Текст и фото: Ксения Фёдорова
У Пьера Нора сказано, что «вся динамика наших отношений с прошлым заключена в тонкой игре недосягаемого и уничтоженного. Наше восприятие прошлого – это страстное овладение тем, что не принадлежит нам больше».
Родители почти ничего не рассказывали мне о нашей семье. Всё, что я знала, – профессию, как звали родственника и почему он умер. После революции между отцами и детьми искусственно создавались противоречия – духовные, нравственные и идеологические. Семейное предание целенаправленно разрушалось. Был нарушен фундамент семьи и родовое чувство. Репрессии уничтожали и ветви, и корни семейных древ. Нашим родителям, тоже быстро повзрослевшим, после Перестройки нужно было выживать и переосмысливать реальность 90-х годов. Семейные былины стирались. Всё, чем могла наполниться родовая память, кануло в лету.
«Здравствуй, милая Тоня! Мы никогда не встречались, но я знаю теперь чуть больше про тебя. Мы словно волны, набегающие друг на друга, едва соприкоснувшись, тут же исчезаем в океане времени. Твоя старшая дочь пережила младшую, а правнук родился в один день с тобой под звездой Антарес, 10 ноября. Твоя внучка, которую ты спасла от пневмонии с помощью пенициллина, стала художницей. Ты работала медсестрой. В настоящее время врачи вновь на передовой, как тогда, в сороковые. В твоей больнице заняты почти все места, в лабораториях ночью горит свет. Мы носим маски и перчатки и боимся прикасаться друг к другу. Наши дома стали убежищами, а прогулки и обычные разговоры – источником опасности. Многое изменилось за 50 лет: мы научились общаться со скоростью света из любой точки мира и покупать всё, что хотим, не выходя из дома. Но, несмотря на это, мы всё так же беззащитны перед стихией и болезнями. И в 2020 году мир ищет волшебное средство от нового опасного вируса, наш „новый пенициллинˮ. Подскажи, каким он будет на этот раз? Ведь всё это когда-то уже было, правда? Обнимаю, твоя внучка Ксения».
