Предыдущую часть читайте по ссылке
14 мая 1918 года на челябинском вокзале произошло на первый взгляд ничем не примечательное событие: из отходящего со станции эшелона с австрийскими военнопленными в сторону стоявших на перроне станции солдат Чехословацкого корпуса вылетела кочерга. Бросивший ее австриец был меток: кочерга попала прямо в голову легионеру 3-го Чехословацкого им. Яна Жижки стрелкового полка, имени которого, впрочем, история для нас не сохранила.
Этому инциденту, в котором ни с той, ни с другой стороны не участвовало ни одного российского подданного, суждено было сыграть колоссальную роль в истории России.
Разъярённые чехи, ненавидящие своих бывших сограждан по уже канувшей в Лету Австро-Венгерской империи, остановили эшелон и вытащили пленных из вагона, откуда и был произведён бросок кочергой. Австрийцев жестоко избили, а одного насмерть закололи штыками.
Вскоре на вокзал прибыл наряд милиции: арестовали всех чехов, участвовавших в убийстве пленного.
В ответ на это подполковник Сергей Войцеховский, командовавший чешским полком, направил городским властям делегацию с требованием освободить арестованных солдат. Но и члены делегации попали в тюрьму.
Подполковник Войцеховский объявил тревогу, и уже в 6 часов вечера вооружённые отряды легионеров фактически захватили город. Были задержаны и местные чекисты, и депутаты Совета, многие из которых были под горячую руку расстреляны.
Сергей Войцеховский. Фото: общественное достояние* * *
Но для начала стоит разъяснить вопрос, как вообще австрийцы и вооружённые чехи появились в глубоком тылу России.
Итак, уже в августе 1914 года – то есть через две недели после начала боевых действий – военный министр Российской империи Владимир Сухомлинов издал приказ о формировании особой Чешской дружины из военнопленных австро-венгерской армии для использования в боевых действиях на Юго-Западном фронте.
И пленных было немало: чехи и словаки практически без боя сдавались русской армии. Уже в октябре 1914 года первые военнослужащие Чешской дружины принесли присягу и были направлены обратно на фронт.
Австрийцев же стали отправлять в лагеря для военнопленных – для работы на российских предприятиях вместо русских мужиков, призванных на фронт.
Февральская революция 1917 года и перспектива быстрого завершения войны значительно ускорили формирование Чехословацкого корпуса: уже летом чехословацкие части насчитывали 21 тысячу солдат, готовых стать основой армии для будущей независимой Чехии. Но вот вопрос: как же пробраться в Чехию через линию фронта, где немецкие и австрийские войска относились к предателям-чехам, мягко говоря, без больших симпатий?
Вариантов, собственно, было три. Во-первых, можно было попытаться прорвать Западный фронт. Но воевать с немецкой армией было слишком опасно, тут дураков нет.
Во-вторых, можно было бы отправиться в Мурманск, а далее морем, в обход Скандинавии, добраться до севера Франции. Но это тоже был опасный маршрут: в северных морях хозяйничали немецкие подлодки.
Наконец, был и третий вариант – «кругосветный». Надо было лишь добраться по российской железной дороге до Владивостока, там сесть на корабли и пройти вокруг Индокитая и мимо Африки прямиком к Суэцкому каналу и далее в порт Марселя, а оттуда уж до Праги рукой подать.
Именно такой маршрут и был по душе большинству чешских командиров: согласитесь, путешествовать вокруг света всегда приятнее, чем гнить в окопах.
И вот все чешские военные части, дислоцированные на Юго-Западном фронте (в районе нынешних Молдовы и Западной Украины), дружно погрузились в эшелоны и отправились на восток. И к маю 1918 года от Пензы до Владивостока в пути находилось 63 «чешских» эшелона, в которых насчитывалось свыше 35 тысяч солдат.
Итак, чехи отправились на восток, а навстречу им пошли эшелоны с немецкими и австрийскими пленными, которые, по условиям Брестского мира, должны были вернуться домой. Вообще-то немецкое командование требовало выдачи и чехов, поэтому в среде легионеров к большевикам относились плохо, считая, что те только и ждут момента, чтобы выдать их на расправу.
* * *
Большевики отреагировали, как только в Москву пришла телеграмма из Челябинска: 25 мая вышел приказ Троцкого № 377: все Советы от Пензы до Омска должны были немедленно разоружить чехословаков. Каждый легионер, который мог быть обнаружен вооружённым на железной дороге, должен был быть расстрелян на месте.
Лев Троцкий. Фото: общественное достояниеНо исполнение этого приказа сразу же натолкнулось на сопротивление чехов. Bслед за Челябинском мятеж вспыхнул уже в Пензе, а затем волнения охватили и другие чешские эшелоны: уже буквально на следующий день был захвачены Канск под Красноярском, затем Златоуст, Миасский завод, Томск, Курган и Петропавловск. Восстание чехов распространялось как пожар.
8 июня 1918 года чехи захватили Самару, где у власти находились большевики под руководством Валериана Куйбышева. Впрочем, власть красных прочной не была. Многочисленные организации анархистов, поддерживаемых эсерами, с начала 1918-го открыто противостояли большевикам – занимали лучшие общественные здания и покинутые особняки, никому не подчинялись, обвешавшись оружием, разъезжали по Самаре на автомобилях и извозчиках.
Ещё накануне восстания чехов – 17-го мая 1918 года – в Самаре вспыхнул открытый анархо-максималистский мятеж. Главные события разыгрались в гостинице Филимонова на площади Революции. Поводом послужил приказ о мобилизации лошадей для нужд фронта, взволновавший городских извозчиков. Ораторы призывали собравшуюся на площади Революции толпу покончить с «комиссародержавием».
Приказ об изъятии лошадей был отменён, но процесс уже пошёл! Анархисты захватили почту, телеграф, телефонную станцию, два милицейских участка. Вооружась пулемётами, разоружили охрану городской тюрьмы, а выпущенных заключённых – наоборот – вооружили и присоединили к себе.
Большевики, спохватившись, к вечеру организовали свои вооружённые силы. Кстати, активную помощь местным большевикам оказывали чехи – вернее, красные чехи. Именно в Самаре работал председатель «Чешского военного отдела для формирования чехословацких отрядов при Красной Армии» Ярослав Гашек – будущий автор романа про похождения бравого солдата Швейка.
Уже следующим утром «красные чехи» приступили к активным действиям, заставив анархистов сдаться.
Но майский анархистский мятеж, как оказалось, стал лишь лёгкой разминкой перед последовавшими событиями.
* * *
Между тем в мае 1918 года в Москве прошёл 8-й съезд партии эсеров, который решил бороться против диктатуры большевиков, но бороться в столице, а для провинции было принято решение о переброске основных кадров на восток, в частности в Поволжье.
В реализации этого плана принимал участие «Союз возрождения России», в руководство которого входили и некоторые члены ЦК ПСР. С «Союзом возрождения» тесно сотрудничал савинковский «Союз защиты родины и свободы», также готовивший антисоветские выступления на Волге.
Сначала в качестве центра «военной работы» эсеров был выбран Саратов, где вспыхнуло антисоветское восстание. Но, к сожалению, чекисты раскрыли подпольную эсеровскую организацию.
Пришлось переориентироваться на Самару, где в то время развернул активную деятельность эсер Прокопий Климушкин – член Учредительного собрания от Самары, который притащил в этот волжский город и других депутатов: Ивана Брушвита, Бориса Фортунатова, Ивана Нестерова и члена Учредительного собрания от Твери Владимира Вольского. Скорее всего, вся эта подготовка свержения советской власти окончилась бы тем же, чем и в Саратове, если бы не быстрая сдача города в руки чехов, которые вспоминали, что взяли Самару, «как сено на вилы».
Уже на следующий день после бегства большевиков из Самары Прокопий Климушкин объявил о том, что в городе утвердилась власть Комитета членов Учредительного собрания (сокращенно – Комуч).
Комуч первого состава — Б. К. Фортунатов, П. Д. Климушкин, И. М. Брушвит, В. К. Вольский, И. П. Нестеров. Фото: общественное достояние* * *
Основатели Комуча предполагали сосредоточить в Самаре большую часть депутатов Учредительного собрания, достаточную для обеспечения кворума и превращения его в единственный законный орган власти на территории России. Уже в начале августа Комуч насчитывал 29 членов, а к концу сентября – более 90 (в основном правых эсеров), что по-прежнему не составляло кворума и не позволило выполнить его основную задачу.
Тем не менее на территории от Волги до Урала, освобождённой от власти большевиков, Комуч временно провозгласил себя высшей властью в России от имени Всероссийского учредительного собрания до нового созыва последнего.
Исполнительная власть Комуча была сосредоточена в руках «Совета управляющих ведомствами» под председательством Евгения Роговского – бывшего товарища министра внутренних дел Временного Всероссийского правительства и комиссар градоначальства Петрограда.
* * *
И первым делом Комуч приступил к формированию собственной армии, получившей название «Народная армия».
9 июня 1918 года в Самаре была сформирована 1-я добровольческая Самарская дружина – 350 человек плюс эскадрон конницы в 45 сабель. Командовать отрядом вызвался Генерального штаба подполковник Владимир Каппель, который тут же нанёс ряд тяжёлых поражений превосходящим силам Красной Армии.
В частности, 11 июня 1918 года Самарская дружина взяла Сызрань.
Затем армия Каппеля по Волге перебрасывается в Ставрополь (ныне Тольятти).
10 июля Каппель уже даёт новое сражение под Сызранью, занятой было вновь красными. И вновь возвращает контроль над городом.
17 июля ударный сводный русско-чешский отряд подполковника Каппеля выступает на Симбирск и, совершив 150-километровый марш-бросок, берёт штурмом город.
С этого момент большевики бросают проив Комуча все свободные силы: 1-ю армию Тухачевского, 5-ю армию Вацетиса, а также Вольскую дивизию из состава 4-й армии и 5-й полк Красных латышских стрелков. Тем не менее войска Комуча захватили Казань, взяв большие трофеи – огромные склады с вооружением, боеприпасами, медикаментами, амуницией, а также с золотым запасом России (650 млн золотых рублей в монетах, 100 млн рублей кредитными знаками, слитки золота, платины и другие ценности).
Кажется, что вот-вот и большевистский режим будет сломлен.
Окончание следует
