– В XIX – начале XX вв. семинарии нередко становились рассадниками вольнодумства и либеральных, если не революционных идей. Сам Иосиф Сталин был недоучившимся семинаристом. Протестные настроения – постоянная черта людей, изучающих церковные дисциплины, или это особенность того времени? Сейчас такая проблема актуальна?
– Само по себе изучение церковных дисциплин, конечно же, никак не может повлиять на появление у человека каких-то революционных идей или протестных настроений. Думаю, дело вообще не в содержании духовного образования как такового, а в положении духовенства как особой социальной группы в дореволюционной России. Как известно, общество в ту эпоху было сословным, переход из одного сословия в другое был крайне затруднен. Для духовного сословия была создана своя система образования, включавшая в себя духовные училища, духовные семинарии и духовные академии. Эта система почти никак не пересекалась с системой светского образования и мало взаимодействовала с ней, то есть существовала практически автономно. В этом смысле, когда мы говорим о духовном образовании в дореволюционной России, следует иметь в виду, что духовные школы – училища, семинарии и академии, были учебными заведениями, где, главным образом, учились дети духовенства, в крайне редких случаях в эти школы принимались представители других сословий, это было исключением из правил.
Вопрос о возможности выходцам из духовного сословия обучаться в университетах в синодальную эпоху решался по-разному. В самом начале царствования императора Александра I выпускникам семинарий было запрещено поступать в университеты, в середине XIX века по причине нехватки священнических вакансий было разрешено, при Александре III снова запрещено, а при Николае II на волне революционных настроений снова разрешено.
Но даже упомянутые решения касались только выпускников семинарий, которые в ту эпоху были средними учебными заведениями, аналогами гимназий, где учились с 12 до 18 лет. Самим семинариям для детей духовенства альтернативы попросту не существовало. Таким образом, далеко не все студенты духовных учебных заведений оказывались в них по доброй воле. Это, очевидно, и было главным источником протестных настроений.
Наш выпускник Александр Хохлов даже написал целую диссертацию, которая называется «Протестное движение воспитанников Казанской духовной семинарии в конце ХIХ – начале ХХ века: причины, форма, специфика». Эта работа была защищена им в прошлом году в Казанском федеральном университете.
К сожалению – а может быть, и к счастью – вера, духовность и благочестие не передаются по наследству. И в наше время мы видим, что дети духовенства порой бывают весьма далеки от духовных устремлений своих отцов, и дело здесь не только в недостатках воспитания. Все гораздо сложнее – иногда у самых благочестивых родителей вырастают неверующие дети, бывает и наоборот. У каждого человека свой путь к Богу – независимо от того, в какой семье он родился. Но в наше время для выходцев из семей священнослужителей, равно как и для самих священнослужителей, нет никаких запретов в плане получения образования – они могут поступать в учебные заведения любого типа и направленности.
Уже в послевоенный период, главным образом, благодаря усилиям Патриарха Алексия (Симанского) – кстати, выходца не из духовного, а из дворянского сословия, понятие «духовные школы» приобрело другой смысл. Духовная школа стала синонимом школы духовности, то есть такого места, где учащиеся приобретают, в первую очередь, навыки духовной жизни – молитвы, участия в богослужении и церковных таинствах, а не только богословские познания.
Важным условием поступления в духовное учебное заведение сегодня является свободный, осознанный выбор человека. Но даже если в ходе обучения он вдруг осознал, что ошибся в выборе жизненного пути, что его не привлекает стезя священнослужителя, он всегда имеет возможность уйти в мир или, например, работать в церковных структурах, не принимая священного сана. В данном случае мы исходим из того, что будет лучше, если человек будет хорошим мирянином, чем плохим священнослужителем.
Таким образом, какой-то серьезной основы для протестных настроений – по крайней мере, в социально-политическом смысле этого слова, в духовных учебных заведениях в настоящее время, к счастью, нет. Это сугубо религиозные учебные заведения, куда молодые люди поступают в результате осознанного духовного выбора.
– В постсоветский период Русская церковь неоднократно подчеркивала, что не ведет политической деятельности и не может поддерживать какую-либо партию. Однако у многих семинаристов есть политические убеждения. Насколько свободно они могут их выражать, и какую грань здесь переступать нельзя?
– Никто сегодня не запрещает студентам духовных школ иметь те или иные политические убеждения и взгляды, но есть одно условие: эти взгляды должны быть сугубо частным делом человека – по крайней мере, если он стремится стать священнослужителем, и тем более если он уже является им. Наше общество и так сильно поляризовано, расколото по многим линиям, поэтому если еще и Церковь будет подливать масла в огонь социальной нестабильности и разобщенности, ни к чему хорошему это не приведет.
Очень важно, чтобы в общественном пространстве было место, где все идейные разногласия отходили бы на второй план. Таким местом, несомненно, и должна быть Православная церковь, как, впрочем, и другие традиционные конфессии России.
– Современные молодые люди нередко очень незрелы. Может быть, им лучше столкнуться с реальностью сейчас (например, побродить по митингам без лозунгов и воззваний), оценить последствия и стать мудрее, чем потом оказаться среди противников Церкви?
– В христианской традиции духовный возраст, которым определяется мудрость и зрелость, не исчисляется числом прожитых лет, ведь как говорит нам Священное Писание, возраст старости – житие нескверное (Прем. 4:9). Думаю, для того, чтобы соприкоснуться с реальной жизнью – в том числе в ее социально-политических проявлениях, учащимся духовных школ не обязательно идти на митинги или принимать участие в каких-то акциях. С этой реальностью сталкиваются практически все молодые люди в так называемом виртуальном пространстве. Почти у всех семинаристов есть аккаунты в социальных сетях, они свободно получают информацию и о политических акциях, и о деятельности разных партий, в том числе оппозиционных.
До сих пор, правда, никто из наших студентов не изъявлял желания пойти на какой-то политический митинг или акцию. Скорее всего, это связано с тем, что в отличие от своих предшественников, живших на рубеже XIX–ХХ веков, современные семинаристы не связывают серьезных жизненных планов с политической деятельностью или социальными преобразованиями общества. Большей частью они совершенно далеки от идей социального переустройства мира – во многом, наверное, по причине того, что сегодня мы имеем за плечами печальный опыт ушедшего столетия.
Скорее, нас волнует проблема секуляризации сегодняшних абитуриентов и студентов духовных школ, усилившегося в их среде прагматизма – ведь не секрет, что некоторые из них, поступая в семинарию, стремятся подражать не столько подвигу миссионеров, преподобных и святителей, сколько «подвигам» некоторых церковных деятелей, отличающихся не столько духовными, сколько материальными стяжаниями.
Иными словами, идеал жизненного успеха, предполагающего, в первую очередь, высокий материальный достаток, сегодня не чужд и многим семинаристам. И для нас на сегодняшний день, думаю, это более серьезный вызов, чем их увлечение какими-либо политическими идеями.
– На Ваш взгляд, семинаристы сегодня достаточно образованы исторически и ответственны как граждане? Что делается в рамках вашего учебного заведения?
– Нам очень хотелось бы, чтобы те положительные представления, которые существуют в обществе о студентах семинарии, соответствовали действительности. К счастью, пока каких-то серьезных сигналов о политической ангажированности или, как раньше говорили, неблагонадежности наших студентов не поступало. По крайней мере, никто из них не изъявлял желания принять участие в митингах оппозиции, равно как, впрочем, и в мероприятиях «Единой России», «ЛДПР» или какой-либо другой партии.
Вот в акции «Бессмертный полк» мы принимали участие в этом году вместе со студентами Казанского университета. Этим, пожалуй, ограничивается гражданская активность наших студентов на сегодняшний день.
При этом какого-то специального политпросвета для студентов у нас нет, но, безусловно, мы стараемся воспитывать их как патриотов своей страны. К счастью, в истории Казанского края много примеров для подобного воспитания – это и личность священномученика Патриарха Ермогена, и история явления и почитания Казанской иконы Божией Матери, которая, несомненно, стала одним из символов не только Русского Православия, но и российской государственности. Отдельно можно было бы сказать и о профессорах, преподавателях и студентах Казанской духовной академии, многие из которых стали новомучениками и исповедниками Русской Церкви.
Поскольку мы живем в многоконфессиональном регионе, то любовь к общей родине, патриотизм является той прочной платформой, на которой строится наш диалог с согражданами, исповедующими ислам и другие традиционные религии. Так что несмотря на то что даже в рамках одной страны патриотизм переживается несколько по-разному, очевидно, что для Татарстана это не пустой звук.
– Приходится ли Вам сталкиваться с протестными настроениями среди ваших воспитанников? Вы как-то влияете на это? Что Вы будете делать, если вместо занятий они пойдут гулять на площади?
– Как я уже говорил, сегодня в основе решения посвятить свою жизнь служению Церкви лежит свободный выбор, поэтому у протестных настроений социально-политической направленности, как я уже сказал, просто нет серьезной почвы. Но это не значит, что в среде учащихся духовных школ царит исключительно «тишь, гладь да Божья благодать».
Поскольку сегодняшние студенты являются активными пользователями интернета и социальных сетей, то они получают информацию не только с сайта патриархии или иных церковных ресурсов. Они, естественно, читают, что пишут о церковной жизни разные блогеры, в том числе далеко не самые благожелательные по отношению к нашей Церкви. За последнее время появилась целая линейка сайтов, на которых последовательно и жестко критикуются явления современной церковной жизни – иногда, впрочем, и справедливо, но чаще всего предвзято и односторонне.
Далеко не все наши студенты способны критически мыслить, отделять пшеницу от плевел, то есть отличать серьезные размышления о путях устроения церковной жизни от безудержного критиканства под личиной заботы о благе Церкви. На протяжении всей своей истории Церковь обличала недостойный образ жизни клириков, боролась с неподобающими церковным людям практиками, и наше время не является в этом смысле исключением. Но следует иметь в виду, что отторгаются Церковью не те, кто искренне стремится исправить те или иные недостатки церковной жизни, а те, кто хочет завести в Церкви свои порядки, навязать ей свои представления о том, как все должно быть устроено, кто игнорирует соборный опыт Церкви и мнение священноначалия. Чтобы разобраться во всем этом, конечно, требуется и опыт, и знания, которых не хватает многим молодым людям.
Как сказал недавно Святейший Патриарх, выступая на конференции, посвященной 100-летию начала гонений, «сегодня, к сожалению, в молодежной среде мы наблюдаем рост негативного отношения к Церкви. Происходит это, конечно, не на ровном месте, происходит это под влиянием того сильного и враждебного по отношению к Церкви информационного потока, который распространяется через социальные сети. А для того чтобы возбудить негативные чувства, используется все то же, что использовалось в конце XIX – начале XX века, и тем более в революционные годы, – какие-то ошибки со стороны духовенства, оплошности, какие-то проявления недостойной жизни… В масштабах Церкви – это единичные случаи, но эти единичные случаи таким образом подсвечиваются, чтобы создать образ Церкви, погрязшей в богатстве, грехе, безразличной к повседневным трудностям людей».
Мы должны отдавать себе отчет в том, что сегодня не сможем оградить наших студентов от самой разной информации, в том числе и возбуждающей в их среде и недовольство, и протест, провоцирующей их на неадекватную реакцию. Поэтому нужно обязательно рассказывать студентам о современных информационных технологиях, об информационных войнах, современных методах информационного воздействия на сознание людей. Наверное, можно было бы разработать какой-то спецкурс, который со временем мог бы быть преобразован в полноценный курс по информационной безопасности. Без этого современным пастырям будет крайне сложно выполнять свое основное предназначение – нести Благую весть в современное информационное общество.
Думаю, что к решению этой важной задачи могли бы подключиться и миряне. Нужно развивать не только официальные, вертикально ориентированные СМИ, но горизонтальные, сетевые проекты, опирающиеся на инициативу снизу и объединяющие людей неравнодушных к Церкви. К счастью, подобные проекты уже есть, их становится все больше – и ваш медиа-проект наглядное тому подтверждение.
А если мы узнаем, что наши студенты вместо занятий пошли на какой-то митинг, мы отнесемся к этому очень спокойно, в соответствии с уставом нашей духовной школы, то есть применим по отношению к ним меры дисциплинарного взыскания, но – хотел бы подчеркнуть – не за политические взгляды, а за нарушение распорядка духовных школ. Если же это будет повторяться, то попросту отчислим.
_____
Материал подготовлен специально для проекта «Студенты революции».
