К этой дате корреспондент «Стола» поговорила с историком, геральдистом Владимиром Лавреновым об утерянной культуре восприятия символов, новой волне увлечений личными гербами и о том, почему памятники советским вождям должны быть убраны из публичного пространства.
– Владимир Ильич, почему геральдика – это отдельная наука и что входит в эту дисциплину?
– Геральдика – это не только наука. Это целый мир, который окружает человека с рождения до смерти – мир символов. Потому что человек живёт в символах, когда он, например, рождается, крестится, женится или выходит замуж. При крещении ему надевают крестик, на свадьбе – обручальное кольцо, когда человек умирает, ему ставят надгробный памятник. Крест на могиле, надпись на надгробии, родовой герб, марки телефонов, автомобилей и так далее. Мир символов гораздо шире, чем наше представление о геральдике как о науке, которая когда-то в средние века родилась и касается только некоторых знатных особ. К ней имеет отношение всё, что нас окружает.
– Разве геральдика – это не часть исторической науки?
– Дело в том, что существует много определений. С одной стороны, геральдика – это наука о гербах, которая изучает их как исторический источник. Люди, которые работают в архивах, на кладбищах, в старинных храмах, видят различные изображения, например, на геральдических щитах, и их, естественно, нужно расшифровать и понять. С другой стороны, геральдика – это искусство. Потому что гербы надо уметь рисовать и, опять же, расшифровывать. То есть геральдика украшает нашу жизнь. В XVII веке считалось, что геральдика – это энциклопедия всех наук, потому что в ней можно найти всё, что человеку нужно для образования. Можно найти географию, потому что там представлены разные страны, города, регионы. Близость к морю, например, отражалась с помощью изображения якоря, река – с помощью рыбы и так далее. Есть филологическая часть геральдики, связанная с функционированием особого геральдического блазонного языка. Это математика. Это философия. Потому что представления о жизни и смерти тоже отражаются в геральдике. Многие вещи, которые были рождены геральдикой, сохранились до наших дней, и никакая идеология на них не повлияла.
– Можете привести пример?
– Ну, например, когда ребёнка забирают из родильного дома, если он мальчик, ему повязывают голубую ленту, если девочка – красненькую. И это традиция русских императорских орденов, когда наследника престола повязывали голубой лентой ордена Андрея Первозванного, а девочку – лентой ордена святой Екатерины. Эта традиция сохранилась и в советское время, хотя тогда никто даже не подозревал о том, какое она имеет значение. Геральдические традиции сохраняются на протяжении столетий и не просто украшают нашу жизнь, но и наряду с путешествиями являются одной из очень интересных форм образования.
– Почему в средние века возникла потребность общаться на языке геральдических символов?
Иллюстрация книги «Часослов Симона де Вари». Фото: Центр Гетти– Существует много версий происхождения гербов. Одна из них говорит, что геральдика появилась как элемент военных походов и была связана с тем, что рыцари, закованные в броню с ног до головы, могли различать друг друга только по символам, которые обозначались на щитах. Это очень красивая версия, но, я думаю, она имела слабые реальные основания, потому что в горячке боя вряд ли вы будете рассматривать, какой герб на щите противника. Другая версия связана с тем, что герб являлся знаком собственности и поэтому наносился на самые разные предметы, которые принадлежали человеку. Третья версия происхождения гербов связана с тем, что герб – это символ свободы. Посредством геральдических знаков можно было понять, какая часть свободы человеку доступна. Это такое философское представление о гербах. Но если свести все эти версии, в первую очередь герб – это отличительная особенность.
– Как можно объяснить современный бум на фамильные гербы? Это просто мода?
– С одной стороны, это, конечно, мода. Но она ожидаемая. Потому что рано или поздно у человека просыпается чувство истории, сопричастности к вечности, к своему роду. Вообще слово «герб» переводится как «наследство». И вот человек понимает, что наследство имеет не только материальную сторону – машину, квартиру, загородный дом, но и некоторый символ. Хочется, чтобы дети это наследство видели и в какой-то красоте. Поэтому проснулся интерес к гербам и шире – к генеалогии. Герб здесь является элементом поиска своих корней. Можно восстановить родовой герб, если человек имеет отношение к дворянскому сословию, а если не имеет, можно составить личный герб.
– А как это происходит? Вот, например, я хочу создать себе герб, прихожу к специалисту и говорю: «Хочу, чтобы на нём были кошки, мышки, травка». Или специалист как-то изучает мою родословную, увлечения, интересы и сам что-то предлагает? Есть какие-то критерии, по которым выбираются символы для гербов?
– Если у человека, например, фамилия Мышкин, то какая-нибудь весёлая мышка на личном гербе будет вполне уместна. Но нужно понимать, что есть родовая геральдика, которая передаёт герб по наследству, а есть личная, когда человек может сам себе придумать герб. Важно, чтобы он был составлен по правилам, красиво нарисован, чтобы в этом гербе не использовались элементы сословной культуры – корона, например, или элементы государственных гербов. К сожалению, личная геральдика у нас законодательно никак не регулируется. Если я захочу изобразить на своём личном гербе двуглавого орла или Георгия Победоносца, то мне этого никто не может запретить. Меня может остановить только Закон «О Государственном гербе Российской Федерации». Но, чтобы привыкнуть к таким вещам, нужна культура восприятия символов, которая в нашей стране была утеряна.
– Вам встречались какие-то забавные личные гербы?
– Мне кажется, самые забавные случаи связаны даже не с родовой геральдикой, а с сюжетами, которые пытались переиначить в советское время. Тогда геральдика была под негласным запретом, считалась буржуазной наукой. До 60-х годов ХХ века о ней вообще старались не вспоминать. А потом возникло движение городов-побратимов, нужно было налаживать связи с зарубежными странами. И вот власти стало беспокоить то, что у них есть гербы, а у нас нет. Один из самых любопытных казусов был связан с гербом города Перми. Исторически это медведь, стоящий на четырёх лапах, и на нём лежит Евангелие с крестом (в честь Стефана Пермского – крестителя пермяков и зырян). Понятно, что в советское время крест не могли изобразить на гербе, поэтому его убрали и поместили на книжечку пятиконечную звезду. Получилась довольно весёлая ситуация. Мы знаем, что это Евангелие. Но вот такая советская трактовка. Или, например, герб города Владимира. На нём был изображён лев, который держал в лапах запрещённый советской идеологией крест. Одну перекладинку убрали – и получилась очень странная композиция: лев с палкой. Проекты гербов были интересные. Например, проект города Калинина (так называлась в советское время Тверь). Герб Твери нельзя было официально использовать, потому что на нём была корона на золотом стульчике. И вот на проекте нового герба был изображён золотой козёл на красном поле и надпись «Калинин». Его опубликовали в местной газете, а потом весь тираж стали срочно изымать. Что Калинин – козёл, дошло не сразу.
Герб Перми. Фото: archive.perm.ru– Как раз хотела спросить про столкновение русского и советского. Мы ведь до сих пор живём в довольно странном пространстве. У нас где-то остались советские символы, где-то вернули дореволюционные, плюс появились новые. Как среди такого количества символов не сойти с ума, учитывая то, что они считываются на подсознательном уровне?
– Во-первых, надо всё-таки научиться различать русское и советское. Русское – это всё, что связано с традицией, а советское – то, что связано с идеологией. Советская геральдическая культура (хотя такой её назвать трудно, потому что никакие геральдические правила она не соблюдала) – это в основном гербы городов, которые возникли в советское время. Набор символов там везде был одинаков: шестерёнка, книга, химическая колба, красная звезда, колосья всевозможные. Я считаю, что никакой воспитательной роли эти гербы не имели, потому что никак не были связаны с тем или иным городом. И если на этой советской символике нет никаких идеологических эмблем типа серпа и молота или красной звезды, то они вполне могут существовать сегодня, и они существуют сегодня. Но надо понимать, что историческим памятником такой герб вряд ли будет. Что касается исторических гербов, то там, где не было идеологически спорных для советской власти сюжетов, они сохранились. В 90-е годы историческую символику восстанавливали повсеместно. Процесс был запущен, и сейчас, слава Богу, городская геральдика более-менее вошла в правильное русло. Но, опять же, хулиганы от геральдики есть везде.
– Почему люди довольно эмоционально реагируют на возвращение символов? На переименование улиц, например? И как вы считаете, нужно ли возвращать историческое название улице, ну скажем, Володарского?
– Я, во-первых, считаю, что представление о том, что люди на это эмоционально реагируют, – это большое преувеличение. Думаю, что эмоционально реагируют несколько человек или очень небольшое сообщество, которое старается возбудить как можно больше других людей. Я думаю, что эта проблема искусственно раздута: это долго, дорого и так далее. Ничего не долго и не дорого. Нужно просто желание. У нас, например, недавно город Калязин вернул прежние названия целой исторической части города – всем этим улицам Ленина, Дзержинского.
– А во-вторых?
– Во-вторых, я считаю, что один исторический момент был всё-таки утерян. Это 90-е годы. В начале 90-х можно было вернуть все исторические названия не только улицам, но и городам, площадям и убрать те памятники, которые не должны быть в публичном пространстве. Я считаю, что памятники Ленину не должны стоять на центральных площадях. Тем более в исторических городах. Они должны быть на территории каких-то музеев и парков. Может быть, в каких-то советских городах, которые были основаны Лениным, они могут стоять, но это по желанию жителей.
– Почему вы так считаете?
– Публичное пространство – это пространство, которое воспитывает человека. У человека может шизофрения развиться, когда он видит, например, что стоит памятник Ленину, а потом заходит в интернет и на одних сайтах читает, что Ленин – это преступник и негодяй, а на других – что это великий человек, который спас Россию. Пытаться представить историю страны как микс – это колоссальная ошибка. Я считаю, что история – это всегда выбор. Человек должен сам выбирать, какая история ему ближе, какие личности являются примером в его жизни. Ему ближе история Михаила Ивановича Калинина или патриарха Тихона? Казалось бы, примерно одногодки и в одно время жили. Я считаю, что соединение русского и советского – одна из ключевых проблем нашей страны. И поэтому возвращение исторических названий – это важнейшая программа, которая должна и будет осуществляться. Никуда от этого не уйти. И люди, которые сейчас цепляются за старые названия в исторических городах, за площади Ленина, за памятники Ленину, они просто не понимают, что рано или поздно это всё равно произойдёт. Людей надо просвещать, объяснять, кто это такой, какую роль он сыграл в истории города. Вот какую роль сыграл в истории вашего города Володарский? У нас, например, улицу Володарского переименовали. Теперь это улица Андрея Дементьева. Конечно, странно, но несколько полегче.
– А какие есть современные направления в геральдике? Она всё-таки больше про прошлое или и про будущее тоже?
– Конечно, геральдика – это, с одной стороны, атрибуционная работа. Потому что предметы с геральдическими изображениями, которые появляются в архивах, музеях, требуют опознания. Но геральдика – это ещё и работа по созданию новых символов. И это не только гербы новых городов, посёлков, деревень, их регистрация, введение в правовое поле. К геральдике имеет отношение всё, что связано с военной формой, знаками отличия в различных министерствах и ведомствах. Это производственная геральдика. Но самое главное сейчас – это гербы учебных заведений. В первую очередь школ. Гербы могут использоваться на специальной форменной одежде: безрукавках, кепочках, шарфиках, футболках, дневниках, ручках. И это часть будущей музейной культуры нашей страны. Потому что это никуда не уйдёт, будет храниться в семье, передаваться по наследству – «вот какую школу я окончил».
Владимир Лавренов. Фото: sfi.ru– Почему это хорошо, что со школьной скамьи есть разделение на свою школу, свой класс и так далее? Кто-то скажет: вот в советской школе все должны были ходить в одинаковой форме, не было никакого разделения и все были равны.
– В первую очередь – не должны. Кроме того, символика имеет очень важную задачу. Она объединяет, а не разъединяет, она помогает опознать своего. Это вообще задача символов – объединять. Как, например, флаги объединяют людей. Флаг – это символ чести. Флаг может удерживать от каких-то неблаговидных поступков. Второе – символика позволяет узнать своего среди других. И эти объединяющие и узнавающие роли очень важны. И особенно сейчас.
– Но ведь, как мы знаем, символы – это ещё и мощное средство манипуляции.
– Безусловно. Символика – это в том числе и инструмент пропаганды. В годы военных конфликтов она играет ключевую роль. И это не только использование гербов, но и карикатуры всевозможные, когда врага представляют в униженном, неприглядном состоянии. Поэтому – ещё раз говорю – роль символики необычайно важна. И важно, чтобы символикой занимались люди, которые в ней разбираются, понимают её воспитательную роль, а не просто относятся к ней как контролирующие органы (или как к некоему плакату). Проблема-то серьёзная, не такая простая.
