Чтобы понять, как формируется современный образ церкви в СМИ и почему он так далёк от евангельского представления о ней, авторы «Стола» предприняли специальное исследование. Задачей его было выяснить, из каких тем и новостных поводов складывается медийный образ РПЦ, а также – какие смыслы и почему в материалах о церкви выходят на первый план?
Анализ шести крупнейших общероссийских печатных СМИ[*] за последний год помог выявить довольно не очевидную на первый взгляд вещь: церковь в её евангельском понимании не видят в РПЦ не только критики и злопыхатели, но даже те, кто искренне желает ей добра и процветания. (Справедливости ради нужно отметить, что общее число положительных, отрицательных и нейтральных публикаций о церкви в рассмотренных СМИ оказалось примерно одинаковым, положительных было даже на несколько процентов больше.)
Обобщая результаты исследования шести изданий, можно сказать, что в большинстве журналистских материалов РПЦ неизменно выступала в одном из трёх амплуа. Выявить каждое «амплуа» позволил анализ референтных слов (тегов) в материалах на церковную тематику.
Политический игрок
Абсолютное большинство публикаций содержали те же (или родственные им) теги, что и материалы за тот же период на политическую тематику. А именно, ключевыми понятиями в разговоре о церкви выступали «государство», «власть», «агрессия», «оружие», «война», «акции», «активисты», «раскол на Украине» и др. Не реже встречались идеологемы, так же заимствованные из сферы политики: «патриотизм», «консервативные ценности», «русский мир». Публикации при этом могли быть абсолютно положительными, где церковь выступала как опора государства, оплот единства и моральных ценностей. А могли быть и остро критическими, где каждый шаг РПЦ толкуется в терминах политической борьбы либо интриг на стороне власти.
При этом далеко не всегда логическая связь «церковь – государство» принадлежала священнослужителям или другим представителям РПЦ. Чаще всего такие связи проводили сами авторы материалов или светские спикеры: президент, политики, публицисты.
Приоритет «политического» в повестке дня СМИ влияет, конечно, и на высказывания церковных спикеров. Патриарх и другие ключевые иерархи РПЦ считают своим долгом комментировать ситуацию на Украине, в Сирии, резонансные социальные вопросы и инициативы политиков. Такого рода комментарии значительно чаще попадают в СМИ, чем высказывания, относящиеся непосредственно к жизни церкви, то есть верующих воцерковлённых людей.
По той же причине (из-за организации, по сути, политических акций) несколько «православных активистов» вот уже несколько лет удерживают на себе внимание ведущих СМИ.
Политическое поле – это где тебя все заметят. Но проповедовать Евангелие там невозможно по определению.
Хозяйствующий субъект
Еще одно сомнительное, но очень распространенное медийное амплуа церкви – это «хозяйствующий субъект». Информационным поводом здесь чаще всего служат имущественные споры РПЦ с музеями и другими учреждениями. Конфискованные в советские годы здания церковь пытается отсудить сейчас, вступая в конфликт с нынешними их владельцами. Нередко это провоцирует громкие скандалы и даже противостояния граждан, поддерживающих одну и другую стороны.
Говорить о Евангелии в экономических категориях, как ни странно, можно, и здесь хорошо преуспевают критики РПЦ с неизменной цитатой: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют...». Иными словами, ещё одно публичное амплуа церкви не прибавляет ей положительных очков.
Культурная ценность
И, наконец, наиболее позитивный образ церкви возникает в материалах, где речь идёт о храмах как «объектах культурного наследия», о богатой истории и традициях русского православия (тоже неотъемлемой части национальной культуры), о церковных праздниках. «Сохранение», «реставрация», «историческая память», «духовная культура» – самые характерные теги для такого рода публикаций.
В культурном поле действительно много позитивного и вдохновляющего, но с благой вестью здесь вновь осечка: не в красивых зданиях она, не в праздниках и не в традициях. Всё это было и до прихода Христа. Более того, восхищавшимся величием Иерусалимского храма Он недвусмысленно сказал: «Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено».
Есть ли у церкви свой язык?
Вот три самых распространенных образа Русской православной церкви в современных СМИ, и все они, что называется, мимо кассы. Не то чтобы церковь была совершенно лишней в каждом из этих «полей» – политическом, экономическом и культурном, – нет, иначе бы ей пришлось развоплотиться. Но здесь церковь определённо не рождает новых смыслов, да и говорит не на своем языке.
Хотя свой язык, свой понятийный аппарат, как показало исследование, у церкви есть. И его вполне достаточно, чтобы сформировать своё, евангельское поле в СМИ. В этом поле церковь могла бы говорить совсем по-другому и о другом – о том, о чём, собственно, и должна говорить с человеком.
Попытки говорить в СМИ на другом языке у церкви были, и одна из них связана с резонансными словами патриарха о правах человека. Здесь важно отметить, что в данном случае эту попытку предпринял не патриарх: о «ереси человекобожия» он говорил не журналистам и не общественности, а пастве в храме. Это была проповедь, которая «утекла» на страницы газет и там угодила прямиком в политическое поле.
«Патриарх Кирилл выступил с проповедью, в которой фактически призвал к демонтажу светского государства в России», – бил тревогу редактор отдела политики «Новой газеты» Кирилл Мартынов. Ему вторили десятки других авторов, припоминая борьбу с правозащитниками Рамзана Кадырова и других одиозных политиков и чиновников.
Отбить атаку, по большому счету, церкви не удалось, тем не менее посреди хора голосов возмущенных защитников прав человека прозвучало несколько (быть может, никем не замеченных) абсолютно евангельских аргументаций, через которые в общественную дискуссию были привнесены новые, довольно непривычные и потому мало кем воспринятые смыслы.
«Для церковного человека это трюизм: действительно, Слово Божие – выше прав человека, оно выше всего вообще. Вместо «прав человека» тут можно подставить всё что угодно, потребность в пище, например», – говорит филолог и библеист Анна Шмаина-Великанова в интервью «Новой газете».
«Свобода человека приобретает ценность только тогда, когда используется личностью для созидания любви к ближнему и Богу», – пишет в «Независимой газете» официальный представитель РПЦ Вахтанг Кипшидзе.
Оба спикера апеллируют в своей аргументации к понятиям, относящимся к совершенно иной системе ценностей, нежели та, внутри которой ведут свои рассуждения правозащитники. В числе современных демократических ценностей нет таких, как «Слово Божие» или «созидание любви». И это нормально: демократия вообще о другом. Задача церкви в том и заключается, чтобы показать эту разницу. А чтобы это сделать, для начала нужно в совершенстве овладеть своим собственным языком, как бы эксцентрично он ни звучал в современных реалиях.
[gallery link="file" size="medium" ids="23234,23233,23232,23231,23230,23229,23228,23227,23226,23225,23224,23223,23222,23221,23220,23219,23218,23217,23216,23215,23214,23213,23212,23211,23210,23209,23208,23207,23206,23205,23204"]
[*] «Новая газета», «Независимая газета», «Известия», «Российская газета», «Коммерсант», журнал «Огонёк».
