Монах-расстрига Григорий Отрепьев, выдавший себя за Дмитрия, младшего сына царя Ивана Грозного, сумел стать правителем Русского царства. Однако мало было просто захватить трон. Куда сложнее оказалось на нём удержаться. Учитывая, что очень быстро Лжедмитрий разочаровал всех своих сторонников.
Информационное противостояние
Версий о том, кем на самом деле являлся Лжедмитрий I, множество, как и сторонников той или иной теории. И был ли это на самом деле выживший Дмитрий или же самозванец – мы вряд ли когда-либо узнаем. Поэтому будем отталкиваться от самой популярной версии, которая гласит, что трон Русского царства захватил польский ставленник Григорий Отрепьев, который до головокружительного карьерного роста успел побыть монахом.
Итак, 1604 год. Русским царством правит Борис Годунов. Дела в государстве шли тяжело. Много системных проблем, которые только усугубились массовым голодом. И вдруг ещё одна беда, которая свалилась на голову государя. В Польше внезапно объявился «чудесно спасённый наследник» – Дмитрий, младший сын Ивана Грозного. А раз так – значит, Борис должен был уступить ему трон. Вот только Годунов не поверил в чудо. В Москве началась информационная кампания, направленная против «сына Грозного». В Польшу полетели письма и различные воззвания. Годунов и его соратники всеми силами старались доказать полякам, что «паспорт» Дмитрия Углицкого демонстрирует монах-расстрига Григорий Отрепьев. А значит, никакой реальной силы за ним не стоит. Вот только московское правительство не учло одного факта: «спасённый наследник» являлся частью продуманной «шахматной партии» польской элиты, которая попыталась посадить на русский трон своего человека. Им-то и был Отрепьев. И поэтому уже из самой Польши в Россию полетели ответные письма, в которых Григорий всячески доказывал свою принадлежность к Рюриковичам.
Портрет Лжедмитрия I. Фото: общественное достояниеИнформационное противостояние длилось весь 1604 год и перешло на 1605-й. Обе стороны не стеснялись в выражениях и методах. Москва, например, сделала ставку на религиозную подоплёку. Лжедмитрия попрекали тем, что он являлся монахом-расстригой. Значит, еретиком, чернокнижником и, возможно, колдуном. Вспоминался и Страшный суд, и проклятия. Вот только на «наследника» это не действовало. Он ловко отбивался от нападок. А потом и вовсе заявил, что привезёт в Москву настоящего Отрепьева, чтобы народ убедился во лжи Годунова, который пытался скрыть преступление – попытку убийства сына Грозного.
Возможно, царь Борис со своими сторонниками и сумел бы придумать что-нибудь ещё, но в апреле 1605 года он умер. А его сын Фёдор, которому достался трон по наследству, не обладал каким-либо политическим весом. И вскоре «Дмитрий Иванович» захватил Москву. Отрепьев сумел одержать победу в информационной войне, что и стало ключом к трону.
Сам себе император
Простой народ ликовал. Ещё бы! На трон взошёл Рюрикович, который точно смог бы наладить дела в государстве. И «Дмитрий Иванович» всячески старался поддерживать эту легенду, хотя на него давили с двух сторон.
«Сциллой» выступили поляки, которые и словом, и делом помогли Гришке Отрепьеву совершить головокружительный карьерный взлёт. Недавний монах-расстрига вдруг стал правителем огромного и сильного государства. Однако Сигизмунд III и польская элита преследовали свои интересы. Посадив «правильного» человека на русский трон, они рассчитывали получить внушительные дивиденды: и территориальные уступки со стороны России, и денежные компенсации, и насаждение католицизма. Прямой и открытой войны с Москвой представители польской элиты не хотели, риски были слишком велики. А вот действия через марионетку воспринимались с оптимизмом. Получится провернуть – хорошо, нет – ладно, всё равно Россия будет ослаблена внутренним конфликтом. При этом сам Сигизмунд III остался в стороне: он занял выжидательную позицию, наблюдая за происходящим в Москве.
«Харибдой» же стали представители русской элиты, оказавшиеся в опале при Годунове. Они, как и поляки, исходили исключительно их своих интересов. Царь Борис вызывал слишком сильное раздражение. Мало кто из представителей древних княжеских родов считал его настоящим правителем. Элита хотела вернуть себе власть, желательно безграничную. При Борисе это сделать было нереально, поскольку он ни с кем не церемонился. Другое дело самозванец! Представители древних и влиятельных родов знали, что трон достался Отрепьеву. Но по официальной версии он являлся Рюриковичем – значит, ему можно служить, не переступая через себя. А на деле – прогнуть его, превратив в марионетку.
Что же касается простого народа, то он поверил в легенду о спасённом наследнике. И его возвращение в Москву было воспринято с воодушевлением. В общем, все возлагали на Отрепьева большие надежды и строили планы. Однако Гришка не согласился с ролью марионетки. Амбиции и эгоизм взяли своё.
31 июля 1605 года Лжедмитрий венчался на царство. Что интересно, порядок коронации был тройной. Сначала австрийской короной, затем шапкой Мономаха, а после ещё одной шапкой – Казанской (по другой версии – вновь была шапка Мономаха). И происходило это в Успенском и Архангельском соборах. До Отрепьева никто из русских царей не принимал трижды возложение на голову символов власти. Причём это было желание самого новоявленного государя. Есть версия, что таким образом он хотел подчеркнуть своё отношение не только к России, но и к Западу. И это было преподнесено так, будто Лжедмитрий встал на одну ступень с императорами, а значит, был выше различных европейских королей.
Картина Н. Неврева «Присяга Лжедмитрия I польскому королю Сигизмунду III». Фото: Саратовский художественный музей имени А. Н. Радищева Первыми на это отреагировали поляки. Сигизмунд III понял, что замысел с покорной марионеткой провалился. А Лжедмитрий только подтвердил это. Став по закону государем, он начал гнуть свою линию, игнорируя «Сциллу» и «Харибду». Во-первых, он не спешил отдавать Польше русские территории. Переговоры затягивались, а никакой конкретики так и не появилось. К тому же Лжедмитрий пытался откупиться от Сигизмунда III деньгами. Такая же история произошла и с насаждением католицизма. Правитель и здесь не спешил, предпочитая заниматься другими вопросами.
Да, он вернул из ссылок многих неугодных Годунову князей. Вот только их мечты о безграничной власти рассыпались, столкнувшись с суровой реальностью. Лжедмитрий окружил себя иностранцами, превратив русское дворянство в простых наблюдателей. Затем и вовсе начал реформу армии на западный манер. А царская охрана состояла исключительно из иностранных наёмников. Были там и поляки, и немцы, и французы. Не забыл новоявленный государь, подписывавшийся как «in perator», и о народе. Он объявил, что дважды в неделю будет встречаться с подданными на своём крыльце. Пошёл царь и на некоторые уступки крестьянству, чтобы те лишний раз не волновались. Запретил он и потомственную запись в холопство. Некоторые области получили свободу от налогообложения. В общем, худо-бедно, но Лжедмитрий начал выравнивать экономическое положение страны. В планах было и издание Сводного судебника с новыми законами.
Но главное – государь хотел начать большую войну с турками.
В сторону Польши
Стартовала подготовка к походу на Крым и Азов. В Ельце, который тогда являлся пограничным форпостом, скапливалась тяжёлая артиллерия. Параллельно усиленными темпами шло изготовление нового оружия: пушек, ружей, мортир. Сам Лжедмитрий участвовал в учениях солдат, показывая им, как нужно штурмовать крепости, обращаться с артиллерийскими орудиями. А компанию ему обязательно составляли иностранцы.
А пока шло наращивание сил, Лжедмитрий пытался договориться с иностранными лидерами о военной помощи. И делал он это не по указке поляков, а как самостоятельный лидер сильного государства. «Ин ператор» планировал заручиться поддержкой не только поляков, но ещё немцев, французов и венецианцев. Общался он и с папой римским. По поиски союзников оказались безрезультатными. В первую очередь из-за того, что Лжедмитрий не стал выполнять прежние обещания по уступке русских земель и продвижению католической веры.
Соответственно, поляки и другие европейские правители остались в стороне. Они ждали, к чему же приведёт правление Лжедмитрия, и надеялись, что им всё-таки удастся поживиться русскими землями и деньгами.
