Фото: Наталья КушнирПредпоследний день уходящего 2017 года был совершенно особенный. Я провела его в тихой и очень красивой деревне Дунино. Сначала мы с друзьями побывали в маленьком уютном храме Михаила Архангела, а потом, пройдя пару домов, оказались в Доме-музее Михаила Михайловича Пришвина. Пейзаж был совершенно не зимний, скорее октябрьский и какой-то особенно пронзительный, когда видишь его из окна дома Михаила Михайловича. К стыду своему, я в свои почти 40 лет не была здесь ни разу, но Пришвина читала, как многие, ещё в школе. И впервые, наверное, именно здесь его рассказы ожили, соединились с природой, которую он так любил. Мне, видимо, как новичку чрезвычайно повезло. Потрясающую экскурсию нам провела Яна Зиновьевна – не просто экскурсовод, но настоящий поклонник и глубокий исследователь наследия писателя. Мы почти полтора часа просто просидели в одной-единственной комнате, и никому не было скучно, и никто не уснул!
В этом доме Михаил Пришвин провёл последние годы своей жизни, много работал, занимался фотографией, вёл очень активный образ жизни, несмотря на страшный диагноз и стремительно приближающийся конец. На его рабочем столе почти нет свободного места: и сверху, и в ящиках всё заполнено разными вещами. Рядом – столик с аппаратурой для проявки фотографий. Обстановка простая, незатейливая. Внешняя благообразность – не самое важное здесь, самое главное – творческий процесс.
Но есть в музее особое место, совсем другое, не похожее на окружающий его мир. Под конец года в музее открылась выставка, посвященная 1917 году, события которого переживались Пришвиным очень лично. Название выставки – цитата из дневника 1916 года – говорит сама за себя: «Революция – это месть за мечту».
К 1917 году Пришвин – уже состоявшийся писатель, имеющий признание в элитных писательских и поэтических кругах. Потому, наверное, его зрелый взгляд на происходившее тогда разрушение среди людей и внутри них особенно ценен нам сейчас.
«Сад, лес, поле – везде содружество дерева, трав, колосьев, а у людей брат на брата идёт» (июль 1917 года).
Вот барышня в трамвае, грустно глядящая на нас из 1917 года, а под фотографией ещё одна цитата из дневника Михаила Михайловича:
«Простая женщина подошла в трамвае к важной барыне и потрогала её вуальку на ощупь. Вот как они понимают свободу, сказала барыня» (октябрь 1917 года).
Здесь сразу всё: и трагический разрыв разных слоёв общества, и ложное понимание свободы как разрушения всех границ…
«Разбежались министры. Бегут войска. Бегут части государства, отрываются клоками. Разделяются деревни и села, соседи, члены семьи, все в какой-то напряженной тяготе и злобе» (11 июля 1917 года).
«Начинается всё прекрасно, все вдруг вместе радостно чувствуют, что вот это имение, этот город и эта прекрасная столица с золотом на стенах дворца – всё это наше, а потом все ринутся и, не зная, что такое священное "моё", прямо переходят в "моё гориллино" (от слова "горилла" – Н.К.) и спешат скорее отломить со стены града золото, берут в руки золото, а это никому не нужная позолота. И подсвечники оказались не золотые, а бронзовые» (октябрь 1917 года).
…И много других важных мыслей и чувств рассыпаны по стенам маленькой комнатки. Они заставляют задуматься над тем наследием, что нам досталось. Присмотреться к себе, заглянуть пристально внутрь: нет ли во мне этой «простоты», что хуже воровства, этого «гориллиного» отношения к святым вещам, этого ложного понимания свободы?
