Архивные телеграммы с мест доносят до нас ощущение полного абсурда. Так, в одной деревне беспартийные депутаты районного совета прямо во время заседания перестреляли депутатов-коммунистов. В другой деревне «перешедшие на сторону народа» военные комиссары приказали арестовать и расстрелять всех своих подчинённых, в третьей деревне местный ревком был вынужден неделю заседать на колокольне, отстреливаясь от восставших крестьян, а местный священник всё это время пытался успокоить разъярённую толпу, порывавшуюся поджечь храм, чтобы выкурить засевших на колокольне большевиков; и первое, что сделал освобождённый после прихода красных секретарь ревкома, – это приказал расстрелять попа, спасшего ему жизнь, чтобы всем показать свою революционную беспощадность.
* * *
Беспощадность простым крестьянам демонстрировали все власти. Не стал исключением и новый председатель Воронежской губернской ЧК Николай Евгеньевич Алексеевский – 20-летний недоучившийся гимназист, отпрыск мелкопоместного дворянина из уездного Бобруйска, исключённый из гимназии за распространение революционного «самиздата».
После Февральской революции Коленька Алексеевский по протекции отца становится редактором «Известий Бобровского совета рабоче-крестьянских депутатов». А дальше события захлёстывают. В годы Гражданской войны Бобров восемь раз переходил из рук в руки, и каждый раз после захвата города большевиками красный террор вспыхивал с новой силой.
На ниве террора и взошла звезда Коленьки. Этот мальчик революции, так истово верящий в идеалы свободы, равенства и братства, пошедший на службу в ВЧК, недрогнувшей рукой расстреливал сотни и тысячи своих земляков. И не просто расстреливал. Например, при подавлении «кулацкого мятежа» в слободе Старая Чигла чекисты практиковали самые изуверские казни: людей топили в колодцах, сжигали, закапывали живьём (например, так хоронили супругов, привязывая тело убитой жены к ещё живому мужу). Имелся у Коленьки и личный опыт подавления крестьянских восстаний: как глава уездной ЧК он лично руководил расправой над жителями Козловки, которые во время продразвёрстки убили двух милиционеров. В отместку за это Коленька расстрелял всех заложников и наложил на всю волость контрибуцию в 25 миллионов рублей.
Председатель ГУБЧЕКА Воронежа, Николай Алексеевский в 1919 году.Молодой палач, фанатично преданный идее террора, вскоре был замечен главным воронежским коммунистом Лазарем Кагановичем, который и предложил поручить ликвидацию колесниковского мятежа революционной молодёжи.
Остальные члены штаба по подавлению крестьянской войны тоже были из нового поколения. Член губисполкома Константин Авдеев, курировавший красный террор, был однокашником Алексеевского по гимназии. Коменданту губЧК Бахареву было 23 года, комиссару штаба ЧОН (частей особого назначения) Бабкину – 25. Самый старший – военный комиссар губернии Фёдор Мордовцев, которому исполнилось 29.
* * *
И поначалу дела у молодёжи шли неплохо. Когда крестьянское восстание охватило уже значительную часть южных районов Воронежской губернии, с Южного фронта из Крыма было переброшено пополнение – стрелковые и кавалерийские полки, сразу обеспечившие значительный численный перевес над повстанцами.
Так, 30 ноября силы красных заманили кавалерийский отряд Григория Колесникова в котёл у слободы Евстратовка. И хотя колесниковцы смогли вырваться из окружения, в бою был убит первый организатор повстанческого движения Григорий Колесников
Следом у хутора Бакоевский красными был полностью уничтожен кавалерийский отряд Емельяна Вараввы: из всего отряда выжили сам командир и шестеро бойцов.
В начале декабря 1920 года у богучарских деревень Твердохлебово и Лофицкая красные наголову разбили объединённые силы Колесникова, причём в этих боях повстанцы потеряли свою артиллерию. Однако окончательно уничтожить повстанческие силы не удалось. Разбившись на несколько частей и продвигаясь с громадной быстротой, отряд Колесникова оторвался от авангарда красных.
После этого Николай Алексеевский приказал всеми силами ударить по Старой Калитве – дескать, одним ударом покончим с «колесниковщиной» в её логове.
Калитва сдалась практически без боя: никого из повстанцев в вымершей слободе уже не было, хаты стояли пустыми, покинутыми.
Алексеевский праздновал триумф и вместе с товарищами поспешил на станцию Кантемировка, где их уже ждал бронепоезд: нужно было как можно быстрее прибыть в Воронеж и отбить телеграмму в Москву о полной ликвидации бандитизма в губернии. Кроме того, завтра в Воронеже открывался пленум губернского исполкома, хотелось подготовить торжественную речь...
Остановившись в деревне Скнаровка, чтобы покормить лошадей, они были внезапно захвачены отрядом самого Ивана Колесникова, спешившего на разведку в Старую Калитву.
Первыми погибли комендант губЧК Бахарев и начальник штаба войск ЧОН Бабкин: их суровые мужики просто порубали шашками во дворе. Остальные же, запершись в доме, стали отстреливаться от повстанцев, но довольно быстро расстреляли все патроны. В итоге Коленька Алексеевский последнюю пулю пустил себе в лоб, а Авдеев и Мордовцев были схвачены ворвавшимися повстанцами и изрублены.
Обезглавив воронежских чекистов одним ударом, Колесников не стал дожидаться карательных акций, а со своим отрядом просто ушёл в Харьковскую губернию – на территорию сопредельной Украины.
Иван Колесников* * *
Целый месяц о Колесникове не было ничего слышно, пока 20 января 1921 года отряд Ивана Колесникова не появился под Богучаром, заняв слободу Кривоносово Новобелой волости, где в руки повстанцев попали почти все местные советские работники.
На следующий день отряд Колесникова совершил кавалерийский бросок в 60 вёрст и наутро занял уже слободу Новобелую. Появление повстанческого отряда в Новобелой было полной неожиданностью для всех совслужащих волости. В слободе повстанцы отпустили на свободу всех захваченных заложников и предали «народному суду» всех арестованных совслужащих и партийных вожаков. Интересно, что крестьяне помиловали и отпустили на свободу всех арестованных, кроме особоуполномоченного от волостного ревкома Лыбеева и секретного осведомителя Шувалова, по доносам которого Лыбеев расстрелял нескольких человек. В итоге и Лыбеева, и Шувалова расстреляли в овраге, а тела забросали навозом.
Ещё через несколько дней повстанцы взяли станцию Сватово, где Колесникову удалось захватить несколько эшелонов Красной армии с грузом боеприпасов и амуниции.
* * *
Момент для возвращения в Воронежскую губернию был выбран вожаком повстанцев более чем удачно. В это время военное руководство губернии сконцентрировало все свои силы на борьбе с антоновцами, действующими в северных уездах, и с махновцами, внезапно объявившимися в юго-западных волостях. Вследствие этого на остальной территории Воронежской губернии военная власть была представлена лишь отрядами при военкоматах и резервными армейскими полками, расположенными в основном в уездных центрах. Для выявления остатков «колесниковщины» в казачьих волостях были оставлены только малочисленные отряды ревкомов, привыкшие воевать только с мирным населением. Поэтому никто в Воронежской губернии уже не мог бы дать отпор его «армии свободной Калитвы».
Местные ревкомы и продотряды при появлении колесниковцев в юго-восточных волостях Богучарского уезда в спешке и панике эвакуировались в безопасные районы губернии. Вот как описывал положение советских служащих на юге губернии секретарь Марковской комячейки: «Советские и партийные работники частью зарублены и убиты, а остальные разбежались. Дома их разбиты и разрушены. Разграбленные семьи обречены на голод и холод. Часть партийных работников эвакуировалась в Кантемировку, где, не имея пропитания и одежды, вынуждена была скитаться по дворам, прося милостыню...»
* * *
В феврале 1921 года в Воронежскую губернию была переброшена специально созданная Подвижная группа для борьбы с бандитизмом – более 24 тысяч штыков и сабель. Костяк группы – 1-й Особый стрелковый полк – ветераны ЧОН (венгры, румыны, чехи, китайцы, которые не испытывали никаких моральных угрызений совести при уничтожении русских деревень).
Но Иван Колесников был готов к их появлению.
2 февраля отряды восставших атакуют Богучар, где находился штаб полка «карателей»-интернационалистов, но натиск был отбит. Как выяснилось позже, это был отвлекающий манёвр: через два дня отряд повстанцев внезапно ворвался в город Калач, перевешав всех чекистов и чоновцев.
8 февраля повстанцы захватили уездный центр Россошь.
20 февраля «колесниковцы» на несколько часов занял город Новохопёрск.
25 февраля отряд Колесникова – 1 тысяча конницы, 500 бойцов пехоты, 10 пулемётов – двинулся из Воронежской губернии на соединение с антоновцами и вскоре объединился с тамбовскими повстанцами.
Повстанческий отряд крестьян в тамбовской губернии, 1920 годНа следующий день на станции Терновка повстанцы совместно разгромили крупную часть красных, взяв в плен до 100 красноармейцев.
В марте 1921 года Иван Колесников был избран командующим 1-го Богучарского полка Партизанской армии Тамбовского края.
Под его командованием 5 марта 1921 года возле станции Жердевка повстанцы нанесли серьёзный удар 14-й Отдельной советской кавбригаде, одним их эскадронов которой командовал будущий маршал СССР Георгий Жуков, получивший за эти бои орден Красного Знамени.
* * *
Для подавления «колесниковщины» власть перевела практически все воронежские сёла на осадное положение. Например, когда под селом Ново-Троицким Новокалитвенской волости повстанцами был убит председатель местного исполкома Василий Лосевский, сразу вся волость была переведена на осадное положение. Даже был объявлен комендантский час, взяты заложники из «неблагонадёжного элемента».
Впрочем, убедившись, что силовыми мерами подавить «колесниковщину» невозможно, большевики перешли к иным методам борьбы.
Прежде всего в стране был объявлен нэп – как ответ на мятежи по всей стране, включая Кронштадт; специально для деревни было принято решение о замене продразвёрстки продналогом, то есть отныне власть обещала забирать заранее оговоренное количество хлеба и мяса, оставляя излишки в полном распоряжении крестьян. «Обращение к крестьянству РСФСР» было прочитано на сельских сходах воронежских крестьян и вызвало самые положительные отклики.
Также в конце марта 1921 года Полномочная комиссия ВЦИК выпустила обращение «Ко всем участникам бандитских шаек», в котором предлагалась амнистия всем добровольно сдавшимся повстанцам.
Это решение ВЦИК стало самым сильным ударом по восстанию. Так, менее чем за три недели после выхода обращения с повинной явилось около семи тысяч человек.
И 1-й Богучаркий полк раскололся: большая часть антоновцев вернулась в Тамбовскую губернию, а воронежские повстанцы отправились в родные слободы.
В дальнейшем Колесников то исчезает из Воронежской губернии, переходя в Донскую область или Тамбовскую губернию, то вновь появляется в южных уездах, заходя временами в район Старой и Новой Калитвы.
* * *
Последним боем Ивана Колесникова стал штурм 28 апреля 1921 года слободы Криничной. Штурм был отражён отрядом ЧОН, который погнал повстанцев в открытое поле, где их уже ждал другой крупный отряд чоновцев.
Завязался ожесточённый пятичасовой бой, в ходе которого Иван Сергеевич Колесников был убит выстрелом в спину кем-то из своих. Рассказывали, дескать, в отряде произошёл бунт: пожелавшие вернуться к мирной жизни крестьяне убили командира, а затем явились в Павловск с повинной.
Интересная версия гибели Ивана Колесникова содержится в рапорте комиссара вооружённых сил Евстратовско-Богучарского района Воднева: красные войска у слободы Криничной не смогли взять в плен ни одного повстанца, поскольку тяжелораненые солдаты просили своих товарищей добить их, чтобы не попадать в плен. Точно так же был добит и раненый Иван Колесников.
Однако, скорее всего, комиссар соврал, желая скрыть факты расправ и расстрелов пленных повстанцев. Дескать, это они сами себя.
Повстанческая армия* * *
Словом, нет ничего удивительного, что среди воронежских крестьян долгое время ходили слухи, что крестьянский атаман Иван Колесников не погиб, но с горсткой смельчаков на резвых конях ускакал за границу – то ли в Османскую империю, то ли ещё куда-то – и обязательно вернётся, когда станет совсем невмоготу.
По другой версии, Иван Колесников сам сдался своему однокашнику по школе прапорщиков Георгию Жукову. Рассказывали деды, что Сталин потом простил Колесникова и вернул его в РККА, а в 30-е годы Иван Сергеевич стал даже крупным военачальником.
Конспирологические теории подпитывал и тот факт, что большевики, каравшие всех родственников «врагов народа», по какой-то причине и пальцем не тронули семью атамана. Оксана Колесникова с дочерью Татьяной жили в Старой Калитве всю жизнь – как самые обычные крестьяне. Даже в колхоз их приняли на общем основании – как всех.
Правда, уже в 50-е годы Татьяна Ивановна рассказывала, что после разгрома повстанцев её мать комиссары привезли в Новую Мельницу – на хутор под Новой Калитвой. И при свете свечки приказали опознать тело убитого мужа.
– Мама мне рассказывала, что накануне того самого боя отец заходил к нам домой. Искупался в бане, после чего она, словно что-то предчувствуя, одела мужа в красивое вышитое бельё. Берегла на всякий случай, а тут подумала: а чего беречь-то, каждый день они под Богом ходят... А на убитом бельё было чужое – без вышивки и к тому ж надетое наизнанку... Но мама сделала так, как ей велели. А мне потом сказала, что и не знает, кто там лежал на столе, но только точно не наш отец...
* * *
Гибель Ивана Колесникова первоначально никак не отразилась на боевой активности повстанцев, командование которыми принял на себя Емельян Варавва. Отряды мятежников, не встречая серьёзного сопротивления, заняли слободы Россошь и Подгорное, уничтожая ссыпные пункты по заготовке хлеба и захватывая советские предприятия и хозяйства. Так, 30 мая отряд повстанцев захватил Нижнекисляйский сахарный завод. В результате этого налёта убито пять служащих завода, ограблена касса, похищено 100 пудов сахара, а также другие продукты.
А вот несколько цифр из хозяйственной отчётности: в Павловском уезде на конец мая 1921 года было разграблено 6 ссыпных пунктов, похищено 40 тысяч пудов разного зерна.
Но летом 1921 года Воронежскую губернию накрыла новая волна голода – из-за Гражданской войны в регионе работать в полях попросту было некому.
Распределение пищи в охваченных голодом губернияхВ особенно ужасном положении оказались дети. Например, один из очевидцев, ставший свидетелем голода в слободе Тростянка, описывал ужасающие картины: «С утра дети, если кто мог передвигаться, отправлялись бродить по слободе, окрестному лесу и лугу в безнадёжных поисках пищи. Искали прошлогодние жёлуди, чеснок и лебеду. Во всех домах питались одинаково. В лучшем случае пекли лепёшки из половы и дубовой коры. Ели кошек и кожу с дохлых лошадей, смолённую на огне. Взрослые, кто мог, ушли на Украину. Много было детей-сирот, брошенных на произвол судьбы. Оставшиеся в слободе больные старики и не решившиеся оставить своих детей взрослые были настолько истощены голодом, что не могли пойти в Острогожск... Специальная комиссия Рабкрина (Рабоче-крестьянской инспекции), обследовав положение детей в слободе, открыла здесь четыре очага для детей всех возрастов, где каждый голодный ребёнок мог быть накормлен. Каждое утро детский очаг окружали дети и взрослые, прося на коленях хлеба. Смертность в Тростянке была огромна, не поддающаяся учёту, так как хоронили, не сообщая ни волостным органам, ни священнику. Бывали случаи, когда дети-сироты умирали от голода в своей хате одинокими. Часто выносить покойника было некому, и дети проводили ночи с умершей матерью...»
Голод привёл к миграции населения: треть голодающего населения уже выехала в урожайные места: на Дон и Кубань.
* * *
Таяла и повстанческая армия. Потерпев несколько поражений подряд, основные силы колесниковцев к концу мая 1921 года перешли от открытого противостояния советской власти к локальной партизанской борьбе и грабежам продовольственных складов.
Впрочем, иногда и разрозненные партизанские отряды могли добиться существенных успехов. Так, в ряде районов из-за ежедневных налётов некоторые волисполкомы были вынуждены перейти на подпольное положение.
Вот строки из сводок ЧК: «Председатели советов в отсутствие красных отрядов боятся возвращаться на свои рабочие места. Ряд сельсоветов и исполкомов летом 1921 г. вынуждены были переселиться на колокольни церквей, где имелись запасы продовольствия и воды для того, чтобы выдержать там многодневную осаду...»
Но раскол единого повстанческого движения на локальные очаги антисоветской борьбы привёл к тому, что деятельность отдельных повстанческих формирований начала принимать откровенно уголовный характер. Например, во время посещения повстанческим отрядом хутора Григорьевка все местные крестьяне были подвергнуты грабежу. В хуторе Ивановка у жителей были забраны одежда и хлеб, причём у некоторых хуторян в поисках поживы были разворочены даже печки. В Ровеньках повстанцами было изрублено несколько местных слободчан, отказавшихся отдавать продовольствие.
Уже к осени в отдельных слободах создаются отряды народной самообороны, чтобы защищаться от «колесниковцев».
Большевики могли праздновать победу.
