А ещё был значок «Ворошиловский стрелок», город Ворошиловград и несколько населённых пунктов, названных в честь военачальника, легендарный тяжёлый танк КВ («Клим Ворошилов»).
Правда, потом, когда поднялась волна разоблачений сталинского режима, досталось и Ворошилову: дескать, и стратегом он был плохим, и тактик из него никудышный. Впрочем, свои недостатки признавал и сам Климент Ефремович, который не без гордости говорил: «Я – рабочий, слесарь по профессии, и не имею специальной военной подготовки. Я не служил в старой, царской армии. Я работал на заводе, а затем сидел, как полагается всякому приличному большевику, в тюрьмах, был в ссылке…»
Ворошилов Климент Ефремович. Последние годы народного комиссараНо всё-таки в биографии будущего наркома обороны СССР был и один военный подвиг, поставивший его в один ряд с именитыми генералами и стратегами. Речь идёт об эвакуации Красной армии из оккупированной немцами Украины в Царицын летом 1918 года.
* * *
Мало кто знает, что первый Красный маршал вообще-то не любил ни военных, ни самой военной службы. В 1914 году, когда разразилась Первая мировая война, будущий нарком обороны СССР первым делом попытался «откосить» от призыва, поступив на работу на механический завод Сургайло в Петрограде – рабочим военных заводов тогда давали «бронь».
Во время Февральской революции Ворошилов прославился на весь Петроград: он, будучи депутатом Петроградского совета от партии большевиков, сумел переманить на сторону революции солдат и офицеров Измайловского гвардейского полка, посланных на Путиловский завод для разгона демонстрации рабочих.
Сразу после февраля 1917 года Ворошилов – уже как представитель Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов – отправился в родной Луганск для содействия революции. На Украине он снова занялся своим любимым делом – организацией подпольных боевых отрядов.
Ворошилов Климент Ефремович«Через месяц нами были уже созданы сильные дружины, – писал Климент Ефремович. – Оружие достали частью у местной воинской команды, частью извлекли из реки и других тайников, где оно пряталось в течение 10–11 лет… Был образован Комитет спасения революции, а для борьбы с провокаторами и предателями был создан революционный суд – ревтрибунал».
Власть в Луганске была захвачена молниеносно. Просто в один прекрасный день группы вооружённых до зубов молодых людей взяли под контроль все важнейшие здания в городе – почту, телеграф, банк и проч. В это же самое время другие молодые люди – так называемый «летучий отряд» Красной гвардии – по заранее составленным Ворошиловым спискам проводили аресты. «Нейтрализации» подлежали все наиболее активные представители крупной буржуазии, видные чиновники, офицеры местного гарнизона. Приговор Ревтрибунала был скорым – расстрел.
Кстати, когда сегодня историки рассуждают о том, почему большевики, эти полуграмотные обитатели окраинных рабочих слободок, так легко смогли сковырнуть империю и взять власть в свои руки, то почему-то забывается тот факт, что эти ребята вовсе не были прекраснодушными интеллигентами.
Американский журналист Пакстон Хиббен из газеты The New York Times, побывавший во время революции в России, оставил нам прекрасное описание этих революционных боевиков: «Большинство революционеров одето в простые холщовые рубахи (ворот не застегнут) и разгуливают босиком, покуривая папиросы – если смогли их достать. Вид у них совершенно беспечный, но попробуйте пройти мимо них! Скорость, с которой длинный тонкий штык нацеливается точнехонько в третью пуговицу вашего жилета, может вызвать сердечный приступ у любого джентльмена…»
Донецкий исход
1 марта 1918 года под натиском немцев был оставлен Киев, а Украинская Рада объявила независимость «Украинской народной республики». И Ворошилов вновь вынужден уйти в подполье: он создаёт из 600 рабочих «Первый Луганский социалистический партизанский отряд», который на двух бронепоездах попытался атаковать 27-й резервный корпус немецкой армии.
Война Ворошилова с Германией продолжалась ровно десять дней. После сражения у Конотопа потрёпанный партизанский отряд был отброшен на восток. Оставив немцам Харьков, партизаны попытались закрепиться в Донецке, где образовалась Советская Донецко-Криворожская республика, а все остатки партизанских отрядов были сведены в 5-ю Украинскую армию. Её командующим и был назначен Ворошилов.
К.Е. Ворошилов и С.М. Буденный с командирами Первой Конной армии. Майкоп, 1920 г.Уже через месяц новоиспечённая армия, насчитывавшая в то время 2 000–3 000 штыков, была окружена 35-тысячной группировкой немцев и разбита.
Но Ворошилов пошёл на повышение: он был назначен главнокомандующим войсками уже всей Донской Советской республики. Правда, сами «войска» представляли собой жалкое зрелище: ошмётки разбитых в пух и прах 3-й и 5-й армий, а также партизанское ополчение, сформированное из населения Морозовского и Донецкого округов. Даже во всех официальных документах «армия Донской Советской республики» именовалась не иначе как «группировка тов. Ворошилова».
И перед этой «группировкой» была поставлена одна-единственная задача – пробиться из украинских степей к городу Царицыну.
Царицын – это особая страница Гражданской войны: именно Сталин руководил обороной города от наступающих частей Всевеликого войска Донского под командованием генерала Краснова. Поэтому если о войне на Украине или на Кубани в советское время почти не писали, то «оборона Царицына» была расписана по дням. Все советские школьники знали, что именно в этом волжском городке, в котором сходились три важнейшие железнодорожные магистрали юго-востока страны (а именно Юго-Восточная, Донецкая и Владикавказская), была решена судьба молодой Советской республики, что только Сталин не дал перерезать и единственную водную артерию, по которой в Москву шли караваны с хлебом с Северного Кавказа, нефтью из Баку, хлопком из Средней Азии.
И все школьники заучивали наизусть подробности величайшего «ворошиловского броска», который продолжался с 28 апреля по 4 июля 1918 года.
Сталин и его украинский клан: Л.М. Каганович, И.В. Сталин, П.П. Постышев, К. Е. ВорошиловГород на колёсах
Это действительно был самый массовый поход за всю историю Гражданской войны. Свыше 80 эшелонов, 3 000 вагонов, больше 40 тысяч человек с семьями и со скарбом должны были пройти с боями более 500 километров по охваченной войной территории под охраной всего 15 бронепоездов.
«С нами двинулся целый город на колесах, – писал один из участников похода. – Красногвардейцы, семьи металлистов, горняков со скарбом, с птицей и даже с телятами. Вся эта громада – эшелон в несколько сот вагонов с десятками тысяч людей – двинулась в Миллерово. Над нами, как ястреб, всё время летал немецкий аэроплан. Паники он уже не наводил, к нему привыкли. Только изредка постреливали из винтовок».
29 апреля все эшелоны сосредоточились в районе Миллерова, а на следующий день стало известно, что путь на северо-восток через станцию Чертково занят германскими войсками. Ворошилов приказал остановить эшелоны, но несколько отрядов, продолжавших двигаться в сторону Воронежа, были перехвачены и взяты в плен.
С этого момента все отрезанные от севера красные войска были предоставлены самим себе.
И тогда Ворошилов принимает смелое решение идти на юг от Миллерова и пробиваться на Царицын через «казачью Вандею» –область Всевеликого войска Донского.
В своей автобиографии тов. Ворошилов упомянул лишь в нескольких словах об этом походе: «Десятки тысяч деморализованных, изнурённых, оборванных людей и тысячи вагонов со скарбом рабочих и их семьями нужно было провести через бушевавший казачий Дон. Целых три месяца, окружённые со всех сторон войсками Мамонтова, пробивались мои отряды, восстанавливая железнодорожное полотно, на десятки верст снесённое и сожжённое, строя заново мосты и возводя насыпи и плотины».
1 мая эшелоны подошли к Лихой, где располагались многочисленные склады. Немцы вели регулярный артиллерийский обстрел станции, а 4 мая вражеские самолёты сбросили на станцию бомбы и обстреляли из пулемётов.
Командир одного из отрядов Иван Локатош о тех днях писал: «Снаряды и патроны рвутся. Кто не успел проскочить эшелоны горят. И все же продолжают вырываться на Царицинскую дорогу с горящими вагонами».
На следующий день составы прибыли к станции Белая Калитва – к разрушенному мосту через реку Северный Донец (вернее, пока одни работали, другие держали оборону от «летучих» казачьих отрядов).
Трудно было с водой. Водокачки на станциях были, как правило, разрушены. На одной из станций сотни людей выстроились в «живую цепь» и передавали воду в вёдрах от далёкого степного колодца.
Иван Локатош писал: «Группировка Ворошилова стала настоящим агитационным походом, зажигавшим огонь классовой ненависти. По всей Донской области начиналась ожесточённая классовая борьба среди казачества; безземельные крестьяне, „иногородние”, переставали платить арендную плату, они повсеместно восставали против сословных привилегий казачества».
В итоге взаимное ожесточение достигло небывалой остроты.
Город ЦарицынТрагедия под Суровикино
22 мая первые составы – бронепоезд и санитарный эшелон с флагом Красного Креста – прибыли на станцию Суровикино. Ночью бронепоезд ушёл на разведку, а помощник начальника станции Чиликин под предлогом обслуживания поезда отправил санитарный в тупик. После чего он сообщил в штаб армии Всевеликого войска Донского под командованием генерала Краснова, что охраны практически нет.
Рано утром 23 мая станцию атаковали казаки из дивизии полковника Попова.
«Через пару часов наступающие начали вести артиллерийский обстрел, – вспоминали очевидцы. – Снаряды падали вокруг поезда. У нас был какой-нибудь десяток винтовок, и мы были отрезаны от своих. Раненые в панике стали вылезать из вагонов, тут же падали. Часть расползлась по степи. Но скрыться было некуда. Каждый разрывавшийся снаряд вызывал новый прилив паники. Везде раздавались душераздирающие крики и стоны».
В этот момент к станции Суровикино вернулся из разведки бронепоезд – вернее, паровоз с прицепленным броневагоном, в котором находился сам Ворошилов с разведчиками.
Ворошилов. 1918 год«Наш поезд был в тупике, и прицепить его было нельзя, – писал один из свидетелей трагедии. – Начали втаскивать раненых в вагон, поместили туда несколько семей. Люди ползли, цеплялись за колёса, за рессоры, лезли на буфера, на тендер. Надо было торопиться. Успеют взорвать враги путь – погибнут наш броневик и наш Ворошилов. Поднялась стрельба снарядами по эшелону. Бронепоезд, обвешанный людьми, отошёл от станции под градом пуль».
Бронепоезду с беженцами удалось вырваться со станции Суровикино. На следующий день Ворошилов собрал подкрепление, чтобы отбить станцию Суровикино и спасти попавших в плен раненых (в санитарном поезде было около 600 красноармейцев).
После ожесточённых боев казаки оставили Суровикино, напоследок расправившись с пленными: из всего состава санитарного поезда в живых остались несколько десятков человек, остальные, более 500 человек, были зарублены шашками, а медсестры и врачи – повешены.
Мост через Дон
24 мая 1918 года «группа Ворошилова», миновав станцию Чир, подошла к разъезду Рычковскому, и здесь пришлось надолго остановиться: мост через Дон был взорван.
На ремонт моста специалисты отводили полтора-два месяца.
И Ворошилов приказал готовить прочную круговую оборону Рычковского разъезда, который окружили сетью окопов. Были созданы пулемётные гнёзда, подготовлены артиллерийские позиции.
Кровопролитные бои на этом рубеже обороны 5-й Украинской армии продолжались с 16 июня по 2 июля 1918 года. Противник неоднократно совершал яростные атаки на различные участки Рычковских высот, но не добился успеха и понёс значительные потери.
Тем временем рабочие в круглосуточном режиме вели восстановление взорванного моста. Руками насыпали островки в реке. Вбивали сваи. Клали шпалы и рельсы.
Очевидцы вспоминали: «Материал подвозили паровозом, вагонами, носили руками, реку засыпали камнями, щебнем, землей. Работали все. И вот на поверхности воды появились первые признаки насыпи (это значит, что Дон „забутился”). Фундамент был заложен, насыпь сделана, потом начали накладывать шпалы всё выше и выше. Шпалы клали в клетку, пока не сровняли с уровнем моста. Тогда наложили рельсы, и по рельсам пошёл паровоз. Он шёл осторожно, и за каждым его движением следили тысячи напряжённых глаз. Не было предела ликованию бойцов, когда первый паровоз прошёл через этот необычайный мост и выехал на твёрдый, верный железнодорожный путь. Потом под обстрелом неприятеля (к счастью, многие снаряды у белых не разрывались) стали пропускать состав».
И 4 июля 1918 года все эшелоны «группы Ворошилова» вошли в Царицын.
Город бойцам понравился.
«Физиономия Царицына, – писал сам Клим Ворошилов, – в короткий срок стала совершенно неузнаваема. Город, в садах которого ещё недавно гремела музыка, где сбежавшаяся буржуазия вместе с белым офицерством открыто, толпами бродила по улицам, превращается в красный военный лагерь, где строжайший порядок и воинская дисциплина господствовали надо всем. Это укрепление тыла немедленно сказывается благотворно на настроении наших полков, сражающихся на фронте. Командный и политический состав и вся красноармейская масса начинают чувствовать, что ими управляет твёрдая революционная рука, которая беспощадно карает всех, кто встречается на пути этой борьбы».
