Часть 2. Начало читайте здесь. Концлагерь в самом центре Барнаула построили осенью 1914 года для австрийцев и немцев: именно руками военнопленных разбитой армии Австро-Венгрии правительство России и планировало строить Южно-Сибирскую железную дорогу. Первые пленные прибыли в Барнаул пароходами по реке Оби почти сразу после начала войны – более двух тысяч человек, а всего через Барнаульский лагерь прошло не менее 15 тысяч немцев, австрийцев, чехов, словаков, поляков, венгров. Кто-то из них строил главные железнодорожные мастерские, другие направлялись в тайгу – рубить просеки и засыпать овраги и болота. Но в 1917 году власть в стране переменилась. Бывшие пленные отправились кто куда: кто в Европу через Мурманск, кто – в Чехословацкий корпус, а кто-то – наёмником в Красную армию, где были сформированы особые австрийские кавалерийские части; а вот лагерные бараки в Барнауле после прихода большевиков стали наполняться русскими людьми – в основном заложниками. Большевики забирали в лагеря всех, кто не мог работать в поле: баб с маленькими детьми, старух с проваленными ртами, седых дедов – большаков казачьих родов, подростков, которых большевики пригрозили расстрелять в любой момент, если их семьи откажутся сдавать хлеб. Особенно Плотникова поразили девчонки-подростки – дрожащие от холода синюшные скелетики в истлевших лохмотьях, которые жалобно заглядывали в глаза каждому конвоиру: – Дяденька, дайте хлебушка! Дяденька, дайте хлебушка! – Так вот какая она, большевицкая советская власть! – пробормотал он, глядя на распахнувшиеся перед ним двери ада, за которыми на мёрзлой грязной земле копошилось месиво из сотен грязных фигур. – Знал бы, что так обернётся, пошёл бы к Колчаку служить... – Товарищ комиссар, здравия желаю! – вдруг раздался за плечом чей-то шёпот. Плотников обернулся: лицо конвоира было ему смутно знакомо. – Никак не признали меня? Я из первого Алтайского партизанского полка, товарищ комиссар... – Воронин? – Так точно, товарищ комиссар! Лёшка я, Лёшка Воронин! Вдруг конвоир посерьёзнел и зашептал еле-еле слышно: – Тикать вам надобно, товарищ комиссар, прямо сегодня вечером тикать! Я разговор слышал, что завтра чекисты поведут людей в Гляденский овраг... И конвоир одними глазами указал на страшный пустырь за забором лагеря, где чекисты проводили расстрелы. – Говорили, что и какого-то комиссара в расход отправят, только я тогда не понял, что это они про вас говорили... Вот что, товарищ комиссар, вы сегодня вечером, как стемнеет, приходите к лазаретскому бараку для холерных...
* * *
О комиссаре Филиппе Долматовиче Плотникове нам известно немногое. Родился в 1874 году в семье крестьян-середняков села Белова Барнаульского уезда. В августе 1917 года вступил в партию ПСР и был избран членом Боровского волостного земельного комитета. В январе 1918 года стал членом управы Алтайского губернского земельного комитета от партии эсеров. Весной 1918 года Плотников стал членом земельного отдела Алтайского губернского совета рабочих и крестьянских депутатов. Участвовал в антиколчаковском восстании. В партизанской армии Мамонтова был назначен комиссаром 1-го Алтайского полка.
Руководитель партизан Западной Сибири Ефим Мамонтов. Фото: Алтайский государственный краеведческий музей* * *
Если посмотреть на карту, то в районе бывшего Семипалатинска граница между Казахстаном и Россией прочерчена словно по линейке. Собственно, большевики и чертили их по линейке, когда уничтожали земли Уральского и Сибирского казачества, щедро раздавая русские города, сёла и станицы в распоряжение новым «национальным меньшиниствам» – в состав Автономной Киргизской ССР, в которую были включены земли современного Казахстана, Оренбургской и Уральской областей. Это была месть большевиков самому непокорному народу – русскому. Конечно, сегодня от некогда процветавших станиц остались только голая степь да непривычные названия на карте Казахстана – Благодатное, Преображенское, Михайловка, Весёлая Роща... Именно эти места и стали эпицентром нового народного восстания. Поводом же была грабительская продразвёрстка и принудительная мобилизация всех молодых людей в РККА. Но крестьяне обезоружили присланных красноармейцев и объявили свои сёла «свободными от коммуны». Вскоре восстание охватило множество крестьянских селений на стыке Семипалатинского, Славгородского и Змеиногорского уездов. Под руководством Плотникова был образован штаб Народной повстанческой армии, которая насчитывала три полка: 1-й, 2-й и 3-й Крестьянские. Сам Плотников в своём воззвании «К народам Свободной Сибири» писал: «Товарищи крестьяне, вы уже убедились, что партия коммунистов ведёт к полному уничтожению всякой собственности. Их лозунг: что твоё, то моё, что моё, то твоё. Чтобы сделать это, они расстреляли уже сотни тысяч людей, которые доказывали, что пока так жить невозможно. Коммунисты воюют со всеми странами и готовы воевать бесконечно. А чья проливается во всех концах кровь? Наша, товарищи крестьяне. Да вы тоже, кроме расстрелов, ничего от коммунистов не дождётесь, ибо они, несмотря на то, что крестьянин питается своим трудом, считают вас буржуями. А чтобы было так, как они хотят, они уничтожили свободу выборов, а предписывают крестьянам: выбирайте только коммунистов. Не за это, товарищи крестьяне, мы боролись. Мы боролись за истинную свободу всех трудящихся...»
* * *
Правда, с оружием у восставших были проблемы. У повстанцев имелось несколько пулемётов и ограниченное количество винтовок. Основное оружие крестьян – дробовики-берданки, самодельные пики, топоры и вилы. Доля бойцов, вооружённых огнестрельным оружием (дробовики, винтовки и револьверы разных систем), доходила до 50 % лишь в некоторых отрядах, но даже в таких частях чувствовалась нехватка патронов. Но сила восставших была вовсе не в оружии: на сторону Народной армии переходили целыми сёлами. И вот уже вскоре начальник милиции Касмалинской волости, расположенной всего в сотне километров к западу от Барнаула, растерянно писал губернскому начальству в Томск: «Анархическое восстание развивается. Главарь Плотников мобилизует дезертиров. Наше положение опасное. Отрядов наших в Бутырках нет. К задержанию дезертиров не приступаю за недостатком силы. Они разбежались по полям...». И вскоре уже сам председатель Алтайской губчека И.И. Карклин телеграфировал в Москву: «Партизанские восстания перекидываются на другие уезды. В Бийском уезде повстанцами заняты волость и село Ельцовское. В Славгородском уезде при выборах в советы вспыхнуло восстание в селе Зубково. Из города Семипалатинска дезертировало кавалеристов с полным вооружением, которые направились по направлению Каменского уезда. В некоторых местах восстание идёт под лозунгом крестьянского союза. К ликвидации приняты срочные меры...».
* * *
Против повстанцев была брошена 26-я стрелковая дивизия РККА. Кстати, это была вовсе не обычная часть. Основу дивизии составляли солдаты-добровольцы бывшего лейб-гвардии Волынского полка, первыми поддержавшие государственный переворот в феврале 1917 года. Также бывшие гвардейцы были усилены отрядами тех самых балтийских моряков, петроградских, охтинских и сестрорецких рабочих, входивших в «Красную гвардию», на чьих штыках большевики и пришли к власти. Так что 26-я дивизия считалась элитной: их бросали в бой против чехов и армий Колчака, они брали Казань, Челябинск и Омск. Генерал Сахаров, воздавая дань стойкости и мужеству своих противников, в мемуарах писал: «Надо отдать справедливость, что эти 18 русских красных полков (26-й и 27-й дивизий) проявили очень много напряжения, мужества и подвигов, которые в Императорской армии награждались Георгиевскими знаменами. Они бросались, ища выхода, в разные стороны, проявляя высокий дух и доблесть, и частью прорывались ночными боями почти из полного замкнутого кольца...» Но вот экспедиция против крестьян закончилась неудачей. Из протокола заседания Сиббюро ЦК РКП(б) в Омск от 9 июля 1920 года: «Высланные на усмирение плотниковцев из Семипалатинска войска были разоружены. Плотников представляет реальную силу... Плотников – правый эсер, но называет себя народным социалистом. Он говорит крестьянам, что его задача – выделить Сибирь в самостоятельную область и отгородиться от советской России».
* * *
К началу июля разрастающиеся границы восстания приближались к Иртышской «казачьей линии» – границам расселения Сибирского казачьего войска, где по правому берегу Иртыша вытянулась цепочка казачьих станиц: Подстепная, Белый, Ямышевская, Чернявская, Лебяжья, Подпускная, Семиярская, Долонская, Старо-Семипалатинская и проч. Вскоре под влиянием слухов о грандиозном крестьянском восстании начинается брожение и среди казачества. В самом начале июня восстали станицы Лебяжья и Подпускная. Во главе новой Крестьянской и казачьей повстанческой армии встал атаман Дмитрий Яковлевич Шишкин. Согласно сохранившимся документам, Шишкин родился в 1882 году в семье казака станицы Лебяжинской Семипалатинского уезда. Общее образование получил в Семипалатинском пятиклассном училище, затем поступил в Оренбургское казачье юнкерское училище, которое он окончил по 1-му разряду. Служил в чине хорунжего во 2-м Сибирском казачьем полку, затем был переведён в Приамурский военный округ – в Управление интенданта Владивостокской крепости. В 1914 году он отправился на германский фронт – командовал конной сотней. Воевал храбро: Шишкин был произведён в подъесаулы и награждён за боевые отличия орденами Св. Анны с надписью «За храбрость» и Св. Станислава 3-й степени. Вернувшись с фронта в Омск, он стал депутатом казачьих кругов от Лебяжинской станицы, при Колчаке стал одним из организаторов Особой Атаманской добровольческой сотни, сформированной в Омске при штабе Верховного Правителя России. Его отметили как способного инициативного офицера, и вскоре Шишкин был назначен старшим адъютантом по строевой части Управления 1-й Отдельной Сибирской казачьей бригады. Но дальнейший карьерный рост был прерван наступлением красных. В итоге Шишкин был оставлен начальником Войскового осведомительного отдела полковником Ф.И. Поротиковым для нелегальной деятельности в красном тылу в Иркутске. Правда, Иркутское казачье войско провозгласило нейтралитет, и, опасаясь ареста агентами ВЧК, Шишкин отправился обратно на родину, где восставшие крестьяне и казаки избрали его главнокомандующим.
* * *
И сразу же военные действия повстанцев стали проходить по всем правилам воинской науки. Первым делом атаман Шишкин распорядился перерезать телеграфную связь по линии Семипалатинск–Павлодар. Далее казаки прервали пароходное движение по Иртышу. Это был крайне болезненный удар по большевикам: именно речным транспортом власти интенсивно перебрасывали судами подразделения РККА, оружие и боеприпасы. Уже 8–9 июля произошла серия обстрелов и нападений на курсировавшие по Иртышу пароходы. Отряд казака Кудрина задержал на пристани станицы Лебяжьей пароход «Европа». Разоружив охранную команду, повстанцы сняли с «Европы» 150 винтовок, обмундирование, продовольствие и увели с собой 690 человек мобилизованных и 20 советских работников. Подобным же образом, хотя и с меньшими трофеями, был захвачен пароход «Дмитрий Гусихин» на пристани станицы Подпускной. Но самым известным случаем стал захват парохода «Витязь» у станицы Лебяжьей.
Открытка с пароходом «Витязь». Фото: издательство М. В. Клюкина* * *
Вскоре Народная повстанческая армия Плотникова и Крестьянская и казачья повстанческая армия были слиты в единую армию, главнокомандующим которой стал Дмитрий Шишкин. Приказ № 1 нового командующего по территории Народной повстанческой армии гласил: «На территории, освобождённой повстанческими войсками от коммуны, населению возвращается вся полнота гражданской свободы. Всем, кто идёт под знаменем Народной повстанческой армии, объявляется действительное равенство перед законом, свобода слова, собраний, передвижения, занятий. Труд, промыслы, торговля, собственность каждого объявляются неприкосновенными. Ввиду исключительности военного времени повстанческой армии временно предоставляется право реквизиции всего, что нужно для армии, с выдачей в уплату реквизиционных квитанций, по которым впоследствии, по установлению государственного порядка, будет выплачена сполна действительная стоимость взятого по курсу. Да здравствует настоящая, не коммунистическая гражданская свобода. Командующий Шишкин». Для защиты территорий освобождённой Сибири от удара со стороны Барнаула отряд Плотникова нанёс мощный удар по посёлкам Волчиха и Рубцовск, расположенным на расстоянии трёхсот километров к юго-западу от Барнаула; через уездный город Волчиху проходил старый тракт к казачьим станицам на Иртыше, а через Рубцовск тянули ветку Южно-Сибирской железной дороги. Вскоре Волчиха и Рубцовск были опоясаны тремя линиями обороны – с окопами, блиндажами и пулемётными гнездами. Из краткого обзора деятельности противника на фронте 26-й стрелковой дивизии: «Опросом пленных выяснено, что в настоящее время в указанном районе повстанцы располагают двенадцатью крестьянско-казачьими полками силою до 1 200 штыков и 300 сабель каждый. Вооружение полков – пики и часть винтовок (трёхлинейных и берданок), на винтовку приходится до 50 патронов. Из просмотра захваченных документов видно, что связь с окрестными деревнями штаб повстанцев поддерживает путём взаимного обмена людьми, которые доносят нарочными о движении наших частей. Среди документов есть приказание сельским советам сдавать лишнее оружие в Волчиху... Опросом крестьян подтверждается, что 5-й повстанческий полк был сформирован из жителей Волчихи в возрасте от 18 до 45 лет. Численность его доходила до 4 000 человек при пиках и 100 винтовках...»
* * *
Из политической сводки 226-го Петроградского полка: «13 июля нами занята д. Волчиха с боем. Бой продолжался 3,5 часа. При въезде в д. Волчиху партизаны стреляли и бросали бомбы из окон. Наши потери: 4 убиты и 8 ранено, также тяжело ранен комполка Бойко. Полк принял комбат тов. Королёв. Потери противника убитыми точно не выяснены. Собрано трупов 660, но есть ещё убитые в бору... При входе нас в д. Волчиху партизанами зарезано 13 коммунистов, собранных в разных деревнях, которые сегодня похоронены. Боем руководил Плотников и командир 2-го полка Иванов. Сколько противника находилось в деревне, точно не выяснено, приблизительно от 2 до 3 тысяч...»
* * *
Ответный удар Народная армия решила нанести по Павлодару. В то время это был крупнейший торгово-купеческий центр на Иртыше. Справочник Переселенческого управления Главного управления землеустройства и земледелия Российской империи в 1914 году писал: «Из уездных городов Семипалатинской области нужно также особо упомянуть Павлодар. В смысле благоустройства быстро прогрессирует. Уже вовсю по Иртышу ходят пароходы, ветряные мельницы фабриканты Герцен и Тиссен заменили паровыми, уже от угольных шахт Экибастуза проложена железная дорога к Иртышу. Нарастают купеческие капиталы. Татарин Ф. Рамазанов выстроил мечеть, А. Деров заложил на свои деньги Владимирский собор...»
Берег Иртыша, город Павлодар. Фото: etoretro.ru* * *
В конце июля 1920 года большие силы повстанцев захватили крупное село Ямышево, расположенное в 50 километрах от Павлодара. Глава волостного исполкома, бежавший от партизан в Павлодар, докладывал, что в село пришло несколько конных полков, что командующими повстанческими отрядами в Ямышеве была объявлена мобилизация казаков от 20 до 45 лет. На защиту Павлодара власти бросили из Омска 13 кавалерийскую дивизию с пулемётами, артиллерией и аэропланами. Но даже численное преимущество красных не смогло остановить партизан от захвата станицы Подстепной – всего в 21 версте от Павлодара. Ревком в Павлодаре тут же объявил спешную эвакуацию. По свидетельству следователя Западно-Сибирского военного округа В. Бакурадзе, паника, охватившая павлодарские власти при рассказах о приближении повстанцев к городу, была столь велика, что коммунисты решили оставить город и бросились искать спасения в степи. По дороге им встретилось движущееся стадо баранов. Перепуганные комиссары, приняв несчастных парнокопытных за колонны неприятеля, отважно вступили в бой.
* * *
Но 28 июля ситуация на фронте стремительно изменилась. На Иртыш был переброшен усиленный отряд особого назначения ЧОН под командованием бывшего царского штабс-капитана Николая Корицкого. Биография этого человека также требует отдельного рассказа. Николай Корицкий был выходцем из высших слоёв общества. Его отец – генерал Русской императорской армии, мать – фрейлина российского императорского двора. Но судьба распорядилась так, что Николай Корицкий только в 1914 году окончил гимназию в Гродно; а с началом войны он поступил учиться на ускоренные курсы Виленского военного училища. С мая 1915 года он уже на Юго-Западном фронте – командир роты 71-го пехотного Белёвского полка. В августе был тяжело ранен, после излечения его взяли обер-офицером особых поручений при Штабе авиации и воздухоплавания на Западном фронте. Тогда в войска только-только пришла радиосвязь, и Корицкий пошёл учиться на курсы связи при Офицерской артиллерийской школе, а в октябре 1916 года он стал уже начальником связи и разведки 4-го отдельного тяжёлого артиллерийского дивизиона – на войне карьеры делались быстро. На фронте штабс-капитан Корицкий и встретил революцию и все последовавшие перемены.
Николай Корицкий. Фото: из книги "В Сибири Рожденное" / Омское книжное издательство* * *
Но вернёмся в 1920 год. Благодаря внезапному появлению отряд Корицкого нанёс сокрушительный удар по тылам Народной армии. Первым делом Корицкий отбил пароход «Витязь», на котором Шишкин расположил штаб своей армии. «Из донесения разведки узнали, что около Ямышево, выше последнего по Иртышу на 10 верст, стоят пароходы, захваченные повстанцами, в которых размещается штаб чёрных, – позже вспоминал Николай Иванович. – К 2 часам ночи 28 июля наши кавалеристы подошли к месту стоянки парохода. При подходе наших раздался окрик: „Кто идёт?ˮ. Наши дали залп в воздух. Посыпались с парохода ответные выстрелы. После непродолжительной перестрелки кавалеристы с криками „ураˮ по трапам проникли в пароходы. При захвате пароходов были захвачены в плен начальник штаба чёрных Захаров, начальник боевого участка Фёдоров (левый эсер), адъютант штаба Бочковский и команда, охранявшая пароход...» Все пленные были тут же расстреляны. Сам Шишкин уцелел только потому, что в этот момент находился в Подстепной, где лежал в походном лазарете с ранением в шею. Вечером 28 июля пришло известие о захвате отрядами ЧОН станиц Лебяжьей и Подпускнаяой. Успеху рейда красных способствовало то, что все мужское население станиц, включая подростков 14 лет, тогда находилась в Народной армии, а бабы с детьми, пытавшиеся скрыться, были безжалостно перебиты австрийскими и венгерскими наёмниками. В итоге Шишкин, разом лишившийся своего штаба, решил отказаться от штурма Павлодара, чтобы не попасть в «котёл». Народная армия словно оказалась между молотом и наковальней: с юго-востока повстанцев атаковали до зубов вооружённые «интернационалисты» Корицкого, с севера напирала 13-я кавалерийская дивизия с артиллерией. А у партизан – одна винтовка на пятерых и пики. Не теряя времени, Народная армия выскользнула из западни, решив оторваться от погони на севере – под защитой лесов. Характерная деталь: в отместку за свою трусость большевики решили расправиться с заложниками. 25 августа 1920 года, когда опасность захвата города миновала, состоялось объединённое заседание Павлодарского уездного бюро РКП(б), ревкома и военкомата, на котором коммунисты приняли решение взять с местного населения 56 заложников, 24 из которых были тут же расстреляны.
* * *
Весь август 1920 года красные дивизии и чоновцы пытались догнать Народную армию. Впрочем, марш-бросок повстанцев ничуть не походил на паническое бегство: казаки смогли взять село Галкино, взяв в плен более 250 красноармейцев, затем они заняли город Змеиногорск. Здесь Народная армия фактически разделилась: часть солдат, в основном крестьяне, пошли за Плотниковым в родные леса, казаки же вместе с Шишкиным решили пробираться в Китай.
* * *
Судьбу восстания решило предательство одного из командиров повстанческих полков Ивана Нечунаева, которому Плотников поручил доставить оружие и пулемёты для повстанцев села Крестьянского. Но вместо этого Нечунаев 12 сентября 1920 года добровольно сдался чекистам (в ответ Алтайская губернская чрезвычайная пятерка постановила помиловать Нечунаева и отправить его добровольцем на Западный фронт). С этого момента красные, получившие полную информацию о тайных базах партизан, начали методично истреблять всех сочувствующих Народной армии.
* * *
Из воспоминаний командира отряда особого назначения (ЧОН) Боровского района Родиона Захарова: «Плотников находился со своим отрядом банды в Барнаульском бору между сёл Рожнев Лог и Песчаное, от Боровского в 35 верстах. Городов (заместитель Захарова. – В.Т.) в ночь на 10 октября обошёл банду с удобной стороны и утром вступил в бой. Плотникова застал врасплох. При упорном сопротивлении плотниковцы не выдержали. Их разгромили в пух и прах... Сам Плотников бился до последнего патрона, даже был ранен, живым в руки не сдался. В донесении Городов спрашивал, как поступить с трупом Плотникова: бросить в лесу или доставить в штаб, в Боровское. Он приказал труп Плотникова представить в штаб, в Боровское, для показа кулачеству и эсерам села. Городов по своему соображению решил так, что труп Плотникова не повезём, а голову отрубим и привезём, так как борода и голова Плотникова для всех известны и знакомы. Отрубили Плотникову голову и ещё отрубили голову у трупа Пяткова – бандита, кулака села Рожнев Лог — и привезли в село Боровское на клинках шашек, продемонстрировав всем жителям сёл Песчаное и Серебренниково. В Боровском навстречу эскадрону Городова с торжеством выступила ячейка РКП(б) и бедняки крестьяне. Таким образом, Плотникова со своей бандой не стало. И дали возможность всем сельсоветам и местным ячейкам спокойно работать...»
* * *
Шишкин же со своими людьми дошёл до провинции Синьцзян, где был арестован китайскими властями. Два года атаман провёл в тюрьме в Урумчи, а после освобождения осел в Шанхае, став атаманом Тяньцзинской станицы Сибирского войска и председателем местного Союза русских военных инвалидов, а также редактором целого ряда эмигрантских газет. Уже после Второй мировой войны атаман Шишкин перебрался в США – в Сан-Франциско, где организовал издательство «Русское дело», печатавшее русскую малотиражную литературу. Скончался Д.Я. Шишкин в 1970 году, пережив на пять лет генерал-майора Корицкого.
* * *
Но Народная армия не умерла вместе с гибелью «главнокомандующего Сибири». Командование над остатками повстанческих полков принял Леонтий Найда – бывший крестьянин Павлодарского уезда и бывший командир 15-го партизанского полка из партизанской армии Мамонтова. Из доклада особоуполномоченного А.В. Толоконникова в Алтайскую губернскую чрезвычайную «пятёрку»: «Около Соляных озер в районе Михайловской волости бродят банды, разбившиеся на небольшие группы. Командует всеми этими шайками некий бывший во время партизанского движения в Сибири командир 15-го полка Найда. Ему же приписывают звание полковника. Выловить эти шайки слишком тяжело, так как они владеют хорошо киргизским языком и, переодетые в киргизские одежды, скрываются в аулах последних; но самой главной причиной их неуловимости является то, что киргизское население их скрывает или способствует их скрыванию...» Но вскоре сибирские партизаны дождались удобного момента, чтобы перейти в наступление.
Продолжение следует
