Известно, что представление о революционных событиях 1917 года у большинства россиян – особенно где-нибудь на периферии страны – по-прежнему основываются на старых советских стереотипах. Но о том, что в те годы происходило на периферии, жители страны пребывают в совершенном неведении, оправдывая это тем, что судьба страны решалась не на окраинах – в нашем Тобольске, а в центре, в столице. Конечно, это верно, но только отчасти. Тем не менее, бурные события в центре страны дошли и до жителей Югры и Ямала – территорий тогдашней Тобольской губернии, куда в августе 1917 года сослали Николая II с семьей. Тогда считалось, что Тобольск – это самое тихое и спокойное место в империи, где можно было переждать любой катаклизм. Здесь не было ни помещичьего землевладения, ни развитой промышленности, ни многочисленного пролетариата, ни каких-либо поводов для массового недовольства.
Но постепенно бурные революционные воды затопили и самые отдаленные уголки страны. Отсидеться в стороне не удалось никому. Итак, в феврале 1917 года, всего за несколько дней рухнуло царское самодержавие. При этом не было предпринято никаких попыток защитить его – ни в центре, ни на местах, что напоминает нам о распаде СССР в 1991 году. И главная причина такого равнодушия народа – это дискредитация власти в глазах народа. И в результате Россия оказалась на перепутье. Различные политические силы предлагали четыре основных варианта пути, по которому, как они считали, Россия должна двигаться дальше.
Первая – это буржуазно-демократическая, либеральная модель. Этот путь олицетворяло Временное правительство и его лидеры. Самые известные личности – это поздний Керенский, Милюков.
Вторая – авторитарно-диктаторская, консервативная. Её поддерживали военные во главе с генералом Корниловым и стоявшие за ними буржуазные круги.
Третья – умеренно-социалистическая. Поддерживали эсеры, меньшевики, известные представители – Чернов, Мартов.
И, наконец, четвертая – леворадикальная. Эту позицию отстаивали большевики во главе с Лениным. Каждый из этих вариантов был в той или иной степени опробован на практике в масштабах всей страны или же в отдельных регионах. Но наиболее жизнеспособным в масштабах России по ряду причин стал последний – леворадикальный – вариант. Хотя изначально, казалось бы, больше шансов было у либералов, у первой модели, потому что когда они пришли к власти в феврале 1917 года, за ними шла интеллигенция, наиболее образованные слои населения, за ними были деньги буржуазии. Однако все попытки реализовать либеральную модель провалились.
Почему? Очевидно, здесь сказалась несостоятельность утопических представлений российской либеральной интеллигенции о сущности и природе демократии. Демократия воспринималась как некая объективная реальность, которой самодержавие мешает воплотиться в жизнь. Поэтому давайте мы уберем самодержавие, и народ сам выберет форму самоуправления, а дальше все само собой как-нибудь устроится. Но на самом деле, разумеется, демократия никак не могла утвердиться в России в одночасье, как по мановению волшебной палочки, ведь в странах Запада демократический строй создавался на протяжении веков. И в качестве примера катастрофических решений Временного правительства следует указать упразднение правоохранительной системы – либералы тогда всерьез полагали, что на место централизованного отлаженного механизма полиции должна была заступить децентрализованная выборная милиция. По сути, тогда любой желающий мог записаться в милиционеры. Не надо где-то учиться, главное – революционное самосознание. А вот в Нижневартовске, который вообще был тогда селом, милицию вообще упразднили и постановили выбранного начальника милиции отправить на фронт. По такому же принципу и органы местной власти стали замещать выборные комитеты, где состояли представители демократической общественности – от политических партий до общества пчеловодов. Конечно, в большинстве своем это были лица честные и порядочные, однако не имевшие ни политического, ни административного опыта.
Например, во главе Тобольской губернии был поставлен адвокат Василий Николаевич Пигнатти – известный ученый, занимавшийся в свободное от адвокатской практики время археологическими раскопками. Сургутский уезд возглавил местный учитель Николай Замятин. В итоге получилось, что для управления страной у временного правительства не было никаких инструментов, поскольку старый государственный аппарат был разрушен, новый они создать не смогли. Не оправдала себя и мягкая политика, рассчитанная на революционную сознательность населения. В итоге разросшийся экономический кризис поглотил государство. За восемь месяцев, в течение которых либералы пытались править страной, цены выросли в пять раз, промышленное производство и производительность труда упали на 25 процентов. Поступление хлеба в города осенью 1917 года составляло лишь половину от необходимого. Все это сопровождалось и неудачами на фронте.
В итоге к власти в октябре 1917 года пришли левые радикалы, которые говорили народу то, что он хотел услышать, обещая «золотые горы, молочные реки и кисельные берега». Далее вспыхнула Гражданская война, которая, по приблизительным подсчетам, унесла жизни около 13 миллионов человек. С началом Гражданской войны изменилось и положение Тобольской губернии. В то время как главные сражения Гражданской войны в Сибири развернулись в полосе Транссибирской железнодорожной магистрали, Тобольская губерния стала выполнять роль связующего звена между западной Европой и восточной азиатской частью России, которая все больше испытывала острую нужду в промышленных товарах. Именно через тобольский север были организованы поставки хлеба и продуктов питания из Сибири в Европу, а в обратном направлении везли оружие, боеприпасы, промышленные товары. Чтобы сделать северный маршрут более удобным, по указанию адмирала Колчака начинается строительство порта на Ямале и двух мощных радиостанций – на Ямале и в Сургуте, через которые планировалось наладить связь с архангельским правительством, скоординировать военные и политические планы по борьбе с большевиками. Уже осенью 1919 года караваны судов из Архангельска и Омска встретились на Ямале для обмена товарами. Но давайте подумаем, что такое гражданская война в России?
Академик Поляков дал в начале 90-х годов блестящее определение этой войны: «Длившаяся около 6 лет вооружённая борьба между различными группами населения, имевшая в своей основе глубокие социальные, национальные, политические противоречия, происходившая при активном вмешательстве иностранных сил, принимавшая различные формы». Это определение классически общепринятое. То есть гражданская война понимается как сложное многогранное явление, которое не сводится к классовой борьбе и войне красных и белых. Это борьба центра и национальных окраин, борьба между различными политическими партиями, между рабочими и буржуазией, между различными группами крестьянства, между крестьянством и центральной властью и так далее. И катализатором гражданской войны была социально-экономическая политика большевиков, которая не гасила, а наоборот, разжигала все противоречия, вовлекая в противостояние все больше и больше людей. Не избежал этой участи и спокойный Тобольск, где линия разделения на «красных» и «белых» прошла самым причудливым образом.
Вот, например, герой гражданской войны Тихон Данилович Сенькин, уроженец Орловской губернии, участник установления советской власти в Березове и Обдорске.
В наших краях он оказался как ссыльный – был посажен в тюрьму за нападение за пристава. Весной 1921 года его убили крестьяне – во время крестьянского восстания его отряд попал в засаду. Или вот игумен Иринарх, в мире Иван Шемановский, настоятель Обдорской миссии, человек, который много сделал для просвещения нашего края. В 1918 году он вступил в коммунистическую партию и стал активным проводником социалистических идей. По воле партии он был направлен в Туркестане для организации коммуны, где его и убили басмачи. А вот его бывший церковный начальник – епископ Тобольский и Сибирский Гермоген в 1918 году был арестован большевиками как участник мифического монархического заговора. При отступлении красных из Тобольска он был утоплен в Туре. То есть большевики привязали к ногам камень и утопили. Уместно вспомнить и Александра Анатольевича Лопарева – это был видный ученый, специалист по истории и культуре Византии, сотрудник Публичной императорской библиотеки (ныне это Российская национальная библиотека). Когда умер его родной брат Илья, он взял на содержание его сына Платона – студента Омского технического училища. Племянник приехал в Петроград к своему дяде, где и стал членом партии большевиков. И осенью 1918 года Александр Лопарев умер от голода в Петрограде, а Платон Лопарев стал активным участником установления советской власти на территории Тобольского севера, участником подавления крестьянского восстания. В честь него названа центральная улица Старовартовска. То есть в Сибири по разные стороны баррикад оказались люди одного и того же слоя. Характерной особенностью Тобольской губернии является относительная изолированность края, его отдаленность от политических и экономических центров. Это привело к тому, что все развитие военно-политического противоборства края проходило в общем русле, характерном и для других регионов Урала и запада Сибири, но с небольшим отставанием. Если на юге Западной Сибири советская власть установилась в конце 1917 – начале 1918 года, то на севере только в марте – начале мая 1918 года. Затем наступил этап свержения советской власти, недолгая власть «белых» и победа большевиков. Но если поражение войск Колчака произошло осенью 1919 года, то падение Тобольска произошло 22 октября, а на севере губернии город Саранпауль – последний оплот белых – капитулировал лишь в конце января 1920 года. С небольшим запозданием развивалось у нас и Западносибирское крестьянское восстание 1921 года, которое достигло своего пика в феврале – марте 1921 года. Но вот город Обдорск, ныне Салехард, повстанцы заняли лишь в начале апреля 1921 года – то есть в то время, когда на юге основные очаги сопротивления были уже подавлены. Еще одна характерная специфическая черта нашего края – наличие большого числа коренных жителей: ханты, манси, ненцев. Известно, что в 1917 году на всех окраинах империи произошел подъем национальных движений – на Украине, в Прибалтике, на Кавказе, в Закавказье. В Сибири национальные политические организации возникают только на юге: у бурят, у алтайцев и сибирских татар. А народы севера, которые вели традиционный образ жизни, очень слабо были вовлечены в политическую борьбу. Более того, коренные жители до революции не подлежали призыву в армию, не участвовали в выборах в государственную думу, то есть они, в целом, были вне политической жизни России. Именно поэтому коренное население больше сочувствовало противникам большевиков, потому что большевики планировали лишить их традиционных угодий, которыми они владели как собственники, и принудить к общественному труду. Поэтому участие коренного населения в революции ограничилось несколькими эпизодами вооруженной борьбы против большевиков. Первый эпизод – это попытка березовских промышленников в марте 1918 года набрать ханты для борьбы со сторонниками советской власти. Второй – это участие ханты в 1921 году в антибольшевистском восстании. Оба раза закончились полным провалом, и отряды ханты показали свою полную небоеспособность. В силу этих причин вооружённая борьба в нашем крае нарастала крайне медленно и постепенно. В 1917 году у нас на севере случаев насилия вообще не было зафиксировано. В 1918 году при свержении органов власти временного правительства хватило только угрозы применения силы, к оружию стороны прибегали крайне неохотно.
Но постепенное нарастание масштабов гражданского конфликта, вовлечение всё большего числа местных жителей неизбежно привело к тому, что участники борьбы все более ожесточались. В 1919–1920 годах сторонам приходилось вступать в боевые столкновения с относительно небольшими потерями с обеих сторон. Например, в начале января 1920 года белые оставили Берёзов и Обдорск и все свои силы, а это был переброшенный из Архангельска отряд связи Десятого Печорского полка, и пополнились местным мобилизованным населением. Они сосредоточились в Саранпауле, который решили защищать до последней возможности. Саранпауль прикрывал Сибиряковский тракт, связывающий Сибирь с Печорой, находившейся под властью «белого» правительства Архангельска. И вот, в Саранпауль приехал английский военный инженер Сакс с сапёрами и приступил к обустройству оборонительных позиций. Были сделаны окопы из навоза и песка, было все это залито водой, заморожено, с южной стороны вырублен лес. По периметру сооружены были опорные пункты – редуты с земляными окопами, блиндажами, установлено проволочное заграждение, оборудованы пулеметные гнезда, была проложена телефонная и телеграфная связь. Саранпауль превратился в настоящую крепость, способную выдержать штурм и осаду. Гарнизон не испытывал недостатка в оружии, боеприпасах, которые были получены от англичан через Архангельск: 200 винтовок, 11 пулеметов, гранатометы, 60 тысяч патронов. Имелись огромные запасы хлеба – 224 тонны зерна, и это позволяло не беспокоиться о продовольственном снабжении военнослужащих и местного населения. Однако крепость сдалась без боя. «Красные» арестовали семьи влиятельных купцов из Березово, семьи взяли в заложники, а самих купцов направили в Саранпауль в качестве парламентёров с официальным предложением о сдаче и обещанием сохранить жизнь офицеров. Прекрасно знавшие местность купцы смогли беспрепятственно объехать село, минуя заставы, и прежде чем их задержали и доставили в штаб, они выполнили свою главную задачу, для которой их собственно и посылали – то есть доставили солдатам, набранным из жителей березовского уезда, письма от родных и близких, находившихся на занятой «красными» территории. И, как вы понимаете, в этих письмах речь шла о том, что при новой власти нормально живется, что нужно прекратить сопротивление, вернуться к семьям, к мирному труду и т. д. Также купцы проинформировали «белых» и о положении на фронтах: что Томск и Сургут уже взяты красными, что силы Колчака разгромлены, что организованное сопротивление белых в Сибири прекращено. И все эти события вызвали раскол среди «белых», раскол среди тех, кто был из европейской России – так называемые «печорцы», и местные – «березовцы». В итоге «березовцы» арестовали «печорцев», забрали оружие и отправили «печорцев» по Сибиряковскому тракту на запад. А потом сдались «красным».
Но в 1921 году размах боевых действий увеличился, существенно возросло количество погибших, усиливается ожесточение по отношению к противнику, наблюдаются такие явления, как расстрелы заложников, грабежи, убийства, бессудные расправы. Начавшись с политического противостояния и локальных столкновений, Гражданская война постепенно превратилась в кровавую мясорубку во время восстания 1921 года, которое стало одним из наиболее ярких эпизодов в истории Северо-Западной Сибири. Это было событие, в котором прямо или косвенно участвовала большая часть населения края, и которое гораздо глубже затронуло повседневную жизнь сибиряков, чем революция 1917 года или война «красных» и «белых». Общее число жертв восстания оценивается в 600 человек, в том числе 200 человек погибло в боях, что для нашего малонаселенного края является очень большой цифрой. Стоит отметить, что произвол и насилие, как с одной, так и с другой стороны, усугублялись периодом поражений, отступлений, когда ослабевал контроль центра за деятельностью гражданских военных властей, и одновременно нарастало озлобление, недовольство, отчаяние за постигшие неудачи, стремление выместить злобу на пленных, подозрительных или тех, кто просто попался под руку.
Характерный пример произошел в районе Нижневартовска, когда большевики пытались предупредить антибольшевистские выступления. В Сургуте, Обдорске, Березове, Самарово были взяты заложники – из числа семей так называемого «эксплуататорского класса». Был создан военно-революционный комитет, но поскольку оружия было мало, большевики решили оставить Сургут и отступить по Оби в сторону Нарыма и Томска. У населения было мобилизовано около 200 лошадей, и в ночь на 9 марта коммунисты и служащие советских учреждений и члены их семей оставили город. Отступавшие разделились на несколько групп численностью примерно до 700 человек – то есть обоз растянулся на десятки верст по Оби. В погоню повстанцы отправили отряд под командованием Третьякова с численностью около 120 бойцов. Что характерно, сам Третьяков, командир повстанцев, был членом коммунистической партии и активным участником боев с Колчаком, а до восстания занимал должность инспектора Сургутского финотдела. И вот его отряд настиг колонну беглецов под селом Нижневартовским на левом берегу Оби.
Отступающие коммунисты знали о преследователях, и навстречу отряду Третьякова был выслан отряд комиссара Зырянова, которым дали приказ остановить противника. Завязался бой, в котором погибли и сам Зырянов, и другие коммунисты – всего 19 человек, еще пятеро «красных» попали в плен – впоследствии они перешли на сторону повстанцев и принимали участие в восстании против большевиков. В Нижневартовском после боя объявляется военное положение и выставляется вооруженный караул. Вскоре село было занято красными отрядами. И отряд ВЧК-ОГПУ еще несколько лет вылавливал повстанцев, скрывавшихся по лесам. Даже один чекист женился на сестре одного из скрывавшихся вождей повстанцев только для того, чтобы потом его поймать.
