Священник Андрей Мояренко (Новокузнецк), кандидат богословия, первый проректор Кузбасской православной духовной семинарии, преподаватель Кемеровского государственного института культуры
Священник Андрей Мояренко. Фото: Пресс-служба Кузбасской семинарии– Насколько я понимаю, предлагается новый разворот в отношении церкви с вузами, – и он более разумный. Раньше сначала при вузе строился храм либо открывалась какая-то молитвенная комната, так как предполагалось, что у нас в РФ большинство людей крещёных, пусть и номинально, и раз православные христиане в вузах имеются, то для удовлетворения их религиозных нужд необходимо построить храмы. И, конечно, мы наталкивались на недоумение по поводу того, почему представители других конфессий не могут подобным заниматься в вузах.
Правильное намерение – сначала найти людей, позиционирующих себя христианами, даже не подразделяя на конфессии (в секулярном постхристианском обществе можно говорить и о постконфессиональности), а уже потом открывать храм. Как ни крути, православные христиане в любой организации составляют подавляющее меньшинство, но есть представители других христианских конфессий. Может, и на них тоже важно обращать внимание? Есть немало моментов в нашей вере, которые нас объединяют. Может, так мы приносили бы больше плода?
В сентябре 2008 года меня поставили курировать открытие семи молитвенных комнат в кемеровских вузах. Были вузы, где дело пошло – в медакадемии, например. Там на базе музея мы устроили киноклуб, вели колонку в студенческой газете, открыли дискуссионный клуб. Были заинтересованные ребята, которые не участвовали в таинствах, редко ходили в храм, но считали себя православными христианами. Это были люди доброй воли и открытого сердца. И с ними можно было, не называя это православным служением, идти в хосписы и просто помогать страдающим людям, кормить их, мыть. Если нечто в таком роде подразумевать под миссией церкви среди молодёжи, то прекрасно.
Но больше мы занимались инфраструктурой, строили храмы. Думали тогда: теперь построим храм и будем там весело и дружно молиться. И оказалось, что сведение христианства к богослужению – это его умаление. И в какой-то момент это направление стало проседать. Сколько стоит подведомственных вузам абсолютно пустых храмов, в которых нет никакой жизни, в том числе и богослужебной, либо она ведётся по указанию сверху. Это, к сожалению, какое-то карикатурное явление.
Может быть, сейчас это будет второй виток и мы по-другому увидим свою задачу? Должно быть какое-то новое вдохновение, веяние духа. Быть может, без храма люди поймут, что их кто-то больший собирает для чего-то другого, и это собирание – тоже богослужение? Просто свидетельство своим образом жизни о Христе, своими делами – может быть, это самое главное? Потом, возможно, будет собрание этих людей и вокруг евхаристической чаши, и понадобятся эти внешние брёвна, из которых состоит храм. Но всё-таки община – это собирание людей вокруг Христа и ради Христа. Это то направление, в котором стоит развиваться, в которое стоит смотреть.
Священник Павел Бибин (Архангельск), клирик Свято-Ильинского кафедрального собора Архангельска, магистр богословия
Священник Павел Бибин. Фото: psmb.ru– К сожалению, этот документ ещё не опубликован, я его не читал, чтобы комментировать. Важно увидеть, какие принципы собирания общины там заложены. Но, конечно же, рождение христианской общины в вузе и в любом пространстве – это всегда движение, которое инициируется не извне, а самими участниками этого сообщества. Подобного рода документы в лучшем случае могут создать условия для рождения общин – но никакая община не сможет родиться по документу, присланному из административного органа, в том числе церковного. Но создать условия – это уже немало, это значит сделать акцент на важности межличностных отношений, попробовать создать какую-то базу, дать возможность людям общаться по-христиански и объединяться в христианские союзы. Должны быть христиане, которые не только хотят, чтобы появился такой союз, но и готовы чем-то пожертвовать ради этого. Как это очень непростое дело будет происходить в реальности – пока трудно представить.
Очень многое будет зависеть даже не столько от принципов, а от того, кто и как их будет воплощать. Потому что воплощать их могут только люди, либо причастные к христианской общине, либо являющиеся носителями общинного духа в студенческой среде. Если сами инициаторы изнутри к этому причастны не будут, то тогда ничего хорошего, на мой взгляд, не выйдет.
– Вы как человек, много лет живущий в православной общине, с чего бы начали созидание общин при вузах?
– Начинать нужно, как всегда, с христианского просвещения. Любая христианская община стоит на основании веры во Христа, на основании Священного предания и Священного писания, на церковной традиции. Людей нужно просто учить традиции, их нужно возвращать в традицию. Их нужно просвещать в христианстве. И тогда община может родиться. Любые объединения, не имеющие этого фундамента, обречены рано или поздно либо на какую-то мутацию, либо на исчезновение. Люди не должны путать христианские общины с клубом по интересам, допустим, по изучению Священного писания или, не дай Бог, по «православному рукопашному бою». Я не знаю, что ещё? Могут насоздавать таких боевиков, конечно, и назвать их православными. Но это никакого отношения к православию, к христианству иметь не будет.
– Мы можем предположить, что сейчас в университетах есть люди, которые ходят в храмы, причащаются, стараются жить благочестиво, Бога любят…
– Да, но ведь этого недостаточно, недостаточно просто быть хорошим прихожанином. В том-то и дело, что человек уже должен быть носителем духа общинной жизни! Ведь ставится именно цель создавать общины, а не просто людей приводить в храмы и заниматься там ликвидацией церковной безграмотности. Это задача сложная, потому что общины и братства – это очаги любви и свободы. Это значит не только находиться в постоянном общении друг с другом, но и иметь ответственность за жизнь нашей церкви, то есть иметь служение.
Священник Иоанн Казанцев (Тобольск), клирик храма Семи отроков Эфесских, преподаватель Тобольской духовной семинарии, старший преподаватель кафедры филологического образования Тюменского государственного университета
Священник Иоанн Казанцев. Фото: Свято-Филаретовский институт / YouTube
– Есть юридическая проблема существования религиозных объединений в вузе. С одной стороны, проповедь запрещена в учебных заведениях, поэтому религиозная деятельность в стенах вуза чревата уголовным преследованием. С другой стороны, жёсткая клерикализация и принципы работы РПЦ не позволяют кому-либо называть самого себя православным или как-то проводить аффилиацию с РПЦ МП без определённого официального представления. В противном случае это может быть прецедентом создания независимых сообществ, связывающих себя с церковью, но не находящихся под жёстким контролем со стороны церковной структуры. К такому уровню демократии мы не готовы. Тем более что, действительно, чем будут заниматься эти объединения – неизвестно: пикетировать выставки современного искусства, избивать приезжих, агитировать за Единую Россию или КПРФ, созывать собор для избрания царя или патриарха…
Община по принципу «Из какого ты вуза?» немногим отличается от приходского деления нашей церкви и не несёт в себе достаточного основания для единства её членов.
Студенческий возраст – это в большой степени ещё подростковый возраст. Студенты перестают быть школьниками и пробуют взрослую жизнь, легко меняют убеждения и ценности, часто в сторону моральной деградации. На мой взгляд, это не возраст для полноценной катехизации и тем более для создания христианской общины.
У меня есть твёрдое убеждение, что за всем этим стоит желание, с одной стороны, сделать что-то похожее на западные студенческие союзы (католические или протестантские, действительно очень сильные) и, с другой стороны, «залезть в вузы» с проповедью о значимости РПЦ в деле воспитания. Отношение к РПЦ, её предстоятелю и духовенству у 80 % современных студентов очень негативное. Административное решение данного вопроса «сверху» либо вообще не даст результатов, либо превратится в фикцию, подобную Братству православных следопытов и другим православным молодёжным организациям.
Протоиерей Сергий Рыбаков (Самара), настоятель храма святой мученицы Татианы при Самарском университете им. Королёва, преподаватель Самарского государственного технического университета, культуролог, телеведущий
Протоиерей Сергий Рыбаков. Фото: со страницы Сергия Рыбакова на elitsy.ru– Мне кажется, мы упустили время, когда можно создать такие общины. Ещё в 2009–2010 годах, когда мы создавали при университетском храме клуб православной молодёжи «Татьянинцы», у нас в цокольном этаже небольшого храмика было по восемьдесят человек из разных вузов: педуниверситета, госуниверситета, космического. Они приходили в поисках неформального диалога о вопросах веры и жизни.
Что касается нынешней молодёжи и состояния церковных дел, то мне кажется, создание общин – это утопия, пока не поменяется риторика и язык, на котором разговаривает современная церковь. Ответов на свои вопросы и запросы молодые люди в церкви уже не ищут. Редкие исключения – приходы, где есть какая-то общинка, священник, горящий огнём веры, который передаётся людям. Обычное отношение к церкви – как к бюро ритуальных услуг. Поэтому с жёстким скрипом идёт катехизация перед крещением. Когда людям говоришь, что к крещению необходимо готовиться, то уже и слушать не хотят: сделай красиво, батюшка, я плачу, а ты крести минут за 25–30, чтобы у нас столы не простывали; крёстные приехали из Москвы–Питера, им надо на поезд, давай по-быстрому.
Сейчас я преподаю в педуниверситете, куда меня приглашают не как священника, а как пиджачника. Студенты, узнав, кто я по роду деятельности, если видят, что нет какой-то игры, позёрства, готовы общаться честно и свободно. Но если в 2009 году, когда я преподавал в другом вузе и в нескольких школах, такие диалоги заканчивались тем, что студенты приходили в храм, то сейчас поговорили – и всё: спасибо, до свидания.
Нынешняя молодёжь гораздо более свободная, нежели десять лет назад. Если, как у нас бывает, станут загонять этих студентов в какую-нибудь аудиторию («Вот к вам пришёл батюшка, идите, он вас научит жить, родину любить») – то просто будет тихая ненависть вскипать в сердцах этих молодых людей, и второго шанса они уже тебе не дадут, если ты в первый раз попытался сыграть в православие.
Для создания общины нужно пространство, где люди вместе хотели бы искать глубины, осмысленности, церковности. Людям не хватает соборности, и в церкви они её тоже не находят. До общины ещё нужно дорасти, должен появится запрос у православных. Пока это выглядит как если бы человеку, у которого сломаны ноги, предлагали бы купить ботинки. Ботинки неплохо иметь, но сначала надо ноги вылечить.
– Любой университет – это текучка, причём не только студентов, которые там живут 4–5 лет, но и преподавателей, с которыми продлевают или не продлевают контракты. Получится, что на пять лет община, а потом человек уходит? Не создают же так семью: пять лет поживём, а потом у меня своя судьба. Что под словом «община» понимается в данном случае, по-вашему?
– Я тоже пока не понимаю, какая цель у инициаторов создания общин в вузах. Если нет ясного понимания цели, то, конечно, это всё схлопнется очень быстро. Думаю, христианскому сообществу при университете не стоит рассчитывать на то, что там соберётся крепкая община в духе братства, как, например, Преображенское братство или какое-то ещё. Целью здесь скорее может быть катехизация в университетском кругу, такая прививка веры на будущую жизнь. Уедет человек из города или даже из страны и в первую очередь будет искать на новом месте православный приход, куда он не просто хочет влиться, а послужить Богу – в миссии, либо в просвещении, либо просто в помощи конкретному храму. По-моему, это была бы удачная цель. Татьянинцы именно эту цель преследовали. В результате в церкви остались и те, кто сейчас уехал в Финляндию, в Германию, в Калининград.
Кто-то из русских философов XX века говорил, что Россию спасёт только общинный дух – такая страна у нас, другой нету. Но печально, что в России об общине мы начинаем думать только в период очень больших внутренних кризисов и очень больших вызовов внешних: война, ГУЛАГ, гонения на церковь. У нас не выработаны механизмы по устроению общины в мирное время. Мы её как-то собираем, склеиваем, а она всё время рассыпается и расклеивается. Нужны люди, которые очень хотят этой общины. Справятся ли с этим священники, которых соберёт епископ и скажет: ты отвечаешь за пед, ты за мед, ты за аэрокос? Как найти даже двух-трёх священников на крупный мегаполис, которые бы действительно пламенели этим и могли бы грамотно потрудиться на этом поприще?
