Уже много лет спустя американские журналисты спросили Керенского, что, по его мнению, нужно было сделать, чтобы революция в России в 1917 году не произошла?
– Нужно было расстрелять одного человека, – ответил бывший Верховный правитель России.
– Кого? – переспросили журналисты. – Ленина?
– Нет, – сказал Керенский. – Керенского.
В этом ответе – вся гордыня Александра Федоровича, который в 1917 году действительно считал, что получил ухватил птицу счастья за хвост, а имперского орла – сразу за оба горла. Но в чем-то он и прав. Действительно, именно интриги Керенского, фактически спровоцировавшего так называемый «Корниловский мятеж» и сделали победу большевизма предопределенной.
* * *
Итак, напомним, что во главе Временного правительства с момента его создания стоял князь Георгий Львов – либерал-прогрессист, бывший член партии кадетов, глава Земгора (союза «Всероссийского земского союза помощи больным и раненым военным» и Союза Союза городов) – волонтёрской организацией, занимавшейся оборудованием госпиталей и санитарных поездов, поставками одежды и обуви для армии. И на этой ниве Георгий Евгеньевич заработал не только миллиарды, но и политическое влияние, сделавшее его в глазах всех политических партий гарантом стабильного развития в пост-революционное время.
Но ноша власти оказалась для него непосильной. После провала июньского «Керенского наступления» и организованного в июле «путча» анархистов в Петрограде, князь Львова уговорили добровольно подать в отставку с постов министра-председателя правительства и министра внутренних дел.
Георгий Львов. Фото: общественное достояние* * *
Впрочем, это была не единственная причина отставки Львова. Куда более существенной причиной стал правительственный кризис, спровоцированный давлением со стороны партии социалистов-революционеров, которые изо всех сил проталкивали новый закон о земле, разработанный лидером партии эсеров Виктором Черновым, занявшим в первом правительстве пост министра земледелия, и лидером народно-социалистической партии Алексеем Пешехоновым.
Стержнем нового закона было введение хлебной монополии, которая предполагала полное отстранение частных торговцев от закупки хлеба. Вся торговля зерном передавалась государственным комитетам, которые и устанавливали твёрдые закупочные цены.
Кстати, с подобными мерами были согласны и кадеты – так, благодаря кадету Андрею Шингареву, занимавшему пост председателя Продовольственной комиссии Временного правительства, хлебная монополия была введена в российскую практику еще с 25 марта 1917 года. Но как временная мера. Эсеры же предлагали ввести хлебную монополию навсегда, и по понятным причинам идея отстранить частный капитал от торговли натолкнулась на сопротивление министерства торговли и промышленности, а также деловых кругов страны.
Также новый проект аграрного закона вводил и трудовые армии, впоследствии введённые большевиками, перенявшими многие пункты из программы эсеров. Дескать, ушедших на фронт крестьян должны были заменить воинские команды из тыловых гарнизонов, а также принудительно набранные подразделения из безработных.
Это предложение тоже вызвало массу протестов со стороны деловых и крестьянских кругов.
В итоге премьер-министр Львов наотрез отказался даже рассматривать аграрный законопроект, а Второй Всероссийский торгово-промышленный съезд в Москве осудил хлебную монополию как «меру антигосударственную» и призвал правительство отказаться от своей продовольственной политики.
В итоге министр Чернов демонстративно хлопнул дверью и вышел из состава правительства, что было встречено в большинстве регионов с сочувствием и пониманием. Все только и писали, как о начатой в правительственных кругах «клеветнической» кампании против партии эсеров с целью дискредитировать уже все социалистические партии и тем самым «подготовить торжество реакции».
Виктор Чернов. Фото: общественное достояниеОтставка Чернова стала и главной темой на III съезде партии эсеров. На котором эсеры отказали в поддержке Временного правительства. Кстати, на этом же съезде произошел и фатальный раскол партии: левые эсеры образовали так называемую левую оппозицию, заявив о своих политических разногласиях с ЦК партии. Вскоре левые эсеры вошли в союз с большевиками и стали главной действующей силой октябрьского переворота.
Словом, июльский путч стал только поводом избавиться от «миротворца» Львова, которого сами эсеры воспринимали как стопор на пути радикальных реформ.
* * *
Новым главой кабинета и стал Александр Керенский – яркий оратор и бывший адвокат. Его часто называют вождем эсеров, хотя это и не совсем верно. К эсерам помощник присяжного поверенного Александр Керенский примкнул еще в годы революции 1905 года. когда вступил в некую группу «Организация вооруженного восстания», созданную при партии социалистов-революционеров двоюродным братом его первой жены Сергеем Васильевым. Группа распространяла листовки с призывами к вооруженной борьбе с царской властью, а также издавала газету «Буревестник». В декабре 1905 года Керенский был арестован. Во время обыска в его квартире были найдены прокламации партии социалистов-революционеров и револьвер. Этого хватило, чтобы обвинить Керенского в причастности к подготовке восстания.
До апреля 1906 года Керенский сидел в одиночной тюрьме «Кресты». Позже его отпустили под гласный надзор полиции с запретом на проживание в Петербурге, Москве и других крупных городах.
Керенский вместе с семьей уехал к своему отцу в Ташкент. Через девять месяцев после ареста его дело было прекращено за недостатком улик.
Вскоре он вернулся в Петербург и начал свою карьеру политического защитника – он взялся за защиту эстонских крестьян, разграбивших поместья остзейских баронов. Крестьяне были оправданы судом, а сам судебный процесс сделал Керенского известным адвокатом по политическим делам.
В 1914 году он был избран депутатом IV Государственной думы от города Вольска Саратовской губернии. Поскольку партия эсеров приняла решение бойкотировать выборы, Керенский формально вышел из этой партии и вступил во фракцию «Трудовой группы», которую возглавил с 1915 года.
В думе Александр Федорович часто выступал с критическими речами в адрес правительства и приобрёл славу одного из лучших ораторов левых фракций. В начале революции в обществе сформировался своеобразный культ Керенского: его считали революционным вождем, встречали бесконечными аплодисментами, забрасывали цветами и буквально носили на руках. Керенскому посвящали стихи, писали его портреты, восторженные жизнеописания и создавали скульптуры. «Гений русской свободы» – это даже не самый звучный эпитет среди тех, которыми Керенского награждала пресса. Его называли «первым гражданином», «рыцарем революции», «солнцем русской свободы», «народным трибуном», «пророком», «защитником всего трудового народа» и т.д. и т.п.
Александр Керенский. Фото: общественное достояниеПарадоксально, что Керенский в первом составе Временного правительства возглавил военное ведомство именно из-за своей славы оратора – для генералов он был абсолютно никем, выскочкой-пустышкой, с которым можно не считаться. Следовательно, он устраивал абсолютно все политические силы и генеральские кланы.
По этой же причине его назначили и на должность премьер-министра – дескать, пусть Александр Федорович поработает с электоратом, пока серьезные люде не порешают вопросы.
Единственное, что лидеры партий не учли – так это непомерных амбиций самого Керенского.
* * *
Тем не менее, Керенский добросовестно пытался остановить развал армии и намеревался достигнуть соглашения о поддержке инициатив Временного правительства всеми политическими партиями.
Состав второго коалиционного правительства был многопартийным и более революционным – десяток представителей социалистический партий против 4 конституционных демократов.
Итак, кадетов представляли четыре министра: министр просвещения С.Ф. Ольденбург, путей сообщения П.П. Юренев, обер-прокурор Синода А.В. Карташев, государственный контролёр Ф.Ф. Кокошкин.
Три социал-демократа – «меньшевика»: министр торговли и промышленности С.Н. Прокопович, министр почт и телеграфов А.М. Никитин, министр труда М.И. Скобелев.
Два представителя эсеров: министр внутренних дел Н.Д. Авксентьев, министр земледелия В.М. Чернов.
Два представителя радикально-демократической партии: министр финансов Н.В. Некрасов (он же – заместитель председателя правительства), министр государственного призрения И.Н. Ефремов.
Два народных социалиста: сам министр продовольствия А.В. Пешехонов и министр юстиции А.С. Зарудный.
И, собственно, сам «трудовик» Керенский, единый в трех лицах – как министр-председатель, военный и морской министры.
Единственный беспартийный – министр иностранных дел Михаил Тищенко, член Главного комитета Союза городов, соратник князя Львова по Земгору, заработавший миллионы на поставках продовольствия в армию. Он сохранил свой министерский пост, потому что, сами понимаете, державы-союзники по Антанте абы с кем работать не будут, тут нужны свои проверенные люди.
Но именно давление «союзников» России и привело к падению Временного правительства.
* * *
Роль Германии в подготовке революционных событий, в принципе, достаточно известна. Но дело в том, что в их истории можно обнаружить и «английский след».
Прологом к революции стало убийство Григория Распутина, совершенное, как это выяснилось спустя почти столетие, агентом британской разведки капитаном Освальдом Рейнером, приятелем князя Юсупова, с которым учился в Оксфордском университете.
Григорий Распутин. Фото: общественное достояниеКак вспоминал в своих мемуарах бывший председатель последней Государственной думы Михаил Родзянко, именно после убийства Распутина в обществе сформировалась мысль о необходимости принудительного отречения государя.
«Ко мне неоднократно с разных сторон обращались представители высшего общества. – писал Родзянко. – Многие при этом были совершенно искренне убеждены, что я подготовляю переворот и что мне в этом помогают многие из гвардейских офицеров и английский посол Бьюкенен.»
Другим эпизодом зреющего заговора, в котором прослеживается «английский след», стала встреча Родзянко в начале января 1917 г. с великим князем Михаилом Александровичем, в пользу которого Николай II вскоре и подпишет свое отречение. Родзянко стал объяснять брату императора, что «правительство и императрица Александра Федоровна ведут Россию к сепаратному миру и позору, отдают нас в руки Германии» и что «пока она у власти – мы будем идти к гибели». На это великий князь Михаил Александрович ответил: «Представьте, то же самое говорил моему брату Бьюкенен. Вся семья сознает, насколько вредна Александра Федоровна!»
Британский посол в Петербурге Джордж Бьюкенен действительно был популярной фигурой среди столичного света. Еще в 1915 году он организовал «Общество сближения с Англией», через которое британское правительство выделяло гранты журналистам и политикам, лоббирующим интересы Британии. Одним из первых получателей таких грантов был Павел Милюков, лидер партии кадетов, который в 1916 году даже осуществил свое турне по Великобритании за счет правительства Туманного Альбиона; Милюков читал в Кембридже лекции о «превратностях» российской конституции и с удовольствием принимал участие в различных банкетах в его честь. Финансовую помощь Лондона принимал и лидер партии октябристов Александр Гучков, председатель Центрального военно-промышленного комитета.
Но в то же время отношения между Россией и Британией были далеко не простые. Стоит напомнить, что за время войны Россия отправила в Англию для закупки оружия более 700 млн золотых рублей для закупки вооружения. Но при этом Лондон предоставлял оружие и амуницию своей союзнице отнюдь не по льготным ценам.
При этом Англия настойчиво добивалась от России посылки солдат на восточный фронт с тем, чтобы «снять напряжение» на западном фронте. Тот же знаменитый Брусиловский прорыв в сентябре 1916 года был предпринят только за тем, чтобы спасти союзные армии вот разгрома под Верденом.
Наконец, Британия первой из государств мира признала февральский переворот 1917 года.
Но король Георг V, двоюродный брат преданного им русского государя Николая II, просчитался решив, что войну можно будет легко закончить без России. Напротив, провал летней кампании 1917 года на восточном фронте, когда деморализованная русская армия просто сдавала немцам все позиции без боя, тяжело аукнулся и на западном фронте.
Георг V. Фото: обществнное достояние* * *
И тогда британские дипломаты решили вернуть Россию в войну. Правда, для этого требовалось всего ничего – установить в стране военную диктатуру и порядок, а в разложившейся армии – единоначалие, упразднив все «завоевания революции».
«Россия не созрела для чисто демократической формы правления», – телеграфировал Бьюкенен в Лондон. Также Бьюкенен отмечал, что работа Керенского среди войск «совершенно парализуется» антивоенной пропагандой большевиков. «Политическая атмосфера такова, что он не осмеливается призывать войска сражаться ради победы, но только ради скорого заключения мира, потому что желание мира стало всеобщим».
Но мира Британии было мало, поэтому правящие круги Великобритании довольно быстро разочаровались в Керенском.
По рекомендации Бьюкенена правительство Его Величества сделало ставку на Лавра Корнилова, бывшего командующего командующим Юго-Западным фронтом, назначенного 2 августа 1917 года на пост Верховного главнокомандующего – вместо генерала Алексея Брусилова.
«Корнилов гораздо более сильный человек, чем Керенский, – писал Бьюкенен в Лондон. – Если бы он смог укрепить свое влияние в армии и если бы последняя стала крепкой боевой силой, то он стал бы господином положения. Он является единственным человеком, способным взять армию в свои руки и подавить анархию в тылу...»
Еще больше англичанам понравилось, что своё назначение Корнилов оговорил рядом условий, главными из которых были невмешательство правительства в назначения на высшие командные должности и принятие незамедлительных мер по восстановлению боеспособности армии, в том числе и введение смертной казни и полевых судов на фронте.
«Самовольный уход частей я считаю равносильным с изменой и предательством, – писал он в специальном приказе к армии. - Поэтому категорически требую, чтобы все строевые начальники в таких случаях, не колеблясь, применяли против изменников огонь пулемётов и артиллерии. Всю ответственность за жертвы принимаю на себя, бездействие и колебание со стороны начальников буду считать неисполнением их служебного долга и буду таковых немедленно отрешать от командования и предавать суду...»
Генерал Корнилов проводит смотр юнкеров, 1917 г. Фото: обещественное достояние* * *
Предложенная Корниловым программа нормализации положения в России предполагала временную милитаризацию общественной жизни в стране - формирование «армии в окопах», «армии в тылу» и «армии железнодорожников». То есть, фактически тотальную мобилизацию большей части общества для доведения войны до победного конца.
Политическая часть программы Корнилова включала в себя упразднение Советов в тылу и на фронте, запрет деятельности профсоюзных комитетов на фабриках, введение цензуры в армейскую печать. Верховная власть должна была перейти к Совету народной обороны, в который бы вошли сам Корнилов, Керенский, Колчак, Савинков и другие. Всероссийское Учредительное собрание предполагалось созвать либо после окончания войны, либо же созвать его и распустить в случае несогласия с решениями, принятыми верхушкой военных диктаторов.
Но Керенского эта программа не устраивала потому, что в этом случае реальная власть должна была сконцентрироваться в Совете народной обороны, где Керенский мог претендовать лишь на роль заместителя Корнилова.
И вот, решив перехватить политическую инициативу, Керенский решил созвать 26 августа в Москве Государственное совещание – своего рода смотр политических сил накануне выборов в Учредительное собрание. В постановлении Временного правительства цель совещания определялась как «единение государственной власти со всеми организованными силами страны ввиду исключительности переживаемых событий».
Москва была выбрана не случайно – ещё 15 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля открылся Поместный Собор Русской Православной Церкви, который и был призван решить, как жить теперь церкви после революции и отделения от государства.
Но и здесь Корнилов неожиданно переиграл Керенского. Центральным моментом совещания стал обширный доклад Корнилова, где указывалось на катастрофическое положение на фронте, губительное воздействие на солдатские массы «демократических» законов, принятых Временным правительством.
Его речь произвела фурор, хотя никаких политических резолюций столь представительный форум не принял.
* * *
Именно после Московского совещания британские дипломаты активно стали давить на Керенского, побуждая наделить Корнилова всей полнотой власти, угрожая, в противном случае, лишить Россию экономической и военной помощи со стороны союзников. Также британские представители требовали включить Петроград в линию фронта и объявить его на военном положении. Осуществление этого плана позволило бы правительству и командованию удалить из столицы наиболее революционные части, эвакуировать вместе с промышленными предприятиями рабочих и таким путем свести на нет очаги революции.
Посол Бьюкенен писал Керенскому: «Я не могу взять на себя ответственности за благоприятное освещение положения перед своим правительством. Если Временное правительство не сможет дать ему достаточных гарантий поддержания порядка в тылу, а также в отношении продовольственного вопроса и транспорта, то возникнет опасность разрушения железнодорожного транспорта и угроза голода в армии...»
Джордж Бьюкенен. Фото: общественное достояниеВ конце концов Корнилову передали письмо от военного министра Великобритании лорда Мильнера, в котором одобрялась идея установления в России военной диктатуры и шаги к ее реализации. В поддержание этой идеи на улицах Петрограда и Москвы стали распространяться брошюры «Корнилов – национальный герой», отпечатанные в Лондоне по заказу министерства обороны.
* * *
Относительно дальнейшего хода событий до сих пор существуют неясности.
1 сентября 1917 года Временное правительство обнародовало постановление о провозглашении России республикой, подписанное Керенским. «Считая нужным положить предел внешней неопределенности государственного строя, – писал Керенский, – памятуя единодушное и восторженное признание республиканской идеи, которое сказалось на Московском совещании, Временное правительство объявляет, что государственный порядок, которым управляется Российское государство, есть порядок республиканский и провозглашает Российскую республику».
Генерал Корнилов на это постановление не обратил никакого внимания, а зря – будь на его месте обычный политик, он бы сразу же почувствовал западню.
Но Корнилов привык действовать с солдатской прямотой. Поэтому он просто направил телеграмму Керенскому, в которой напомнил относительно других выдвинутых на совещании предложений.
В качестве ответа Керенский отправил в Ставку вернувшегося из-за границы Бориса Савинкова – бывшего руководителя Боевой организации парти эсеров, приговоренного в России к смертной казни за подготовку убийства командующего Черноморским флотом адмирала Чухнина. Он был арестован полицией, заключен в Севастопольскую тюрьму, откуда бежал в Румынию, а затем – в Англию.
И вот теперь Савинков должен был стать генерал-губернатором Петрограда – разумеется после того, как город будет объявлен на осадной положении.
3 сентября Савинков прибыл в Ставку. Как позже вспоминал сам Савинков, Корнилов, оставшись с ним с глазу на глаз с Савинковым, сразу осыпал упрёками Керенского, охарактеризовав его как человека слабохарактерного, поддающегося влиянию и малоспособного справиться с той сложной миссией, которая оказалась возложенной на него судьбой. Особенно возмущало Корнилова то, что Керенский постоянно обещает, но не держит слова.
Борис Савинков. Фото: общественное достояниеТем не менее, Корнилов в конце концов согласившись с аргументацией Савинкова, признал, что ради сохранения политической стабильности участие Керенского в правительстве необходимо.
4 сентября Временное правительство утвердило решение о переподчинении Петроградского военного округа непосредственно Ставке. Таким образом, вся военная и гражданская власть в округе должна была принадлежать Корнилову, который и принял решение о наведении порядка в столице.
Проблема в том, что практически все более или менее боеспособные войска Петроградского гарнизона давно уже были отправлены на фронт. И гвардейских полков более не существовало. Вернее, сами полки еще существовали. Но те солдаты, которые служили в гвардии к началу войны, давно уже сложили головы. Сменившие их солдаты тоже почти все как один погибли на фронте. В гвардейских полках в Петрограде теперь служил третий и четвертый призыв. Петроградский гарнизон состоял из мобилизованных рабочих, которые давно уже был заражены революционными настроениями. Поэтому идея Корнилова была проста: столичные гарнизоны нужно было отправить на фронт, а на их место прислать фронтовые части, которые могли бы эффективно оборонять столицу в случае немецкого наступления после поражения 12-й армии Северного фронта в Рижской операции.
* * *
Ключевой вопрос: знал ли о планах Корнилова сам Керенский?
По версии Льва Троцкого, Керенский не просто все знал, но сам мятеж Корнилова был согласован с ним досконально. Но Корнилов изменил договорённостям и попытался добиться диктатуры для себя.
Эту версию подтвердил и Лавр Алексеевич Корнилов-Шапрон дю Лорре – внук генерала, внуком легендарного генерала, который сослался на семейные хроники. Его мать, дочь генерала Корнилова, много лет вспоминала, что она очень огорчилась, узнав о предполагаемом приезде А.Ф. Керенского, поскольку должна была уступить ему в Ставке в Могилеве свою комнату.
Но Керенский так и не приехал, разыграв из себя защитника революции.
Продолжение следует
