Наряду с Лениным было еще много теоретиков социализма. Один из них – Троцкий, конкурент Ленина, который всегда оказывался впереди. Во время первой революции 1905–07 гг. он первый возглавил Петроградский совет, и во время второй революции тоже был первым, а Ленин прибыл на это событие из-за границы уже сильно опаздывая. Для Троцкого социализм – это «организация труда на принудительной общественной основе – солидарности». А хозяйственный план – есть «программа по мобилизации и нормированию принудительного труда». Именно этот человек был автором идеи создания армии принудительного труда еще в годы Гражданской войны. Апогеем этого стал лозунг, который, как считается, висел на воротах Соловков, хотя свидетельств тому не обнаружено: «Железной рукой загоним человечество к счастью». Автор его не известен.
Теперь переходим к содержанию того понимания права, которое было в ходу у тех, кто взял власть. Итак, право, которое существовало при самодержавии, они совершенно отрицали. Постепенно сформировалась достаточно цельная концепция революционной законности, которую я сформулировал в своем исследовании.
Что собой представляла концепция? На первом месте – классовый подход. Затем – террор, концлагеря, наказания-повеления революционной совестью, презумпция виновности обвиняемого до суда, наказание за недонесения, наказание за покушение на деяние, как за само деяние. Обратная сила принимаемых законов, уголовная ответственность за политические и идеологические убеждения. Ну, и отношение к преступникам: политические – социально-опасные элементы, а уголовные – социально-близкие или социально-вредные элементы. Использование чрезвычайных внесудебных органов – один из главнейших составляющих революционной законности наряду с классовым подходом. Потому что помимо судов 50% дел рассматривалось внесудебными органами. Это надо всегда помнить.
1918. Революционная совесть
Теперь мы посмотрим, как это развивалось и воплощалось в реальности. Еще до 1917 года Ленин четко определил будущность всей законодательной политики советской власти и советского государства, заявив: «Этично все, что служит укреплению и завершению коммунизма». Кстати, завершение коммунизма он предполагал в течение двух ближайших съездов партии. То есть страна должна была уже войти в первую фазу коммунистического общества примерно в течение 10 лет.
В декрете Совета народных комиссаров от ноября 1917 года относительно партии кадетов был введен термин «враги народа». В инструкции от 19 ноября этого же года – появляется строчка о революционном трибунале. Эта идея опиралась прямо на идеи Ленина и звучала так: «революционный трибунал устанавливает меру наказания, руководствуясь обстоятельствами дела и велениями революционной совести».
Термины «террор» и «концлагерь» появляются в постановлении о красном терроре от 5 сентября 1918 года. Здесь же установлена высшая мера наказания – расстрел. Я не буду подробно останавливаться на всех этих положениях. Они все входят в этот принцип «революционной законности». Задержусь только на понятии «революционная совесть». Что это такое? В 1918-м году выходил журнал, который так и называется: «Красный террор». Один из главных редакторов этого журнала латышский стрелок Лацис писал в редакторской статье: «Вы арестовали человека и думаете, как определить кто это: враг народа или близкий нам человек. Заставьте его повернуть ладони вверх. Если на этих ладонях нет мозолей, значит, вы должны наказать его». Вот, это и есть революционная совесть. Потому что весь гнев новой власти должен был быть обращен против эксплуататоров и сторонников царского буржуазного строя.
Постановление от 30 июля 1918 года о набатном звоне вводило еще одно положение, которое входит в принцип концепции революционной законности: все прикосновенные лица, так же как и совершившие преступления, также отвечают перед трибуналом как главные виновники. И покушение на совершение деяний наказывалось так же, как и само деяние. Потом это закрепляется в положении Уголовного кодекса от 1926 года.
Вообще кодификация советского права началась в 1918 году. Обстановка была катастрофическая, шла гражданская война. И, соответственно, законодательство, которое в это время формировалось, соответствовало времени, в котором оно появлялось, поэтому многие законоположения имели репрессивный характер. К сожалению, именно в эти годы оформились основные подходы большевиков к формированию правовых основ будущего государства. В статье 65 Конституции РСФСР от 1917 года была узаконена практика лишения избирательных прав по классовым и иным признакам. В законе о труде появляется положение о всеобщей трудовой повинности. Правда, оно действовало только в период Гражданской войны.
1919. Концлагеря.
В 1919 году принимается руководящее начало по уголовному праву РСФСР. В статье 25 появляется большевистская юридическая формула «враг революции и народа». С 1917 по 1922 в стране создаются первые концлагеря. Иногда есть такое заблуждение, что автор этой системы Сталин, но это совсем не так. Лагеря такого рода были созданы во время Англо-бурской войны еще в конце XIX века, а в этот период ими просто воспользовались большевики. Один из таких концлагерей находился в Екатеринбурге, второй – в Нижнем Тагиле, а третий – в Нижней Туре. Всего же по стране с 1919-го по 1921-й функционировало уже 128 лагерей и в них содержалось 100000 заключенных. Инструкция об этих лагерях гласила, что там должны содержаться лица, совершившие различные преступления и проступки, обвиняемые в спекуляции, саботаже, преступлениях по должности, а также заведомые угнетатели и «эксплуататоры труда, приверженцы буржуазного и царского дворянского строя». То есть сразу вносилась такая новинка – наказание за идеологические и политические убеждения и за отношение к прошлому.
1922–1928. Статья 58
В 1922 году наступает второй этап кодификации советского уголовного права. Создаются гражданский, земельный, уголовный и другие кодексы. И в это же время, несмотря на то, что Гражданская война завершилась, появляется положение, которое связано с классовым характером этого права. Вот знаменитая цитата, которая хорошо известна, из письма Ленина министру юстиции Курскому при создании уголовного кодекса 1922 года. Ленин, проанализировав проект этого кодекса, написал: «Товарищ Курский, в дополнение к нашей беседе посылаю вам набросок дополнительного параграфа Уголовного кодекса. Основная мысль, надеюсь, ясна. Открыто выставить принципиальное и политически правдивое, а не только юридически узкое положение, мотивирующее суть и оправдание террора, его необходимость, его пределы». И я выделил фразу: «Суд должен не устранить террор, обещать это было бы самообманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас». То есть к тому времени Ленину уже стало понятно, что государство не отомрет. И что это государство диктатуры пролетариата должно действовать против своих врагов решительно и активно. И без террора ничего не создашь.
В уголовном кодексе дано определение контрреволюционному преступлению, перечислены эти преступления, определена мера наказания. В итоге всего в кодексе оказывается 17 контрреволюционный статей и в 12 из них предполагается высшая мера наказания. Всего же закрепляется 27 «расстрельных» статей. Кодекс подтвердил необходимость террора и сохранил внесудебное преследование, которое было в руках у ГПУ, затем НКВД и так дальше.
Обратим внимание на конституцию 1925 года. Прочитав первую главу, можно достаточно ясно уяснить суть понимания государственности в это время. Государство как таковое не только не уходило в прошлое, но и укреплялось. Предполагалось, что эта система власти должна гарантировать диктатуру пролетариата в целях подавления буржуазии. Для уничтожения эксплуатации человека человеком и осуществления коммунизма, при котором не будет ни деления на классы, ни государственной власти.
Уголовный кодекс 1926 года действовал очень долго, его заменили только в 1960-м году. Он имел много редакций, последнюю – в 1958-м. Здесь и появилась всем вам известная статья 58. Она развивалась: сначала в ней было 14 подпунктов, а потом 18. Эта статья наказывала как раз «за контрреволюционные преступления». Кроме нее были другие статьи, но в нашем сознании на первое место всегда выходит именно 58-я. Видимо потому, что внесудебные органы очень ее любили и применяли чаще всего.
Иногда многие слишком утрировано представляют себе 58-ю статью как «политическую». Если мы возьмем сегодня уголовный кодекс нашей страны (принятый в 1996-м году – «С»), то мы найдем там те же самые статьи. Ну кто же скажет, что не надо пресекать подрыв власти, или заговоры, или шпионаж, или измену родине? Эта статья существует в законодательстве любого государства, но специфика нашего случая именно в ее идеологическом классовом характере.
В период с 1922-го по 1928 год в нашей стране проводилась политика восстановления экономики, новая экономическая политика и, казалось бы, вопиющих репрессий не было. Было только лишение избирательных прав. Для нас это звучит почти безобидно. Мои студенты говорят – ну и что, мы все равно на выборы не ходим. Но что это значило тогда? Человека лишали продуктовых карточек, права устроиться на работу, права прописки. Количество лишенных избирательных прав только по РСФСР было 2 миллиона человек, в Уральской области, например, 68 тысяч, а в Нижнем Тагиле 6 тысяч человек. Именно в это относительно спокойное время правящая партия подготовила законодательную базу для применения массовых репрессий.
1929. Новая революция
Теперь мы переходим к новой революции, которая недалеко отстоит от революции 1917 года и которая связана с великим переворотом. Дело в том, что основной силой революции 17-го года был, конечно, не пролетариат: из 160 миллионов населения России пролетариат составлял одну десятую часть, поэтому эта революция была крестьянской. Без крестьян большевики не победили бы в гражданской войне. Если бы они вовремя не использовали лозунг эсеров о «социализации» земли, не видать бы им победы. В это время, когда кольцо фронтов сжалось вокруг Питера и Москвы, Ленин в принципе не верит в то, что большевики удержат власть. В одной из работ он тогда пишет, что надо создавать правительство в подполье во главе с проверенным товарищем Дзержинским. В 1929-м году большевики видимо решили отомстить крестьянам.
С одной стороны, они бы без них не обошлись, с другой – крестьянская психология и обычная практическая жизнь крестьян никак не подходила для общенародного государства с общественной собственностью и наследство производством. Крестьянское хозяйство в принципе основано на частной собственности, что полностью противоречило принципам создания нового государства. Поэтому началась политика великого перелома, связанная с коллективизацией, индустриализацией и культурной революцией. Еще до этого времени против крестьян применяли 60-е статьи уголовного кодекса, которые позволяли лишать так называемых «кулаков» свободы с конфискацией имущества на срок до двух лет за отказ от выполнения государственных повинностей. Кстати, само слово «кулак» было заимствовано и перешло в российский лексикон из времен французской революции: так обозначали зажиточных крестьян во Франции во времена якобинской диктатуры.
Так же в это время у нас стала активно использоваться существовавшая в УК статья 107 против спекуляции. Она была повернута против крестьян, которые не хотели сдавать зерно по государственным ценам. Согласно циркуляру наркомюста от 5 сентября 1929 года, были разрешены репрессии против кулаков и контрреволюционеров с применением высшей меры наказания. А постановление совета народных комиссаров от 29 ноября этого года давало право на заключение кулаков в концлагеря.
В это же время перешла в активную стадию борьба с оппозицией внутри партии. Так сложилось, что при новой форме государственного устройства каких-то политических партий, кроме одной, быть просто не могло. И еще к 1924-му году все партии были фактически уничтожены или ушли в глубокое подполье, или руководители этих партий мигрировали. Но сама природа политического процесса плюралистична и она не терпит единообразия, так как у каждого человека есть своя точка зрения. Поэтому оппозиция начала развиваться внутри этой партии. Поэтому теперь борьба началась за то, чтобы установить диктатуру и внутри самой правящей партии. И вы все помните, чем эта борьба закончилась. Постановлением от 21 ноября 1929 года граждане СССР, находящиеся за границей, перебежавшие в лагерь врагов рабочего класса, объявлялись «вне закона», в случае их обнаружения и опознания они подлежали по приговору верховного суда СССР расстрелу в 24 часа, при этом их имущество конфисковывалось. Это подкрепляет ещё одно положение принципа революционной законности: закон имеет обратную силу. Потому что многие напуганные революцией бежали за границу, а потом в двадцатые годы начали возвращаться. Теперь все эти люди, опознанные и пойманные, могли быть просто расстреляны, потому что они когда-то оказались за рубежами родины.
1930. Коллективизация.
В 1929-м году началась сплошная коллективизация, охватившая все территории СССР. В начале 1930-го года политбюро специально разработало массовую карательную акцию против крестьян-кулаков: выселение сотен тысяч семей в районы Крайнего Севера и северного Урала. Надо сказать, что крестьянское население было разделено на три категории: так называемый контрреволюционный актив – это главы семейств с количеством в несколько сотен тысяч человек. Вторая категория тех, кто подлежал выселению в отдаленные районы, и третья категория, которые выселялись по месту своего жительства. Например, человек жил в своем доме, его выселяли на окраину деревни, он там рыл землянку и наблюдал, как его дом постепенно разворовывается. Я не знаю, что лучше: или тебя куда-то увозят, или ты видишь, как твой дом приходит в упадок и через неделю горит, потому что там происходят пьяные вакханалии и так далее, потому что эти дома занимал самый сброд. Уже эта акция привела к массовым репрессиям.
Тем самым закончился относительно мирный период двадцатых годов. Под эти репрессии попало огромное количество людей. Благодаря работам Земскова мы теперь знаем довольно объективную цифру: было раскулачено один миллион восемьсот тысяч семей. А всего деревню вынужденно покинуло от трех до четырех с половиной миллионов человек. Потому что в деревне утверждалась колхозная система, и таким образом восстанавливалось крепостное право. Естественно, крестьяне, как и всегда на Руси, пытались от него бежать, искали свободу в других местах.
В числе тех, кто пострадал от этой политики коллективизации, оказались те, кто погиб от голода, потому что первые следствия политики раскулачивания и коллективизации – это именно массовый голод. Голод, конечно, всегда был в России, но такого организованного голода, который произошёл в связи с репрессиями, организованными правящей партией, конечно не было. Всего от голода погибло по нынешним оценкам от 4 до 7 миллионов человек при населении 164 миллиона. Вы знаете, что в некоторых регионах была повышенная смертность, особенно в Казахстане, потому что там было родовое устройство жизни и все, кто владел скотом, а это были на взгляд новой власти уже кулаки, этой собственности лишались и тем самым вообще разрушалась основа скотоводческого хозяйства. Многие оттуда сбежали Китай, но огромное количество умирало от голода здесь. По оценкам казахских историков тогда погибло до 2 миллионов человек. Вы знаете, есть цифры, посчитанные украинцами сегодня, но они не реальные, они говорят о голодоморе. Это политика, которая коснулась всех территорий страны, в том числе, Урала. Есть немало свидетельств, фотографий и материалов архивов о каннибализме на Урале именно в это время. То есть люди были доведены до предела. И все это – следствие политики коллективизации. Фактически коллективизация ввела деревню в состояние уже отменённого крепостного права. Отменено оно было лишь в начале 60-х годов ХХ века. Потому что только тогда жители деревни смогли получать паспорта и пенсии как все нормальные люди.
В 30-х годах выходит целая серия постановлений, указов, инструкций, законов, которые ужесточали репрессивную политику, например, знаменитое постановление, которое в народе называют «Указ о пяти (иногда о семи) колосках». Главная мера наказания – расстрел, а в виде исключения 10 лет лишения свободы. Когда Сталин поинтересовался, как этот указ действует, он был разъярён практикой применения. Дело в том, что наказание выносили суды, не внесудебные органы, а судебные. И представьте себе ситуацию: ноябрь месяц, поле покрыто снегом, голодающая мать с двумя детьми выходят на поле и вытаскивают колоски из-под снега. Те, кто должен наблюдать за полем, этого как бы не видят. И тогда их приговаривают к 10 годам, и после этого другие начинают видеть. На полях ставят вышки, всё по-настоящему, всё серьёзно. Но суды, когда принимают это дело к рассмотрению, не могут вынести решение о расстреле. И вот Сталин был возмущён именно этим: его резолюция – надо расстреливать. 27 июня 1933-го года вышло ещё постановление «о наказании за недоносительство о хищениях». Это как раз к тем, кто на вышках сидел – он должен поле охранять, а он не охранял, потому что он жалел односельчан. В первый же год наказали 50 тысяч человек.
Дальше в это же время в августе выходит постановление о борьбе со спекуляцией, на этом делается акцент как раз во время голода 1932–33 годов, когда люди в процессе физического выживания действовали буквально на уровне животных, которые стремятся любой ценой добыть пищу. Я думаю, что сейчас в современном обществе эта память ушла и люди не понимают, что значит остаться вообще без всего. И как тут выжить? Постановление превратило любые действия с продуктами в спекуляцию, в незаконную торговлю и ещё более ужесточило положение Уголовного кодекса.
Тогда же появляется трудовая дисциплина на большевистский манер.
7 июля 1934 года в Уголовный кодекс добавляется статья 190-2а «По беспаспортным». Срок наказания 2 года. Конечно, крестьяне сопротивлялись переселению, они активно бежали. Только со спецссылки бежало от 600 до 800 тысяч человек – огромное число людей. Эти люди, которые оказались без паспортов и должны были быть выловлены. Как раз начинает вводиться паспортная система для того, чтобы учесть всё население в стране. И начинается постепенный переход к апофеозу террора в политике массового террора, связанного уже с появлением так называемых террористических преступлений. Это такой апофеоз революционной законности, как ее понимали большевики.
Продолжение следует...