До поры до времени топонимы вроде «Войковская», «Клары Цеткин», «Ульянова» или «Ксении Ге» не вызывали никаких вопросов: имена часто весьма неоднозначных исторических личностей, данные городам, станциям и улицам, были привычными местами на карте, похожими на повсеместные безликие: «ул. Зелёная», «остановка “Школа”» или «район Молодёжная». Но сегодня, когда многие стремятся к осмысленности своей жизни, включая жизнь в городе, апеллируют к собственному прошлому и увлекаются популярно-историческим – от генеалогии до краеведения, – всё, связанное с советской идеологией, вызывает вопросы. Местные жители то там, то здесь (вспомним недавние случаи Тарусы, Калязина) выступают за возвращение «исторических» названий своим улицам и забвение многочисленных имён чекистов и бомбистов, которыми пестрят наши карты после ХХ века. Споры о переименованиях стали делом привычным, и как только СМИ исчерпывают свою повестку, на первые полосы опять выносится какой-нибудь скандал о переименовании Волгограда в Сталинград и т.д.
Но даже учитывая весь этот привычный фон, спор, разгорающийся в Новой Москве прямо сейчас – уникальный. Речь идёт не о переименовании чего-то советского в дореволюционное или наоборот, не о желании «отметить» место жизни какого-то неоднозначного исторического персонажа – нет: совет депутатов поселения Сосенское ни с того ни с сего решил назвать одну из рядовых улиц этого тихого уголка именем ярого большевика-ленинца Яна Берзина, никогда там не жившего. К слову сказать, и это обстоятельство могло бы пройти незамеченным, но как раз Новомосковский округ входит в поле ответственности прорусски и антисоветски настроенного молодого политика от партии «Новые люди» – Данила Махницкого, который, конечно, воспринял эту инициативу как оскорбление – себя и всех своих избирателей. «Послужной список революционера Яна Берзина (настоящее имя – Петерис Янович Кюзис) внушительный: убийство полицейского в 1907 году, разбой и грабежи, членство в боевых ячейках, бегство из ссылки по поддельным документам, дезертирство во время Первой мировой и вооружённый захват власти в 1917 году…», – поясняет Махницкий и предлагает гражданам завалить протестными обращениями электронную приёмную Москвы.
.jpg)
Здание администрации. Фото: facebook.com/poseleniesosenskoeТе, кто до этого ничего не знали о Яне Берзине, пришли в понятное негодование. Те, кто увлекается военной историей, возражали, что были же у него и заслуги. Мол, это же Берзин сумел организовать успешную разведывательную сеть, собрав таких легендарных резидентов, как Рихард Зорге, Лев Маневич, Леопольд Треппер и другие «штирлицы». На Берзина работал великий физик и музыкант Лев Термен, изобретатель терменвокса: пользуясь его популярностью в Нью-Йорке и связями в самых высоких кругах, советские резиденты не только получили документацию о новейшем танке Christie M1936, но и смогли вывезти его в СССР под видом трактора, демонтировав башню. А бомбардировщик «Валти» V-11 был переправлен как почтовый самолёт… Словом, «эксами» Берзин занимался не только на лоне родного русского государства, пока оно не развалилось, но и под прикрытием за рубежом – уже при Советах.
И коль скоро шпиономания снова подогревается страстями холодной войны 2.0, такой герой, по-видимому, кажется вполне уместным для «новой Москвы» – новой во всех смыслах.
При этом споры вокруг латыша-революционера имеют две характерные для всех подобных случаев черты: а) дискуссия ведётся в полуистерическом ключе; б) все аргументы имеют структуру «да, но зато…».
Он был чекистом? Да, но зато каким он стал разведчиком! Он убивал русских людей? Но сколько пользы принесла его агентурная сеть! Он репрессировал? Да, но его же самого к стенке поставили! Последнее – чистая правда: к началу Великой Отечественной войны Берзин (как и вся ленинская гвардия революционеров-мессиан) был уже несколько лет как расстрелян.
Если и пытаться понять, чем продиктовано решение назвать улицу в Сосенском именем революционера Яна Берзина, то на ум приходит только одно: рядом находится полигон Коммунарка, где этот большевик-чекист был расстрелян своими же 29 июля 1938 года по обвинению в «троцкистской антисоветской террористической деятельности». При жизни его, родившегося под Ригой, а в Москве жившего в Доме на Набережной, с этим местом ничего не связывало.
Идею назвать улицу в Сосенском именем революционера Яна Берзина выдвинуло Военно-историческое общество. Здесь расположена Штаб-квартира Службы внешней разведки РФ, основателем которой он был. И полигон в Коммунарке, где Берзин был расстрелян и похоронен.
Сейчас это предложение находится на рассмотрении Межведомственной комиссии, и, по данным главы поселения и председателя Совета депутатов Кирилла Бармашева, это дело отложено на неопределённый срок.
Кстати, улица имени Яна Берзина уже есть в России – в Липецке. Правда, это другой Ян Берзин – первый директор Новолипецкого металлургического комбината. Но судьбы у тёзок невероятным и трагическим образом сходятся: тоже родился в Рижском уезде в семье батрака, участвовал в революционной деятельности, занимал высокие посты в СССР, был осуждён по той же статье и тоже расстрелян в 1938 году в Коммунарке.
По общим оценкам, на этом «элитном» полигоне покоятся останки около 10 тысяч человек. Все они были высокопоставленными деятелями, казнёнными по решению Военной коллегии Верховного Суда СССР.
Может быть, стоило бы назвать все улицы вокруг этого трагического места именами репрессированных и расстрелянных в Коммунарке?
Наверное, с просветительско-воспитательной точки зрения это было бы полезно: так «мёртвые возопиют». Но вряд ли цель чиновников, которые принимают столь спорные решения, именно такова. Скорее уж, им хочется популяризировать образ «боевого разведчика», ретушируя всё неприглядное в его биографии. Не удивимся даже, если умолчат и о месте смерти: «Коммунарка» до сих пор не столь известное место памяти, как, скажем, Бутово. Только несколько потомков расстрелянных там, объединённые форумом «Имеющие надежду», пытаются найти правильный тон, чтобы заговорить об удивительно сложной истории этой общей могилы и всех в ней погребённых – в рамках своего проекта и одноимённого сайта «Место памяти. Спецобъект Коммунарка». Много в Москве ещё не узнанных могил ХХ века: в альтернативной вселенной, пожалуй, все улицы столицы можно будет назвать именами тех, кто в них покоится, и ещё останется на пару городов.
Заметим, что у активистов, которые борются против имени Берзина в своём поселении, есть альтернативное предложение – назвать улицу «Варварские пруды». Причина понятна: рядом протекает река Варварка, но в новой во всех смыслах Москве этот топоним звучит совсем не так очевидно, как хотелось бы. Мы правда пока живём скорее не на ВарвАрских, а на ВАрварских прудах и улицах.
Улица в Новой Москве, которую хотят переименовать. Фото: Яндекс картыСергей Никитин-Римский, историк, культуролог, автор книги «Страна имён. Как мы называем улицы, деревни и города в России», считает, что наши города страдают от переизбытка военных топонимов, будто бы мы все до сих пор на передовой или в окопах:
«Первый человек, который в России занялся топографической номенклатурой, был Пётр I: именно он увидел в географическом названии эстетический, педагогический, внешнеполитический потенциал и разные другие возможности. В ту пору названия были уделом монарха. В эпоху Просвещения список тех, кто предлагал и давал имена поселениям, несколько расширился, а уже в XIX веке названия стали придумывать местные власти. Например, один генерал в Оренбургской губернии называл все улицы в честь городов, где он участвовал в боях в 1812 году. Чуть позже к делу уже активно подключается более широкая публика: дворянство, интеллигенция, буржуазия, но по-прежнему это очень небольшой процент населения. Сейчас социальные сети с их миллионными охватами обострили эти досужие, по сути, темы. Все большие слои населения включаются в разговор о названиях.
Одна из причин, по которой я написал книгу “Страна имен”, – обратить внимание на то, что есть очень важные темы, стороны жизни, которые отражены в наших названиях незаслуженно мало: всё, что связано с наукой, медициной, техникой, гражданской историей как таковой. Скажем, все чтут космические достижения ХХ века: так давайте посвящать улицы учёным, инженерам, конструкторам, которые работали над космическими проектами. Ничтожно мало улиц, посвящённых деятелям искусства, литературы, культуры – людям, которых мы любим, на творчестве которых выросли поколения. В Москве, например, нет улицы Эльдара Рязанова или Виктора Цоя, да и по всей России таких единицы. Практически нет в стране улиц, посвящённых женщинам, за исключением нескольких революционерок, при том что весь ХХ век – это век женщин. В русской литературе есть масса литературных героев, которые служат ролевыми моделями в тот момент, когда мы формируемся, а кроме улицы Павла Корчагина (уж очень спорного героя!) ничего в России нет. Возможности расширения топонимического репертуара у нас огромные.
Получается так, что мы всё время упираемся в героев военных лет, что в каком-то смысле оправдано, но за последние 100 лет у нас были не только военные события – войны заняли примерно 10 лет, а 90 лет всё-таки была мирная жизнь. Где её герои?».
