Продолжение. Предыдущую часть читайте по ссылке.
Утром 1 декабря 1917 года в Быхов срочно прибыл полковник генерального штаба Кусонский. И сразу же отправился на второй этаж женской гимназии, превращённой в тюрьму, где были личные покои арестованного Главнокомандующего войсками России генерала Лавра Корнилова.
– Ваше высокопревосходительство! – обратился он к Корнилову. – Генерал Духонин снят. Вместо него назначен Крыленко.
– Крыленко? Кто таков?!
– Комиссар от большевиков… Бывший прапорщик. Через четыре часа он приедет в Могилёв, который будет сдан Ставкой без боя. Генерал Духонин приказал доложить вам, что всем заключённым необходимо тотчас же покинуть Быхов…
– Тогда не будем терять время.
Последние «быховские сидельцы» – генералы Лукомский, Марков, Романовский и Деникин – быстро переоделись в гражданское платье. А далее поодиночке различными путями направились в Новочеркасск.
О самом побеге генерал Деникин вспоминал: «Генерал Корнилов пригласил коменданта, подполковника Текинского полка Эргардта, и сказал ему:
– Текинцам изготовиться к выступлению к 12 часам ночи. Я иду с полком.
В смысле безопасности передвижения трудно было определить, который способ лучше: тот ли, который избрал Корнилов, или наш. Во всяком случае, далёкий зимний поход представлял огромные трудности. Но Корнилов был крепко привязан к текинцам, оставшимся ему верными до последнего дня, не хотел расставаться с ними и считал своим нравственным долгом идти с ними на Дон, опасаясь, что их иначе постигнет злая участь…»
* * *
Примечательно, что в современном Быхове – крохотном городке в 50 километрах от Могилёва – до сих пор сохранилось старинное двухэтажное здание женской гимназии, где ныне располагается контора местного «Лесхоза». О делах давно минувших дней напоминает памятная доска со словами: «В этом здании осенью 1917 года властями Временного правительства содержались под стражей “быховские узники” во главе с генералом Л.Г. Корниловым».
Группа арестованных генералов и офицеров во главе с Корниловым в период быховского заточения. Фото: общественное достояниеВпрочем, заключение генералов – участников «Корниловского мятежа» – было относительно комфортным.
Охраняли узников солдаты Текинского конного полка, которые продолжали сохранять верность Корнилову. Официально все генералы должны были сидеть в своих комнатах, а выходить разрешалось только на прогулки и для приёма пищи. Однако на деле они пользовались внутри здания полной свободой передвижений. Им даже прислали повара из Ставки, чтобы тот готовил для военачальников. Два раза в день разрешались прогулки во дворе, вокруг костёла. Затем им разрешили гулять в саду. Офицеры часто приходили в комнаты друг к другу и обсуждали последние новости. Вечерами они собирались в самой большой камере и заслушивали чей-нибудь доклад на политическую или историческую тему или же продумывали план по спасению родины. Иногда «совещания» затягивались до глубокой ночи.
Именно здесь под руководством Деникина была выработана программа «удержания страны от окончательного падения», тут же утверждённая Корниловым. Позже эта программа стала идеологической основой Белой добровольческой армии.
Приход к власти большевиков в корне изменил положение «быховских узников». Прежде всего утратило юридическую силу главное обвинение в мятеже против правительства Керенского, которое оказалось свергнутым. И большая часть «узников» приказом нового верховного главнокомандующего генерала Николая Духонина была освобождена.
Но вот сам Корнилов не спешил покидать Быхов. Как вспоминал Деникин, Корнилов не без основания опасался, что его отъезд может быть воспринят как бегство, что крайне отрицательно скажется на настроениях в войсках и повлечёт за собой дальнейшие неудачи на фронтах.
Но когда и сам Духонин был смещён большевиками, Корнилов принял решение идти в область Донского казачьего войска, где тогда формировалось активное ядро сопротивления большевистскому перевороту.
* * *
Не последнюю роль в этом процессе играли и кадеты – Партия народной свободы. Так, в воззвании ЦК ПНС, опубликованном уже на следующий день после большевистского переворота и ареста министров Временного правительства, кадеты первыми из всех политических партий призвали все учреждения и организации объединяться «в борьбе против большевистского захвата», а членов ПНС – всеми силами содействовать этой борьбе.
В Ростове в противовес большевистским Советам кадеты создали «Комитет спасения Родины и революции» при Ростовской городской думе, который возглавил бывший комиссар Временного правительства Владимир Зеелер.
В Таганрогском, Новочеркасском, Азовском советах власть и так принадлежала кадетам и эсерам.
Именно в Новочеркасске в начале декабря 1917 года по инициативе местного отдела кадетской партии было создано Донское экономическое совещание под председательством члена ЦК ПНС Василия Харламова и известного ростовского кадета, миллионера, издателя Николая Парамонова. Предполагалось, что совещание будет выполнять функции правительства в изгнании.
Василий Харламов. Фото: общественное достояниеПод эгидой этого «правительства» атаман донских казаков Алексей Каледин стал собирать и новую Добровольческую русскую армию
Но самую бурную деятельность кадеты развернули в столице – уже на следующий день после переворота в октябре 1917 года члены ЦК кадетов – графиня Софья Панина, известный юрист Владимир Набоков (кстати, отец писателя Владимира Набокова) и князь Владимир Оболенский – вошли во Всероссийский комитет спасения родины и революции, созданный на заседании Петроградской городской думы с целью подготовки антибольшевистского вооружённого выступления в столице.
* * *
Кадеты попытались перехватить у большевиков и инициативу с открытием Учредительного собрания, которое указом Керенского (а полномочия премьер-министра после отъезда из Петрограда он с себя не слагал) было назначено на 11 декабря 1917 года.
Большевики в ответ на это провели аресты членов ЦК ПНС. В числе первых была арестована и «красная графиня» Софья Владимировна Панина – внучка министра юстиции и известный в столице благотворитель.
Картина Н. Ярошенко «Графиня Софья Владимировна Панина». Фото: общественное достояниеТакже в её особняке красногвардейцами были арестованы члены ЦК ПНС Фёдор Кокошкин (глава Особого совещания для разработки Положения о выборах), князь Павел Долгоруков и экс-министр Временного правительства Андрей Шингарёв.
Причём Панина, Кокошкин и Долгоруков на тот момент уже были избраны членами Учредительного собрания и их арест был прямым нарушением депутатской неприкосновенности.
Панина стала и первой подсудимой Революционного трибунала, правда, приговор графине ограничился лишь общественным порицанием.
А вот судьба депутатов Кокошина и Шингарёва сложилась более трагически.
В январе 1918 года они по состоянию здоровья вместе с Ф.Ф. Кокошкиным были переведены в Мариинскую тюремную больницу, где уже на следующую ночь были убиты солдатами караула. Примечательно, что накануне охранники просили у родственников деньги на покрытие своих «издержек» и получили всю требуемую сумму.
Александра Шингарёва, сестра убитого депутата, позже вспоминала:
– А в половине первого пришли «они» и убили его. Пришли под предводительством солдата Басова, который брал у меня деньги, сказал, что идёт сменить караул. Солдат Басов потребовал у сиделки лампу. Часть матросов осталась на лестнице, а другие пошли в комнату Андрея Ивановича и там, когда Басов светил, его убили тремя выстрелами в лицо, грудь и живот. Затем пошли комнату Кокошкина, убили того и сейчас же ушли. Внизу швейцару сказали, что сменили караул, и ушли. Растерявшиеся сиделки от страха не знали, что делать. Проснувшиеся больные подняли тревогу. Кто-то побежал вниз, сказал швейцару. Пришёл дежурный врач. Кокошкин был мёртв. Андрей Иванович ещё жил, был в сознании. Через полчаса он умер, уже без сознания…
Это убийство так и осталось нераскрытым. Хотя в то время звучали предположения, что депутатов на самом деле убили во время допроса: бывший заместитель Шингарёва по Минфину кадет Александр Хрущов в последние дни работы Временного правительства смог изъять из Государственного банка в Москве и перевести в Ростов – на счета комиссара Временного правительства Владимира Зеелера – более 30 миллионов рублей, на которые позже была создана Белая армия.
Андрей Шингарёв. Фото: общественное достояние* * *
Тем не менее инициативу кадетов подхватили эсеры и меньшевики, и во второй половине дня в Таврическом дворце собрались 44 депутата Учредительного собрания, которых поддержало не менее 10 тысяч петроградцев, собравшихся на митинг в защиту арестованных депутатов.
Председатель Всевыборов Марк Вишняк вспоминал:
– В полдень состоялась многотысячная уличная демонстрация в честь Учредительного собрания по призыву создавшегося Комитета защиты Учредительного собрания. Во главе демонстрантов шли члены Учредительного собрания, антибольшевики, оказавшиеся в Петрограде и на свободе.
У решетки Таврического дворца Чернов, Родичев, Питирим Сорокин и другие произнесли речи. Не обращая внимания на стражу, прошли во дворец – в помещение думской финансовой комиссии. Налицо оказалось всего 45 членов Учредительного собрания, принадлежащих к оппозиционным партиям. Собравшиеся признали, что они не могут составить Учредительное собрание, но «могут ускорить созыв последнего». С этим мы перешли в громадный зал, предназначенный для заседания будущего Учредительного собрания.
Петроградский голова Шрейдер открыл «частное совещание» и предложил «конституироваться». Избрали председателя – Чернова (эсера Виктора Чернова – Авт.) и товарищей председателя – профессора Новгородцева и А.А. Аргунова. На трибуну поднялся Родичев и заявил, что первое слово должно быть посвящено защите свободы речи и неприкосновенности прав членов Учредительного собрания...
На это самочинное выступление большевики ответили введением в Таврический дворец внешнего и внутреннего караулов и закрытием доступа во дворец депутатам, которые не зарегистрировались предварительно у Урицкого, не подверглись «урицизации»…
* * *
Вечером 11 декабря Совнарком принял «Правительственное сообщение о контрреволюционном восстании буржуазии, руководимом кадетской партией»:
«Буржуазия, руководимая кадетской партией, подготовила к моменту созыва Учредительного собрания все свои силы для контрреволюционного переворота. На Урале и на Дону Корнилов, Каледин и Дутов подняли знамя гражданской войны против Советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. Богаевский, помощник Каледина, открыто заявляет, что восстание начато по прямому требованию кадетской партии, которая давно уже связала себя официально с контрреволюционной частью казачества… Таким образом, прямая гражданская война открыта по инициативе и под руководством кадетской партии…»
Алексей Каледин. Фото: общественное достояниеИ далее:
«В полном сознании огромной ответственности, которая ложится сейчас на Советскую власть за судьбы народа и революции, Совет Народных Комиссаров объявляет кадетскую партию, как организацию контрреволюционного мятежа, партией врагов народа. Политические вожди контрреволюционной гражданской войны будут арестованы. Буржуазный мятеж будет подавлен, чего бы это ни стоило…»
Что ж. Второй пункт плана Ленина был выполнен: фракция кадетов – 24 депутатов – была выведена из строя. Казалось бы мелочь – особенно, на фоне 766 депутатского корпуса.
Но курочка по зернышку клюет.
* * *
Следом был опубликован подписанный Лениным задним числом «Декрет СНК об условиях открытия Учредительного собрания», в котором говорилось: «Первое заседание Учредительного собрания собирается по приглашению комиссара над Всероссийской по делам о выборах в Учредительное собрание комиссией по прибытии в Петроград более четырехсот членов Учредительного собрания…»
Дескать, кадеты и эсеры – вот дураки! – не могли дождаться, когда в столицу приедут все избранные депутаты.
Но одновременно большевики открыли настоящую охоту на политических оппонентов из партии эсеров.
В Петрограде был арестован лидер правых эсеров Николай Авксентьев, а те, кому удалось избежать ареста, например видный правый эсер Абрам Гоц, вынуждены были скрываться.
* * *
Именно для оставшихся на свободе депутатов 26 декабря в «Правде» и были опубликованы написанные Лениным «Тезисы об Учредительном собрании», в которых впервые был сформулирован аргумент о нелегитимности избранного состава Учредительного собрания из-за раскола в партии эсеров, который Ленин в дальнейшем использовал в качестве главного обоснования разгона собрания в десятках своих сочинений и выступлений.
«Пропорциональная система выборов дает истинное выражение воли народа лишь тогда, когда партийные списки соответствуют реальному разделению народа действительно на те партийные группировки, которые отразились в этих списках, – говорилось в статье. – У нас же, как известно, партия, имевшая с мая по октябрь больше всего сторонников в народе и особенно в крестьянстве, партия социалистов-революционеров, дала единые списки в Учредительное собрание в половине октября 1917 года, но раскололась в ноябре 1917 года, после выборов в Учредительное собрание, до его созыва. В силу этого даже формального соответствия между волей избирателей в их массе и составом избранных в Учредительное собрание нет и не может быть...»
В.И. Ленин. Фото: общественное достояниеОдновременно Ленин ставил всему составу Учредительного собрания ультиматум:
«Единственным шансом на безболезненное разрешение кризиса, создавшегося в силу несоответствия выборов в Учредительное собрание и воли народа, а равно интересов трудящихся и эксплуатируемых классов, является возможно более широкое и быстрое осуществление народом права перевыбора членов Учредительного собрания, присоединение самого Учредительного собрания к закону ЦИК об этих перевыборах и безоговорочное заявление Учредительного собрания о признании Советской власти, советской революции, ее политики в вопросе о мире, о земле и о рабочем контроле, решительное присоединение Учредительного собрания к стану противников кадетски-калединской контрреволюции…
Вне этих условий кризис в связи с Учредительным собранием может быть разрешен только революционным путем, путем наиболее энергичных, быстрых, твердых и решительных революционных мер со стороны Советской власти против кадетски-калединской контрреволюции, какими бы лозунгами и учреждениями (хотя бы и членством в Учредительном собрании) эта контрреволюция ни прикрывалась…»
* * *
Наконец, 2 января 1918 года СНК назначил открытие Учредительного собрания на 18 января.
Лев Троцкий вспоминал, что именно в те дни Ленин и принял твердое решение о разгроме собрания – вне зависимости, примут ли его ультиматум или нет.
«Выяснилось тем временем, что мы будем в меньшинстве даже в союзе с левыми эсерами...
– Надо, конечно, разогнать Учредительное собрание, – говорил Ленин, – но вот как насчет левых эсеров?
Нас, однако, очень утешил старик Натансон (один из лидеров левых эсеров Марк Натансон. – Авт.). Он зашел к нам “посоветоваться" и с первых же слов сказал:
Марк Натансон. Фото: общественное достояние– А ведь придется, пожалуй, разогнать Учредительное собрание силой.
– Браво! – воскликнул Ленин».
* * *
Как вспоминал экс-председатель Всевыборов эсер Марк Вишняк. все оппозиционные партии были в курсе желания большевиков разогнать ненавистную им «учредилку»:
«План, выработанный “Комиссией первого дня”, состоял в том, чтобы не принимать боя с противником на невыгодных позициях – по вопросам слишком специальным, тонким или второстепенным, чуждым или недоступным пониманию широких масс. Бой должен быть принят в таких условиях, чтобы непримиримость обоих начал – демократии под лозунгом “Вся власть Учредительному собранию!” и так называемой диктатуры пролетариата под лозунгом “Вся власть Советам!” – проступала возможно отчетливее и резче: чтобы не только в истории, но и в народном сознании, чувствах и воспоминаниях осталась нерушимой связь Учредительного собрания с народными чаяниями.
Необходимо было наглядно, в форме закона, показать, чего добивается и что предполагает осуществить Учредительное собрание. Крестьяне требовали выдвинуть в первую очередь законопроект о земле, дабы в случае, если придется разъехаться по домам, они могли бы показать избирателям, чего домогалось Учредительное собрание и что не дали ему осуществить большевики.
В общих чертах наш план был тот же, что у первой Думы, распущенной по
выигрышному, для закрепления в народном сознании идеи народоправства, земельному вопросу… Учредительному собранию предстояло стать одновременно и знаменем и знаменосцем».
Продолжение следует
