков создав сложную сеть наёмных работников, соединяющую город и деревню - эта схема была заимствована множеством других предпринимателей. Магазины фирмы находились по всей России: три - в Москве, другие - в Петербурге, Киеве, Тифлисе. Надпись "Maison de Confection" в переводе с французского - "производство готового платья". Ниже - Визитная фотография И.В. Фомина, т.к. называемый "узкий" визитный портрет с сохранившейся на нём защитной плёнкой "этикетом" (или "фартуком"); фотоателье Н.И. Свищова "Паола", г. Москва, Российская империя. Фото: Станислава Новгородцева
Стеклянная ёмкость с притёртой пробкой - единственный предмет, сохранившийся в медицинской чемоданчике Ивана Фомина; сверху и снизу нарукавные повязки, предположительно, периода Первой Мировой войны (1914-1918): суконная и льняная. Фото: Станислава Новгородцева
Визитная карточка доктора И.В. Фомина, 1920-е гг.. Фото: Станислава Новгородцева
Медицинский чепчик, предположительно, принадлежавший И.В. Фомину; хлопчатобумажное полотно, первая четверть ХХ в.. Фото: Станислава Новгородцева
Очки Ивана Фомина. Фото: Станислава Новгородцева
Кожаный медицинский чемоданчик И.В. Фомина и общая фотография Ивана и Антонины периода начала Первой Мировой войны (1914-1918); Антонина в форме сестры милосердия: головной убор, фартук, нарукавная повязка; на обороте фотографии надпись "Война 1914 года". Фото: Станислава НовгородцеваС 1917 года принимал участие в Гражданской войне как врач и профильный администратор в области эвакуации в тыл и организации восстановления здоровья раненых и больных. С июля 1918 г. по май 1919 служил врачом для поручений Центральной коллегии о пленных и беженцах (Центропленбеж, занималась организацией людского контингента, кроме военных перевозок и пассажирского движения). С конца мая по июль 1919 г. находился в должности начальника головного эвакуационного пункта Южного фронта. С декабря 1919 г. по май 1920 Фомин находился в должности старшего ординатора (врач военного госпиталя, заведующий палатой либо отделением) военного госпиталя № 9 Южного фронта. В 1920 году Фомин сменил две должности, сначала начальник эвакуационного пункта, а затем главного врача 18-го сводного эвакуационного госпиталя. В 1920–21 гг. пребывал в должности начальника Ярославского эвакуационного пункта, затем в 1921 в должности главного врача 16-го сводного эвакуационного госпиталя и, наконец, в должности начальника Покровского военного распределительно пункта. В более спокойные 1920-е Иван вернулся в Москву и продолжил работать по профессии, устроившись в институт им. Склифосовского, в котором трудился вплоть до 1930-х годов в должности врача-отоларинголога. С начала 1930-х годов и по 1950 г. вёл научную деятельность, писал статьи на различные темы из области лечения ушных, носовых и горловых болезней.
Антонина Ивановна Фомина (в девичестве Харитонова) (1882-?)
Антонина Фомина (в девичестве Харитонова) в центре фотографии, предположительно в окружении своих родителей, сестры и брата. Фото: Станислава НовгородцеваРодилась 29 мая 1882 года в семье безземельного крестьянина деревни [в документе неразборчиво] Ямбирнской волости Шацкого уезда Тамбовской губернии Ивана Денисовича Харитонова и его жены Агрипины Львовой. В 1896 году Антонина поступила по экзамену в четвёртый класс Московской женской гимназии З.Д. Перепёлкиной (берёт свои начала от женского частного пансиона И.Г. Дельсаль, осн. в 1846 г.; в будущем частная женская гимназия М.Т. Брюхоненко – одно из лучших женских учебных заведений дореволюционной Москвы) и окончила обучение в 1900 году. В 1905 году окончила школу массажа при лечебнице врача Н.В. Слетова (Москва, Садовая-Триумфальная, собст. дом), свидетельство № 1256 от 20 января 1905 г.; Н.В. Слетов – доктор, статский советник, владелец лечебницы внутренних и нервных болезней, учредитель 1-го Московского института врачебной косметики для лечения недостатков лица и тела, действительный член большинства Московских медицинских обществ, почетный член Московского Совета Детских приютов, автор более 30-ти печатных трудов (напр. «Курсы массажа», выдержавшего 7 изданий). Родился в г. Козлове в 1863 г. и, по окончании Московского университета, за выдающиеся успехи был оставлен ординатором клиники профессора Захарьина, после чего Н.В. открыл свою лечебницу, учредил Институт, получив за продукты работы основанного Института высшие отличия в Париже, Лондоне и Риме: два Grand Prix и 1 больш. зол. медаль / Юбилейное историческое и художественное издание в память 300-летия царствования державного Дома Романовых. М., 1913. 27 января 1906 года вышла замуж за студента Московского университета И.В. Фомина. В 1910-е годы выбрала непростой путь специалиста-акушерки: в 1913 г. – акушерка, Большой Козихинский, 23 (Дом Шухаева). тел. 501-13; в 1914 г. акушерка, Патриаршие труды, 10. тел. 220-63; в 1915 акушерка, Патриаршие пруды, 16. тел. 220-63. Есть вероятность, что с началом Первой мировой войны служила сестрой милосердия в одном из госпиталей (об этом свидетельствует сохранившаяся фотография, с подписью «Война 1914 года»). В 1916 году Антонина родила дочь Татьяну. С этого момента, вероятно, Антонина увлеклась шитьём. Об этом свидетельствует наличие в коллекции множества недоработанных предметов одежды, в т.ч. блуз.
Кружевные вставки, предположительно, для лифа; коклюшечное плетение, начало ХХ века. Фото: Станислава Новгородцева
Под корсет помещена дневная сорочка с панталонами. Фото: Станислава Новгородцева
Страницы из модного журнала "Ladies Styles", принадлежали Антонине Фоминой, конец XIX - начало ХХ вв.. Фото: Станислава Новгородцева
Заготовка для блузы, сетка сочетается с декоративным узким кружевом с фестончатым краем по двум сторонам, смешанная техника; начало ХХ в. Западная Европа. Фото: Станислава Новгородцева
Никита Оводков в своём хранилище коллекции текстиля. Фото: Станислава НовгородцеваВ очень простых, биографических справках – жизнь семьи на перепутье эпох. А ещё важное свидетельство для нас: в любящих руках даже вещи обретают голос.
