Куда ж без Ленина
Практически сразу после Октябрьской революции городские власти получили полномочия вселять и выселять людей в дома и квартиры, а владельцы лишились права распоряжаться своей собственностью. Декретом Совета народных комиссаров (СНК) от 29 декабря 1917 года новая власть запретила все сделки с недвижимостью, дальше были приняты ещё два постановления – СНК «О передаче жилищ в ведение городов» и Наркомата внутренних дел «О правах городских самоуправлений в деле регулирования жилищного вопроса». Декрет от 20 августа 1918 года лишь окончательно закрепил практику создания коммунальный квартир.
Конечно, большие проблемы с жильём были и до революции. Люди из низших слоёв зачастую жили в подвалах и бараках. В Петербурге в 1912 году было около 150 тысяч «угловых жильцов», а в Москве в коечных помещениях проживали 327 тысяч человек, что составляло 20% от всего населения города.
Незадолго до революции коммунальные квартиры «спроектировал» Ленин в статье «Удержат ли большевики государственную власть». «Пролетарскому государству надо принудительно вселить крайне нуждающуюся семью в квартиру богатого человека. Наш отряд рабочей милиции состоит, допустим, из 15 человек… Отряд является в квартиру богатого, осматривает её, находит 5 комнат на двоих мужчин и двух женщин.
– Вы потеснитесь, граждане, в двух комнатах на эту зиму, а две комнаты приготовьте для поселения в них двух семей из подвала. На время, пока мы при помощи инженеров (вы, кажется, инженер?) не построим хороших квартир для всех, вам обязательно потесниться».
Из этих планов в первые десятилетия советской власти реализовались только теснота в доме и телефон на 10 семей, новые квартиры «для всех» советское государство начало массово строить только при Хрущёве – почти через полвека. После революции коммунальные квартиры стали расти «большевистскими темпами» особенно в Москве и Петрограде, поскольку именно в эти города большинство людей приезжало на заработки. Их оборудовали в Новоспасском монастыре, Ильинской башне Китай-города – там поселили несколько студентов Московской духовной академии. Подобных случаев немало.
Гражданская война на кухне
Поэт, прозаик и военный юрист Александр Жиркевич, живший в Симбирске, вспоминает в своём дневнике 31 января 1919 года: «Вчера у нас была племянница купчихи Пегашевой. В её особняке поместился кто-то из комиссаров Чрезвычайной следственной комиссии. Живут ещё какие-то солдаты. Всё это во главе с комиссаром рубит, жжёт, грабит дорогую мебель и в доме, и в складах. Комиссар цинично обещает уничтожить в доме и на дворе всё, что можно сломать и сжечь. Ну разве это не варвары?!».
Татьяна Окуневская, известная актриса, детство которой прошло в большой коммуналке на Никитском бульваре, вспоминала о своих соседях: «Один холостяк, интеллигентный человек, какой-то служащий, немолодой, солидный… Рядом с интеллигентом живёт рабочий с тремя детьми. Как только этот интеллигент приходит домой, этот рабочий, всегда пьяный, выпускает своих троих детей под его дверь, и начинается светопреставление: этот рабочий хочет выселить интеллигента и занять его комнату. Есть партийный работник, который кем-то был в революцию, теперь больной, пожилой, злой, на пенсии, жена из деревни. В квартире он высший класс и верховный судья. Есть еврейская семья, муж и жена. Она очень красивая, тихая, безропотная, у неё никого на свете нет. Он – маленький урод, на кривых ногах, с крохотными глазками, с огромным носом, лысый, рот с кривыми зубами. Его ненавидят за то, что он издевается над женой, устраивает ей сцены ревности, запирает её в комнате…».
Как отмечает доктор филологических наук Сергей Голубков, «гражданская война перешла с просторных полей сражений на тесную площадку коммунальной кухни. У человека возникало ощущение “круглосуточного пребывания” на “фронте”». Дом как психологически комфортное и приватное пространство был быстро и основательно разрушен. «В коммуналке человек находился и дома, и в то же время не совсем дома», – говорит Сергей Голубков. Тесно жили и крестьяне в дореволюционной России, но, по словам Сергея Голубкова, у крестьянина была возможность побыть наедине с собой. Он мог выйти в поле, в рощу, а в городе это сделать крайне трудно. Философ Валерий Подорога даёт интересный образ: своя комната и своя квартира – это не только жилое пространство, а «продолжение вашего телесного образа и от него неотделимо». Очевидно, что «уплотнение» квартиры сродни ампутации конечности. «Ампутация» не заканчивалась коммунальной квартирой: «Коммунальной» стала почти вся жизнь людей в Советском Союзе: общежитие, казарма, даже очередь в магазине или в госучреждении, трамвай или вагон-теплушка в поезде.
В тесноте, но не всегда в обиде
Воспоминаний о жизни в коммунальных квартирах много, но не все рассказывают только о скандалах, драках и доносах. Люди учились жить вместе и в коммуналках – поддерживали друга друга в беде, помогали нуждающимся, отмечали государственные праздники, дни рождения, иногда просто собирались, чтобы попеть или потанцевать. Находилось место и бескорыстной человеческой доброте. Один из жителей Ленинграда вспоминал: «Дом №12 большой, жильцов была тьма, но знали мы всех, и жизнь каждого из нас была частицей жизни всего дома. Праздники – помогали украшать дом, субботник – все как один… Люди разного материального достатка и образования, разных национальностей, верующие и безбожники, но, общаясь, ощущали не различия – близость, одним словом – довоенные ленинградцы. В этой людской добросердечности росли и мы, подростки, она была нашими дрожжами».
В довоенные годы особую роль в коммунальной квартире играл патефон. Он собирал жителей разных комнат весело и непринуждённо провести вечер. Патефон был недешёвым удовольствием, да и пластинки тоже, но люди с хорошим достатком могли себе это позволить. Писатель Александр Рекемчук вспоминал: «У нас, как и у всех достаточных советских людей, конечно, был патефон… пластинки были привезены из-за границы – из Берлина, Парижа, из Праги, – в доме не делалось особого секрета из того, что отец бывал именно там… Вот эти-то пластинки и собирались послушать гости. Под них же танцевали – фокстрот, танго, чарльстон». Уже после войны, где-то с 1960-х годов, жильцов коммунальной квартиры стал собирать телевизор.
«Параноид жилья»
По словам кандидата исторических наук Ильи Утехина, жизнь в коммунальной квартире порождала у людей определённые психические отклонения. Отечественный психиатр Александр Медведев предложил для таких расстройств термин «параноид жилья». В 1990 году в журнале невропатологии и психиатрии вышла его статья с названием «Бредовые и галлюцинаторные расстройства при поздних психозах, протекающих с картиной “параноид жилья”», где косвенно затрагивается и ситуация с коммунальными квартирами. Александр Медведев отмечал, что, если людям, живущим изолированно в отдельной квартире, больше свойственны галлюцинации, то у жильцов коммуналок именно соседи и становятся «кандидатами в злодеи», которые якобы крадут их вещи и причиняют разный другой ущерб. «Эта среда либо способствует проявлению определённых индивидуальных характерологических особенностей, либо она сама активно их формирует, если материал оказывается благодатным», – пишет Илья Утехин в своей книге «Очерки коммунального быта». Более того, порой бред и выдумку очень сложно отличить от реальной ситуации, когда кто-то украл вещи или их испортил, так как такое случается часто. Из-за этого внутри коммунальной квартиры практически всё увешано замками, они могут быть даже на холодильниках и кастрюлях, что уже может навести на мысль о том, что тот, кто так делает, нездоров, но, как говорит Илья Утехин, это ещё не патология. «Только косвенные признаки (вроде языковых и паралингвистических особенностей речи) могут навести на мысль о неадекватной оценке реальности», – заключает Илья Утехин.
Коммунальные квартиры сегодня
Сейчас, по данным Росстата за 2020 год, в коммунальных квартирах и общежитиях проживают 0,6% российских семей. По данным Департамента жилищной политики и жилищного фонда города Москвы за 2014 год, в столице насчитывалось 72 000 коммунальных квартир. В 1998 году их было 120 000, в 1990 году – 240 000. Видно, что количество коммунальных квартир сокращается, но полностью они не исчезают. Автор статьи «Комната в коммуналке: хороший старт, оригинальная инвестиция или сомнительный выбор» в журнале портала «Циан» в 2014 году давала очень оптимистичный прогноз: к 2020 году в Москве останется всего 1000 коммунальных квартир, и то, по её словам, они не уйдут в прошлое, так как люди не захотят менять свои жилищные условия. Новых данных по коммунальным квартирам в Москве пока нет, а вот в Санкт-Петербурге, по подсчётам администрации города за 2023 год, находится 62 000 коммунальных квартир. Больше в Москве или меньше – сказать сложно, но точно больше 1000. Более того, как пишет «Российская газета», в 2020 году в Москве вырос спрос на комнаты в коммунальных квартирах. Связано это, по мнению экспертов, с тем, что стоимость комнаты в коммуналке ощутимо дешевле, чем даже просто маленькая студия. Так, например, комната площадью 9 квадратных метров недалеко от метро «Царицыно» обойдётся в 2,2 млн рублей, а вот самая дешёвая студия в 2020 году стоила от 2,8 млн рублей. Но проблема студий заключается ещё том, что они часто находятся в очень бюджетных домах, которые строят из дешёвых материалов. Также, по мнению экспертов, ещё один фактор того, что люди начали приобретать комнаты в коммунальных квартирах, – это их близость к центру Москвы или не очень большая удалённость. Из Подмосковья – даже из очень ближнего – добираться на работу, как известно, гораздо сложнее.
