– В XIX – начале XX вв. семинарии нередко становились рассадниками вольнодумства и либеральных, если не революционных идей. Сам Иосиф Сталин был недоучившимся семинаристом. Протестные настроения – постоянная черта людей, изучающих церковные дисциплины, или это особенность того времени? Сейчас такая проблема актуальна?
– Мне кажется, что невозможно всех людей, учащихся или учившихся в семинариях, причесывать под одну гребенку. Они все разные люди. Правда, до революции в семинариях учились представители духовных сословий, обучение в семинарии было обязательно для них. Поэтому многие люди не разделяли принципов, по которым живет Церковь и семинарии, ведь они поступали учиться часто не добровольно. Если отобрать у молодого человека свободу, конечно, это вызовет протест.
Сейчас, конечно, в семинарию люди поступают добровольно. Это их осознанный выбор, они могут уйти, если им что-то не нравится, в этом смысле их свобода никак не притесняется. Хотя живем мы, конечно, по режиму, с большим количеством ограничений. Но без ограничений нет и роста.
Я бы не называл протестные настроения в семинариях проблемой сегодняшнего времени. Конечно, молодые люди, в большей или меньшей степени, все подвержены вольнодумству, максимализму, стремлению к гипертрофированной свободе, но на опыте моего руководства Академией я вижу, что особой проблемы такого плана сейчас нет.
– В постсоветский период Русская церковь неоднократно подчеркивала, что не ведет политической деятельности и не может поддерживать какую-либо партию. Однако у многих семинаристов есть политические убеждения. Насколько свободно они могут их выражать, и какую грань здесь переступать нельзя?
– Мы не ограничиваем предпочтений студентов в политике. Мы вообще не придаем ей какого-то большого значения – ни на лекциях, ни где-либо еще. Я думаю, предпочтения формируются из СМИ, и они в среднем ничем не отличаются от статистических данных по стране. Но для будущих священников политика, конечно, не должна стоять во главе угла. Нам нужно быть хорошими гражданами своего Отечества и помнить то, что говорил об этом Христос: воздайте кесарю кесарево, а Божие – Богу.
Я не могу сказать, что у нас возникали какие-то конфликты или нестроения по политическому поводу. У учащихся такая нагрузка и настолько плотный график, что, мне кажется, им даже думать о политике особенно некогда.
Конечно, мы все ходим голосовать. Но за кого голосовать – личный выбор каждого. Я лишь напоминаю перед днем голосования о том, что голос каждого – важен, и к выбору власти нужно подходить ответственно.
– Современные молодые люди нередко очень незрелы. Может быть, им лучше столкнуться с реальностью сейчас (например, побродить по митингам без лозунгов и воззваний), оценить последствия и стать мудрее, чем потом оказаться среди противников Церкви?
– Я бы не обобщал всех молодых людей. Есть незрелые, а есть и вполне сформировавшиеся и в моральном плане, и как граждане. Современные молодые люди разные. Некоторые из них могут дать фору по степени мудрости представителям нашего поколения.
Второй момент – я не называл бы все митинги, которые проходят, в частности, в нашем городе, митингами против Церкви. К тому же о последствиях говорить самонадеянно – мы можем только обобщенно предполагать последствия тех или иных политических событий, что же будет на самом деле – знает только Бог.
Мне кажется, против Церкви сейчас не слишком митингуют. Митингуют против беззакония, насколько я понимаю, Церковь же – хранит Божий закон, закон Нового Завета, закон Христов. И вот против Евангелия я не вижу митингов. Поэтому тут проводить параллели с безбожными митингами 1917 года преждевременно. Разная повестка, разные люди, различная среда. Сейчас все гораздо сложнее, чем было тогда. А сложность в этом смысле – и хорошо, и плохо. Хорошо тем, что нельзя четко обозначить черное и белое и столкнуть одно с другим. А плохо тем – что опять-таки нельзя обозначить черное и белое, а значит, трудно явно понять, на чьей стороне правда. Поэтому ориентироваться стоит на Евангелие, сравнивать все с тем, о чем учил Иисус Христос. Мне кажется, для христиан это должно быть самоочевидно.
– На Ваш взгляд, семинаристы сегодня достаточно образованы исторически и ответственны как граждане? Что делается в рамках вашего учебного заведения?
– Не возьмусь говорить за всех семинаристов. В Санкт-Петербургской духовной академии, за которую я несу ответственность, история преподается на должном уровне. Но образованность студента зависит не только от того, хорошо ли ее преподают. Образование на 80% состоит из самообразования, как правило. И даже в нашей академии степень образованности студентов разная. Например, на исторической кафедре знания истории лучше, потому как студентам приходится писать работы на профильные темы, они ходят в архивы, много читают по этому поводу.
Гражданская же ответственность – это очень личное дело. Конечно, в Академии студенты ответственны как граждане, поскольку они – христиане, а христианство учит любить свою страну. Если человек является настоящим христианином – не лжёт, не ворует, живёт честно по заповедям Бога, такой и является достойным гражданином своего Отчества и подлинным его патриотом. Но я бы не стал смешивать гражданскую ответственность с политической активностью. Мы не ведем никакой политической работы со студентами. У нас другой профиль.
Вообще, я считаю, что когда много говорят о политике – значит, что-то не в порядке в этой политике. Это как старые люди начинают чаще говорить о болезнях, о здоровье – потому как оно начинает их беспокоить, что-то болит, появляется дискомфорт. Молодые о здоровье говорят редко: оно у них есть. Мне кажется, в политике так же. Если все хорошо – есть ли смысл постоянно об этом говорить?
– Приходится ли вам сталкиваться с протестными настроениями среди ваших воспитанников? Вы как-то влияете на это? Что Вы будете делать, если вместо занятий они пойдут гулять на площади?
– Я не думаю, что они пойдут гулять по площади. Потому как они не за этим приходят учиться в Академию, и это несколько другие люди, по крайней мере, в общей своей массе. Академия, семинария – это ведь почти монастырь, с особым укладом жизни, направленным в первую очередь на практическое обучение смирению. И мне кажется, невелика цена семинарии, если, уча смирению, она воспитает протест. Значит, неправильно учили.
К тому же, стоит уточнить, о каких протестных настроениях вы говорите. Если о митингах, которые проходили весной и летом, то это было время сессий, очень сложное время. Мы все молились и учились, было не до того. Возможно, если кому-то хотелось бы сходить на них, нашли бы время. Но, думаю, у наших студентов несколько иные приоритеты, другая иерархия ценностей. Иными словами, если есть выбор, как потратить свое время, думаю, выберут что-либо другое, обогащающее. Хотя не берусь говорить за всех, они очень разные.
_____
Материал подготовлен специально для проекта «Студенты революции».
