Кронштадт был отлично устроен для обороны. Цепочка крепостей и фортов на островах, приличные запасы вооружения и боеприпасов – здесь можно было бы сражаться годы и годы. Правда, в крепости не хватало продовольствия и топлива, так что голод, холод и неизбежно грядущие болезни могли бы покончить с мятежниками скорее, чем красные.
Но не это стало главной причиной сдачи крепости. Никто из мятежников не видел смысла воевать с большевиками – особенно после того, как коммунисты выполнили все требования мятежников.
* * *
Первая реакция большевиков была чисто эмоциональной – встречный ультиматум. 4 марта Троцкий потребовал у матросов «немедленной и безоговорочной капитуляции».
Для штурма острова и береговых укреплений была воссоздана 7-я армия, которая до этого была фактически разбита в Эстонии (интересно, что именно в 7-й армии под Смоленском воевал и генерал Козловский, объявленный главарём мятежа).
Новый командарм Михаил Тухачевский, которому партия дала шанс реабилитироваться за неудачи под Варшавой, взялся за дело с бешеной энергией. «Приказываю взять штурмом взбунтовавшуюся крепость, – гласил первый приказ Тухачевского. – Приступ вести стремительно и смело, подготовив его ураганным артиллерийским огнём».
Правда, с «ураганным» огнём дело не заладилось. Несколько агитаторов из Кронштадта по льду перешли на южный берег Финского залива, где располагались артиллерийские батареи Ораниенбаума и Алексеевский форт (форт Красная Горка). Там тоже начались волнения, и большевикам пришлось оперативно прислать бронепоезд и отряды ЧОН, чтобы подавить возможный мятеж местных моряков в зародыше.
Большевик Пётр Федин вспоминал: «Первое наступление из Ораниенбаума на Кронштадт 4 марта больше походило на агитационный поход. Шли вооружённые курсанты по льду залива развёрнутым строем с Красным знаменем. На подступах к Кронштадту мятежники открыли сильный орудийный огонь, вынудивший части вернуться с полпути. Хотя потери были незначительными, но моральное состояние было подавленным».
Минский полк на привале в Мартышкино – на пути в Ораниенбаум, 1921 год. Фото: Государственный Музей Политической Истории РоссииБольшевик Георгий Васильков, работавший в те годы на городской электростанции Ораниенбаума, писал, что моряки с линкора «Севастополь» из орудий главного калибра прицельно обстреливали электростанцию, осветительные и телефонные сети, надеясь дезориентировать работу штаба. Причём генерал-майор Александр Козловский, возглавлявший артиллерию крепости, приказал использовать только бронебойные «болванки», а не осколочные снаряды, чтобы минимизировать людские потери.
– Я и Винников ремонтировали сеть у железнодорожных пакгаузов, рядом монтёр Ромадин разбирал на столбе перепутанные и оборванные снарядом телефонные провода, – вспоминал Васильков. – В это время начался обстрел, снаряды стали рваться недалеко. Мы быстро слезли со столбов и укрылись за каменной платформой пакгауза. Ромадин же зашёл в пакгауз, чтобы взять изоляторы. Двери пакгауза были открыты в сторону залива. Только Ромадин хотел присоединиться к нам, как в этот момент упал снаряд на дорогу против дверей. Большой кусок льда влетел в пакгауз и ударил сзади Ромадина. От удара он полетел вперёд и упал на платформу около нас, растеряв по дороге изоляторы. Мы втащили его в укрытие. Отделался он, как потом мы смеялись, лёгким испугом и огромным синяком на заду. Больше человеческих жертв, к счастью, не было...
* * *
В этот же день, 4 марта, петроградской Чрезвычайной комиссией были арестованы «десятки матросов с мятежного корабля Петропавловск», оказавшиеся по каким-либо делам в городе. Также были арестованы подозрительные лица из командного состава и семьи бывших генералов и офицеров, участвовавших в Кронштадтском мятеже. Комитет обороны Петрограда объявил всех арестованных заложниками за коммунистов, арестованных в Кронштадте. В сообщении Комитета обороны Петрограда подчёркивалось: «Если хоть один волос упадет с головы задержанных товарищей, за это ответят головой названные заложники».
Послание мятежникам было отпечатано в виде листовок и сброшено в тот же вечер с аэроплана над Кронштадтом. Уже на следующий день, 5 марта, сообщение было опубликован в «Известиях Временного революционного комитета Кронштадта» под заголовком «Злоба бессильных». В предисловии отмечалось: «Три дня как Кронштадт сбросил с себя кошмарную власть коммунистов, как 4 года назад сбросил власть царя и царских генералов. Три дня как граждане Кронштадта свободно вздохнули от диктатуры партии…»
* * *
Утром 5 марта в Петроград приехал Троцкий. Наркомвоенмор тут же составил новый ультиматум: «У Кронштадта нет хлеба, нет топлива. Если вы будете упорствовать, вас перестреляют, как куропаток. Все эти генералы Козловские, Бурксеры, все эти негодяи Пероченки и Турины в последнюю минуту, конечно, убегут к белогвардейцам в Финляндию. А вы, обманутые рядовые моряки и красноармейцы, – куда денетесь вы? Если вам обещают, что вас в Финляндии будут кормить, – вас обманывают! Разве вы не слышали, как бывших врангелевцев увезли в Константинополь и как они там тысячами умирали, как мухи, от голода и болезней... Кто сдастся немедленно – тому будет прощена его вина! Сдавайтесь немедленно!».
Однако этот ультиматум вызвал только ярость в Кронштадте.
Матрос Иван Ермолаев, член РВК, позже вспоминал: «Вечером 5 марта на „Петропавловскеˮ собрались представители всех воинских частей гарнизона. Помню выступление Петриченко.
– Братва, – обратился он к собравшимся, – все вы прочитали, наверное, в газетах за 3 марта, что наши требования расценены как „контрреволюционный белогвардейский мятежˮ. Отсюда надо сделать вывод, что информация Калинина не была объективной. По привычке посчитали, что, коли предъявлен протест против действий правительства, значит, это белогвардейщина и контрреволюция, несмотря на то что революционные массы, преданные советской власти, требуют облегчить участь крестьянства. А объяснять протест проще всего действиями генералов, кадетов и прочих империалистов. Поскольку наши требования истолкованы как мятеж, надо решить, что делать дальше.
Резолюция восставших в Кронштадте, 1921 год. Фото: wikimedia.orgПосле короткого обмена мнениями совещание единогласно решило попытаться разрешить конфликт мирным путём и направить на материк для переговоров делегацию от гарнизона».
Утром 6 марта делегация из четырёх человек, возглавляемая членом ревкома товарищем Вершининым, матросом с линкора «Севастополь», вышла на переговоры с представителями Троцкого. Встреча должна была состояться на льду Финского залива между Кронштадтом и Ораниенбаумом. Но вместо переговоров безоружная делегация была арестована, а впоследствии расстреляна.
* * *
Вечером 7 марта начался новый штурм Кронштадта.
В 18.00 прошёл артобстрел – береговые батареи форта «Красная горка» били по фортам Кронштадта, моряки в ответ огрызались из орудий главного калибра линкора «Севастополь».
Правда, те и другие, к счастью, стреляли не очень метко – возможно, потому что матросы с обеих сторон не хотели проливать крови «братушек», а может, из-за обильного снегопада, ослепившего корректировщиков огня.
Обстрел кронштадтских фортов курсовой батареей, 1921 год. Фото: wikimedia.orgПод прикрытием бурана командарм Тухачевский решил атаковать крепость. И сделать подарок к X Съезду РКП(б), открытие которого было перенесено с 1 на 8 марта.
…На рассвете 8 марта 1921 года солдаты 7-й армии РККА пошли на штурм Кронштадта. Однако цепи красноармейцев встретил плотный прицельный огонь из пулемётов и орудий крепостных фортов. Наступающие смешались, кто-то тонул в полыньях, пробитых снарядами.
Штурм продолжался почти весь день. Но только матросам Особого сводного отряда атамана Дыбенко (его снова отправили в Кронштадт кровью искупать грехи «балтийской вольницы») удалось ворваться в крепость, где их встретил перекрёстный пулемётный огонь. В итоге две роты матросов побросали оружие и сдались в плен. На сторону матросов перешёл и ударный батальон 561-го полка 7-й армии.
В отчаянии Тухачевский приказал бомбить крепость с воздуха, и три аэроплана «Ньюпор» из Ораниенбаумского авиаотряда сбросили на форты и линкор «Петропавловск» три пуда бомб, но без всякого успеха. Ни бетонные укрепления, ни бронированные дредноуты не поддавались маломощным бомбам «этажерок».
К 22 часам 8 марта для всех стало очевидно, что наступление на Кронштадт захлебнулось, и частям был дан приказ отходить.
Подарок товарищу Ленину не получился.
* * *
Новый штурм был назначен на утро 9 марта.
«Продвинутый» в военном деле командарм Тухачевский решил применить против мятежников самый современный способ ведения войны – химическое оружие. На береговые артиллерийские батареи были завезены снаряды, начинённые хлором. Но реализовать замысел помешали неподходящие климатические условия. Специалисты объяснили Тухачевскому, что постоянный весенний ветер, дующий с Балтики, просто снесёт смертоносное газовое облако в сторону Петрограда, перетравив всех атакующих солдат и мирных жителей.
Кроме того, красного командарма подвели и солдаты, боявшиеся идти в наступление на пулемёты по хрупкому льду. В итоге два полка 27-й Омской стрелковой дивизии (235-й Минский и 237-й Невельский) отказались участвовать в сражении и были разоружены.
И тогда Тухачевский бросил в атаку 3 тысячи курсантов венно-морских училищ Петрограда.
Красная Армия атакует островную крепость Кронштадт, по льду Финского залива, 1921 год. Фото: wikimedia.orgРазумеется, самоубийственная атака закончилась с предсказуемыми результатами: пулемётные очереди, артиллерийские залпы, разрывающие лёд под ногами атакующих, трупы в ледяной воде, отход, напоминающий паническое бегство.
* * *
Матрос Иван Ермолаев вспоминал: «Штурм Кронштадта был без труда отбит. На усилившийся обстрел батареи фортов крепости и линкоры реагировали редкими выстрелами – основная часть гарнизона не хотела обострения борьбы, все мы ждали открытия X Съезда партии, что скажет в ответ на наши требования товарищ Ленин.
По-разному вели себя члены партии. Начался массовый выход из её рядов в знак согласия с требованиями моряков. Запомнилось, что, когда отстранили комиссара отряда Смирнова, он сказал, обращаясь ко мне:
– Товарищ Ермолаев, поймите, ваши требования вполне законны, и мы не боимся вас, но мы боимся врагов революции, которые могут выплыть из-за ваших спин.
А командир по строевой подготовке Кудряшов прямо заявил:
– Товарищ Ермолаев, я никуда не пойду. Я вместе с братвой воевал на Волге и останусь с ней до конца.
И он командовал моряками учебно-минного отряда при отражении штурма.
Усиление обстрела и полученные нами сведения о жестокой расправе в Ораниенбауме над морским авиадивизионом, который поддержал наши требования, говорили, что с нами решено расправиться военной силой. Это подтверждалось переброской крупных воинских частей из других районов страны. Решив подавить Кронштадт, власти не считались с тем, скольких человеческих жизней это будет стоить. Ведь знали власть имущие, какими силами и вооружением располагает гарнизон Кронштадта, но разговаривать с крестьянами, одетыми в матросские бушлаты и красноармейские шинели, протестующими против аграрной политики правительства, видимо, считали для себя унизительным...»
* * *
Но Иван Ермолаев ошибался. Если бы большевики пошли на переговоры с мятежниками, то весь план Ленина просто бы не сработал. Нет, Кронштадт должен был стать братской могилой и «матросской вольницы», и всей фракции «троцкистов», и самого «военного коммунизма». Но могил без мертвецов не бывает. Кроме того, самих партийцев следовало напугать и связать кровью.
Сам Ленин так определил суть этой карательной акции:
– Надо проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать!
Утром 9 марта Ленин на съезде объявил о чрезвычайной ситуации. Делегаты прямо из зала заседаний были мобилизованы в армию.
На помощь Тухачевскому направляются герои покорения Крыма: главком РККА Сергей Каменев, командарм Михаил Фрунзе и создатель Первой конной армии Климент Ворошилов – все военачальники из лагеря Ленина-Сталина, имевшие огромный зуб на Троцкого.
* * *
Четвёртое наступление должно было состояться утром 10 марта, но красноармейцы, напуганные предыдущими неудачными наступлениями. отказались выходить на лёд до прибытия делегатов Х Съезда РКП(б). Этот отказ в выполнении приказа Троцкий расценил как бунт. Командирам грозил военно-полевой суд и расстрел.
В этот самый тяжёлый момент и прибыли 300 делегатов.
Главком РККА Каменев при полной поддержке Фрунзе и Ворошилова отменил план штурма и приказал разработать новый план наступления, дав на подготовку ровно три дня. Исполнение плана было возложено на Тухачевского.
* * *
Иван Ермолаев вспоминал: «10 марта нам стало известно выступление Ленина на X Съезде партии. В своём политическом докладе, с которым он выступил 8 марта, Ленин сказал: „Я не имею ещё последних новостей из Кронштадта, но не сомневаюсь, что это восстание, быстро выявившее нам знакомую фигуру белогвардейских генералов, будет ликвидировано в ближайшие дни, если не в ближайшие часыˮ. (Замечу: „знакомых фигурˮ генералов выявлено не было.) А далее: „Но нам необходимо взвесить обстоятельно политические и экономические уроки этого событияˮ. Говоря о лозунге свободной торговли, Ленин заметил: „Потому он и будет получать распространение, что он отвечает экономическим условиям существования мелкого производителя. Исходя из этого рода соображений, ЦК и принял решение и открыл дискуссию по вопросу о замене развёрстки налогом, а сегодня прямо поставил этот вопрос на съезде, что вы и одобрили сегодняшним вашим решениемˮ...
Решения X Съезда партии об отмене продразвёрстки и замене её продналогом, о допущении свободной торговли, о снятии продотрядов быстро облетели все части гарнизона и заметно изменили настроение...»
10 марта ВРК созвал совещание для обсуждения создавшегося положения, поскольку основные требования мятежников были удовлетворены и надо было решать, что делать дальше.
В итоге было решено послать вторую делегацию для переговоров о мирном разрешении конфликта. Во главе делегации вызвался идти член ревкома товарищ Пепелкин – матрос с линкора «Севастополь».
Но и вторую депутацию постигла участь первой: арест и расстрел. Стало ясно, что Кронштадту уготована роль показательного «козла отпущения»: красные, боявшиеся компромиссов с народом больше, чем белых и иностранных интервентов, просто уничтожат мятежников в назидание другим.
И тогда ВРК принял решение сдать Кронштадт.
Иван Ермолаев писал: «На такую братоубийственную бойню гарнизон не мог пойти. Вместо серьёзного вооружённого сопротивления решено было уйти на финскую территорию, о чём ревком и договорился с правительством Финляндии...».
* * *
11 марта командарм Тухачевский сообщил Главкому РККА о сосредоточении новых войск, прибывших для штурма: под Кронштадтом расположилась группировка в 24 тысячи солдат, позднее её довели до 50 тысяч.
– Налегаю вовсю на организацию огня; весь Кронштадт как на ладони, и, по-моему, при хорошем огне мы его разобьём... Словом, усиленно готовимся и организуем штурм.
Каменев торопил: на Балтике зима уже отступала, лёд таял. Хуже всего, если броненосцы «Петропавловск» и «Севастополь» смогут выйти из гавани Кронштадта и нанести удар по центру Петрограда.
Положение Кронштадта относительно Петрограда, 1885 год. Фото: wikimedia.orgНо намеченное на 14 марта наступление пришлось отложить: бойцы 79-й бригады 27-й дивизии, испуганные рассказами о тысячах погибших подо льдом курсантах, в полном составе отказались выполнить приказ о выходе на боевую позицию. Бригада была расформирована, многие красноармейцы пошли под трибунал.
Уже 15 марта Тухачевский подписал новый приказ войскам 7-й армии на штурм крепости Кронштадт – в ночь с 16 на 17 марта.
Также были введены заградотряды: «Всех дезертиров и паникёров расстреливать на месте!».
* * *
Но и восставшие не сидели без дела.
Все эти дни генерал Александр Козловский налаживал контакты с властями Финляндии. Его письмо прочитал генерал Маннергейм, который тут же отдал приказ финским пограничникам помочь в эвакуации моряков на финский берег.
«14 марта революционным тройкам частей было предложено подготовить части к отходу на финский берег в районе Териоки с тем, чтобы 16 марта в ночь на 17 начать отход, – вспоминал Иван Ермолаев. – Я побывал на форте „Тотлебенˮ, который был укомплектован моряками учебно-минного отряда, и информировал командира отряда товарища Пучкова о принятом решении и о необходимости оставить для прикрытия отходящих небольшую группу наиболее опытных моряков... 15 марта во второй половине дня я выяснил в штабе обороны у заместителя Петриченки товарища Яковенко, что ревком организовал отряды прикрытия из всех частей гарнизона, которые в случае штурма крепости будут защищать её, пока отходящие части не достигнут финского берега...»
Идти было недалеко. До Териоки по прямой – чуть больше 20 километров. Остров покинули практически все члены ВРК (кроме нескольких ревкомовцев, вызвавшихся прикрывать отход), все военспецы, женщины и дети. Всего чуть больше 8 тысяч человек.
Кстати, как свидетельствуют очевидцы, отход начался ещё до первых залпов артобстрела. Судя по всему, в Кронштадте прекрасно знали о планах Тухачевского.
* * *
Первый залп по Кронштадту был сделан ровно в 14 часов.
Непрерывная бомбардировка крепости продолжалась 12 часов: с двух часов дня 6 марта до двух часов ночи 17 марта. После чего войска пошли на штурм сразу с трёх сторон, стремясь охватить Кронштадт с востока, юга и запада. И на этот раз атакующие шли в полной тишине – на лыжах в белых маскировочных халатах.
Участник штурма Иван Кузнецов вспоминал: «В установленное время все части были выведены в назначенные для штурма районы. Наступающие бесшумно по льду приближались к Кронштадту… Лучи вражеских прожекторов ослепляли наступающих, но маскхалаты, дым и снежная пороша способствовали незаметному продвижению. Бойцы были насквозь промокшие, дул холодный ветер. Уже близко был остров, земля, когда мятежники заметили наступающих. Сразу заговорили пушки мятежных кораблей. В ответ раздались удары красных батарей с ораниенбаумского берега и форта „Красная Горкаˮ. Вздыбился лёд, но люди шли и шли.
– Вперёд, за свободу, за Советы! – разнеслась команда.
Коммунисты первыми осуществляют рывок, за ними – все остальные...».
* * *
Бои за крепость шли всю ночь, день и ещё ночь. Тухачевский вновь приказывает атаковать линкоры «Петропавловск» и «Севастополь» снарядами с хлором, но военспецы отказываются выполнять приказ: товарищ командарм, своих же погубим!
– Плевать! – рычит Тухачевский. – Взорвать всех!
В 11 часов утра 18 марта командарму докладывают: Кронштадт полностью занят. Основные силы мятежников на линкорах сдались в плен.
Разрушение на линкоре «Петропавловск» после подавления Кронштадского восстания, 1921 год. Фото: wikimedia.orgПотери атакующих – 3 143 человека (всего потери 7-й армии – 4 937 человек, из них около 2 600 человек – ранеными и контуженными).
Мятежники в уличных боях потеряли менее тысячи человек. Шесть тысяч сдались в плен (из них 4 тысячи – моряки, оставшиеся на бортах линкоров).
Коммунисты, ранее арестованные ВРК, не пострадали. Их освободили во время штурма.
* * *
Ещё не закончились бои за Кронштадт, как Ворошилов отдал приказ найти всех главарей мятежа – живых или мёртвых. «Всех прибывающих арестованных из Кронштадта фильтровать самым тщательным образом, имея в виду, что сейчас уже наступил резкий перелом и подлые элементы не прочь укрыться под маской и коммунистов, и сочувствующих».
О том, как проходила фильтрация участников Кронштадтского восстания, вспоминал один из жителей города-крепости Юзеф Шпатель, сам арестованный в ходе «зачистки» городских кварталов: «В хвосте штурмовавшей Кронштадт армии Тухачевского следовали вершители человеческих судеб: прокуроры и судьи ревтрибунала. Едва ступив на берег Котлина, они немедленно принялись за „работуˮ. Местом открытых судебных процессов трибунал выбрал лучший зал в городе – сцену Морского офицерского собрания. Первыми были присуждены к „вышкеˮ не успевшие бежать в Финляндию члены Ревкома: Вальк, Павлов и Патрушев, а за ними редактор „Известий ВРК Кронштадтаˮ Ломанов...
…Перед входом в приёмную тюрьмы, прямо на улице, стояла шеренга арестованных матросов, по двое в ряд, окружённая плотным кольцом курсантов. Арестованных было около полутора сотен. Огромного роста чекист в длинной до колен гимнастёрке, галифе, отличных сапогах и кубанке на голове, пользуясь увесистой ременной нагайкой, с бранью запускал для допроса группы матросов человек по пятнадцать. Фамилия верзилы была Куликов, я хорошо её запомнил. Браня матросов, Куликов говорил им:
– Хорошо стреляли, сукины дети!
Один из матросов заметил ему:
– Те, что стреляли, давно в Финляндии!..
– Кто это сказал?! – заорал Куликов.
– Я, – отозвался один из матросов.
– Ты артиллерист? – спросил Куликов.
– Нет, кочегар, – был ответ.
– Выходит, не успел подняться наверх и бежать. Будешь и за себя, и за них расплачиваться!..
К смертной казни без обжалования была приговорена большая группа командиров с военно-морских кораблей, а за ними множество простых мастеров, рабочих, служащих, хоть в малейшей степени в далёком прошлом, причастных к деятельности левых партий (меньшевики, эсеры, анархисты)».
* * *
Новым комендантом побеждённого Кронштадта был назначен матрос Павел Дыбенко – бывший председатель Центробалта должен был стать главным палачом «матросской вольницы». И Дыбенко старался: за время его правления было расстреляно 2 тысячи человек, а 6 с половиной тысяч отправлены по лагерям. Причём репрессии коснулись как участников восстания, так и тех, кто должен был его подавлять, но проявил нерешительность или сочувствие к мятежникам.
Но если красноармейцев, отказывавшихся выполнять боевые приказы перед наступлением на Кронштадт, старались пощадить и сохранить им жизнь, то по отношению к восставшим никакие смягчающие обстоятельства не рассматривались. Были специально разработаны и отпечатаны типографским способом «Анкеты для участника Кронштадтского мятежа», в которых на трёх листах содержались 35 вопросов. Каждый «участник Кронштадтского мятежа» должен был ответить на вопросы биографического характера, вопросы о партийной принадлежности, о прохождении военной службы и – главное – об обстоятельствах мятежа (причина возникновения мятежа, кто занимался его подготовкой, кто и куда был избираем, какие части отличились в обороне Кронштадта, кто предлагал арестовать и арестовывал коммунистов, собственное участие в мятеже). Отдельно был выделен вопрос: «Через кого имелась связь с берегом и Финляндией?». Красные командиры так и не поняли, как они упустили лидеров мятежа сквозь пальцы.
Именно за кронштадтские казни Дыбенко и получил свою первую награду – орден Красного Знамени.
Весной 1922 года началось массовое выселение жителей Кронштадта. Балтийских моряков отправляли на другие флоты, гражданских селили подальше от моря – в Центральной России. Ничто не должно было напоминать власти о непокорном Кронштадте.
* * *
План Ленина блестяще сработал. «Революция» на отдельно взятом острове убедила высших чинов партии в необходимости проведения более трезвенной экономической политики. Началась эпоха нэпа. Более того, беспощадная расправа над военморами показала границы возможного компромисса: любые реформы никогда не затронут основ властной монополии.
В. И. Ленин, К. Е. Ворошилов, Л. Д. Троцкий и другие среди делегатов 10-го партсъезда РКП(б), вернувшихся после подавления Кронштадтского восстания, 1921 год. Фото: wikimedia.orgГруппировка Троцкого была отодвинута на вторые роли в партии, а впоследствии и стёрта в порошок. Более того, на Х Съезде под нажимом Ленина была принята резолюция «О единстве партии», предусматривающая запрещение каких бы то ни было фракций. Уж кому как не Ленину, создавшему в РСДРП «фракцию большевиков», были видны все опасности межфракционных интриг.
Также было принято решение ЦК ВКП(б) о проведение чисток среди членов партии.
* * *
Любопытна дальнейшая судьба участников мятежа.
Лидер восстания писарь Петриченко осел в Финляндии, работал там плотником, был дорожным рабочим, мастером на механическом заводе, механиком в гараже. Его выдали НКВД после Великой Отечественной. Говорили, что накануне Зимней войны он сам предложил чекистам свои услуги, желая вернуться на родину – к родным, в деревню. Его завербовали тайным агентом и оставили в Финляндии. Так или иначе он умер в спецтюрьме НКВД.
Генерал Козловский на родину не рвался и тихо дожил свой век в Териоки. Работал он учителем физики и естествознания в Териокской школе-интернате, затем – в механических мастерских в Выборге, воспитывал дочь – его знакомым каким-то чудом удалось переправить в Финляндию 11-летнюю Лизу, которая впоследствии вышла замуж, родила сына. Похоронена она рядом с отцом на Никольском православном кладбище в Хельсинки. К сожалению, выкрасть всех остальных членов семьи у генерала не получилось. В 1938 году четверых его сыновей отправили по лагерям, вернулись только двое: старший – Николай пропал без вести, Костю уже в лагере приговорили к расстрелу. Жена Наталья Константиновна прошла через лагеря и ссылки, пережила блокаду Ленинграда, умерла в 1958 году.
Лариса Рейснер, бросившая супруга Раскольникова ради нового романа, умерла от тифа в 1925 году в Москве.
Фёдор Раскольников стал «невозвращенцем». В 1939 году, узнав о заключении «Пакта Молотова–Риббентропа», впал в буйство и покончил с собой.
Атаман Дыбенко дослужился до должности командующего войсками Ленинградского военного округа и был назначен в состав Специального судебного присутствия, осудившего в 1937 году маршала Тухачевского на смерть. Сам Дыбенко был арестован и расстрелян в 1938 году.
