Флоренс Найтингейл Источник: Wikimedia CommonsОтдавая дань памяти Флоренс, показавшей всем божественное благородство милосердия, мы вспоминаем четырёх замечательных русских женщин из рода Шаховских, которые, узнав евангельскую силу милости, не побоялись трудиться в холерных и тифозных бараках, в полевых госпиталях, жертвовали ради служения милосердия своё состояние, силы и вдохновение. Их «дело веры и труд любви» в чрезвычайных обстоятельствах жизни прослеживается на протяжении полутора веков – с 1863-го по 2013 год.
Наталья Борисовна Шаховская (1825–1906)
Во время эпидемии тифа в 1860-е годы княгиня Наталья Борисовна Шаховская, урождённая Святополк-Четвертинская, пришла в больницу к доктору Фёдору Петровичу Гаазу (6 мая 2019 года причислен к лику блаженных Католической церкви – «С») и попросила обучить её уходу за больными. Знаменитый московский доктор знал Наталью Шаховскую с пелёнок и даже раньше, поскольку принимал роды у её матери. Сам Фёдор Петрович, самоотверженно служащий страдающим людям, испугался за жизнь и здоровье высокой особы и отказал молодой аристократке, сочтя её просьбу за романтический порыв. Тогда она легла в постель только что умершего тифозного больного, и так как по правилам карантина её не могли выпустить из больницы, то доктору пришлось оставить Наталью и разрешить ухаживать за больными. Болезнь тогда не коснулась Натальи Борисовны.
Слева: Доктор Фёдор Гааз Справа: княгиня Наталья Борисовна ШаховскаяУчиться милосердному служению в Никольскую общину, созданную в Москве доктором Фёдором Гаазом и супругой московского генерал-губернатора княгиней Софьей Степановной Щербатовой, Наталья Шаховская пришла в 1863 году, когда ей было 38 лет. А в 1871 году, когда в Москве вновь свирепствовала эпидемия холеры, она сама создала общину сестёр милосердия во имя иконы Божией матери «Утоли мои печали». Масштабы эпидемии были чудовищными ещё и потому, что после реформ 60-х годов в Москву в поисках заработка стекалось огромное количество ищущих лучшей доли крестьян. Община выдержала испытание холерой, росла и обустраивалась.
Княгиня щедро тратила свои средства и активно привлекала благотворителей, среди жертвователей был и Павел Михайлович Третьяков. Для строительства больницы в Москве Наталья Борисовна продала родовое имение Шаховских-Щербатовых в Серпуховском уезде – единственную недвижимость, которую она унаследовала после смерти мужа. Теперь княгиня жила в общине вместе женщинами разных сословий – от крестьянок до аристократок. Это была жизнь, полная самоотверженного труда и лишений. Многие из сестёр общины сами умирали от тифа и холеры, эпидемии которой несколько раз в те годы сотрясали Россию.
Княгиня Наталья Борисовна ШаховскаяЛичное бесстрашие и верность обетам крестовой сестры милосердия княгиня подтвердила участием в Сербско-турецкой и Русской-турецкой войнах 1876-го и 1877–1878 годов. А в 1892 году, когда под Нижним Новгородом вспыхнула азиатская холера, она в свои 68 лет возглавила отряд сестёр и устроила плавучий госпиталь на Волге, в четырёх верстах от города, чтобы не допустить болезнь в Нижний.
Наталья Борисовна прожила долгую жизнь, потратив все свои силы и личные средства на служение милосердия. В советское время общину ликвидировали и организовали в её помещениях первую советскую школу медсестёр и больницу. Сегодня это Городская клиническая больница № 29 им. Н. Баумана на Госпитальной, 2.
ГКБ № 29 имени Н. Э. БауманаЕлизавета Дмитриевна Шаховская (1844–1939)
Когда дочь военного министра, графа Дмитрия Алексеевича Милютина, Елизавета Дмитриевна в 1880 году отправилась простой сестрой милосердия в Ахалтекинскую экспедицию в Туркестан, командование пыталось организовать для неё специальную охрану и оставить в тыловом госпитале. Но молодая графиня добилась перевода её в лазарет передового отряда, куда раненые поступали прямо из боя – с огнестрельными и множественными рублеными сабельными ранами, которые надо было оперативно обрабатывать и зашивать тут же, на месте. «У многих нельзя было совершенно распознать человеческого лица, – так описывал попадавших в лазарет кавалеристов передового отряда возглавлявший его князь Сергей Владимирович Шаховской, будущий муж Елизаветы Дмитриевны. – Вместо его являлась какая-то бесформенная кровавая масса разрубленных челюстей, с отвороченной кожею лба и щёк. По временам из этого живого мяса неслись глухие захлестывающиеся стоны. Мясо жило, чувствовало и страдало».
Елизавета Дмитриевна ШаховскаяЗная первый удачный опыт помощи раненым русскими женщинами в районе боевых действий во время Турецкой войны, Елизавета Дмитриевна очень хотела его развивать и понимала, что для этого нужна решимость действовать до конца, забывая свои немощи и страхи. Следуя этому принципу, графиня, много слышавшая о жестокости турок, когда возникла угроза плена и её уже просили покинуть лазарет, сказала врачу, которому помогала: «Если что… убейте меня».
Их семейная жизнь с князем Сергеем Шаховским, за которого она вышла замуж после возвращения с фронта, связана с созданием отделения Православного Прибалтийского братства Христа Спасителя и Покрова Пресвятой Богородицы в Иевве (Йыхви) в Эстонии, куда князь был назначен губернатором. Силами братства при поддержке казны в этом местечке были построены больница, приют для сирот, школа и основана Пюхтицкая Успенская женская община, преобразованная вскоре в монастырь, в строительство которого Шаховские вложили немалые личные средства. Позднее полюбивший Пюхтицкий Успенский монастырь святой праведный Иоанн Кронштадтский будет говорить: «Идите в Пюхтицы, там три ступени до Царствия Небесного».
Пюхтицкий монастырь в наши дни Фото: Wikimedia Commons / Kaiti LillipuuПосле смерти мужа княгиня Елизавета Дмитриевна продолжала свою благотворительную деятельность и принимала активное участие в создании санатория для нижних воинских чинов, который устроила на даче своего отца в Симеизе.
Наталья Ивановна Оржевская (1859–1939)
Наталья Оржевская, племянница Натальи Шаховской, продолжила семейную духовную традицию сестёр милосердия. Первый опыт работы с ранеными она получила уже в 17 лет во время Русско-турецкой войны. В 25 лет Наталья Ивановна вышла замуж за сенатора Петра Васильевича Оржевского и, овдовев через 15 лет, полностью посвятила себя делам милосердия.
Она попечительствовала в гимназиях и в обществах оказания помощи неимущим, на собственные средства открыла амбулаторию, а 1900 году стала уполномоченной Красного Креста Приамурского района в ходе кампании в Манчжурии во время подавления боксёрского восстания.
Наталья Ивановна Оржевская (4 слева в первом ряду) с группой медицинского персонала на палубе плавучего госпиталя парохода «Царица»С 1911-го по 1918 год Наталья Ивановна была уполномоченной Российского отделения Красного Креста по Житомирскому уезду. Как-то раз, обходя подведомственный ей госпиталь в Житомире, она остановилась у постели тифозной больной, которая жаловалась на качество поданной в тот день еды. Наталья Ивановна тут же попробовала суп из её тарелки и заразилась тифом. Болела она очень тяжело и, когда выздоровела, нигде в своих многочисленных отчётах не написала об этом ни строчки. Эту историю мы знаем теперь из воспоминаний дружившего с ней художника Михаила Нестерова.
Сестра милосердия Наталья Ивановна ОржевскаяВ 1918 году она приняла активное участие в организации и деятельности Свято-Николаевского братства житомирского священника Аркадия Остальского, будущего священномученика. В 1920 году её имение было национализировано, появилась угроза ареста, но деятельность Натальи Ивановны в братстве не прекратилась. В 1925 году после ареста и ссылки к тому времени уже принявшего монашеский постриг архимандрита Аркадия (Остальского) она становится председателем созданного им братства. В 1931 году семидесятидвухлетняя Наталья Ивановна отправляется навестить ставшего епископом Бежецким Аркадия (Остальского) в Соловецкий лагерь особого назначения. В 30-е годы Наталья Ивановна живёт на средства, вырученные от продажи своих вещей, и на 50 долларов в месяц, которые присылают друзья из-за границы, и кормит многих и многих, страдающих от жестокого голода 1932–1933 годов. В декабре 1934 года Наталья Ивановна добровольно выезжает в Казахстан, чтобы жить со своей ссыльной племянницей Талей – Натальей Сергеевной Шаховской. Там в добровольной ссылке она и умерла в 1939 году.
«Как благ и милостив Господь, – писала она из Казахстана жене брата Анне Шаховской. – Чувствую, что Он ведёт нас своими путями к чему-то, до чего бы мы не додумались и на что не могли бы сразу решиться».
Елизавета Михайловна Шик (1926–2014)
Внучатая племянница Натальи Ивановны Оржевской Елизавета Михайловна Шик, дочь Натальи Дмитриевны Шаховской-Шик и священника Михаила Шика, отлучённая от веры советской действительностью, смогла вернуться в церковь только в 1992-м. В храме Космы и Дамиана в Шубине помнят её искренность и сосредоточенность в предстоянии Богу на литургии. В ней не было ничего театрального, внешнего, «поражала молодость духа: при всей серьёзности и мудрости человека, прожившего трудную и долгую жизнь, в Елизавете Михайловне была какая-то детскость, мобильность и легкость в общении, интерес к каждому человеку, к каждому новому делу», – вспоминает о ней прихожанка Космодемьянского храма Елена Гордиенко.
Община Милосердие храма Косьмы и Дамиана в Шубине, ЕлизаветаМихайловна сидит в белой косынке
Путь к милосердному служению открылся Елизавете Михайловне в 1995 году, когда она познакомилась с женщиной, восемнадцатилетний сын которой, Кирилл, инвалид, больной ДЦП, жил в психоневрологическом интернате. Елизавета Михайловна стала иногда навещать молодого человека.
«Там я увидела и других больных, – вспоминала она. – Многие были на колясках, некоторые просто ползали, были и совсем лежачие. Далеко не ко всем приходили мамы, папы или бабушки. Стало ясно – нужно ходить не к одному Кириллу, а к ним всем. Тогда же я взяла благословение у отца Александра на посещение интерната и работу с ребятами, нашлись добровольные помощницы. Придумали и «стержень» общения – поздравление с днями рождения. Потом мы вместе праздновали Пасху, которая в том году была в апреле, купили для всех куличи, воду, покрасили яйца и устроили общее угощение в столовой. Но главное – общение. Ребята собираются в холле или в “игровой” комнате, мы молимся с ними, рассказываем о церковных праздниках этого месяца, поем новорождённым “многая лета” – они это очень любят. Так и родилась традиция».
Елизавета Михайловна Шик в диспансере во время встречи с ребятамиТочнее, возвратилась к потомкам князей Шаховских традиция милосердного служения людям – ближним и дальним. Эту традицию Елизавета Михайловна с несколькими сестрами прихода поддерживали почти 20 лет, внося в однообразие быта пожизненных пациентов интерната радость и тепло.
Когда в начале сороковых годов XIX века аристократка Флоренс Найтингейл, стараясь исполнить евангельскую заповедь о милости, решила ухаживать за больным, профессия сиделки считалась непристойной для людей её круга и пользовалась дурной славой. За полтора десятилетия её бесстрашие и жалость к бедным не только переломили брезгливость к такому служению среди высшего дворянства во многих странах Европы и спасли тысячи и тысячи жизней в городских трущобах и на полях сражений. Словосочетание «сестра милосердия» отражает родство людей не по крови, но по милости: жалости, деятельному состраданию, то есть по любви, а также родство по общему делу, недаром сёстры милосердия встречаются нам, собранные в одну семью-общину, сестричество или обитель.
