Лазарет Соловецкого лагеря уже не вмещал больных. Заболевали в самом кремле, в скитах, на соседнем острове Анзере, в Секирном изоляторе… Яма для свалки трупов на монастырском кладбище ежедневно расширялась на несколько метров.
Для борьбы с эпидемией тифа начальник лагеря Фёдор Эйхманс приказал построить новую большую баню. Инженеры, которым было задано составить смету построек, запросили 20 дней на строительство.
Заключённый Френкель взялся построить за 24 часа. Только с условием: строить будет бригада из 50 рабочих, набранных по его выбору. И чтоб рабочим дали нормальную еду и спирт.
Эйхманс вызвал Френкеля к себе.
– Берёшься построить за сутки?
– Берусь, если дадите всё.
– Дадим. Но если надуешь – сгною в карцере на Секирке.
Френкель отобрал сильных молодых зеков – бывших кронштадтских матросов, осуждённых за мятеж. Служа нарядчиком и надсмотрщиком в отделе рабсилы, он уже знал их и намечал безошибочно. Также он потребовал десяток человек из барака инвалидов.
– На кой чёрт тебе это барахло? – изумился Эйхманс.
– Моё дело.
– Раз так – бери. У меня попов хватит.
Обе команды – работников и инвалидов – Френкель построил друг против друга на месте намеченной стройки. Мороз грыз уши и руки. Старики – священники, епископы и архиереи – зябко кутались в лохмотья.
– Дело обстоит так, – обратился к рабочим Френкель. – В 24 часа мы должны построить здесь баню. Не выполним задания – уйдём с работы прямо в карцер. И вы, и я, и они, – указал он на стариков. – Горячую пищу – мясную – принесут сюда. Будет по стакану спирта. Начинаем.
Психологический расчет циника Френкеля был точен. Мятежные кронштадтцы, нахлебавшись за годы революционного безвременья и спирта с кокаином, и человеческой крови, на Соловках вдруг вспомнили о Христе. Многие стали тайно причащаться у ссыльных архиереев – благо, что в первые годы работы СЛОН были разрешены богослужения.
И теперь Френкель поставил молодёжь перед выбором: теперь только от них зависела сама жизнь этих священников.
* * *
Нафталий Аронович Френкель появился на свет в городе Одессе в 1883 году. Отец мальчика решил подсуетиться и купил сыну метрику, в которой было указано место рождения – Константинополь. Так маленький Нафталий и стал «турецкоподданным», что дало ему впоследствии возможность не проходить службу в российской императорской армии. Арона Френкеля, наверное, можно понять: только что отгремела очередная война с Турцией, так и не решившая пресловутый «Славянский вопрос», что означало, что новой войны не миновать.
И скажите: зачем мальчику из приличной еврейской семьи надо брать винтовку и идти умирать за «братушек» болгаров? Разве хоть один болгарин умер за евреев?
Словом, Нафталий успешно окончил школу и поступил в коммерческое училище, откуда он перешёл на работу в строительную фирму города Херсона. Там парень работал довольно успешно, и его пригласили в немецкую фирму, которая поставляла лес в Европу.
В новой компании молодой сотрудник показал себя с наилучшей стороны, и работодатель был так им доволен, что предложил Натану обучение строительному делу в Германии за счёт организации. Через два года Френкель окончил обучение, и ему поручили руководить строительством школ в еврейских посёлках в Крыму – в ту пору Всемирная сионистская организация, основанная успешным венским журналистом и драматургом Теодором Герцлем, вынашивала идеи устроения еврейского государства в Крыму под протекторатом Российской короны.
Но, как позже выяснилось, начинающий махинатор сумел обмануть сионистов – на выделенные деньги он отгрохал помещения складов, а не здания для поселенцев и еврейских школ. Склады он сдавал местным бизнесменам и контрабандистам.
* * *
Революция и Гражданская война позволили Френкелю реализоваться во всю ширь его криминального таланта. Он устроился на приёмку грузов в Одесском порту и разработал механизмы провоза контрабанды, обратив на себя внимание небезызвестного авторитета Мишки Япончика (настоящее имя – Моисей Винницкий).
Порт Одессы, начало ХХ века. Фото: общественное достояниеПравда, вскоре в Одессу нагрянули большевики. Большое количество авторитетов отправили в концлагеря или расстреляли, не избежал этой участи и Мишка Япончик.
А вот «турецкоподданный» Френкель уезжает в Стамбул, где на него выходят представители ВЧК. И предлагают сделку: Френкель помогает агентам легализоваться в Турции, а ВЧК помогает ему вернуться на родину, где к тому времени уже ввели нэп.
И зимой 1921 года Нафталий Аронович возвращается в Одессу, справедливо рассудив, что под прикрытием ВЧК можно развернуться так, как и не снилось самому турецкому султану.
И Френкель развернулся – он создал настоящий флот для контрабанды товаров в Россию. Несколько паровых пароходов везли в Одессу буквально все – от шляп канотье и шелковых чулок до драгоценных камней и валюты всех стран мира.
Затем Нафталий Аронович решил, что выгоднее локализовать производство в Одессе. Знаменитая фраза Остапа Бендера о том, что вся контрабанда делается в Одессе на Малой Арнаутской, была чистой правдой – это как раз о бизнесе Френкеля, которому принадлежали многочисленные артели на этой знаменитой на весь мир улице в Приморском районе города, где селились в основном евреи и албанцы. Здесь находились синагоги и Одесская иешива «Одесское высшее по еврейской науке учебное заведение „Ешибот“», здесь родился и основоположник движения сионизма Владимир-Вольф Жаботинский.
Империя Френкеля процветала. Все было куплено – ГПУ, пограничники, уголовный розыск, суды.
Но в 1924 году в Одессу из Москвы прибыл комиссар госбезопасности Терентий Дмитриевич Дерибас, называвший себя потомком крепостных крестьян строителя Одессы адмирала Осипа Дерибаса.
Писатель Борис Ширяев, сам сидевший в Соловецком лагере особого назначения и лично знавший Френкеля, так описал историю его падения:
«Френкель по происхождению был евреем, но не имел ничего общего с крупной и мощной в Одессе еврейской общиной, руководимой чтимыми раввинами. Он был циничным и откровенным атеистом, поклонялся лишь золотому тельцу и щедро рассыпал подачки нужным ему людям, но ничего не давал ни на синагогу, ни на еврейскую благотворительность. Раввины были настроены против него.
Именно этот антагонизм между Френкелем и еврейской общиной помог Дерибасу одержать победу. Борьба с Френкелем в тот период была нелегка даже и для такой крупной фигуры, как Дерибас, ибо у Френкеля были закупленные им «свои люди» в составе самой коллегии. Можно предполагать, что одним из них был возвышавшийся в то время Ягода, который позже, уже во втором периоде карьеры Френкеля, явно ему покровительствовал. Глава НКВД того времени Менжинский был по существу пустым местом. Доведённый до полного саморазрушения наркотиками и развратом всех видов, он был пешкой в руках своих ближайших помощников, а среди них, как это всегда было, есть и будет во всех учреждениях и организациях коммунистической партии, шла ожесточенная внутренняя борьба. Пауки яростно пожирали друг друга. Умный, расчётливый и осведомленный о ходе этой борьбы Френкель был в курсе всех изменений в расстановке внутренних сил НКВД и спекулировал на них столь же умело, как и на валюте.
Вячеслав Менжинский. Фото: общественное достояниеНо на этот раз он наскочил на достойного противника. Щупальцы спрута, раскинутые от Москвы до Константинополя, встретили жало ехидны.
Дерибас повел игру с Френкелем чрезвычайно осторожно. Он умело делал вид, что хочет сам сорвать с Френкеля крупный, очень крупный куш, столь значительный, что не стеснявшийся обычно в таких случаях Френкель призадумался и начал торг при помощи доверенных лиц. А пока шел этот торг, в Москву, помимо и даже тайно от одесского отдела НКВД и, вероятно, от некоторых членов коллегии шли сообщения Дерибаса, в чём ему помогала настроенная против Френкеля религиозная часть одесских евреев.
Вскоре в Одессу прибыл поезд с отрядом московских чекистов, который поступил под команду Дерибаса. Френкель, все руководители одесского ГПУ и главные «директора» треста по производству контрабанды были в ту же ночь арестованы и через несколько дней отправлены по этапу в Москву.
Осенью коллегия ОГПУ вынесла Френкелю смертный приговор. Но Френкеля спасли покровители. Расстрел заменили десятью годами соловецкой каторги.
* * *
Френкель прибыл на Соловки в тот момент, когда советская пенитенциарная система находилась на своеобразном распутье между двумя концепциями реформы тюрем. Дело в том, что, согласно доктрине марксизма-ленинизма, в СССР скоро должна была сама собой исчезнуть преступность, которая считалась порождением капиталистического неравенства. А раз при социализме нет неравенства, значит, и преступности тоже не будет. Конечно, людей так просто переделать не получится, это вам не общественный строй, но перевоспитанием профессиональных воров и грабителей – перековкой, как говорили в то время – как раз и должны были заняться карательные органы диктатуры пролетариата. Спор касался частностей. Так, Наркомат юстиции, в ведении которого находились тюрьмы и концентрационные лагеря, настаивал, что тюремная система должна карать – жестоко и примерно, тогда как перевоспитанием пусть занимаются на гражданке. В ОГПУ считали, что перековкой преступников должны заниматься как раз сотрудники органов – непосредственно в лагерях. Для эксперимента и был выбран Соловецкий лагерь особого назначения, также известный как СЛОН.
В 1925 году новым руководителем лагеря стал чекист Фёдор Эйхманс. Именно с ним и связано дальнейшее восхождение заключённого Френкеля, который за взятку с первых же дней прибытия попал в хозяйственную часть лагеря и обезопасил себя от тяжёлых работ в лесу.
Его точный коммерческий практицизм констатировал бесцельность, никчёмность труда двадцати тысяч каторжников. Практический результат этого труда был ничтожен. Машина работала вхолостую, бесполезно растрачивая горючее. Думается, что тут же, в первые дни пребывания на острове, в его голове начал оформляться грандиозный план.
Наконец ему представился шанс проявить себя, когда с приездом новой партии заключённых в лагере началась эпидемия тифа.
Инженеры, которым было поручено составить план и сметы построек, уверяли, что строительство займёт не менее 20 дней. В проекте, поданном Френкелем по его личной инициативе, значился срок в 24 часа. Причём строить должны были только 50 рабочих – бывших кронштадтских матросов, которых он отберёт лично. И десять человек – самых старых и уважаемых архиереев, ставших своего рода заложниками кронштадтцев.
Расчёт Френкеля оправдал себя: баня была готова за два с половиной часа до срока. В лазарет унесли только двух замёрзших стариков-священников.
Этот день стал началом новой эры в жизни Соловецкого лагеря. Эйхманс в обмен на двукратное сокращение срока предложил Френкелю написать план перестройки лагеря, а затем и вовсе оформил его условно-досрочное освобождение. И предложил должность начальника производственного отдела всего лагеря.
* * *
Реформы, затеянные новым начальником производственной части, в лагере стали называть «френкелизацией».
Управление СЛОН было реорганизовано коренным образом. Прежде всего была ликвидирована Воспитательно-просветительная часть лагеря, а отделы, отвечавшие за перековку криминального элемента, были разгромлены и все ячейки прежнего Соловецкого эксперимента. Первым закрыли журнал, ненадолго пережила его и газета, которую издавали сами заключённые. Музей сохранился лишь как показательно-рекламное учреждение; его научные сотрудники-краеведы были раскассированы по канцеляриям, а геологи, топографы, картографы и геодезисты направлены на изыскательные работы в торфяники и тайгу.
Лагерный театр был разделен на несколько мелких передвижек для пропагандистских концертов в новых беспрерывно формировавшихся лагерях и лагпунктах.
Отныне воспитание криминального элемента было основано целиком на производительности труда. Была создана новая система поощрения труда, основанная на выполнении плана. Перевыполнившие норму получали повышенный паёк, выполнившие – обычный, не выполнившие нормы – штрафной.
Условно-досрочное освобождение также зависело от перевыполнения плана.
Получение посылок от родственников было ограничено 25 рублями. Но и те не выдавались на руки, а зачислялись на специальный счёт, воспользоваться которым можно было, только выполнив план.
Менялась и хозяйственная деятельность СЛОН. Если прежде зеков из лагеря отправляли валить лес, то теперь в разросшемся лагере появилось собственное деревообрабатывающее производство, затем – швейные фабрики и кожевенные мастерские, работавшие на сырье, которое поставляли в лагерь гражданские промысловики.
Молох социалистического рабства рос с каждым днём. Если прежде чекисты часто просто не знали, куда девать прибывающих по этапу каторжников, то теперь людей и особенно техников всех специальностей не хватало. В отправленных в Москву планах и схемах значилась потребность в десятках, сотнях тысяч заключённых.
И ОГПУ удовлетворяли запросы Френкеля в самом срочном порядке.
* * *
Вскоре СЛОН превратился из убыточного лагеря в преуспевающий – только по официальным отчётам зеки заработали для ОГПУ более пяти миллионов рублей прибыли.
И Нафталий Аронович пошёл на повышение – уже в 1930 году Френкель становится начальником производственного отдела недавно появившейся структуры – Главного управления лагерей (ГУЛаг).
Уже через год его переводят на строительство Беломорско-Балтийского канала – на должность начальника работ в Беломорстрое ОГПУ.
За участие в строительстве канала Нафталия Френкеля наградили орденом Ленина. И пошло-поехало.
Френкель благополучно пережил все чистки чекистского аппарата: во-первых, в отличие от многих чекистов, умевших только уничтожать собственный народ и угождать начальству, он работал и мог выполнить любую поставленную задачу; во-вторых, он старался как можно реже появляться в Москве, считая, что чем дальше от начальства, тем спокойнее жить.
* * *
С 1933 года Френкель был назначен начальником строительства Байкало-Амурской железной дороги, а также начальником Управления Байкало-Амурского ИТЛ ОГПУ-НКВД.
После БАМа он получил второй орден Ленина и снова пошёл на повышение, став уже начальником Управления желдорстроя на Дальнем Востоке НКВД, на базе которого вскоре было создано Главное управление лагерей железнодорожного строительства НКВД СССР.
Тут стоит пояснить, что в структуре НКВД – помимо ГУЛага – было ещё около десятка главных управлений. Например, Главное управление государственной безопасности, Главное управление милиции, Главное управление пожарной охраны, Главное управление пограничной и внутренней охраны и т.д. и т.п.
ГУЛЖДС – Главное управления лагерей железнодорожного строительства – было самым мощным из них, поскольку строительство железных дорог считалось главнейшей государственной задачей. И в распоряжении Френкеля оказалась целая тюремная империя: 120 лагерных отделений и лагпунктов, более 300 тысяч заключённых.
Отличился Френкель и в войну. Во время обороны Сталинграда по его приказу заключённые разобрали железнодорожный путь БАМ–Тында и перебросили рельсы на строительство железной дороги от Ульяновска до Сталинграда, необходимой для ускоренного подвоза припасов и пополнений в город.
За Волжскую рокаду Френкель получил воинское звание генерал-лейтенанта НКВД, а также третий орден Ленина и орден Красной Звезды. Это не считая кучи премий и поощрений.
* * *
После войны строительство БАМа возобновили, однако уже без Френкеля. Началась послевоенная смена кадров, когда с руководящих постов снимали всех руководителей военной поры – дескать, слишком много о себе думают. Новым министром внутренних дел стал бывший главный кадровик НКВД Сергей Круглов, прекрасно знавший все грешки видных работников. И весной 1947 года Круглов отправил в ЦК записку с предложением отстранить Френкеля от занимаемой должности, напомнив Сталину, что в прошлом тот был осуждён за контрабанду и хищения.
Наверное, история Френкеля в начале 30-х не сходила бы с газетных страниц как пример успешной «перековки» – надо же, аферист и контрабандист сам стал чекистом и руководителем лагерной системы!
Но в послевоенные годы о перековке уже никто не вспоминал. Сменились, как говорится, общественные тренды.
Общество требовало не перевоспитывать воров, взяточников и спекулянтов, а стрелять их желательно на площадях.
Поэтому в конце апреля 1947 года генерал-лейтенант НКВД Нафталий Френкель с формулировкой «по состоянию здоровья» был тихо отправлен на пенсию.
13 лет спустя Френкель тихо умер в своей московской квартире.
