Вторая чеченская война началась более спокойно и буднично, чем Первая. Формально поводом к военным действиям стало обращение депутатов чеченского парламента созыва 1996 года, которых 1 октября 1999 года собрали в Кремле для встречи с председателем правительства РФ Владимиром Путиным, В ходе встречи чеченские парламентарии заявили, что так называемый президент «Республики Ичкерия» Аслан Масхадов больше уже не является легитимным руководителем республики. И обратились к народу России с просьбой защитить народ Чечни от бандитов и международных террористов.
В то же день, 1 октября 1999 года, три группировки федеральных сил – «Запад», «Север» и «Восток» – вышли на границу мятежной республики.
Уже 2 октября подразделения внутренних войск заняли первый населённый пункт на территории Чечни – станицу Бороздиновскую Шелковского района, расположенное всего в трёх километрах от административной границы с Дагестаном.
Ещё 100 лет тому назад Бороздиновская была казачьей станицей, но в 1957 году, когда чеченцам разрешили возвращаться домой из сталинской ссылки, земли станицы отдали нескольким чеченским семьям. Постепенно за полвека аварцы потеснили исконное казачье население. После развала Союза, когда к власти в Чечне пришёл Джохар Дудаев со своими криминальными подельниками, дудаевцы просто изгнали из села всех русских, захватывая дома и убивая всех, кто сопротивлялся беспределу.
Джохар Дудаев, 1991 год. Фото: Wikimedia commonsВ середине лихих 90-х фактическим «хозяином» станицы стал преступный авторитет Шапи Микатов, который превратил Бороздиновскую в настоящую столицу работорговли. Используя выгодное пограничное положение станицы на административной границе с Дагестаном, бандиты организовали канал переброски похищенных людей из Дагестана и других районов России в Чечню. «Фирменным товаром» банды Микатова были российские милиционеры и военные – солдаты и офицеры, похищенные из войсковых частей Буйнакска. Каждый криминальный главарь в Грозном знал: если кого-то из его людей схватили федеральные силы, то нужно купить пленников у Микатова и организовать с федералами обмен пленными.
Бизнес на рабах в середине 90-х оказался столь прибыльным, что банда Микатова организовала переброску в Дагестан более 300 иностранных наёмников, которые были должны захватывать новых пленных на продажу.
Правда, накануне войны станица Бороздиновская оказалась без своего «хозяина»: самого Микатова случайно застрелили во время криминальной разборки на таможне. И бандиты, оставшись без главаря, предпочли бежать в Чечню, сдав Бороздиновскую без боя. Правда, уже в ходе «зачистки» станицы федералы обнаружили, что бандиты при отступлении казнили более 300 заложников, томившихся в подземных «зинданах» ради будущего выкупа. Среди погибших были и русские, и чеченцы.
Договорная война
К 4 октября российские войска вышли к Тереку и стали зачищать станицы северного берега.
Как сообщало Радио «Свобода», также федеральные силы стали бомбить и южные районы Чечни: «Воздушным атакам подвергаются лесные массивы Веденского и Урус-Мартановского районов. Бомбёжки идут и в Итумкалинском районе на юге Чечни. Минувшей ночью штурмовики нанесли серию ракетных ударов и сбросили до десяти бомб на автомобильную дорогу, связывающую Грозный с грузинской границей. Движение здесь полностью приостановлено. Разрушены мосты, на дороге образовались завалы. Российская дальнобойная артиллерия в пределах своей досягаемости ведёт обстрелы населённых пунктов Ножай-Юртовского и Веденского районов. Взрывы слышны даже в райцентре Шали – это почти центральная часть республики...»
В ответ «президент» Аслан Масхадов ввёл в республике военное положение.
Навстречу солдатам уже шли колонны беженцев. В считанные дни Чечня пришла в запустение. Дело дошло до того, что сами боевики «независимой Ичкерии» буквально под расписку сдали сотрудникам Центроспаса МЧС РФ в Северо-Кавказском регионе членов своих семей.
Из воспоминаний командующего Объединённой группировкой федеральных сил в Республике Дагестан генерала Геннадия Трошева:
– Если быть до конца откровенным, той осенью меня терзали сомнения: а стоит ли вводить войска в республику, не повторится ли ситуация осени 1996 года? Наверняка подобные вопросы задавали себе и мои боевые товарищи – генералы, офицеры, прошедшие через все испытания первой кампании, и сержанты, солдаты, которым предстояло впервые идти в бой. Причём опасаться приходилось только того, чтобы нас, военных, не подставили в очередной раз.
Генерал Геннадий ТрошевВсе понимали, что творившийся в Чечне беспредел дольше нельзя терпеть. Иначе зараза терроризма расползётся по всей России. Вторжение бандитских группировок в Дагестан, взрывы жилых домов в Москве, Буйнакске, других городах породили у наших сограждан страх, ощущение полной беззащитности. Нужно было твёрдое, волевое решение руководства страны. И оно, к счастью, было принято.
На первом этапе контртеррористической операции войска должны были освободить северные районы республики – Наурский, Шелковской, Надтеречный… Короче, всё, что севернее реки Терек. Затем следовало концентрическое сдавливание бандитских отрядов со всех сторон, кроме юга, и оттеснение в горы с одновременным перекрытием всех перевалов, чтоб не допустить оттока боевиков в Грузию.
Я был назначен командующим восточной группировкой. Мы двинули войска в Чечню со стороны Дагестана по трём направлениям – кизлярскому, хасавюртскому, ботлихскому. На равнине они почти не встретили серьёзного сопротивления боевиков, но это вовсе не означало, что подразделения продвигались парадным маршем.
Одна из главных задач состояла в том, чтобы убедить мирное население Чечни: армия пришла не убивать и грабить, а лишь уничтожать бандитов. Чего скрывать, ещё несколько лет назад многие чеченцы видели в нас оккупантов. Поэтому в те осенние дни приходилось заниматься не только своими прямыми обязанностями (то есть руководить войсками), но и «дипломатией»: встречаться с главами администраций селений, старейшинами, духовенством, простыми жителями. И такое происходило почти ежедневно.
Меня тогда (как и сейчас) некоторые «шустряки» упрекали за излишний либерализм, называли этаким «добреньким дядей». Но я убеждён, что поступал правильно.
Я уже упоминал, что родился и вырос в этих местах, хорошо знаю обычаи и традиции, чеченский менталитет, знаю, как держать себя в разговоре со стариком, а как – с молодым. Чеченцы уважают того, кто держится достойно и не унижает достоинства другого, кто уважает нравы горцев. Ведь можно разговаривать в ультимативной форме: угрожать, запугивать, обвинять. Но простой житель станицы или села – хлебопашец или скотовод – не повинен в войне, чего же его зачислять во враги? Он идёт на переговоры, чтобы мирно решить вопрос, а не убеждать меня в бандитской правоте.
Я старался разговаривать со всеми адекватно. Если человек старше меня, я обращался к нему почтительно – на «вы». Объяснял доходчиво, чего хочет армия, федеральная власть. При этом не юлил, а говорил правду. Просил, чтобы «переговорщики» затем рассказали своим односельчанам о наших целях и настрое. Если бы стал лукавить, они сразу бы почувствовали фальшь моих слов: ведь на таких встречах обычно бывали старейшины, умудрённые жизнью люди, отличающие, где правда, а где обман… Они верили мне. И я поверил сразу в искренность их стремлений к миру – уже на первых переговорах в Шелковском районе.
Какие вопросы обсуждались на таких встречах? Любые. Вначале я выслушивал людей. В один голос они говорили о том, что устали от анархии, беззакония. Хотят, чтобы установилась нормальная твёрдая власть. Разочарованы обещаниями Масхадова, ему не верят.
Уже в октябре 99 года в Чечню стала поступать первая гуманитарная помощь. И инициаторами выступили именно мы, военные. Руководство Министерства обороны РФ, Северо-Кавказского военного округа выделило транспортные самолёты с питанием, одеждой, стройматериалами. Всё это распределялось по селениям и станицам северных районов республики.
Бой у Червлённой
Утром 4 октября 1999 года федеральные силы заняли и станицу Червлённую Шелковского района. Правда, на сей раз не обошлось без боя: контролировавшие станицу бандиты из ваххабитской группировки Султана Даутова, одного из приближённых Хаттаба, решили организовать засаду на входивших в село военнослужащих 255-го мотострелкового полка.
Из воспоминаний Павла Савченко, военнослужащего 255 МСП:
– Когда мы шли в наступление, то даже «чехи» с удивлением смотрели на нас и поражались Российской армии. Зато позади нас шла бригада Внутренних войск – вся в новеньком камуфляже, нормальных сапогах. Наши пацаны говорят, что на мотострелках экономят, ведь всё равно в первом бою половина ляжет. Вот так и ходили – кто в чём. После одного боя видел труп «чеха». Одет в нулевое «хэбэ», у него новый РПГ, автомат, «мухи». В новостях тогда показывали, что в Чечню солдатам уходит гуманитарная помощь. За всё время, что мы там были, получили по пачке макарон на двоих. Это и есть гуманитарная помощь?
Первый бой – за станицу Червленную – мне хорошо запомнился. Я был во второй роте. Слева – первая, справа – третья. Шли цепью. «Чехи» ударили по первой роте. Мы продвинулись метров на 60, когда увидели двух бандитов в камуфляже. Они тут же забежали за бугор недалеко от маленькой рощи и выстрелили в нас из подствольника. Я был рядом со взводным, граната разорвалась в двух метрах от нас. Ни лейтенанта, ни меня не задело. Бросились на четвереньки, а когда над нами прошла очередь, поползли ко второму взводу. У них один убит, много раненых: в роще сидит снайпер, не дает высунуться. Хорошо, подъехала БМП, «обработала» бугор. «Чехи» замаячили, и мы стали перебежками подбираться к бугру. Кинули три гранаты Ф-1. После этого пацаны из 2-го взвода забежали за бугор и выпустили по полному рожку в мёртвое тело.
В роще нашли второго. Его, наверное, хотели унести, да не смогли, бросили.
Мы со взводным прошли вперёд и увидели несущиеся по дороге уазик и «Жигули». Стали стрелять по ним, но расстояние было слишком большим. Тут к нам комбат на БМП подъехал и с ходу стал палить из пушки. Попал в запаску уазика, тот загорелся. И всё-таки «чехи» смотались.
А там, где была первая рота, не стихала трескотня автоматов и взрывы. Рота попала в самое пекло, несла большие потери, но отступить не могла. Снайперы «щелкали» пацанов одного за другим. Часа через два стрельба поутихла, и первая смогла отступить. Тогда по «чехам» стали молотить «Град» и миномёты. Два дня молотили. На третий мы увидели мотоцикл с коляской, двигавшийся к нам из села. Сразу открыли огонь на поражение. И только потом заметили белый флаг. Их было двое. Рассказали, что боевики ушли из села за Терек, попросили больше не бомбить.
В этот день мы поставили памятник погибшим ребятам и двинулись на село с двух сторон. Село было разгромлено, жителей на улицах не было. Мы пошли дальше, к мосту через Терек, а на наше место приехали ВВ…
***
В результате у станицы Червлённой погибло 15 солдат и офицеров, 28 военнослужащих получили ранения различной степени тяжести. Кроме того, был подорван танк Т-72, боевая машина пехоты БМП-2, уничтожено несколько автомашин.
Военнослужащие 255-го мотострелкового полка у самодельного памятника погибшим однополчанам, установленного под Червлённой, октябрь 1999 года. Фото из соцсетейПосле этого боя у Червлённой тактика федералов изменилась.
Михаил Середин, бывший боец воронежского СОБРа, вспоминал:
– Мы подходили к чеченскому селу на расстояние пушечного выстрела: чтобы мы его могли достать огнём из артиллерийских установок, а он нас – нет. Затем вызывали на переговоры местных старейшин. И доходчиво объясняли, что сейчас мы войдём в село. И, если кто-то выстрелит в сторону наших ребят, то эти орудия тут же откроют ответный огонь.
Ваххабиты бежал без боя
12 октября российские войска заняли последнюю, 39-ю по счёту, станицу – Шелковскую, расположенную на левом берегу Терека. К этому моменту все три северных района Чечни – Наурский, Шелковской и Надтеречный – полностью перешли под контроль федеральных войск.
Впрочем, как уверяли чеченцы, быстрое продвижение российской армии было обусловлено тем, что Масхадов и его окружение решили сдать эти районы без боя и уйти с равнинной Чечни в горные районы республики, где можно было бы вести традиционную партизанскую войну.
Радио «Свобода»: «Президент Масхадов отдал приказ своим подразделениям покинуть территорию республики левее реки Терек и отойти на заранее подготовленные позиции, так как чеченские силы обороны не намерены вести бои на открытой местности. Между тем российская авиация продолжает бомбардировки Чечни. Ночью российские самолёты бомбили окраины Грозного и город Урус-Мартан. Днём авиация расширила зону действия и наносила ракетно-бомбовые удары практически по всей территории республики».
В подконтрольных районах началась организация федеральной власти. На первом этапе это происходило в форме учреждения районных комендатур и должностей военных комендантов. На должности комендантов назначались исключительно российские военачальники. Так, комендантом Шелковского района стал заместитель командующего войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-лейтенант Геннадий Николаевич Трошев. Наурский район был доверен командующему 58-й армией генерал-майору Владимиру Шаманову.
Параллельно с войной предпринималась и попытка создания в Чеченской Республике гражданской власти. Для этого были мобилизованы члены бывшей антидудаевской оппозиции, находящейся до этого «в изгнании» на территории России. Был восстановлен такой орган местного управления, как Народное собрание Чечни – парламент созыва 1996 года. 7 сентября Народное собрание сформировало Госсовет – высший исполнительный орган республики – и назначило его председателя. Им стал никому до того времени не известный 34-летний Малик Сайдуллаев, выпускник Чечено-Ингушского госуниверситета, который в 90-е годы считался своего рода инвестиционным банкиром чеченской диаспоры, помогал вкладывать средства чеченских тейпов в легальный российский бизнес – от товарных бирж до лотерей. Именно Сайдуллаеву от лица федерального центра и было поручено обеспечить лояльность самых влиятельных чеченских тейпов, начиная с верховного муфтия Чечни Ахмата Кадырова, который отказался объявлять джихад России, за что был объявлен Масхадовым предателем.
Выбор Кадырова
Переманить на свою сторону Кадырова для федерального центра означало выиграть войну – в то время в Чечне не было более авторитетного духовного лидера.
Ахмат-Хаджи Кадыров родился в 1951 году в Караганде, где его семья отбывала ссылку. С пяти лет Ахмат начал изучать ислам. Он окончил Бухарское медресе и Исламский институт в Ташкенте, а в 1989 году он создал первый на Северном Кавказе Исламский институт и стал его ректором.
Тем не менее до самого конца 1994 года Кадыров открыто избегал какого-либо участия в политической жизни Чечни и критиковал Дудаева за экстремизм. Однако когда худшие прогнозы Кадырова сбылись, он осудил ввод федеральных войск в Чечню и публично объявил, что встаёт на сторону «борцов за независимость Ичкерии».
Ахмат Кадыров. Фото: grozny-inform.ruВ 1995 году он стал муфтием Чечни и объявил России джихад, то есть «священную войну против неверных». Но через пять лет Кадыров был готов призвать всех мусульман биться уже с ваххабитами.
Как вспоминал сам Кадыров, переломным моментом в его сознании стал эпизод встречи с Борисом Березовским в «резиденции» Салмана Радуева. В «приёмной» Салмана сидел Шамиль Басаев и терпеливо ждал своей очереди на собеседование с всесильным, как тогда казалось, олигархом.
– А ты чего здесь? – удивился Кадыров, увидев гордого Басаева в «предбаннике» дома Радуева.
О вражде Шамиля и Салмана знала вся Чечня. Мало того, если Радуев Басаева ненавидел из-за тщеславия и зависти, то Басаев Радуева просто презирал, что ещё хуже. И тут – на тебе: Шамиль томится в «приёмной» Салмана, дожидаясь, пока тот переговорит с Березовским.
Позже, на шариатском суде, прилюдно с клятвой на Коране Басаев признает, что приезжал к Радуеву и Березовскому за деньгами.
– Так ты воевал за свободу или за деньги?! – гневно вопрошал Кадыров, осознавший, что власть в республике перехватил криминалитет.
«Ты должен быть как блоха...»
Между тем боевики тоже не сидели сложа руки и перешли к тактике партизанской войны, направив в подконтрольные федералам районы республики несколько диверсионно-разведывательных групп, которые провели несколько террористических актов. Самым громким терактом тех дней стало нападение на станицу Раменскую, унесшее жизни более 40 человек. В записке, оставленной боевиками, указывалось, что все погибшие наказаны за содействие федеральным властям. Причём эта карательная акция была проведена всего через несколько часов после того, как селение «зачистили» российские войска. Вскоре после проведения переговоров в засаде были расстреляны Шамиль Лабазанов и сопровождавшие его старейшины, которые договорились с федеральным командованием о мирной сдаче станицы Ищерской.
Из воспоминаний командующего Объединённой группировкой федеральных сил в Республике Дагестан генерала Геннадия Трошева:
– Понимая, что вступать в открытое противостояние (так сказать, по классическим канонам войны) с федеральными войсками бесполезно, они использовали нестандартные приёмы. А они проявлялись, в частности, в следующем:
как правило, бандгруппы захватывали господствующие высоты, перевалы, выгодные маршруты и размещались на них, умело маскируя свои огневые средства;
широко применялось минирование местности, при этом бандиты шли на всякие ухищрения – например, устанавливали растяжки на высоте антенн двигающейся бронетехники, в результате взрыва погибали люди, сидящие на броне;
активно действовали небольшие группы, состоявшие из миномётного расчета, гранатомётчика и пары снайперов; как правило, снайперы вели стрельбу под звуки миномётных и гранатомётных выстрелов из пещер или других укрытий, в составе снайперских групп нередко были и женщины.
Немало выдумки, изобретательности проявляли боевики при организации засад и в инженерном оборудовании позиций:
для защиты от авиационных ударов и огня артиллерии использовались естественные укрытия – к примеру, пещеры, а также оборудованные бункеры на 15–20 человек с проводной связью между ними, а по радиоканалам чаще всего шёл радиообмен с целью дезинформации;
при оборудовании позиций применялась тщательная маскировка: бойницы закрывались щитами, «разрисованными» под окружающую местность, они были неразличимы и с близкого расстояния; даже простые окопы делались нетрадиционно – без насыпных брустверов (вырытый грунт прятался), а сами окопы скрывал соответствующий антураж.
Говоря о тактике боевиков, приведу выдержки из специальной тетради одного из захваченных бандитов. Есть там любопытные моменты. Вот, например, памятка по ведению разведки: как ориентироваться по звездам, деревьям, мечетям; как определить расстояние (по метрам, шагам, пальцам); работа с картой (условные обозначения, масштаб); как определить по карте и местности своё местонахождение; виды и способы переползания («червяк» – когда рядом враг; «обезьяна» – когда отходить или наступать; «на спине» – под колючей проволокой; «раненым» – на боку; «призрак» – если растяжка есть (руки впереди ног); «крокодил» – по воде).
Действия в горах: «Ты должен быть как блоха – бить и уходить! Если враг сильный – уходи. Если он уходит с поля боя – бей ему в спину».
Так что федеральным войскам пришлось столкнуться с умелым и коварным противником, воюющим и по классическим канонам войны, и использующим партизанско-диверсионные методы.
Штурм Горагорского
15 октября федеральные войска начали зачистку посёлка Горагорский – ключевого населённого пункта в финансовых схемах многих чеченских тейпов.
Дело в том, что Горагорский, расположенный примерно в 70 километрах к северо-западу от Грозного, когда-то строился как посёлок нефтяников. Здесь возвели около десятка четырёхэтажных домов, школу и больницу. Но к началу Второй чеченской войны Горагорский обрёл иную славу – как район с наибольшей концентрацией на душу населения подпольных минизаводиков по переработке нефти. Как шутят здесь, эта земля настолько пропитана нефтью, что достаточно ткнуть в неё палкой, чтобы извергся чёрный фонтан маслянистой жидкости.
Скриншот: yandex.ru/mapsЕстественно, нефтеперегонные заводики защищали как могли: в Горагорске находилось до 300 боевиков, подчинявшихся Басаеву.
Журналист боевиков Хасин Радуев для Радио «Свобода» писал:
«После упорных боёв чеченцы ещё три дня назад вышли из посёлка и заняли оборону в 7–8 километрах южнее. Однако по ночам они продолжают совершать нападения на российские позиции. Очередная такая вылазка была предпринята минувшей ночью. Российские военные, отказавшись от лобовых атак, решили уничтожить защитников Горагорского с помощью авиации, боевых вертолётов и артиллерии. Сегодня весь день посёлок подвергается массированному обстрелу из миномётов и тяжёлых орудий, а также ракетно-бомбовым ударам. По сообщениям чеченских военных, Горагорский практически полностью разрушен...»
Завершение первого этапа войны
16 октября командующий группировкой российских войск на Северном Кавказе генерал Виктор Казанцев объявил о завершении первого этапа операции в Чечне.
На совещании с руководителями регионов Южного федерального округа. Виктор Казанцев - слева. Фото: Wikimedia commonsПо официальным данным, потери федеральных сил на этот момент составили уже 47 человек убитыми, в то время как потери боевиков – более полутора тысяч.
«Независимая газета» писала: «На этом, собственно, война должна была прекратиться – до весны. Согласно планам Минобороны, всю зиму по блокированной Чечне должны были работать лишь артиллерия и авиация, чтобы окончательно измотать оставшихся без света, тепла, основных запасов и источников горючего боевиков. И лишь после этого войска должны были двинуться в глубь Чечни – добивать уцелевших...»
Но именно в этот момент премьер-министр Владимир Путин решительно отверг план военных, предложив в кратчайшие сроки добить «террористические банды».
Впрочем, колумнисты газеты «Коммерсантъ» были уверены, что и на этот раз федералов ждёт новый позор: «Выходов есть несколько. Первый: уничтожить, купить или как-то иначе усмирить лидеров сопротивления, как это произошло в прошлом веке с Шамилем. Второй: поставить по солдату у каждого дерева, на каждой горной тропе. Третий: воспользовавшись рецептом товарища Сталина, загрузить всё коренное ичкерийское население в товарные вагоны и экспрессом отправить если не в казахскую степь, то в сибирскую тундру.
Понятно, что ни один из этих сценариев реализовать невозможно. А раз так, то никакого практического смысла в походе на Чечню как не было тогда, так нет и сейчас.
Так что если кому-то новая наземная операция и нужна, то только самим чеченцам во главе с Асланом Масхадовым. Для ичкерийского президента война – последняя возможность вернуть власть. Население республики займётся наконец привычным для него делом, которое оно действительно любит и умеет делать. Ичкерия получит новые инвестиции: исламский мир, безусловно, выделит дополнительные ассигнования на поддержку чеченцев. Более того, наземная операция – единственный шанс Чечни. Если большой войны не будет и всё ограничится регулярными бомбёжками и артобстрелами, отключением систем жизнеобеспечения и возведением полноценного кордона, ей просто физически не выжить. Ведь восстанавливать разрушенную авиацией инфраструктуру будет некому и не на что».
Продолжение следует
