Советский стиль управления

Если вчитаться в книгу Олега Хлевнюка и Йорама Горлицкого «Секретари», можно многое понять про болезни современного российского управления

05.04.2025

Александр Давыдов

ссср история государство и человек управление книга секретари

Книга «Секретари». Фото: издательский дом «Новое литературное обозрение»

Рассказав о воззрениях современных авторов на гибель Советского Союза в прошлом тексте, стоит продолжить тему рецензией на ещё одну недавно вышедшую книгу, посвящённую схожей же проблематике. Речь идёт о «Секретарях» Олега Хлевнюка и Йорама Горлицкого. Как следует уже из названия, авторы сосредоточили свой анализ на специфике функционирования регионального корпуса советских руководителей: первых секретарей обкомов, крайкомов и рескомов в СССР.

Образованием не обременены

Обзор начинается со времён Сталина. Ранняя партия постоянно проходила серьёзные «чистки», и удержаться внутри Красного Государя, особенно на таких больших должностях, было непросто. Сильнейшим ударом по корпусу секретарей стал Большой террор, кардинально обновивший его состав. Перед Большим террором в номенклатуре оставалось много людей, пришедших в партию в 20-х, когда Сталин ещё не приобрёл полноты власти; также эти люди очевидно входили в состав победившей стороны в гражданской войне, поэтому часто рассматривались как приспособленцы, чья личная лояльность Сталину – под вопросом. Большой террор уничтожил многих из них, приведя к власти «сталинских соколов» – достаточно молодых руководителей, целиком и полностью обязанных карьерой Сталину или кому-то из сталинских же выдвиженцев.

В 1939 году основной костяк и статистическое большинство первых секретарей – 53,2 процента – составляли молодые люди 30–35 лет. В более ранней сборке Государя, к 1937 году, преобладала когорта 36–40-летних (их было 44 процента). Заметим, что меньше трети «соколов» имели высшее образование, около трети – только начальное.

Внутреннее доверие в среде номенклатуры этого уровня было, очевидно, на предельно низком уровне: только что прошла кампания, в рамках которой помощники и товарищи уничтожали своих руководителей и соратников массово и системно. И странным образом это взаимное недоверие породило новый негативно сплачивающий фактор, а именно: компромат. Если нельзя доверять человеку лояльному и с прозрачно чистой биографией, можно доверять человеку, у которого с биографией проблемы: если об этих проблемах знает руководитель, но не знают органы, с таким человеком можно иметь дело.

Также в сталинское время набирает популярность практика внезапного повышения людей внутри регионального аппарата. Человек, занявший высокую должность исключительно благодаря воле первого секретаря, был лоялен лично ему, зная, что остальной аппарат съест его, новичка, при первой возможности.

В этом контексте книга развенчивает старый известный красный миф: что, мол, при всей кровавости большого террора Сталин стабилизировал систему, что позволило ей выстоять во время войны.

Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) Иосиф Сталин (слева) и член ЦК Никита Хрущев в президиуме Х съезде комсомола. Фото: РИА Новости

На самом деле – нет. Система была дестабилизирована и частично разрушена. Представители номенклатуры были деморализованы, а в исполкомах банально не хватало людей, чтобы организовать управленческую работу. Прибавим сюда недозрелость новых первых секретарей, их слабый уровень образованности – и увидим, что именно на партийный аппарат чистки в преддверии войны повлияли очень тяжело.

Секретарские биржи

Война же проявила новую черту Красного Государя: в условиях жесточайших вызовов центру, как оказалось, нужно было находить здравый баланс между централизацией и децентрализацией. Он был просто-напросто не способен проконтролировать детальные указания и их осуществление, поэтому был вынужден давать первым секретарям и промышленным руководителям карт-бланш в плане средств и методов, требуя лишь результат.

Секретари во время войны постоянно передвигались по разным должностям; и в то же время там, где им удавалось укрепиться, в считанные годы вырастал культ той или иной личности. Личное влияние, личная власть становились ключевым движителем властной энергии, что было и выражением ставки центра на умеренную децентрализацию, и выражением общесоюзного формата личной власти.

Кадр из фильма «Секретарь обкома», 1963 года. Фото: Мосфильм

Во время войны также была задана роль первого секретаря обкома как арбитра. Первый секретарь обладал формальной властью над партийным аппаратом региона, но при этом он мог опираться на партию в целом при решении непростых вопросов. Формально руководитель предприятия, расположенного в районе, либо командир воинской части могли не опираться на первого секретаря. Но они знали, что, выстраивая с ним рабочие доброжелательные отношения, можно организовать перераспределение региональных ресурсов в свою пользу. Первый секретарь, имея по партийной линии подчинённых во всех сферах общественной жизни, имел также исчерпывающую информацию о том, что есть в регионе, и о том, чего нет. Соответственно, он мог оптимально перераспределять ресурсы, так что аппарат региональной партийной власти выполнял де-факто функционал биржи, только работающей не на рыночных основаниях, а на административных.

Сами секретари на уровне центра могли действовать и по партийной, и по государственной линии. В то же время они старались противодействовать диктату центра – и в частности, воле уполномоченных, присылаемых центром для выполнения каких-либо конкретных указаний. Центр же, очевидно, действуя в рамках ежечасно меняющейся конъюнктуры, помимо присылки уполномоченных, наделял первых секретарей полномочиями, относящимися скорее к отраслевому руководству. Например, они могли получить право мобилизовать в оборонных целях любое незадействованное промышленное оборудование в своих регионах. Поскольку это было ещё не правовое государство, границы слова «незадействованное» определялись собственно секретарём.

Война очень сильно перекроила и состав партии: численно она выросла почти в два раза, в неё вошло много людей из армии.

После войны некоторое время корпус секретарей был стабилен, он почти не подвергался чисткам. Новая ротация наступила ближе к концу 40-х годов с открытием отдельных дел – вроде Ленинградского и Мингрельского. Однако такие чистки носили уже относительно локальный характер, не перетряхивали полностью всю колоду первых секретарей.

Альтернативой гибели СССР было расчленение России

Этнограф Александр Давыдов о книге Владислава Зубка «Коллапс. Гибель Советского Союза»

02.10.2024

ссср горбачев ельцин история россия распад ссср

Границы контроля

После войны укрепляется авторитарная власть первых секретарей. Чрезвычайности и высокие требования центра война не прекратила, и секретарям приходилось использовать предельно жёсткие методы для того, чтобы вытаскивать из своих регионов необходимые результаты. Иногда первый секретарь управлял регионом посредством постоянной рассылки в районы специальных уполномоченных; в краткосрочной перспективе это позволяло решать локальные проблемы, но в долгосрочной раздёргивало силы партийного аппарата и лишало энергии собственно производительные силы региона, потому что невозможно жить долго в чрезвычайном режиме.

Центр, понимая этот потенциал власти, старался держать секретарей под контролем с помощью в том числе партийных конференций. Например, после выговора первому секретарю в Москве он должен был выступить с самокритикой на такой конференции, и этот сеанс самокритики мог закончиться чем угодно: волна критики от других партийцев могла его похоронить.

Ещё один инструмент балансирования власти первого секретаря – закрытое голосование за основные кандидатуры обкома, также на партийной конференции. Люди, которые получали сравнительно большое количество голосов против их кандидатур, оказывались в неблагоприятном положении с точки зрения центра и могли быть вынуждены брать самоотвод со своих должностей.

Тем не менее границы контроля центра над регионами были проявлены и обозначены, в частности, историей проверки азербайджанских партийцев в 1948 году. Выездная комиссия ЦК в Баку обнаружила много злоупотреблений, которые десятью годами раньше стоили бы руководителям их должностей: присвоение земли, строительство личных домов на государственные деньги, приписки при выполнении планов. Однако первый секретарь азербайджанской компартии Багиров сумел собрать компромат на самих проверяющих и выслал его Сталину. Сталин в итоге принял решение поддержать Багирова и даже на несколько лет отменить подобные проверки регионов в принципе.

Кямран Мамед оглы Багиров, первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана. Фото: Владимир Акимов / РИА Новости

Ранний постсталинский секретарь оказывался как между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, он должен был обеспечить лояльность партийной организации и, соответственно, уметь идти навстречу её представителям. С другой стороны, центр ценил бескомпромиссных и волевых руководителей, способных продавливать свою волю через сопротивление обкома.

Секретари как арбитры входили постепенно в сложные симбиотические отношения с директорами заводов. Они могли помогать директорам в их производственных заданиях, а директора, в свою очередь, могли премировать секретарей либо ремонтировать автомобили обкома на своих мощностях. Достаточно хорошо тему взаимодействия первых секретарей и производственных руководителей в регионах осветил в 60-х Джерри Хаф в книге «Советские префекты». Он же впервые отмечает, что обком стал, в сущности, административной биржей, распределяющей блага.

ХХ съезд и «рязанское дело»

Особым образом складывалась неприкосновенность региональной номенклатуры. После Большого террора партийцы старались всеми силами оградить себя от возможных чисток, подчиняя себе по возможности силовой аппарат. В конце 40-х в ряде случаев первый секретарь личным решением запрещает уголовное преследование тех или иных представителей номенклатуры, а кристаллизуется эта тенденция через знаменитый доклад Хрущёва на ХХ съезде партии.

Он оброс мифами и мемами, но чем же был этот доклад в контексте? Сообщением секретным, производимым на партийном мероприятии. Это не была публичная кампания, направленная на работу с народом; нет, это был внутрипартийный рывок вперёд – к неприкосновенности членов номенклатуры. Собственно, Хрущёв и вводит запрет на разработку и уголовное преследование членов номенклатуры без санкции первого секретаря.

Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв. Фото: семейный архив Марии Косаревой / russiainphoto.ru

Во времена Хрущёва компромат таким образом становится всё более хорошо операционализируемым инструментом внутрипартийной борьбы. Хрущёв делает новые шаги по децентрализации управления. Собственно, на том самом ХХ съезде Хрущёв расширяет полномочия местных уровней управления. Также Хрущёв старается передать в руки регионов управление промышленностью, которое в сталинские времена находилось строго в руках соответствующих отраслей и министерств.

С одной стороны, это вызвало некоторое оздоровление внутри областных парторганизаций, которое авторы демонстрируют на примере И. Москвина, бывшего первым секретарём Томского обкома. До Томска Москвин возглавлял партийную организацию на КМК в Новокузнецке, то есть на огромном металлургическом предприятии, и во время войны показал себя как хороший руководитель. Прибыв в Томск, он начал было руководить таким же образом, но получил отпор от местных чиновников, вследствие которого в 1959 году и покинул свой пост.

С другой стороны, очень быстро стали проявляться феодальные тяготения внутри партийных организаций. Максимально ярко это было выражено в практике создания совнархозов: когда региональные руководящие сообщества стали контролировать и сельхозпредприятия, и промышленность, они очень быстро стали окукливаться в замкнутые клики, работающие исключительно на свой региональный интерес. Попытка отрегулировать это посредством введения в регионах практики наличия двух первых секретарей – промышленного и сельскохозяйственного – потерпела неудачу, потому что внутри регионов сложились свои иерархии старшинства между этими первыми секретарями. Как правило, промышленные считались «более старшими», а вот сами по себе регионы сохранили свою устойчивость как самоуправляющиеся системы.

Ярким примером негативных результатов хрущёвской оттепели можно назвать и известное «рязанское дело»: в погоне за показателями сдачи мяса первый секретарь Рязанского обкома распорядился забивать в том числе молочный скот, а его представители ездили по другим регионам и закупали мясо, которое при сдаче государственным органам нередко проходило и двойной учёт, благодаря чему формальные цифры сдачи мяса были огромны. Однако обман вскрылся к 1960 году, и первый секретарь умер от сердечного приступа. Частично этот случай показан в фильме «Секретарь» начала 60-х, как раз раскрывающем специфику управления внутри советской системы.

Открытка "Догоним Америку", художник А. Кокорекин, 1961 год. Фото: общественное достояние

Особое значение оттепель имела в национальных республиках. Там, где существовали уже сложившиеся общности, региональные элиты старались максимально серьёзно обособить и сделать привилегированной местную национальную культуру, как, например, в Латвии, где после войны стало жить много русских, а собственно партийное руководство в силу слабой поддержки латышами партии старалось идти на уступки и принимало на руководящие должности даже латышей проблемной лояльности.

Особая ситуация сложилась в Азербайджане. Слабый уровень сплочённости республиканской элиты сочетался и с молодым характером азербайджанской национальной идентичности. В 1955 году Совмин СССР отменил во всех республиках, кроме РСФСР, обязательность изучения языка титульной нации для детей, к ней не принадлежавших. В Азербайджане дети партийной элиты учились, как правило, в русских школах, где этот закон, собственно, и стал действовать. Поэтому азербайджанское руководство в 1956 году приняло закон о придании азербайджанскому языку статуса государственного: иными словами, руководство республики пошло на прямую конфронтацию с центром. В 1959 году центр провёл умеренную чистку руководства партии, и с тех пор стала известна практика назначения вторым секретарём республиканской компартии славянина, отвечавшего за линию центра и, в частности, за кадровую политику.

Таким образом, к отставке Хрущёва корпус секретарей уже сформировался как конфедерация «бирж», опирающихся на стабильные региональные управляющие сообщества.

Рыхлая партия

Брежнев отказался от постоянной ротации первых секретарей и оставил этот корпус руководителей в покое. Он же начал массовый призыв в партию рабочих и крестьян, что увеличило численность КПСС в 2 или 3 раза. Таким образом, региональные элиты при нём ещё больше обособились, а сама партия стала намного более рыхлой структурой, чем раньше, – собранием людей, далёких от идеологии и даже от карьерных перспектив.

Оставленный в покое корпус секретарей за пару десятилетий вырос в специфическую феодальную конфедерацию, внесшую свой вклад в крах СССР.

Некоторые черты этого корпуса как субъекта управления и организации продолжают жить и по сей день. Поэтому завершим текст перечислением характерных признаков советского стиля управления. Если в вашей организации – коммерческой, религиозной и какой угодно – обнаружится 4–5 этих признаков, можно смело сказать, что вокруг вас в той или иной мере «красненько». Итак:

1. Авторитарная власть, перерастающая в культ личности местного/регионального руководителя.

2. Тяга местного/регионального руководства к автономии от центра.

3. Использование компромата как инструмента контроля лояльности внутри управленческой среды.

4. Феодальные тенденции, тяга создавать замкнутые местные и региональные сообщества.

5. Неприкосновенность номенклатуры – избранного круга руководителей.