Сейчас «Известия» – это лакомый кусочек частного медиахолдинга «Национальная Медиа Группа», и «товарищи печатники» сами готовы бежать к верстакам и тем более к кассам газеты. Совет директоров холдинга возглавляет известная коллегам по медиа-пулу спортсменка Алина Кабаева. Поэтому каждая строка газеты подтянута и стройна.
Сто лет назад было попроще. Газета стоила 8 копеек, выходила каждый день, а тираж разгоняли до 400 000 экземпляров.
Про Российскую православную церковь «Известия» писали мало. Примерно 1 раз в 10 номеров. С другой стороны, это почти раз в 1,5 недели. Но зато каждая заметка об РПЦ была выдержана в духе революции. Что вполне понятно, когда учредитель газеты – Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов.
Вообще говоря, до 1938 года название газеты не только запомнить было нельзя, его трудно было даже произнести. Без постоянных тренировок артикуляционного аппарата пением Марсельезы выговорить «Извѣстія Всероссійскаго Центральнаго Исполнительнаго Комитета Совѣтов Крестьянских, Рабочих, Солдатских и Казачьих Депутатов и Петроградскаго Совѣта Рабочих и Красноармейских Депутатов» было невозможно.
Но трудовой народ газету получал и читал. Особенно его внимание привлекалось к земельному вопросу. Уже в шестом номере «Известий» в заметке «Ловкий ход», где речь шла о том, что Романовых надо свергать окончательно и к монархии возвращаться ни в коем случае нельзя, редакция пишет: «если сохранится монархия… не может быть и речи об отобрании монастырских земель». И потом много раз так же буднично будет повторяться эта мантра. В письмах солдат с фронта, с заседания какого-нибудь Земельного комитета или Крестьянского совета о земле из Тульской губернии. И лишь один раз в газете от 30 апреля автор подсчитывает в своей статье церковные земельные богатства и невзначай задается вопросом: а кто же будет кормить церковников – государство или прихожане? И тут же сам себе отвечает, что будет так, как решит Учредительное собрание. То есть землю отнимать надо сейчас, а поповскую судьбу как-нибудь решат после.
Кроме земельного вопроса редакцию очень интересовала тема отделения церкви от государства. Кстати говоря, именно в газете «Известия» 21 января 1918 года был впервые опубликован текст «Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви». Но кадетская газета «Наш век» тут же выступила с критикой: мол, текст не соответствует глубине реформы. А кого это волнует, кроме кадетов?
Тем временем «Известия» продолжали писать: «Эти правила нашей жизни (декрет – «С») обеспечат нас от постоянного навязчивого засилья духовенства, которое в большинстве – черносотенное, всегда помогало свергнутому правительству в его злодейской деятельности. Недаром попов всюду звали жандармами в рясах. Духовенство всюду с церковного амвона проповедовало всегда самые гнусные, человеконенавистнические идеи, стараясь также в том же направлении влиять через школы на юношество, вливая в молодые, наивные души тлетворный яд черносотенных мыслей. Этому надо положить решительный конец. Государственная реформа отделения церкви от государства и школы от церкви вполне назрела и крайне необходима в переживаемое нами время».
В заметке «Крестьянская жизнь», присланной из Харьковского клуба, говорилось, что «жалованье священнику должно быть только от Правительства, чтобы они не ходили по приходу, не грабили прихожан и должны быть в полном подчинении прихожан». А в газете №35 от 8 апреля некие «бедные люди» высказывали своё возмущение в опубликованном письме к Чхеидзе, где сетовали на «громадное жалованье монастырским иеромонахам при военных госпиталях». По подсчетам авторов письма, монахи получали по 350 рублей в месяц. Столько же в 1914 году получал депутат Государственной думы.
Конечно, к 1917 году церковь подошла с существенными репутационными потерями. Одна из основных причин такого положения дел – Первая мировая война. Те слои общества, на которые Российская православная церковь традиционно опиралась, были недовольны кровопролитной и непонятной для них войной. А церковь была невольным рупором государственности и патриотизма: в обязанности священников входило оповещение своих прихожан с амвона о новых государственных указах и о ситуации на фронтах.
Среди солдат действующей армии популярность церкви тоже оказалась невысокой. Известно, что как только Временное правительство сняло с армии обязательство на причастие, процент участвующих в Евхаристии (главное церковное таинство – «С») упал со 100% в 1916 году до 10% в 1917 году.
Кроме того, за эпоху Синодального периода церковь настолько плотно слилась с государством и стала своего рода «православным ведомством», что все упреки к действующей власти, режиму, государственной системе легко и естественно превратились в антиклерикализм.
Понятно, что для учредителя «Известий», а значит и для редакции газеты это было регулярным поводом для критики и нападок на церковь.
Намного охотнее газета публиковала материалы про старообрядцев и сектантов, нежели священникам РПЦ. Кто знал тогда, что удел у всех у них будет общим – застенок или могила.
Любопытный случай описывался в этом же месяце в разделе «Телеграммы». Там приведено выступление на Фронтовом съезде священника Елашевцева села Терновки, Балашевского уезда Саратовской губернии, в ходе которого он призывал отказаться от употребления золота в церкви, заменив кресты и переплеты Евангелий на такие же, только из дерева; снять драгоценные балдахины с мощей; продать лестницу с Ивановской колокольни «колоссальной ценности»; все тяжелые митры, «которые не в состоянии поднять архиереи», и все сокровища Российских лавр отдать «для укрепления свободы и завершения войны». По окончании своего выступления он передал в президиум свой золотой крест и «сорвал бурную овацию». А съезд постановил отдать речь Елашевцева в печать и разослать духовенству.
При этом известно свидетельство епископа Селенгинского Ефрема на заседании Поместного Собора в январе 1918 года, где он отмечал, что «духовенство в массе своей легко поддалось революционному психозу». То есть описанный случай был волне возможен. Как сложилась судьба священника Елашевцева – нам неизвестно.
И кстати, по поводу судьбы! Надо заметить ещё одну любопытную деталь. С февраля по сентябрь 1917 года Исполнительный комитет Петросовета возглавлял Николай Семёнович Чхеидзе, а с сентября по декабрь того же года на месте председателя был Лев Давидович Троцкий (Бронштейн). При них сменились два редактора: до конца весны 1917 года эту должность занимал Юрий Михайлович Стеклов (Нахамкис), в мае его сменил Федор Ильич Дан, и с октября по май 1925 года редактором снова был Стеклов. Газета действительно была своего рода «рупором» советской власти: в ней впервые публиковались все важнейшие декреты государственного значения. Так вот, все перечисленные деятели революционно-патриотической газеты умерли вдали от дома: Чхеидзе не принял Октябрьский переворот, эмигрировал во Францию в 1921 году и там покончил с собой; Лев Троцкий был убит в 1940-ом году в Мексике агентом НКВД Рамоном Меркадером; Федор Дан был выслан из страны и скончался в США в 1947 году, и только Юрий Стеклов умер на родине: арестованный в 1938 году, он скончался в лагере на территории УССР.
Сейчас главным редактором газеты трудится Арсений Оганесян, дай Бог ему здоровья.
