[caption id="attachment_5843" align="aligncenter" width="1060"]
Первое упоминание о Марфине относится к 1585 году. В древности это было село Шабрино и во времена Ивана Грозного и Бориса Годунова им владел видный политический деятель Василий Щелканов, думный дьяк. Думный дьяк – это одновременно и должность, и чин. В Думе дьяков могло быть не больше четырех (что говорит об уровне этой должности), а сегодня это соответствует государственному секретарю.
В 1698 году Шабрино приобрел «дядька» Петра Первого, князь Борис Голицын. По легенде именно ему Марфино обязано своим названием, считается, что Голицын поименовал деревню в честь супруги Марфы. При Голицыне здесь было возведено несколько усадебных построек, в том числе храм Рождества Богородицы, сохранившийся до наших дней.
Его строил крепостной архитектор Василий Белозеров в начале 1700-х годов, но судьба архитектора сложилась трагически. По преданию, его работа не понравилась Голицыну, и мастер был насмерть забит кнутом. Вот как писал об этом историк Юрий Шамурин в 1912 году: «В судьбе несчастного Белозерова, по-видимому талантливого художника, есть страшный смысл, с поражающей глубиной врывающийся в психологию русского культурного рабовладельца XVIII века. Он (Голицын) хотел делать святое дело, он строил церковь и не остановился перед убийством…. Строя церковь, не Богу служил князь Голицын, а себе, своей славе, своему величию; но может быть, строя церковь, он засекал Белозерова «во славу Божию», во имя благолепия храма; засекая холопа спокойно, с чистым сердцем, как провинившуюся собаку, не считая его равным себе, поклоняющимся Богу человеком? …Как бы то ни было, но в этом факте открывается такая бездна демонизма, которая снимает последние прикрасы с той лицемерной религиозности, о которой говорили люди XVIII века…»
[caption id="attachment_6099" align="aligncenter" width="1060"]
Усадьба несколько раз меняла владельцев из знатных русских родов. В 1728 году она перешла к Салтыковым, при которых пережила свой расцвет. При фельдмаршале Петре Семеновиче Салтыкове в Марфине был создан обширный архитектурный ансамбль в стиле классицизма: возведен усадебный дом, при участии датского садовника разбит регулярный парк с двумя беседками, сооружена Петропавловская церковь, построен мост через пруд. Хозяин устраивал пиры, на которых могло собираться до трехсот гостей, забавлялся псовой охотой. Его сын, Иван Петрович, московский генерал-губернатор, прославил Марфино домашним театром, на постановки которого съезжались гости со всей столицы. Николай Карамзин, пьесы которого не раз ставились на сцене театра, часто бывал в усадьбе, и даже написал водевиль «Только для Марфино».
Французы в 1812 году сожгли и разграбили усадьбу, в полуразрушенном виде она простояла почти четверть века. Но в середине XIX столетия в Марфино вдохнула новую жизнь ее новая хозяйка, графиня Софья Владимировна Панина (Орлова). При ней усадебный ансамбль был фактически создан заново. Для работ был приглашен ученик Доминико Жилярди архитектор Михаил Дормидонтович Быковский (автор Ивановского монастыря, церкви Алексия, человека Божия на Красносельской). Мастер увлекался псевдоготикой и заново возвел главный дом в «готическом вкусе». От дома к пристани теперь спускалась белокаменная лестница, пристань украшали фигуры каменных грифонов. Множество башенок, зубцов, готических арок – все это придавало дому вид романтического средневекового замка. Все это великолепие создавалось под неусыпным присмотром хозяйки. Софья Владимировна была незаурядной личностью – она была известной в столице благотворительницей, интересовалась искусствами, внимательно следила за появлением новых литературных и музыкальных произведений, способствовала возделыванию в Москве садов.
[caption id="attachment_6113" align="aligncenter" width="1060"]
Последней хозяйкой Марфина была правнучка и полная тезка Софьи Владимировны. Судьба ее сложилась очень интересно. Софье Владимировне Паниной выдалось жить в самую «горячую» эпоху: она родилась в 1871 и прожила 84 года, умерев в Нью-Йорке. Уже в ранней молодости Софья Владимировна прославилась своей благотворительностью. Она активно помогала бедным, строила больницы и школы, а в 1903 году открыла в Петербурге Лиговский народный дом с воскресными классами для неграмотных, с мастерскими, бесплатной столовой и амбулаторией. Ее метко прозвали «красной графиней». В 1917 году она стала единственной женщиной, которая работала во Временном правительстве – была сначала товарищем министра государственного призрения, а позднее – товарищем министра народного просвещения. В ноябре 1917 года Панину арестовали как одного из руководителей партии кадетов. Софья Владимировна отказалась передать большевикам денежные средства министерства, поместив их в иностранный банк с условием, что выданы они могли быть только «законному режиму». Учитывая ее заслуги перед страной, власти отпустили Панину, но вскоре после этого она была вынуждена уехать сначала на юг страны, а потом эмигрировать в Европу и Америку. В Нью-Йорке Софья Владимировна участвовала в основании Толстовского фонда, работала с видными русскими эмигрантами, среди которых были Сергей Рахманинов и Борис Бахметьев. Она помогала адаптироваться новым эмигрантам, помогала им найти работу, учила английскому языку.
А что же стало с нашей усадьбой? В 1917 году имение было национализировано, часть ценностей и книг передано в Исторический музей. С 1944 года в Марфино расположился военный санаторий. Еще лет семь назад по приходящей в упадок территории можно было беспрепятственно гулять. Сегодня все изменилось – чтобы посмотреть на усадьбу, надо получить пропуск или приехать сюда по путевке лечиться…
***
Сегодня...
Марфино - конечная остановка подмосковного маршрута, куда мало кто приезжает... Но даже добравшись сюда, до усадьбы нужно ещё проделать приличный пеший путь.
- Это Вам нужно до КПП дойти и выписать пропуск, – охранник неопределенно махнул в сторону уходящей вверх дороги.
В попутчиках у нас оказались две женщины:
- Вообще-то, мы тут случайно. Сами занимаемся учетом пассажиропотока на автобусных маршрутах и обратно поедем лишь через 4 часа.
Надо сказать, что со спутницами нам повезло: живые обаятельные дамы. А Ирина (настоящая русская красавица – высокая, статная) даже согласилась побыть немного нашей моделью.
[caption id="attachment_5845" align="aligncenter" width="1060"]
- Здорово, что я сегодня этот плащ надела, – говорит она, разглядывая портрет Софьи Владимировны Паниной, – а не тот новый! Я так на нее больше похожа.
Действительно, Ирина удивительно вжилась в образ хозяйки усадьбы – такой же горделивый поворот головы и взгляд, полный внутреннего достоинства.
Уже рядом с особняком мы повстречали супружескую пару средних лет. Он, судя по жене и осанке, как минимум генерал. А она – самая земная ось – прямая и уверенная.
[caption id="attachment_5847" align="aligncenter" width="1060"]
Пока Юрий Александрович устраивается рядом с грифонами на наш походный стульчик (из-за стульчика, кстати, нам чуть было не отказали в пропуске, поскольку охранник на КПП принял его за штатив от камеры), супруга дает наводку:
- Юра, почему ты согласился, чтоб тебя снимали? Тебя же весь интернет увидит! Ты совсем не думаешь о семье, о внуках!
И два прямых залпа в нашу сторону:
- Зачем Вам этот старый пень? Вон стоят молодые красивые ребята – их и снимайте!
Парк, беседки, памятник барбосу (тому самому, которого держит на руках хозяин усадьбы): почти все – без людей. В Марфино жизнь уже замерла на зиму: цветочные горшки укрыты мусорными мешками ядовито-зеленого цвета, в фонтанах нет воды, но на дне чаши остались ржавые круги от монет, пруды затянулись ряской, у фонтана скучает охранник. Он лениво смотрит наши пропуска и снова замирает античной статуей.
У выхода из комплекса – свадьба. Молодые гуляют с размахом, веселятся. Вероятно, это культовое место для молодоженов, как памятник-танк, вечный огонь или какое-нибудь капище. Наша прогулка оставляет странное ощущение: вроде бы живые люди, ходят, разговаривают, фотографируются, целуются, пропуска спрашивают, но все как статуи – то ли камни ожили, то ли скоро зима.
Где: Московская область, 25 км от МКАД по Дмитровскому шоссе, поворот направо.
