Решение стать священником пришло внезапно. После прихода к власти большевиков 32-летний титулярный советник Владимир Константинович Лозина-Лозинский, бывший помощник обер-секретаря Второго (Крестьянского) департамента Сената, работал статистиком на Московско-Рыбинской железной дороге, что позволяло ему еле-еле сводить концы с концами и кормить семью.
В прошлом остались и безбедная жизнь, и государственная служба, и работа добровольцем в Обществе Российского Красного Креста: Владимир Лозина-Лозинский, будучи помощником начальника Петроградской санитарной автомобильной колонны, руководил перевозкой раненых со столичных вокзалов и их распределением по госпиталям. Впереди маячила пугающая неизвестность. Впрочем, было понятно, что большевики не оставят в покое его семью – дворян с польскими и немецкими корнями, даром что его отец, Константин Степанович Лозина-Лозинский, служил доктором на знаменитом «революционном» Путиловском заводе.
Но чекисты пока медлили, планомерно уничтожая всех друзей и знакомых Владимира Константиновича.
Наконец 29 августа 1918 года чекисты арестовали их соседа по дому отца Александра Васильева, последнего духовника царской семьи и настоятеля Феодоровского собора в Царском Селе. После ареста царской семьи батюшка Александр получил новое назначение – настоятеля церкви в честь Святой Великомученицы Екатерины, но спустя всего несколько дней он был арестован, а вместе со священником взяли и весь причт храма, то есть всех священников и диаконов. Уже 5 сентября 1918 года отец Александр и остальные заложники были расстреляны – по декрету о начале «красного террора».
Протоиерей Александр Васильев, последний духовник Царской Семьи, у постели раненого воина. Фото 1915-1916Событие это произвело на Владимира Константиновича настолько сильное впечатление, что он в тот же день твёрдо решил для себя стать священником, не взирая ни на какие уговоры родных.
Поскольку Духовная академия была в то время уже закрыта, Владимир Константинович поступил в Петроградский богословский институт, открытый в 1920 году. И в том же году он подал прошение о рукоположении.
Несколько лет отец Владимир служил в бывшей университетской Петропавловской церкви, а также вторым священником в церкви Святых Космы и Дамиана, настоятелем которой был епископ Мануил (Лемешевский), основатель Спасского православного братства в Петрограде.
* * *
В 1924 году большевики приняли решение уничтожить все православные братства, мешавшие им закрыть все храмы и превратить Петроград в город победившего атеизма.
Епископ Мануил и отец Владимир были арестованы, по делу проходили и многие прихожане храма.
Епископ Мануил (Лемашевский)Тогда отцу Владимиру удалось избежать трибунала (отец Мануил получил три года лагерей): по ходатайству родственников, добывших через знакомых медицинское заключение об «остром душевном расстройстве», Лозина-Лозинского освободили.
Однако в феврале 1925 года последовало новое обвинение – в «монархическом заговоре» и служении панихид с поминовением царской семьи. Отец Владимир был приговорён к расстрелу, который заменили лишением свободы на десять лет. Отбывать срок его отправили в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН).
На Соловках тогда находились многие известные священники и архипастыри, но отец Владимир всё же невольно обращал на себя внимание. Его соузники вспоминали о том, что аристократизм породы, наклонностей и привычек не исчезал даже тогда, «когда он отвешивал вонючую воблу» в продовольственном ларьке, разносил посылки или мыл туалеты.
Владимир Лозина-ЛозинскийЖурналист Геннадий Хомяков, писавший под псевдонимом Андреев, сам прошедший через лагеря, так описывал отца Владимира: «Он так воздушно-светел, так легко-добр, что кажется воплощением безгрешной чистоты, которую ничто не может запятнать. Он и в Соловки приехал по своей доброте, потому, что не мог отказать в просьбе: его друзья, бывшие воспитанники царскосельского лицея, просили его отслужить панихиду по убиенному Николаю II, – он отслужил и вместе с воспитанниками приехал в Соловки».
В лагере отец Владимир стал писать стихи. Самый известный – христианский ответ на «Интернационал»:
«Над этим полным страха строем,
Где грех, и ложь, и суета –
Мы свой надмирный город строим,
Наш мир под знаменем креста.
Настанет день, и час расплаты.
За годы крови и тревог,
Когда-то на земле распятый
На землю снова снидет Бог...»
* * *
В ноябре 1928 года заключение в лагере было заменено ссылкой на пять лет в Сибирь.
Отец Владимир по этапу был отправлен в деревню Пьяново, находящуюся в 150 километрах от города Братска Иркутской области.
Вернулся он домой только в 1933 году. Но в прописке в Ленинграде ему было отказано, и отец Владимир вынужденно поселился в Новгороде Великом, где его назначили настоятелем кафедрального собора в честь Архистратига Михаила, что на Прусской улице.
Церковь Михаила Архангела на Пусской улицо в Великом НовгородеТри года он жил на свободе, а в 1936 году был вновь арестован и направлен на принудительное психиатрическое обследование. Сохранилось медицинское заключение врача: «Высокого роста, правильного телосложения, пониженного питания, кожа дряблая морщинистая. На левой ноге не хватает среднего пальца. На правом плече спереди след от бывшей операции. Под левой лопаткой втянутый рубец от бывшего пролежня. Отсутствие многих зубов... Сознание ясное… Идеи страха вращаются главным образом вокруг его семьи, которая якобы терпит страдания и мучения из-за него».
В декабре 1937 года его вновь арестовали – по сфабрикованному делу «группы «Партия народной демократии»». Отец Владимир был единственным, кто не совершил самооговора и не оговорил других, и единственным, кто был приговорен «тройкой» при УНКВД по Новгородской области к расстрелу.
26 декабря 1937 года отец Владимир был расстрелян.
Место захоронения его останков неизвестно.
* * *
Также в этот день почитается память:
священномученика Александра Юзефовича, пресвитера и мученика Иоанна Менькова, священников церкви села Кара-Балта (ныне город близ Бишкека, Киргизия) Пишпекского уезда Семиреченской области (расстреляны в 1920 году);
священномученика Александра Поспелова, священника храма в селе Большое Песочное Выксунского района Нижегородской области (расстрелян в 1937 году);
священномученика Иакова Гусева, священника Свято-Никольского храма села Елизарьева Ардатовского уезда Нижегородской губернии (расстрелян в 1937 году);
священномученика Алексия Рождественского, священника храма Святителя Николая Чудотворца в селе Никольском Кунцевского района Московской области (расстрелян в 1937 году);
священномученика Григория Фаддеева, просиявшего на Брянской земле (о жизни его известно очень мало: родился в 1895 году и был расстрелян 26 декабря 1937 года);
священномученика Николая Амассийского, благочинного Пугачёва и Пугачёвского округа Саратовской губернии; новомученик был сослан на Мойский рудник в поселок Мойка (Майское) Бескарагайского района Восточно-Казахстанской области, где и умер в 1938 году от непосильной работы и голода;
священномучеников Емилиана Киреева, Василия Покровского, священников храма в селе Промзино Алатырского района Ульяновской области (расстреляны в 1941 году).
