К своему провалу Павленко готовился давно – и не в том плане, что смирился с судьбой и насушил сухарей. Нет, он был твёрдо уверен, что ему и в этот раз удастся обыграть систему – да хоть бы против него бросили всех солдат Одесского военного округа.
Специальные люди вели наблюдение за зданиями МГБ и за основными трассами, ведущими из Кишинёва, другие в это время перегнали его автомобиль «ЗиС» в Киев – с вещами, разумеется. Всё должно было выглядеть так, что он успел скрыться где-то в украинской столице.
Но сам Павленко знал, что безопаснее всего оставаться в Кишинёве – на квартире, о существовании которой не знал никто, кроме двух своих самых доверенных людей.
Здесь он был намерен отсидеться первые несколько дней после облав. А потом, когда стихнет шум охоты, а милиция снимет блокпосты с дорог, он спокойно уедет по чужим документам. Возможно, в Днепропетровск. Хотя – нет – лучше ему на время вообще уехать из этой части страны – например, в Прибалтику. Или в Ташкент.
Но и полковник Милорадов из военной контрразведки округа не зря славился, что на войне в десять минут мог разговорить любого немецкого «языка».
И уже через час после того, как киевские чекисты задержали водителя «ЗиСа», полковник Милорадов знал всё про тайную квартиру.
И лжеполковника брали как вражеского агента: переодетые в бомжей автоматчики незаметно окружили двор, затем группа захвата выбила дверь и вытащила полураздетого Павленко с любовницей из постели. Но тот даже не сопротивлялся, а всячески разыгрывал недоумение:
– Да никуда я не скрывался, мужики, вы чего?! Просто у нас тут такой роман закрутился… А вы чего без стука врываетесь?
– Бросьте ломать комедию! – сурово прикрикнул полковник Милорадов. – Нам известно всё!
Но это, конечно же, было неправдой.
* * *
Сложности в написании биографии Николая Павленко возникают уже при определении его возраста. На допросах Павленко говорил, что – по документам – он родился в 1908 году, хотя на самом деле в 1912-м. Дескать, он прибавил себе возраст, чтобы было легче уехать из деревни в город. Но следствие и суд предпочитали, однако, верить документам.
Итак, будущий «великий комбинатор» появился на свет в зажиточной крестьянской семье в селе Новые Соколы Иваньковского района Киевской области. Его отец владел 20 гектарами земли и паровой мельницей.
Уже на первом допросе следователь госбезопасности сделал упор на кулацком происхождении мошенника:
– Ваша семья имела кулацкое хозяйство?
Павленко ответил уклончиво:
– Хозяйство нашей семьи считалось или кулацким, или зажиточным, я точно не знаю. Хозяйством занимались отец и два старших брата. Сам лично я в хозяйстве систематически не работал, в основном учился…
Интересно, что семья Павленко избежала всех репрессий, связанных с коллективизацией. Когда началось свёртывание новой экономической политики и усилились самые первые экономические репрессии против зажиточных крестьян, самый старший и самый дальновидный из братьев – Василий Павленко – на семейном совете постановил продать и мельницу, и весь рабочий скот, землю передать в колхоз, а самим уехать на «строительство промышленных предприятий». Кстати, в тот период многие крестьяне предпочли «самораскулачиться» – то есть лишиться имущества, но сохранить жизнь и свободу.
В 1927 году Николай Павленко, окончив сельскую школу-семилетку, тоже решил уехать из деревни следом за старшими братьями.
Первоначально он устроился на строительство автомобильных дорог в Белоруссию и поступил на курсы десятников. В 1930 году он поступил в Минский политехнический институт на автодорожный факультет, который бросил через два года. Многие в те годы бросали учёбу в вузах и шли на производство, потому что паёк и оклад рабочего в стремительно индустриализирующейся стране был куда выше студенческой стипендии. Тем более что, подделав диплом, Павленко смог поехать в Липецк и устроиться прорабом на строительстве оборонного завода, затем он перебрался в Елец – уже старшим прорабом.
* * *
В 1934 году в жизни Павленко произошёл поворот: он перешёл на работу в систему промысловой кооперации – проще говоря, организовал строительную артель и получил заказ на строительство дороги для завода синтетического каучука под Тулой. Сегодня это уже трудно представить, но сворачивание нэпа не было одномоментным, как этому учила нас советская пропаганда. И в сталинской экономике, несмотря на явную тенденцию к тоталитаризму, кооперация занимала довольно значимое положение. За фасадом кооперации нередко скрывались частное предпринимательство и различные теневые схемы хозяйственной деятельности, причём советские органы предпочитали карать голодающих крестьян по закону о «трёх колосках», чем распутывать финансовые схемы махинаторов.
В этом Павленко убедился на собственном примере. В 1935 году против него по обвинению в хищениях было возбуждено уголовное дело прокуратурой Ефремовского района Московской области. Знакомые люди посоветовали ему срочно сменить место жительства. И точно – когда он переехал в Ярославль, никто его уже не искал. И он основал дорожно-строительную артель, а затем снова скрылся от НКВД – уже в Торжке в Тверской области.
Начало войны Павленко встретил у самой прифронтовой полосы в Западной Белоруссии – как директор дорожно-строительной артели «Пландорработы» из города Ржева он получил заказ на строительство аэродромов у западных границ СССР. Стройбатов не хватало на все объекты, и тогда Минобороны стало привлекать частных подрядчиков со всей страны.
Артель Павленко была лишь незначительной крупицей в этом потоке рабочей силы. Однако сам Павленко приобрёл на границе важный опыт взаимодействия с военными и полезные связи, которые помогли ему в будущем.
* * *
Минск пал уже на седьмой день войны – 28 июня 1941 года. Но Павленко повезло. Он был призван в армию – как специалиста-строителя его назначили помощником инженера 2‐го стрелкового корпуса, который в числе первых эвакуировали из Минска.
Минск во время Великой Отечественной войны. Фото: Владимир Иванов/РИА НовостиУже к началу октября 1941 года Павленко вместе со своей частью добрался до Вязьмы – как раз в тот район, в котором основные силы Западного и Резервного фронтов попали в окружение к немцам.
И вновь Павленко чудом уцелел, сумев вырваться из смертоносного «котла».
Поскольку его стрелковый корпус прекратил существование, Павленко перевели служить в Военно-строительного управление Западного фронта, где он работал на строительстве оборонительных рубежей.
А что такое оборонительный рубеж? Это сегодня стройплощадка, а завтра уже передний край линии обороны. К тому же в любой момент может накрыть артиллерией и авиабомбами. И Павленко стал искать возможности перебраться куда-нибудь в тыл.
В этот момент, как говорится в материалах уголовного дела, Павленко и вступил в преступный сговор с неким В.М. Цыплаковым, который служил в 12‐м районе авиационного базирования и был готов содействовать переходу Павленко в эту часть. Для этого Павленко, используя старые печати и бланки уже несуществующей артели «Пландорработы», отправил фальшивый запрос в штаб Западного фронта об откомандировании в распоряжение отдела аэродромной службы ВВС того же фронта. Запрос сработал. Было получено легальное разрешение на перевод.
Однако найти в суматохе войны этот самый 12 район оказалось совсем непросто: в указанном Цыплаковым районе части уже не оказалось, авиаторов куда-то перевели, а куда – никто не знал.
Так Павленко оказался в очень непростой ситуации: из прежней части он уже выбыл, но в новую так и не попал. Это грозило арестом и обвинениями в дезертирстве.
И тогда Павленко от безысходности решил организовать собственное воинское подразделение. При помощи подложных документов старой артели он составил заявление в органы милиции города Калинина о разрешении изготовить новую печать и угловой штамп «участка № 2 Управления военных работ». Или просто УВР‐2. Себя Павленко назначил начальником участка Управления военных работ при Калининском фронте.
* * *
Первым делом Павленко начал собирать «своих» людей – земляков и старых знакомых, мечтавших убраться подальше с фронта.
Затем он обратился в фронтовой эвакопункт (ФЭП) Калинина – дескать, до передислокации имеется свободная команда, которую можно временно использовать на строительных работах. Начальник эвакопункта принял бригаду квалифицированных строителей с энтузиазмом – строить казармы и госпитали действительно было некому.
По подложным документам был открыт счёт в Калининской областной конторе Госбанка, через которую поступали деньги, перечисляемые ФЭП за работу. Кроме того, через военкоматы при УВР‐2 стали формироваться новые строительные батальоны – за счёт тех солдат, которые возвращались в строй после ранения.
Интересно, что осенью 1943 года Павленко всё же сумел разыскать 12-й авиарайон рядом с Тулой, но к тому времени ему уже понравилось быть самому себе начальником.
* * *
В материалах дела Павленко практически ничего не говорится о том, чем конкретно занималась УВР‐2. Следствие эти вопросы не интересовали, поскольку в центре их внимания была не позитивная деятельность организации, а её преступный характер. Иначе пришлось бы признать тот неприятный факт, что команда Павленко строила быстро и качественно, по многим показателям опережая настоящие военно-строительные части. Неудивительно, что за успешное выполнение заданий неоднократно они имели благодарности от командиров частей и соединений, а сам Павленко был представлен к ордену Красной Звезды. В представлении к госнаграде говорится, что в 1944 году УВР‐2 построила 82 жилые и 5 технических землянок, 6 командных пунктов и 6 столовых и других сооружений.
Победу группа Павленко встретила в Германии, куда, как было написано в приговоре суда, «пробралась вслед за наступавшими войсками Советской Армии».
Советские солдаты снимают со стен Имперского орла, город Маденау в Восточной Пруссии. Фото: Николай Максимов/РИА НовостиПомимо этого, по утверждению суда, махинаторы из УВР‐2 занимались массовым хищением трофейного имущества: автомашин, тракторов, мотоциклов, радиоприёмников, скота, продуктов питания и т. д. Хотя сам Павленко на допросе заявил:
– Я не знаю, в чём выражается хищение государственных средств и имущества на территории врага, т. е. в Германии, если нами ради проведения строительных работ для нужд Красной Армии было подобрано 10–15 колёсных тракторов, часть которых вышла из строя во время работы… Также взято несколько легковых и грузовых автомашин, подобрано 40–50 лошадей, 10–15 коров. Указанное имущество нами не взято на трофейных складах и базах, и на территории Германии находились сотни голов лошадей, коров, свиней, которые были бесхозными и за отсутствием корма и ухода в некоторых случаях гибли. Спрашивается: каким образом это имущество и вырученные деньги считать хищением?..
Так или иначе, но для вывоза трофейного имущества из Германии в СССР Павленко за взятку получил более 30 железнодорожных вагонов.
* * *
Разумеется, широкая деятельность УВР-2 была бы невозможна без тотальной коррупции государственных чиновников и служащих Минобороны СССР.
И на взятки, как свидетельствовала «чёрная бухгалтерия» Павленко, уходили немалые деньги.
Так, военком Щёкинского района Тульской области, на территории которого уже после войны решил обосноваться Павленко, получил взятку в виде легкового автомобиля.
Для переобмундирования всех бойцов УВР-2 были подкуплены два представителя вещевого и обозного снабжения Наркомата обороны, которые также получили по автомобилю – за наряды на получение формы, нижнего белья, ватных курток и т. д.
Областному военному комиссару он также подарил автомобиль, корову, ковёр, радиоприёмник и продукты питания – за оформление всех счетов организации. Кстати, для ускорения процесса Павленко подарил начальнику финансовой части областного военкомата отрез габардина и поросёнка.
Немало денег получил и начальник отдела авиационной службы 12‐го района авиационного базирования подполковник В.М. Цыплаков, который, в свою очередь, тратил деньги от УВР-2 для подкупа вышестоящего начальства и продвижения по службе.
Ещё одним средством «подмазывания» нужных чиновников были ордена: при содействии всё того же военкома Тульской области Павленко смог выписать по фальшивым документам более 230 орденов и медалей. Например, Павленко «подарил» ордена Красной Звезды директору швейной фабрики в Туле – за выгодный контракт на строительство. Ордена получили и заместители директора фабрики, и родственники директора.
Но главным секретом маскировки Павленко стали не только щедрые взятки, но и поддержание образа военной организации. Существование в тени «военной тайны» – священного символа советской системы – облегчало открытие счетов в банках, получение заказов, предотвращало проникновение в организацию контролёров и проверяющих. Военным не задавали лишних вопросов, дабы не быть обвинёнными в шпионаже. Не ожидали от них и подробных ответов.
* * *
При этом сам Павленко вёл подчёркнуто скромную жизнь. После войны он из всех похищенных миллионов взял себе около 90 тысяч рублей. На эти деньги он купил дом в Калинине, в котором поселилась его сестра и жена с двумя сыновьями.
Ближайшие его подельники довольствовались ещё меньшими суммами: никто из них не должен был привлекать к себе внимания роскошным образом жизни.
Но никакие взятки не смогли спасти Павленко от ревизии. Впрочем, интерес контрольно-прокурорских органов к артели Павленко был частью общей кампании закручивания гаек, когда руководство СССР решило принять жёсткие меры против «теневой экономики»
Другим ударом стала денежная реформа 1947 года, о которой советские люди узнали, как и положено в таких случаях, неожиданно и в последний момент. Просто в ночь с 14 на 15 декабря страна вступила в жизнь с новыми деньгами, а население лишилось значительной части сбережений. Обмен наличных денег, имевшихся на руках, производился из расчёта 10 старых рублей к одному новому. По задумке властей, это должно было разорить всех «теневиков», предпочитающих хранить средства в наличных.
* * *
И Павленко вместе со своей командой решил сменить место жительства, обосновавшись во Львове: здесь в Прикарпатском военном округе служил его давний подельник полковник Цыплаков.
Приехав во Львов, Павленко повторил схему, успешно сработавшую в 1942 году, когда он получил подряд на строительство военных госпиталей. Он вновь использовал печать и штамп участка «Управления военно-строительных работ № 2» и сфабриковал удостоверение на своё имя как начальника этого участка.
Далее он начал искать заинтересованных снабженцев из государственных хозяйственных организаций, которые бы за «откат» согласились выдать ему подряд на проведение строительных работ.
Львов. Фото: А. Агапов/РИА НовостиИ таких нашлось немало. Сначала он получил заказ от треста «Львовуголь» на строительство дорог для Золочевского шахтоуправления, затем он строил дороги для Кременецкого шахтоуправления, далее строил автодороги и мосты для Николаевского цементного завода в Дрогобычской области. Позже он перебазировался в Молдавию, где также строил мосты и дороги.
Интересно, что договоры заключались не только с коррумпированными директорами. Как свидетельствуют материалы суда, отношение заказчиков к Павленко и его команде было в целом положительным.
Один из снабженцев, привлечённых в качестве свидетеля, заявил, что заключил договор с УВС-2 из-за её высокой репутации:
– Организация, которую представлял Павленко, по-видимому, располагала большим количеством рабочих, никогда нас не задерживала с производством работ, задержки имели место только из‐за отсутствия материалов… Я был высокого мнения об организации, возглавляемой Павленко.
Другой руководитель организации-заказчика, наблюдавший за рабочими Павленко, рассказывал следователям:
– У них оригинальная постановка рабочего дня была. С 6 часов утра и до 3 часов дня они работали. С 3 до 5 перерыв. Потом снова работали. Тут своими силами мы бы делали многие годы, а у них это дело пошло молниеносно, работали они зверски. Ну я думал, что воинская дисциплина…
* * *
Была у Павленко и своя служба безопасности, которой руководил его родственник по фамилии Константинов. Например, когда их другой родственник Монастырский, занимавшийся вопросами снабжения, стал фигурантом уголовного дела за хищение колхозного зерна и спекуляцию, Константинову удалось добиться прекращения дела – разумеется, за огромные взятки.
Летом 1951 года шофёр одного из руководителей УВС-2 угнал служебную автомашину «Победа» с деньгами, оружием и – главное – с поддельной печатью. При помощи сотрудников милиции удалось найти автомобиль. Чтобы не раздувать скандал, не привлекать внимание к УВС и фальшивой похищенной печати, найденный автомобиль был преподнесён в подарок милицейскому начальнику – чтобы, видимо, те не слишком усердно искали шофёра.
Среди посвящённых был установлен жёсткий режим конспирации. В частности, разработали строгий режим доступа в здания управлений строительных участков. Обмен информацией между Павленко и руководителями участков осуществлялся при помощи доверенных связных. Например, междугородние переговоры между руководителями УВС на телефонных станциях велись по строго установленным правилам: с шести до восьми часов утра без упоминания имён и фамилий.
Сотрудники Павленко, ходившие на переговоры на междугороднюю станцию, охранялись специальным сопровождением из пяти-шести человек, следовавших цепочкой один за другим на приличном расстоянии.
Работники, передвигавшиеся по делам организации из одного города в другой, снабжались охраной и фиктивными документами: в случае проверки они должны были скрывать местонахождение «штаба», указывая, что они следуют из какого-либо другого пункта.
В УВС-2 была и своя частная армия: как и положено военной организации, у них был свой штат охраны. Охранники ходили в караулы, периодически обучались военному делу. Как говорилось в материалах суда, «военным» выплачивалась в организации приличная зарплата, а Павленко инструктировал их, как следить за рабочими, которые, судя по всему, не были посвящены в секреты своей организации.
В ноябре 1952 года во время разгрома организации в её «штаб-квартире» было изъято 3 пулемёта с дисками, 20 винтовок и карабинов, 8 автоматов, 22 пистолета и револьвера, 3 тысячи боевых патронов, 100 килограммов взрывчатки, 5 ручных гранат.
* * *
Как часто бывает, провал Павленко произошёл в результате нелепого и пустякового случая, когда, казалось бы, всё было предусмотрено и куплено. Другое дело, что подпольный характер деятельности УВС неизбежно накладывал свой отпечаток на дисциплину тех, кто был причастен к сохранению тайны, и никакие меры внушения и запугивания не могли исправить этой ситуации. Так что появление такого случая было лишь вопросом времени.
Итак, началось с того, что в субботу 23 августа 1952 года охранники Павленко были задержаны милицией в Кишинёве за пьяный дебош в ресторане. Уже в понедельник в ситуацию вмешался сам Павленко, который лично прибыл в райотдел милиции. Однако на этот раз скандал не удалось замять щедрой взяткой милицейскому начальству. С утра в понедельник в дело неожиданно вмешалась местная военная прокуратура, следователи которой направили материалы о хулиганстве «военнослужащих» в указанный руководителями УВС адрес «штаба». Однако оттуда пакет возвратился с отметкой об отсутствии в городе такой организации.
В дополнение к этому от треста «Львовуголь» (где уже не работали подельники Павленко) в военную прокуратуру поступило заявление о том, что УВС-2 не вернула принадлежащие тресту 29 грузовых автомашин-самосвалов и один экскаватор – всего на сумму 778 тысяч рублей.
Окончательную же точку поставило поступление из прокуратуры Калининской области в Москву розыскного дела на Павленко.
Дело попало в управление контрразведки МГБ Одесского военного округа, где были шокированы масштабом деятельности организации Павленко – наличием конспиративных «штабов» и вооружённой охраны, десятками договоров с хозяйственными организациями, движением многомиллионных сумм по счетам отделений Госбанка.
Павленко, заподозрив неладное, стал спешно готовиться к побегу.
По полученной позже информации, в ноябре Павленко приказал своим людям срочно создать вместо УВС другую организацию – «Спецстройуправление № 21» в Днепропетровской области. Это был продуманный ход: пока все искали концы ликвидированной УВС, новая организация могла обеспечить необходимое прикрытие.
Сам же он имитировал побег в Киев, но в действительности спрятался на конспиративной квартире на окраине Кишинёва
* * *
Однако власти на этот раз опередили Павленко.
В Кишинёв была направлена группа работников Главной военной прокуратуры СССР.
23 ноября 1952 года были проведены массовые облавы в Молдавии и Украине. На объектах в Кишинёве, в колхозах под Кишинёвом и в Тирасполе были задержаны 105 человек, включая и начальника «контрразведки», и самого Павленко.
В Украине под арестом оказалось также более сотни человек. Правда, большую их часть пришлось вскоре отпустить. Это были рядовые рабочие.
* * *
На первый допрос Павленко доставили сразу после задержания – в семь часов вечера 23 ноября.
Павленко сразу признал свою вину, и в самом начале протокола зафиксирован такой разговор со следователем:
«Вопрос: Установлено, что Вы являетесь государственным преступником и возглавляли преступную организацию. Признаёте это?
Ответ: Признаю, что я являюсь преступником и так называемое Управление военного строительства, которое я возглавлял, является антигосударственной преступной организацией…»
Вину за создание организации Павленко взял на себя.
* * *
Уже в декабря 1952 года материалы дела легли на стол Берии. Также прокурор СССР представил записку «О связях Павленко и его подчинённых». В список коррумпированных чиновников, регулярно получавших взятки от Павленко, вошли 32 работника Министерства угольной промышленности, 13 работников банков, 10 работников органов МГБ и милиции, 3 офицера Военного министерства, 7 работников Министерства пищевой промышленности Молдавии и 4 секретаря местных партийных комитетов Украины и Молдавии. И это только по показаниям самого Павленко, который изо всех сил старался выгородить своих приятелей.
Делу тут же был присвоен секретный статус: советским гражданам было никак нельзя знать о масштабах царившей в СССР коррупции.
Кроме того, ниточки от ответственных работников министерств и силовых ведомств тянулись уже в Политбюро: сложно было поверить, что коррупционеры высокого звена не делились деньгами и подарками со своими вышестоящими покровителями.
В итоге расследования против партийно-государственных чиновников и хозяйственников были прекращены: они подверглись наказаниям лишь по партийной линии за утрату «бдительности».
P.S. Суд над Павленко начался в ноябре 1954-го – через два года после разгрома организации – и завершился в начале апреля 1955 года. По приговору суда Павленко был расстрелян, а 16 его ближайших соратников получили различные сроки заключения в лагерях.
