«Шифрограмма командования Южного фронта
Штаб фронта Вознесенск
Совершенно секретно
Ставка Верховного командования
Тов. Сталину
Главкому тов. Буденному
- Военные действия на Днестре показали, что немецкое население стреляло из окон и огородов по отходящим нашим войскам. Установлено также, что вступающие немецко-фашистские войска в немецкой деревне 1 августа 1941 года встречались хлебом-солью. На территории фронта имеется масса населенных пунктов с немецким населением.
- Просим дать указания местным органам власти о немедленном выселении неблагонадежных элементов.
Тюленев, Запорожец, Романов».
Генерал армии Иван Тюленев, командующий Южным фронтом, отправил эту телеграмму, пытаясь оправдаться перед Москвой за бездарную потерю города Первомайска, где с июля располагался штаб фронта, бежавший от немцев из Винницы. Понятно, что дело было не в местных жителях-предателях, а в неумении организовать оборону на подступах к городу.
Иван Тюленев. Фото: wikimedia.orgНо Сталину идея Тюленева понравилась.
На шифровку генсек наложил лаконичную резолюцию: «Т-щу Берия. Надо выселить с треском. И. Ст.»
Правда, осталось непонятно, кого именно «выселять с треском»? Жители оккупированного Первомайска – кстати, большинство населения городка составляли вовсе не немцы, а евреи – уже были раскассированы по расстрельным рвам и гетто, а судьбой оставшихся распоряжались гитлеровцы.
Но Берия в такие тонкости не вдавался. И вскоре участь поволжских немцев была решена.
* * *
Один из самых популярных аргументов неосталинистов звучит так: «Зато при Сталине был порядок!». Дескать, пусть генералиссимус был жесток и кровав, но такова была цена за наведение порядка на огромных просторах страны, пережившей угар революционного беспредела.
Из той же оперы и высказывание про «эффективного менеджера» – пусть жесток, но ведь грандиозная цель оправдывает жестокие средства.
Но только всё это чушь и обман.
Никакого порядка при Сталине не было. А его «эффективность» – это не более, чем миф, созданный киношниками и пропагандистами.
Более того, за каждой сталинской «победой» кроется огромное количество совершённых ошибок, впустую израсходованных ресурсов и бездарно загубленных жизней. За каждым сталинским преступлением – ложь и трусость, желание свалить вину и спрятать концы в воду, чтобы никто не догадался о масштабах государственной идиотии.
Доказательства – в официальных отчетах и документах советских ведомств, ибо даже советская статистика не могла спрятать размах сталинской глупости.
Иосиф Сталин. Фото: wikimedia.org* * *
Итак, сначала немного скучной цифири, которая только на первый взгляд не имеет никакого отношения к депортации немцев Поволжья.
Уже на второй день войны – 24 июня 1941 года – при Совнаркоме был создан Совет по эвакуации, который спешно стал готовить к эвакуации множество жизненно важных для страны промышленных предприятий, оказавшихся под угрозой захвата. И масштабы эвакуации поражают воображение: за второе полугодие 1941 года в тыл было вывезено 1523 крупных предприятия (на Урал – 667, в Западную Сибирь – 244, в Восточную Сибирь – 78, в Среднюю Азию и Казахстан – 308, в регионы Поволжья – 226). Были эвакуированы все моторостроительные, танковые, авиационные заводы, заводы по изготовлению боеприпасов и вооружения, 150 машиностроительных, 94 завода металлургического оборудования, 40 заводов электротехнической промышленности. Всего же из прифронтовой зоны в 1941 году было вывезено 2593 предприятия.
Внушает? Разве это не доказательство сталинской «эффективности»?
Вовсе нет. Цифры свершений Совета по эвакуации тускнеют при упоминании другого факта – из прифронтовой зоны было эвакуировано всего 8,6 процентов от тех 31 800 предприятий, построенных в годы советской индустриализации.
Искать виновных в срыве планов эвакуации бесполезно – дело в том, что таких планов в СССР и не существовало.
Более того, жестко пресекались все попытки даже разработать такие планы – товарищ Сталин очень боялся, что эти данные о подготовке войны утекут в Берлин. Сохранилась резолюция Сталина, наложенная 5 июня 1941 года на докладной записке Председателя исполкома Моссовета В. П. Пронина о необходимости разработки плана по эвакуации населения Москвы в случае начала войны. Сталин начертал: «Товарищу Пронину. Ваше предложение о “частичной эвакуации” Москвы в “военное время” считаю несвоевременным. Комиссию по эвакуации прошу ликвидировать, а все разговоры об эвакуации прекратить».
Это подтверждает в своих воспоминаниях и член Совета по эвакуации Н.Ф. Дубровин: «Конкретных и заблаговременно разработанных планов эвакуации на случай войны не было».
Органы, которые должны были проводить эвакуацию предприятий и населения из прифронтовой зоны страны, были созданы только в конце июня 1941 года в обстановке страшной спешки и неразберихи. Причем составление планов по эвакуации предприятий было поручено директорам самих предприятий, которые, конечно, могли сказать, что нужно вывозить в первую очередь, что – во вторую. Но вот вопрос: а куда всё это добро вывозить?
Ни один из регионов СССР не был готов к массовому приему новых заводов – в восточных областях просто не было построено нужного количества электростанций, способных обеспечить энергией эвакуированные заводы.
Вывезти же сами электростанции из прифронтовой зоны «забыли» – опять же из-за отсутствия стратегического плана по эвакуации. Вот строки из отчёта Совета по эвакуации при СНК: «Наркомат электростанций должен был эвакуировать Свирскую ГЭС и ДнепроГЭС. Но этого не произошло. С ДнепроГЭС были вывезены только некоторые детали трех гидротурбин». Были сорваны и мероприятия по эвакуации паровых котлов для тепловых станций.
Николай Патоличев. Фото: wikimedia.orgЕщё хуже обстояло дело с эвакуацией людей. Возглавивший в то время Челябинской обком ВКП(б) Н.С. Патоличев писал, что люди ехали в открытых грузовых вагонах, предназначенных для перевозки щебёнки, из-за нехватки пассажирских вагонов «теплушки» – два-три вагона на эшелон – выделялись только для женщин и детей. Вместо 36 человек в вагоне было набито в среднем 80 – 100 человек. На эвакопунктах не хватало даже питьевой воды.
* * *
Стоит немного обратить внимание и на состояние советских железных дорог. Из 104 тысяч километров железных дорог 75 % дорог были однопутными – как правило, однопутные дороги располагались на Урале и в восточных областях страны.
Но что такое однопутная дорога? Это ограниченная пропускная способность дорог – пока эшелоны идут с запада на восток, обратно никто уже пойти не может.
Положение усугублялось нехваткой угля. Донбасс был уже потерян, а подвозу угля из Кузбасса и Караганды мешали постоянные заторы на дорогах. Нехватка топлива привела к тому, что в Западной Сибири в 1941 году на несколько месяцев было вообще прекращено движение поездов.
В итоге в СССР осенью 1941 сложилась парадоксальная ситуация. Станции в восточных областях были забиты паровозами без угля и стоявшими без дела вагонами (по официальной статистике НКПС, количество паровозов, приходившихся на одно депо за Уралом, возросло на 45 %, а вагонов – на 55 %), тогда как на западе страны эшелонов отчаянно не хватало даже для военных нужд.
Для того, чтобы как-то решить эту проблему, в августе 1941 из-за массового скопления эшелонов на станциях и нехватки паровозов, вагонов и платформ для воинских грузов железнодорожникам официально позволили разгружать составы с эвакуированными заводами ещё до прибытия до станции назначения. Проще говоря, оставлять станки на станциях, чтобы поездами могли воспользоваться военные. После этого на станциях – зачастую прямо под открытым небом – стало скапливаться огромное количество брошенного промышленного оборудования. И вот, чтобы разгрузить станции, железнодорожники стали разгружать эшелоны с эвакуированными заводами прямо в чистом поле, бросая оборудование прямо под откос...
Так что это ещё очень большой вопрос, сколько из вывезенных 2593 предприятий было вновь запущено на новом месте.
По сути, сам факт того, что многие предприятия были вывезены, собраны и запущены в работу на новом месте, можно объяснить только беспримерным героизмом советских людей. К которому генералиссимус Сталин не имел никакого отношения.
* * *
И вот, в этой ситуации транспортного коллапса НКВД требует выделить сотни эшелонов – для проведения массовой депортации немцев.
И тут же получает всё требуемое – и паровозы, и вагоны, и уголь.
Вдумайтесь – летом 1941 года немцы воевали еще на Украине. Красной Армии отчаянно не хватает резервов – оружия, боеприпасов, топлива; целые танковые бригады были брошены потому, что у танков кончились боекомплект и горючее.
Нужно вывозить заводы – да черт с ними, с заводами! людей надо спасать! – но эшелонов нет. Нет и паровозов, потому что все локомотивы забрал себе НКВД. Нужно же срочно вывезти немцев из Поволжья, чтобы они не ударили в спину кремлёвским «стратегам».
АССР НП на карте РСФСР. Фото: wikimedia.orgВ материалах Всесоюзной переписи населения 1939 года значится: в стране проживает и зарегистрировано 1 млн 427 тыс. 222 человека немецкой национальности. Больше всего в АССР Немцев Поволжья в составе РСФСР – 862,5 тыс. чел.; на Украине – 392,7 тыс.; в Казахстане – 92,7 тыс.; в Азербайджане – 231 тыс. и в Грузии – 2 500 человек.
Причем сами немцы прекрасно понимали двусмысленность своего положения. И старались доказать лояльность режиму изо всех сил. В начале августа 1941 года более 11 тысяч немцев автономной республики записалось в отряды народного ополчения, которые готовились к отправке на фронт. Между прочим, среди них было и 2,6 тысяч женщин. 3 августа 1941 года в АССР Немцев Поволжья был образован республиканский фонд обороны страны, в который в первый же день стали поступать пожертвования граждан.
Ничего не помогло. «Менеджер» Сталин и его подельники увидели в русских немцах тех, на кого можно свалить вину за все свои промахи и преступные ошибки.
И все остальные соображения уже не имели никакого значения.
Подлая шифровка генерала Тюленева стала только поводом для репрессий, которые были запрограммированы самой сутью советского режима, неустанно ищущего внутренних врагов.
* * *
28 августа Президиум Верховного Совета СССР выпустил Указ «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья».
Указ о переселении советских немцев Фото: fn-volga.ru«По достоверным данным – так начинается этот государственный документ, – полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, заселенных немцами Поволжья. О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов среди немцев Поволжья никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям не сообщал, — следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и Советской власти.
В случае, если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке из Германии немецкими диверсантами и шпионами, в Республике немцев Поволжья или прилегающих районах и случится кровопролитие, Советское правительство по законам военного времени будет вынуждено принять карательные меры против всего немецкого населения Поволжья.
Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения серьезных кровопролитий Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить всё немецкое население, проживающее в районах Поволжья, в другие районы с тем, чтобы переселяемые были наделены землей и чтобы им была оказана государственная помощь по устройству в новых районах.
Для расселения выделены изобилующие пахотной землей районы Новосибирской и Омской областей, Алтайского края, Казахстана и другие соседние местности...»
Подписали указ «всесоюзный староста» Калинин – председатель Президиума Верховного Совета СССР и секретарь Президиума ВС СССР Горкин.
Михаил Калинин. Фото: wikimedia.orgВ тот же день в составе центрального аппарата НКВД СССР был создан Отдел спецпоселений (ОСП), получивший исключительные права диктовать наркомату путей сообщения свои требования.
Но только представьте себе, как сложились бы события, если бы депортации немцев не было, а все эшелоны были бы использованы для нужд Красной Армии. Возможно, сам ход войны сложился бы совсем иначе. И это не просто предположение – в то время, как НКВД проводил депортацию, командование вермахта проводило подготовку к операции по захвату столицы СССР под кодовым названием «Тайфун». Немецкое командование планировало ударами крупных танковых группировок окружить основные силы советских войск в районах Брянска и Вязьмы. После этого стремительным маршем взять Москву в клещи – с севера и юга.
Разведка РККА не раз предупреждала о сосредоточении сил противника, но все просьбы командующего Западным фронтом генерал-полковника Ивана Конева об усилении обороны Ставка оставила без внимания: сказано же, что нет резервов, паровозов на всех не хватает... В итоге разгром Брянского фронта и образование Вяземского «котла» стал одной из самых страшных катастроф советских войск в ходе Великой Отечественной войны.
Зато ведомство товарища Берия показало, что борется с внутренними врагами с перевыполнением плана. Дескать, это армейские войну проигрывают, а чекисты – молодцы и стахановцы.
* * *
Итак, в начале сентября 1941 года прошла чистка среди руководства АССР Немцев Поволжья. Почти все были сняты с занимаемых должностей, а некоторых «в довесок» ещё и исключили из партии. Затем автономию ликвидировали, а её территория была разделена между Сталинградской и Саратовской областями.
Немецкая деревня Штреккерау, Саратовская область, 1939 год. Фото: wikimedia.orgИз воспоминаний Каролины Штраух: «Вдруг видим: председатель колхоза скачет к нам на лошади галопом. Все встревожились – никогда он так лошадей не гонял. Подъехал, а на нём лица нет. Перевел дух, с трудом выдавил из себя: Плохая весть… Всех немцев выселяют, в газете напечатано. Кончайте работу, идите домой, начинайте готовиться… Шли домой – всю дорогу плакали, пришли в село – там тоже рёв стоит. От волнения все мечутся, не знают, что делать, ищут, с кем переговорить, посоветоваться… Ночью страшно выли собаки – плакали по хозяевам. Мы тоже плакали, убитые горем и полною неизвестностью впереди. В одночасье все стали нищими и бездомными. Оставалось всё: дома, мебель, сады, полные созревших яблок и груш, засаженные огороды, зерно, которое совсем недавно выдали за выработанные в колхозе трудодни. Коров согнали на колхозную ферму, но и колхозных коров некому стало доить…»
Берта Венинг вспоминала: «На сборы нам дали два дня. Мы упаковали продукты и тёплые вещи, скотину сдали в колхоз, заколотили досками окна и двери своего дома. Но в назначенный день за нами не приехали, и мы ночевали во дворе, в стогу сена. А утром из колхозного стада прибежала наша корова, уткнулась головой в мамино плечо, и из её глаз хлынули слёзы. Потрясённые этим зрелищем, вслед за коровой зарыдали люди. Ревели все. Такой рёв стоял… Отец не выдержал, отвернулся и ушёл».
Из воспоминаний Романа Богера: «1941 год, 25 сентября. Утром сообщение по телефону в сельсовет. В суточный срок всему немецкому населению собрать нужные вещи, продукты на 3–5 дней. Откуда-то появилась вооруженная милиция на лошадях, которая разъехалась по всему селу. На другой день рано утром, с других деревень прибыли подводы, брички, повозки, арбы. Их распределили по дворам, быстро погрузили вещи. Детей и стариков посадили на подводы, остальные пошли пешком в сопровождении охраны. Шли целый день, прошли 60 км, ночью прибыли на станцию Кущевская, где нас уже ждали составы с «телячьими» вагонами. Тут же началась погрузка. Были случаи, что умирали люди, хоронили на неизвестных разъездах, станциях, в тряпки завёрнутые, немного закрытые трупы оставляли рядом с железной дорогой.
Кормили один раз в день. По одному из членов семьи собирались в группы и под конвоем шли на станцию за баландой в ведро и хлебом в сумку. Воду тоже давали, но не на всех станциях, потому что не везде была горячая вода...»
Из воспоминаний Каролины Штраух: «На станцию, куда нас привезли, уже находилось множество немцев. Через 3 дня подали большой состав из «телячьих» вагонов. Кроме кусочка соломы в них ничего не было. Тем не менее, в каждый затолкали не менее 40 человек – даже сидеть не хватало места. Нас везли целый месяц. И мучили не летним зноем, а холодом зауральской осени и почти полным отсутствием продовольствия. Домашние припасы давно кончились, а того, что выдали, в дорогу хватило всего на неделю. Каждый день на остановках хоронили умерших от болезней и голода. Редкие «подкормки» в пути держали ещё живых на грани голодной смерти. Но вот наш эшелон достиг станции Тайнча, Кокчетавский район Северо–Казахстанской области.
Кругом степь и небольшая деревушка, люди думали, что получат жильё, но кроме общего барака ничего не было. Посередине барака стояла железная печь – буржуйка. Каждый молча оглядывал своё новое жилище. Спустя час пришёл мужчина, он пристально и с горечью осмотрел всех и сказал: «Недалеко от барака есть солома, наберите её в мешки и на соломе можно спать. Зиму как-нибудь перезимуете. Больше вас некуда поселить...»
