Зачем большевики уничтожили крестьянство

В Российской империи преуспевающий крестьянин-хозяйственник не мог у себя на участке просто так внедрить какую-то новую агротехнологию, так как для этого нужно было разрешение всей общины. Широкие права собственности создавали большое поле для экспериментов: крестьяне и фермеры, заинтересованные в росте урожайности, вкладывались в технику, удобрения, новые методы обработки земли.

Таким образом, в большинстве стран Европы XIX века постепенно шёл процесс пролетаризации части крестьянства и формирования более крепких фермерских хозяйств, способных тянуть на себе модернизацию сельского хозяйства. На базе этого складывались капиталистические аграрные отношения, а в перспективе – крупные хозяйства. Даже в России до 1917 года большую часть экспортного урожая давали именно развитые капиталистические хозяйства, а не крестьянские. Это, кстати, лишний раз подтверждает, что никакого «голодного экспорта» не было.

В ходе столыпинских реформ крестьянам наконец разрешили выходить из общины. Это стало началом складывания экономики современного типа, но тогда процессу не дала завершиться революция.

И тут пришёл большевик

Перевороты 1917 года были в первую очередь городскими феноменами. Однако падение монархии вызвало и в деревне собственную революцию. Начался чёрный передел земли, который большевики легализовали «Декретом о земле».

Фото: общественное достояние

Причём грабили крестьяне чаще не помещиков, а таких же крестьян, но более зажиточных. В итоге революция и гражданская война обернулись новой уравниловкой. Участки снова раздробились, а доля аграрного населения даже выросла: многие горожане вернулись в деревню в поисках куска хлеба.

С помощью нэпа стране удалось хоть как-то восстановиться, но вот перспектив для роста было мало. В большевистской партии это хорошо понимали. С лёгкой руки Троцкого популяризовался термин «ножницы цен». Цена на промышленные товары из города была слишком высокой на фоне низких цен на сельскохозяйственную продукцию (это классический изъян плановой экономики с твёрдыми ценами). Поэтому крестьяне сознательно производили лишь минимум – чтобы прокормиться и выплатить налоги.

Выходов из этой ситуации было два. Либо пойти по пути рыночного стимулирования крестьян – повышения цен на сельскохозяйственную продукцию, развития частной собственности, то есть продолжить линию, по которой шла Российская империя. Либо же насильственно принудить крестьян к работе.

Сталин выступал за объединение крестьянских хозяйств, что позволяло бы провести их механизацию и внедрить технологии, необходимые для роста урожайности. Разумеется, ещё раз подчеркну, всё это можно было сделать и без коллективизации – именно таким путём, как отмечал сам Сталин, пошли США. Но там речь шла о крупных частных фермах. А, как известно, в глазах марксиста имущественные отношения определяют политическую систему. Дав волю частной собственности, большевики потеряли бы власть.

Осуществить коллективизацию без массового насилия было невозможно, но Сталин пошёл на этот шаг и довёл это до конца, несмотря на все разрушительные последствия. Десятки миллионов русских крестьян лишились своей собственности, которая отныне принадлежала государству.

Чудовищная неэффективность

Колхозы стали инструментом форсированной выкачки ресурсов из деревни в город. Однако принудительный труд и полное отсутствие стимулов привели к падению эффективности. Сталин оставил крестьянам небольшие подсобные хозяйства, которые часто спасали семьи от голода. Причём обрабатывались они очень эффективно: в исключительные годы, например в Великую Отечественную войну и сразу после неё, чуть ли не половина некоторых культур, например картофеля, производилась именно на этих участках. Но в 1950-х и 1960-х власти начали бороться с личными приусадебными хозяйствами колхозников и рабочих, и в итоге в 1960-е СССР вынужден был закупать продовольствие за границей.

Интересно, что и западные крупные аграрные хозяйства, которые хвалил Сталин, оказались не идеальными. Чрезвычайно большой масштаб затруднял контроль над производством, а у наёмных рабочих не было сильных стимулов трудиться. Поэтому в США, хотя крупные фермы и давали значительную долю продукции, сохранялась высокая доля именно семейных хозяйств – и они по сей день производят основную часть сельхозпродукции. Советское же сельское хозяйство (а колхозы только укрупнялись) объединило в себе и минусы принудительного труда, и минусы избыточного масштаба.

Россия стояла перед той же задачей, что и весь мир: накормить города и дать промышленности рабочие руки. Европа и США сделали ставку на фермера – собственника, заинтересованного в росте урожая. Советская власть выбрала противоположное: сломать крестьян, загнать их в колхозы и выкачивать хлеб силой. В итоге был уничтожен тот самый слой, который мог стать опорой модернизации, а на его месте возникла чудовищная и с моральной, и с прагматической точек зрения система.