Парадокс: если о Кронштадтском и Тамбовском восстаниях советским гражданам худо-бедно рассказывала историческая литература, то о крупнейшем в истории страны народном восстании против большевиков в Западной Сибири, которое вспыхнуло 100 лет назад, советские пропагандисты не сообщали вообще ничего. Даже в 20-е годы прошлого века, когда из участников подавления «кулацко-эсеровско-белобандитских мятежей» лепили советский пантеон героев, о восстаниях в Сибири хранили подозрительное молчание. Имена главарей мятежей словно канули в Лету, словно и не было никакой крестьянской войны, полыхавшей на огромных просторах страны – от Тюменской губернии и далее по Западной Сибири до Северного Казахстана и Зауралья. Впрочем, изучая архивные документы, начинаешь понимать причины, побудившие большевиков постараться вычеркнуть сибирские крестьянские восстания из памяти народной. Слишком уж много может возникнуть нелицеприятных вопросов о том, как большевистский режим стремился уничтожить – нет, вовсе не мятежников и бандитов! – но свободных русских крестьян, сам становой хребет нации. Много вопросов возникает и об одном из основополагающих мифов Гражданской войны – о красных сибирских партизанах, погнавших Колчака, о которых в Стране советов слагались песни: «Этих лет не смолкнет слава, Не померкнет никогда! Партизанские отряды Занимали города». И вдруг выясняется, что именно эти красные партизаны и были главными белобандитами.
* * *
У Ишимского восстания есть большая предыстория событий. Известно, что советская власть благодаря эсерам, то есть партии социалистов-революционеров, восторжествовала в Сибири раньше, чем в Москве. Уже 23 октября – как только в Иркутск дошли вести из Петрограда о победе переворота коалиции большевиков и левых эсеров – Центральный исполнительный комитет советов Сибири (Центросибирь), избранный на Общесибирском съезде советов, послал приветствие II Съезду советов и принял решение о переходе всей власти в Сибири к советам. В ночь на 29 октября революционные войска захватили Красноярск, а к концу 1917 года советская власть восторжествовала почти во всей Енисейской губернии и в большинстве районов Западной Сибири. Триумфальное шествие советской власти по сибирским просторам споткнулось о чехов – бывших пленных солдат Австро-Венгерской армии чешской национальности, которых Временное правительство решило через Владивосток и Тихий Океан отправить воевать во Францию на стороне французов. И вот 14 мая 1918 года на вокзале Челябинска встретились два эшелона. Первый – с солдатами Чехословацкого корпуса – шёл на восток, второй – с австрийскими и венгерскими пленными – направлялся на Запад, потому что после подписания Брестского мира Германия выдвинула большевикам условие вернуть всех пленных. И прямо на перроне между бывшими подданными бывшей Австро-Венгерской империи завязалась оживленная дискуссия, в ходе которой кто-то из австрийцев бросил в чехов кочергу, которая метко попала в голову легионеру 3-го Чехословацкого им. Яна Жижки стрелкового полка. Разъярённые чехи вытащили пленных из вагонов. Десять из них были избиты прикладами, а одного – Иоганна Малика, на которого как на виновника инцидента указали избитые австрийцы, – разъярённые чехи закололи штыками. Этому столкновению, в котором ни с той, ни с другой стороны не участвовало ни одного российского подданного, суждено было сыграть колоссальную роль в истории Гражданской войны в России. Вскоре на вокзал прибыл наряд милиции, и решено было арестовать всех участвовавших в убийстве пленного чешского солдата, так как «уличенные два чехословацких солдата на приказ выдать виновного отвечали: «Не выдадим». В ответ командир 3-го Чехословацкого им. Яна Жижки стрелкового полка подполковник Сергей Войцеховский направил к городским властям делегацию с требованием освободить арестованных солдат. Но и члены делегации попали в тюрьму.
Сергей Войцеховский. Фото: mzv.cz* * *
Тем временем в Москве распалась коалиция большевиков и левых эсеров: последние покинули Совнарком и ВЦИК, и большевистская печать заявила о ликвидации «мятежа левых эсеров». В ответ эсеры заявили, что создают своё правительство. 8 июня в освобождённой от большевиков Самаре был создан Комитет Учредительного собрания (Комуч), объявивший себя временной революционной властью, которая должна была, распространившись на всю территорию России, передать управление страной законно избранному Учредительному собранию. Комуч создал и собственные вооружённые силы – Народную армию, которой командовал полковник Владимир Каппель. Вскоре силами Народной армии были заняты Симбирск, Уфа, Казань, где захватили часть золотого запаса Российской империи, а также огромные склады с вооружением, боеприпасами, медикаментами, амуницией.
Владимир Каппель. Фото: скан из книги П.Н. Зырянова "Адмирал Колчак, верховный правитель России"* * *
Впрочем, с казаками вопрос особый. Сибирские казаки отчаянно лавировали между всеми политическими силами, пытаясь выторговать для себя побольше преференций. Ещё весной 1918 года в Омске прошёл 3-й Большой круг Сибирского войска, признавший советскую власть, обещавшую скорый земельный передел. Когда же к власти в Омске пришли эсеры, они поддержали и эсеров. Ну а после колчаковского переворота в Омске прошёл 5-й Чрезвычайный большой круг Сибирского войска, постановивший отправить в армию Колчака всех казаков от 18 до 45 лет, а из оставшихся нестроевых казаков сформировать сотни станичной самоохраны. Мобилизованными казаками командовал генерал-лейтенант Павел Павлович Иванов-Ринов, атаман Сибирского войска.
Генерал Радола Гайда. Фото: is.muni.cz* * *
Уже к концу 1919 года на базе партизанских отрядов была создана Западно-Сибирская крестьянско-рабочая партизанская армия, насчитывавшая около 18–20 тысяч штыков. Командовал этой армией Ефим Мамонтов – бывший унтер-офицер Русской императорской армии, фронтовик, награждённый за храбрость в бою двумя Георгиевскими крестами. Именно угроза партизанского удара в спину и стала причиной отказа адмирала Колчака от плана концентрированного наступления на Царицын и далее – соединившись с войсками генерала Деникина – на Москву. В итоге вместо наступления началось паническое бегство, и в середине ноября 1919 года белыми был оставлен Омск. Это событие считается началом Великого сибирского ледяного похода, закончившегося в марте 1920 года. Ещё раньше в районе Иркутска чехи арестовали и выдали эсеро-меньшевистскому политцентру адмирала Колчака, который был без суда расстрелян.
* * *
У большевиков не было никаких иллюзий насчёт лояльности воспеваемых ими красных партизан. Как следует из докладной записки начальника Политуправления Красноярского гарнизона П. Рябченко в политотдел 5-й армии, большая часть партизан была по убеждениям анархистами, не желавшими признавать никаких властей вообще: «После бегства колчаковцев было много оставлено как казённого, так и частного от беженцев имущества, которое подвергалось мародёрскому разграблению со стороны населения. Вне всякого сомнения то, что в этих сёлах канули ценности разновидные, исчисляемые миллионной стоимостью. Население (конечно, не в целом), грабя и присваивая себе все эти ценности, рассчитывало богатеть на них, создавать себе благополучие. На Красную Армию оно смотрело как на сподручницу, как на благодетельницу и помощницу ему в этой лёгкой наживе...» Руководители Красной Армии, имевшие печальный опыт взаимодействия с анархистами (типа батьки Махно), очень боялись подобных неуправляемых «союзников». Поэтому таких полевых командиров, пользовавшихся большим авторитетом среди революционного крестьянства, предлагалось тихо оттеснять на вторые роли. Из телеграммы начальника полевого штаба Реввоенсовета республики П.П. Лебедева начальнику штаба 5-й армии: «С продвижением вперед Восточного фронта начинают выходить партизанские отряды как малой численности, так и целыми полками. Опыт прошлого свидетельствует, что партизанские отряды, включая в себя очень часто элемент не только чисто идейных борцов, но и зачастую ничего общего с ними не имеющий, руководимый иными побуждениями к борьбе, оказались в моральном отношении вредными, а в военном малоустойчивыми. Главком приказал: командирам и комиссарам частей следить за тем, чтобы добровольцы никоим образом не включались непосредственно в действующие части, а направлялись бы в запасные части, где подвергались бы надлежащей обработке и затем направлялись бы на пополнение армии. В отношении целых партизанских отрядов и полков: надлежит таковые не вводить сразу в боевую линию, а, задержав их в тылу, особыми комиссиями просмотреть, насколько они представляют собой организованную часть с должным нравственным обликом...» Одним из первых атаманов, подвергнутых такой «обработке», был прославленный партизан Григорий Рогов.
* * *
Как и многие сибирские партизаны, Григорий Фёдорович Рогов был фронтовиком и убеждённым эсером. Он родился в 1883 году в селе Жуланихе Мариинской волости Барнаульского уезда Томской губернии в бедной семье крестьян-переселенцев, прибывших в Сибирь из Европейской России искать лучшей доли. Это очень важная деталь. В конце позапрошлого века русское население Томской губернии делилось на две основные группы – старожилов и переселенцев. Старожилы, прежде всего казаки Сибирского войска, владели основной частью земельных угодий и по праву первенства считали себя более привилегированной группой населения. В свою очередь, бедные переселенцы, прибывавшие сюда из западных губерний России, чувствовали себя ущемлёнными. Этой поляризацией умело пользовались эсеры и большевики для распространения революционных настроений. И, если посмотреть на биографии командного состава партизан, то практически все они были выходцами из переселенцев, а также бывшими солдатами, вернувшимися с фронтов Первой мировой войны. Но Рогов был дважды фронтовиком.
Григорий Фёдорович Рогов. Фото: revo.kemrsl.ru* * *
Одной из самых значимых побед отряда Рогова стала битва при Сорокине, где им удалось разгромить отряд из 1 500 бойцов под командованием поручика Романовского. В районе Зырьяновки роговцы разгромили уланский эскадрон атамана Анненкова. Слава о Рогове и его бойцах распространялась по Алтаю очень быстро. Многие бедные крестьяне относились к роговцам как к освободителям, но сохранились и многочисленные свидетельства о зверствах повстанцев. Роговцы безжалостно расправлялись с зажиточными крестьянами и казаками- старожилами, убивали священников, не гнушались грабежами церквей. Естественно, что на столь значительную силу вскоре обратили внимание и большевики, решившие поставить формирование Рогова под контроль. «Сам Рогов – крестьянин, но его правая рука Новосёлов – анархист, – писал член Сибревкома Косарев в докладе ЦК РКП(б). – Ядро этого отряда – анархисты, бежавшие из тюрем уголовные и разная авантюристская публика. За этим отрядом числится немало грехов: партизаны грабят, пьянствуют, разрушают церкви, одевают парчой своих лошадей, шьют из поповских риз штаны и кисеты... Партизаны говорили о Рогове как о хорошем, толковом мужике, который не всегда сочувствовал вакханалии, но не был в состоянии её остановить».
* * *
Главное злодеяние, в котором обвиняют отряд Рогова, – это «зачистка» уездного Кузнецка (ныне это Новокузнецк), в который Колчак из-за угрозы восстания направил дополнительные силы милиции. В ответ эсеры призвали взять город под свой контроль, И 12 декабря 1919 года в Кузнецк ворвались две тысячи бойцов Рогова. Партизаны сразу же оцепили город и разоружили формирования ревкома, который тогда играл роль городской администрации. Затем над арестованными был устроен издевательский «суд». Присутствовавший на «суде» член Кузнецкого ревкома и будущий исполняющий должность военкома Кузнецкого уезда Роман Тагаев вспоминал: «Роговцы приводили к дому купцов, зажиточных людей. Новосёлов и Рогов задавали вопрос: “Как жил?” Затем шёл приговор: “В сторону” или “Свободен”. Если “в сторону” – осуждённых выводили на улицу и тут же у дома Акулова рубили голову или закалывали. Если “свободен”, выводили в сени и кричали: “Дорогу, дорогу!” – называя фамилию оправданного...» Так были казнены купец Окороков, его жена и старшая дочь, истерзанные тела которых два дня потом ещё лежали в кровавом снегу. «Ввели дряхлого старика, попа собора, отца Николая. “В сторону!” У ворот ему в спину было всажено три штыка…» Тагаев считал, что в тот день было зарублено 50 человек. Такую цифру он доложил ревкому. Цифры убитых в Кузнецке в декабре 1919 года разнятся: в некоторых источниках говорится о 300 или 400 погибших, в одной из чекистских сводок того времени указано другое число жертв – 800. Известный в те годы писатель Владимир Зазубрин (Зубцов), побывавший в 1925 году в Кузнецке, оставил красочное описание кровавой резни в городе: «Из четырёх тысяч жителей Кузнецка две тысячи легли на его улицах. Погибли они не в бою. Их, безоружных, просто вывозили из домов, тут же у домов, у ворот раздевали и зарубали шашками. Особо “именитых” и “лиц духовного звания” убивали в Преображенском соборе. Редкая женщина или девушка избегала гнусного насилия. Рубились люди по “классовому признаку”: руки мягкие – руби, комиссар – руби…» Также писатель Зазубрин оставил и воспоминания одного из бойцов отряда Рогова – некоего Волкова, который охотно подтвердил факт изуверской казни «колчаковских милиционеров Миляева и Петрова», которым Волков живьём отпилил руки и ноги – те скончались от болевого шока и кровопотери. И даже продал писателю свою пыточную пилу – всего за пять рублей. Для будущего Музея революции в назидание потомкам.
Писатель Владимир Зазубрин (Зубцов). Фото: из книги В.А. Шенталинского "Преступление без наказания: Документальные повести"* * *
Уже через неделю после взятия Кузнецка отряд Рогова был направлен на взятие уездного Щегловска, где стоял пехотный полк армии Колчака. Затем роговцы совершили рейд на станцию Топки, но, потеряв около сотни бойцов, были вынуждены отступить. В этот момент на связь с партизанами снова вышли большевики – члены Реввоенсовета 5-й армии РККА, предложившие Рогову с товарищами вступить в состав 35-й дивизии. Рогов согласился, но вскоре он был арестован чекистами. Его доставили в тюрьму Кузнецка, где атамана поставили «на конвейер», избивая в течение нескольких дней. В конце концов сломленный Рогов подписал согласие на сотрудничество с большевистскими властями и даже получил премию – 10 тысяч рублей в знак признания его заслуг в борьбе за дело революции. В итоге Рогов вернулся в село Жуланиха, где попытался создать «истинную трудовую коммуну».
* * *
Но, как вскоре выяснилось, Рогов и не думал признавать своего поражения. Весной 1920 года в Сибири началась кампания по выборам в губернские и уездные советы. И в Жуланиху приехал инструктор отдела управления Алтайского губернского ревкома (в 1917 году из состава Томской губернии была выделена Алтайская губерния) товарищ В.И. Моисеев, оставивший подробный рассказ о беседе с Роговым. «Приезжаю в Жуланиху. Тов. Рогов послал своего мальчика, чтобы мы пришли к нему. Придя на квартиру, познакомились. Он сказал: “Вы по каким делам приехали?” Мы сказали, что выборы в советы производить. Он сказал, что приветствует. Мы спросили: “И почему Вы не едете в город работать?” Он сказал, что у вас в городе много гадов, которым надо сделать чистку, как только поправлюсь здоровьем, я приеду... На второй день съехались делегаты. Открыл собрание, предложил выбрать председателя, который прошёл голосованием. Рогов вышел и сказал, что председателем буду, но протокол подписывать не буду. Крестьяне спросили: “Почему он не будет подписывать протокол?” Он сказал, что если мы идём против власти, то мне не нужны никакие выборы. Крестьяне все сказали, что долой властелинов советского правительства... На съезде говорили крестьяне: “Почему у вас в Барнауле много гадов, которые сидят на тёпленьком местечке и кушают жареные котлеты, почему вы не делаете чистку этим гадам? Мы кровь проливали в Сибири, чтобы уничтожить этих гадов, а власть их огораживает штыками... Как же смотреть на этих гадов рабочему и крестьянину? Раз эта власть смотрит на этих гадов с опущенными глазами, то мы, крестьяне, организованным порядком, с пилами и топорами, с кольем и пиками пойдём на этих волков, прикрывшихся овечьей шкурой, чтобы наша кровь в Сибири не проливалась зря”».
* * *
Из протокола заседания Алтайской губернской комиссии по выборам в советы: «1 мая 1920 г. в Жуланиху, которая была “столицей” партизан края, собралось около тысячи бывших партизан из окрестных сёл и деревень для перезахоронения своих товарищей, погибших от рук белогвардейцев. На устроенном по этому поводу митинге Рогов, Новосёлов и их сторонники выступили против коммунистов и за установление анархии. Трибуну украшали чёрные флаги с надписью “Да здравствует анархия мать порядка!” В результате антикоммунистические настроения партизан резко обострились». Из телеграммы председателя Алтайской губчека И.И. Карклина в ВЧК и полномочному представителю ВЧК по Сибири И.П. Павлуновскому: «4 мая 1920 г. началось вооружённое выступление банды Рогова. 3 мая ночью повстанцы заняли Кытманово, убит помощник начальника милиции и делопроизводитель. Председатель Кытмановского ревкома бежал на станцию Овчинниково. Принимаются меры к ликвидированию выступления». Из телеграммы командира 65-й бригады Ф.А. Пасынкова начальнику Западно-Сибирского сектора войск ВОХР Н.И. Фомину: «4 мая распоряжением губчека отправлен наряд силою в двести тридцать два человека для подавления кулацкого восстания в селе Кытмановском Верх-Чумышской волости Барнаульского уезда Алтайской губернии... Восставшими занято Кытманово, во время восстания убит милиционер, разогнан волостной ревком. Место расположения штаба противника, на почве чего и под каким лозунгом возникло восстание, под чьим командованием оно ведётся, пока не выяснено...» Из телеграммы председателя Алтайской губчека И.И. Карклина: «Восстание развивается. Разведка милиции обезоружена, и повстанцы приближаются к Чумышу. Комиссариат 3-го участка ликвидирован. Восстание идёт под флагом “Долой власть”. Повстанцы собирают сходы, произносят речи. Для ликвидации восстания высланы к Чумышу отряды 26-й дивизии».
* * *
Из оперативной сводки Алтайской губчека: «Прибыли с отрядом в село Новотарбинское 5 мая. По пути следования в массах наблюдается сочувственное отношение к вновь возникающему движению. Положение считаем серьёзным... Все поступившие до нашего отъезда сведения о набеге и убийствах подтверждаются. Вооружённый отряд численностью 30–40 человек был замечен 3 мая днём по ту сторону реки Чумыш против с. Кытмановского. Часть из отряда в тот же день на лодках перебралась на левую сторону и совершила набег на милицию и Верх-Чумышский волревком. В результате убит помощник начальника милиции Золотарёв и милиционер. Председатель ревкома Сорокин бежал в Барнаул. Милиционеры, сторонники Рогова, знали о предполагающемся набеге и приняли в нем активное участие, сразу перейдя на сторону банды. Во всём чувствуется сеть раскинутой организации. Во главе движения встали Рогов и Новосёлов, провозглашающие анархию. В настоящий момент, по сведениям, в их распоряжении находится 500–800 штыков при 4 пулемётах. Набеги делаются, как видится, с целью захвата оружия и патронов. В последних будто бы ощущается недостаток. По слухам, банда намерена занять сёла Тогул и Мартыновское, двигаясь постепенно к Бийску в надежде найти там поддержку. С нашей стороны выслана разведка. Считаем необходимым получение подкрепления до 500 человек, из них 50 кавалеристов...»
* * *
Из приказа № 17 по 26-й стрелковой дивизии РККА: «Бывший командир одного из партизанских отрядов Рогов, собрав около себя часть прежних партизан, объявил чёрный террор и открыто выступил против соввласти, разогнав в нескольких селах ревкомы, причём были случаи даже убийства членов последних. Причина выступления – непризнание какой бы то ни [было] власти, в том числе и советской. Центром района восстания и местопребывания Рогова является дер. Жуланиха... В то время, когда рабоче-крестьянская Россия делает последнее усилие, чтобы сбросить капиталистическое ярмо, которое контрреволюция стремится надеть на Россию при помощи своих верных слуг польских буржуа, выступление Рогова является предательским ударом в спину рабоче-крестьянской власти...» В ответ Рогов опубликовал своё «Воззвание боевой комиссии Алтайской Федерации анархистов»: «Настоящий момент освобождения жизни нам подсказывает и подталкивает нас вперёд к социальной революции, которая должна освободить труженика от адского труда, от нищеты и рабства. А для этого, труженики, от вас требуется усиленная работа для того, чтобы освободиться от всех тиранов, властелинов и захватчиков труда крестьянина и рабочего. Для этого, товарищи крестьяне и рабочие, необходимо восстать как одному человеку и прогнать всех, кто не даёт вам свободу, и уничтожить все законодательные учреждения, которые порабощают вас, как то: ревкомы, советы, комиссариаты и лесничества, потому что эти учреждения, окромя порабощения, ничего вам не дали, а поэтому вы должны отказаться от повиновения какой бы то ни было власти и должны признать самоуправление самого народа, т.е. в дела деревни никто не должен ввязываться, кроме вас самих. Также и в дела фабрик и заводов то же самое никто не имеет права ввязываться, кроме самих рабочих, т.е. каждый труженик должен быть хозяином своего труда, дабы заставить дармоедов трудиться. Товарищи крестьяне и рабочие! Враги революции вас натравляют на нас, а мы, труженики, убиваем своих товарищей, а они лезут в парламент. Долой всякую власть, да здравствует анархия как мать порядка. Товарищи, вы должны пойти с нами. Товарищи, вас пугают, что мы убиваем тружеников. Нет, товарищи, это ложь, а мы хотим в полном смысле освободиться от всех дармоедов и властелинов».
* * *
Из рапорта и.о. военкома Кузнецкого уезда Р.Т. Тагаева: «В ночь на 5 мая отрядом партизана Новосёлова произведён на село Тогул Бийского уезда набег. Телеграфное сообщение с Тогулом прервано. Отряд Новосёлова разоружил местную милицию, разогнал волостной и сельский ревкомы. Рвёт красные знамёна на правительственных учреждениях, призывает бедноту грабить богатых и середняков». Из донесения председателя Алтайской губчека И.И. Карклина: «Ночью на 5 мая повстанческим отрядом Новосёлова занят Тогул. Милиция разоружена, ревком разогнан, объявлено безвластие. В занятом анархистами районе проводятся митинги с призывом свержения советской власти. На местах наблюдается сочувствие населения анархическому движению. Милиционеры перешли на сторону анархистов. Из разведывательной сводки штаба 26-й стрелковой дивизии: «7 мая передовыми отрядами Рогова занята деревня Сорокино, повстанцы продвигаются в сторону деревни Копылово, силы и состав отрядов повстанцев не выяснены... 15 мая из деревни Хмелёвка Барнаульского уезда роговцами сделан набег на Салаирский волревком и волвоенкомат, дела уничтожены, убит милиционер... Дабы не допустить вторжения Рогова в пределы Ново-Николаевского уезда, отдан приказ выслать в район Медведское роту с пулемётами...»
* * *
Из приказа командира 26-й стрелковой дивизии Я.П. Гайлита: «Теснимые со всех сторон разрозненные отряды Рогова, Леонова и Новосёлова к 11 июня вновь соединились в один отряд численностью не менее 300 человек. На соединённые силы повстанцев в ночь внезапно напал конный отряд тов. Шаркова. В результате ожесточенной схватки, в коей был тяжело ранен Рогов и изрублены 12 человек повстанцев, последние, разбившись на две группы, отступили в восточном и северо-восточном направлениях. Нами захвачено несколько лошадей с сёдлами... Преследование мелких групп повстанцев кавотрядами сводной группы продолжается». Из разведывательной сводки Штаба 26-й стрелковой дивизии: «Опросом пленных и сына Рогова выяснилось: Новосёлов с отрядом в 150 человек уехал за тайгу в сторону Кузнецка с целью организации новых отрядов. После нашего ночного налёта многие повстанцы отделились от Рогова и бродят одиночками в тайге, настроение оторвавшихся паническое. У самого Рогова осталось не более 150 человек, безусловно верных ему приверженцев, очень плохо вооружённых и испытывающих острую нужду в патронах. Местонахождение отряда Рогова в настоящее время пленные указать не могли...» Из донесения командира 232-го полка И.В. Заикина в штаб 26-й стрелковой дивизии: «В ночь с 2 на 3 июля Рогов и Возилкин перешли в деревню Евдокимово Дмитро-Титовской волости и зашли на сеновал в сарай. 3 июля они были окружены ячейкой Дмитро-Титовской волости, которые, сделав по сараю выстрел, предложили сдаться без боя, но ответа не последовало; тогда член ячейки тов. Коптев стал переворачивать сено и раскопал Рогова, который выстрелил в него, но дал промах, после чего Рогов кинулся бежать, но тов. Полетаев, председатель коммунистического бюро, ранил его в ногу. Рогов остановился и покончил самоубийством, а Возилкин остался на сеновале и сдался живым...»
* * *
Из протокола заседания Дмитро-Титовского волостного бюро РКП(б): «Утром 3 июля председатель Дмитро-Титовской коммунистической ячейки А.Н. Полетаев получил секретное сообщение от инструктора Медведева И.С., бывшего в дер. Евдокимовской, что там у гражданина Евдея Тагильцева скрываются Рогов и Возилкин. Тагильцев утром пришёл давать корм скоту и увидел на сене Возилкина и Рогова; пообещав им, что не выдаст, пошёл в сельский совет и заявил бывшему там случайно инструктору Слесареву А.Г. Получив сообщение, председатель бюро Полетаев собрал членов ячейки на секретное заседание, чтобы обсудить, как удобнее действовать. Условившись, пошли и оцепили весь двор, где скрывались Рогов и Возилкин. Тов. Слесарев дал выстрел, ему ответили тем же. Укрывшимся было предложено сдаться без боя. Не получив ответа, стали обстреливать сеновал, прислушиваясь, не слышно ли стонов, но не было слышно ничего. Стали ждать отряд. Осмотрели весь двор, солому, но не нашли ничего... Не дождавшись отряда, сами приступили к осмотру. Товарищи Старцев и Гусельников влезли на сеновал и стали штыком колоть сено, а товарищ Коптев, когда они слезли, стал вилами сваливать сено в другое место. Рогов, высунув руку, выстрелил из нагана. Коптев вскрикнул и упал. Пули пролетели мимо. Рогов выскочил в ближайшие к сеновалу воротца и бросился бежать по направлению к Чумышу. Товарищи рассыпались в цепь и, обстреливая его, кинулись за ним, предлагая ему сдаться. Выстрелы не достигали цели. Т. Полетаев остановился и ранил Рогова в ногу. Вторым выстрелом Рогов был ранен в шею и, подняв наган к виску, Рогов убил сам себя. Покончив с ним, вернулись искать Возилкина. Прежде чем приступить к обстрелу, крикнули: “Сдавайся без боя”. Ответа не было. Сделали обстрел, прислушались: ни звука. Вновь обстреляли сеновал с другой стороны. Ничего не слышно. Тогда товарищ Полетаев сказал Слесареву, чтобы слышал Возилкин: “Товарищу Возилкину ничего не будет, ведь он пошёл с Роговым под страхом оружия”. Когда подошли к воротам, Возилкин слез с сеновала и крикнул: “Товарищи, я сдаюсь!”»
* * *
В это же самое время погибла и жена партизанского атамана Александра. Напавшие на лесной лагерь красноармейцы-чоновцы забросали его гранатами, а Александру Сергеевну, подавшую сигнал тревоги, застрелили в спину из винтовки. Тело женщины привезли в ближайшую деревню и бросили около торговой лавки со словами: – Нате вашу лесную царицу! Тело же Григория Рогова похоронили в селе Хмелёвка, у церковной ограды, сровняв для безопасности могилу с землёй. Через четыре месяца после этого тело Рогова было так же тайно перенесено в братскую могилу партизан в Хмелёвке.
* * *
Но пример Рогова оказался заразительным: вскоре уже по всей Сибири восстали партизанские полки. Продолжение следует
